Транстихоокеанское партнёрство: от экономического союза к военному?
Во вторник, 23 февраля, министр коммерции КНР Гао Хучэн заявил, что Китай не считает соглашение о Транстихоокеанском партнерстве направленным против него. Слова чиновника на самом деле надо трактовать ровно наоборот: Пекин понимает, насколько ситуация угрожающая, и готовится противодействовать. Аналитики Поднебесной уже просчитали возможные последствия создания в АТР нового сверхрынка, причём не только экономические, но политические: как те, что наступят сразу, так и в перспективе. Что до российских официальных лиц, то они своё беспокойство даже не пытаются скрывать. Чего же опасаются в Москве и Пекине?
Итак, подписание соглашения о Транстихоокеанском партнёрстве 4 февраля 2016 года (иначе Транс-Тихоокеанского; точная форма записи в русском языке не устоялась), вне всякого сомнения, стало одним из важнейших событий не только месяца, но и всего года. Конечно, впереди ещё ратификация договора в национальных парламентах, но с ней едва ли возникнут проблемы. Единый торговый союз объединит рынки Австралии, Брунея, Канады, Чили, Японии, Малайзии, Мексики, Перу, Сингапура, США, Вьетнама и Новой Зеландии. Уже из простого перечисления ясно, что сверхрынок создают преимущественно либо очень богатые страны, либо те, кто имеет значительный потенциал и при этом проводят дружественную США политику. На очереди стоят Южная Корея, Филиппины и Колумбия — страны и экономически и политически теснейшим образом связанные с Соединёнными Штатами Америки. С Тайванем сложнее, но при опредёлённых обстоятельствах могут пригласить и его. Уже сейчас понятно, что решающую роль в союзе будут играть Соединённые Штаты Америки, которые выступят администратором и модератором всего проекта.
Впрочем, экономическая логика традиционно идёт рядом с геополитической, а последняя требует ликвидации любых альтернативных проектов в регионе. В том числе и военным путём. Отсюда возникает необходимость и военной кооперации членов ТТП. Прошлый тихоокеанский военный союз, СЕАТО, изначально был достаточно рыхлым и развалился сразу же, как только выяснилась его полная неспособность защитить своих членов. Новый альянс, если он будет создан, окажется гораздо более прочным, так как изначально имеет общие однозначные задачи.
Неявные, но показательные приготовления в данном направлении давно ведутся. Так, в Японии на двух удалённых островах Ио (Иводзима) и Минамиторишима (более 1800 км к востоку от японской столицы) находятся крупные военные аэродромы и ряд других объектов неизвестного назначения. Доступ гражданских лиц на острова запрещён, на спутниковых картах изображение этих островов специально создано размытым, а в сервисе «Гугл. Планета Земля» остров Минамиторишима вообще никак не показан. Не так давно Токио вернул себе право на коллективную оборону за пределами собственной страны. Официальные заявления уже подготавливают мировое сообщество к такому возвращению. В середине февраля посол Японии в ЕС высказал мысль о том, что его страна возьмёт на себя в ближайшее время «гораздо большую» роль по поддержанию глобальной безопасности, чем раньше.
Свои отдалённые островные владения имеют также Австралия, Новая Зеландия и Чили — другие члены ТТП. При этом австралийцы только что достроили два крупнейших корабля в истории своего флота — оба десантные вертолётоносцы, а военными Чили 2011 году был приобретён большой десантный корабль-док класса Foudre, а двумя годами раньше — списанный топливозаправщик океанской зоны. Теперь ВМС этих стран стали способны проводить военные экспедиции далеко от своих берегов.
Таким образом, практически по всему периметру океана гипотетический Тихоокеанский альянс будет иметь опорные базы и эскадры, наглухо запирающие все входы и выходы, и способные пресечь любую несанкционированную деятельность. В частности, для этих целей устраиваются ежегодные военно-морские учения RIMPAC.
Потенциальными мишенями вновь создаваемого военного блока, вероятнее всего, станут три крупнейшие страны АТР, которые не вписываются в общую конфигурацию. Это Россия, Китай и Индонезия. По существу, война против них уже идёт, пусть и не в явных формах, которые сейчас можно называть «гибридными».
Так, распад Индонезии фактически начался в 2002 году после отделения Восточного Тимора. В 2006 году другая провинция, Ачех, с молчаливого согласия центрального правительства ввела у себя законы шариата и фактически Джакарта эту территорию также не контролирует. Свои сепаратистские движения существуют на Южно-Молуккских островах, Западном Папуа и т. д. Для окончательного оформления в независимые государства этим движениям нужен только коллапс индонезийского правительства и ограниченная помощь извне. Хуже того, местные исламисты всё чаще начинают поднимать знамёна террористической организации ИГИЛ. Понимая своё непростое положение, Джакарта с одной стороны укрепляет военно-морской флот и одновременно пытается сама вступить в ТТП, во всяком случае, о таком намерении было объявлено 27 октября 2015 года.
Другая очевидная мишень альянса — это Китайская Народная Республика. Сам по себе Китай уже является огромным мегапроектом, к тому же Поднебесная реализовывает сразу несколько интеграционных проектов: «Одна страна — две системы», «Новый Шёлковый путь» и прямая военная экспансия в Южно-Китайское море. Всё это создаёт непреодолимые противоречия между американской и китайской системой регионального порядка, которые могут решаться лишь по принципу «в конце останется только один».
О планах относительно Дальнего Востока нашей страны сказать сложно, но они, скорее всего, у членов ТТП тоже имеются. Евромайдан фактически уничтожил любые перспективы интеграционных процессов между Украиной, Россией, Белоруссией и Казахстаном, а затяжной экономический кризис угрожает стабильности уже самой Российской Федерации. Хотя торговое соглашение ТТП и гипотетический военный альянс в Азиатско-Тихоокеанском регионе прямо не связаны друг с другом, общее направление уже просматривается.
Может ли Россия помешать формированию Транстихоокеанского партнёрства? Помешать — нет, не сможет. Но замедлить интеграционные процессы глобального проамериканского проекта ей вполне по силам, если хватит умения и силы воли. Так, весной российский город Сочи должен посетить премьер-министр Японии Синдзо Абэ. Делает он это вопреки желанию американской администрации, что само по себе немало. Япония — вторая по важности страна ТТП после США, и от её позиции будет зависеть многое.
Итак, подписание соглашения о Транстихоокеанском партнёрстве 4 февраля 2016 года (иначе Транс-Тихоокеанского; точная форма записи в русском языке не устоялась), вне всякого сомнения, стало одним из важнейших событий не только месяца, но и всего года. Конечно, впереди ещё ратификация договора в национальных парламентах, но с ней едва ли возникнут проблемы. Единый торговый союз объединит рынки Австралии, Брунея, Канады, Чили, Японии, Малайзии, Мексики, Перу, Сингапура, США, Вьетнама и Новой Зеландии. Уже из простого перечисления ясно, что сверхрынок создают преимущественно либо очень богатые страны, либо те, кто имеет значительный потенциал и при этом проводят дружественную США политику. На очереди стоят Южная Корея, Филиппины и Колумбия — страны и экономически и политически теснейшим образом связанные с Соединёнными Штатами Америки. С Тайванем сложнее, но при опредёлённых обстоятельствах могут пригласить и его. Уже сейчас понятно, что решающую роль в союзе будут играть Соединённые Штаты Америки, которые выступят администратором и модератором всего проекта.
Впрочем, экономическая логика традиционно идёт рядом с геополитической, а последняя требует ликвидации любых альтернативных проектов в регионе. В том числе и военным путём. Отсюда возникает необходимость и военной кооперации членов ТТП. Прошлый тихоокеанский военный союз, СЕАТО, изначально был достаточно рыхлым и развалился сразу же, как только выяснилась его полная неспособность защитить своих членов. Новый альянс, если он будет создан, окажется гораздо более прочным, так как изначально имеет общие однозначные задачи.
Неявные, но показательные приготовления в данном направлении давно ведутся. Так, в Японии на двух удалённых островах Ио (Иводзима) и Минамиторишима (более 1800 км к востоку от японской столицы) находятся крупные военные аэродромы и ряд других объектов неизвестного назначения. Доступ гражданских лиц на острова запрещён, на спутниковых картах изображение этих островов специально создано размытым, а в сервисе «Гугл. Планета Земля» остров Минамиторишима вообще никак не показан. Не так давно Токио вернул себе право на коллективную оборону за пределами собственной страны. Официальные заявления уже подготавливают мировое сообщество к такому возвращению. В середине февраля посол Японии в ЕС высказал мысль о том, что его страна возьмёт на себя в ближайшее время «гораздо большую» роль по поддержанию глобальной безопасности, чем раньше.
Свои отдалённые островные владения имеют также Австралия, Новая Зеландия и Чили — другие члены ТТП. При этом австралийцы только что достроили два крупнейших корабля в истории своего флота — оба десантные вертолётоносцы, а военными Чили 2011 году был приобретён большой десантный корабль-док класса Foudre, а двумя годами раньше — списанный топливозаправщик океанской зоны. Теперь ВМС этих стран стали способны проводить военные экспедиции далеко от своих берегов.
Таким образом, практически по всему периметру океана гипотетический Тихоокеанский альянс будет иметь опорные базы и эскадры, наглухо запирающие все входы и выходы, и способные пресечь любую несанкционированную деятельность. В частности, для этих целей устраиваются ежегодные военно-морские учения RIMPAC.
Потенциальными мишенями вновь создаваемого военного блока, вероятнее всего, станут три крупнейшие страны АТР, которые не вписываются в общую конфигурацию. Это Россия, Китай и Индонезия. По существу, война против них уже идёт, пусть и не в явных формах, которые сейчас можно называть «гибридными».
Так, распад Индонезии фактически начался в 2002 году после отделения Восточного Тимора. В 2006 году другая провинция, Ачех, с молчаливого согласия центрального правительства ввела у себя законы шариата и фактически Джакарта эту территорию также не контролирует. Свои сепаратистские движения существуют на Южно-Молуккских островах, Западном Папуа и т. д. Для окончательного оформления в независимые государства этим движениям нужен только коллапс индонезийского правительства и ограниченная помощь извне. Хуже того, местные исламисты всё чаще начинают поднимать знамёна террористической организации ИГИЛ. Понимая своё непростое положение, Джакарта с одной стороны укрепляет военно-морской флот и одновременно пытается сама вступить в ТТП, во всяком случае, о таком намерении было объявлено 27 октября 2015 года.
Другая очевидная мишень альянса — это Китайская Народная Республика. Сам по себе Китай уже является огромным мегапроектом, к тому же Поднебесная реализовывает сразу несколько интеграционных проектов: «Одна страна — две системы», «Новый Шёлковый путь» и прямая военная экспансия в Южно-Китайское море. Всё это создаёт непреодолимые противоречия между американской и китайской системой регионального порядка, которые могут решаться лишь по принципу «в конце останется только один».
О планах относительно Дальнего Востока нашей страны сказать сложно, но они, скорее всего, у членов ТТП тоже имеются. Евромайдан фактически уничтожил любые перспективы интеграционных процессов между Украиной, Россией, Белоруссией и Казахстаном, а затяжной экономический кризис угрожает стабильности уже самой Российской Федерации. Хотя торговое соглашение ТТП и гипотетический военный альянс в Азиатско-Тихоокеанском регионе прямо не связаны друг с другом, общее направление уже просматривается.
Может ли Россия помешать формированию Транстихоокеанского партнёрства? Помешать — нет, не сможет. Но замедлить интеграционные процессы глобального проамериканского проекта ей вполне по силам, если хватит умения и силы воли. Так, весной российский город Сочи должен посетить премьер-министр Японии Синдзо Абэ. Делает он это вопреки желанию американской администрации, что само по себе немало. Япония — вторая по важности страна ТТП после США, и от её позиции будет зависеть многое.
Информация