Последний снимок Второй мировой войны
2 сентября 1945 года на борту американского линкора «Миссури» был подписан Акт о капитуляции милитаристской Японии.
Уникальную фотографию и рассказ ее автора Виктора Темина — единственного советского фотокорреспондента, запечатлевшего этот исторический момент, опубликовал журнал «Живая история».
Дорогие товарищи! Сегодня мне хотелось бы рассказать вам о том, как приходилось работать нам, фотожурналистам, в годы Великой Отечественной войны. Многие из вас, читая газеты, слушая радио и новости по телевидению, наверняка не задумывались над тем, как иногда трудно было нам, журналистам, доставлять эти новости и снимки в газеты и журналы. Особенно в дни Великой Отечественной войны.
В советской печати я проработал без малого 55 лет. За эти годы мне пришлось быть участником и очевидцем многих событий, за которыми с волнением следил весь мир, и теперь ставших историей. С первого и до последнего дня, выполняя оперативную съемку, я был на фронтах Великой Отечественной войны.
Мой рассказ — о последнем снимке Второй мировой войны. Мне удалось это сделать в Японии на борту американского линкора «Миссури», который стоял в Токийском заливе. Снимок этот — единственный в Советском Союзе.
К сожалению, это событие никому из фотокорреспондентов заснять не удалось. И мне он достался трудно.
Наши войска взяли Берлин. Фашистская Германия капитулировала. Но война не кончилась. Верная союзническому долгу, наша армия обрушилась на войска другого агрессора — империалистической Японии. Враг яростно сопротивлялся. Но это было бессмысленно.
К тому времени мы были сильны как никогда. Наша армия приобрела опыт. Наши военные заводы, эвакуированные на Восток, работали на полную мощность.
По заданию редакции «Правды» я в первые же дни войны выехал на Восточный фронт. Там запечатлел многие исторические эпизоды. Снимал прорыв линии Хутоу в Маньчжурии, разгром Квантунской армии и, наконец, фотографировал советское знамя, поднятое нашими воинами над Электрическим утесом в Порт-Артуре.
Уже в сентябре Япония должна была подписать Акт о безоговорочной капитуляции. И редакция «Правды» командировала меня в Токио. Процедура подписания Акта о капитуляции должна была происходить на борту американского линкора «Миссури», который стоял в Токийском заливе. Запечатлеть это событие 2 сентября 1945 г. прибыло около 200 корреспондентов различных стран мира.
Подписание акта о капитуляции Японии
Всем указали места для съемок. Советских журналистов поставили в 70 метрах от стола, где будет подписываться Акт о капитуляции.
Я пришел в отчаяние. Телеобъектива у меня не было. А это значит, что съемка обречена на провал. Передо мной была проблема: если я не сфотографирую капитуляцию, редакция вынуждена будет печатать снимки английских или американских агентств. Этого нельзя было допустить. Нужно искать выход.
Я предложил Николаю Петрову, корреспонденту «Известий», отправиться на поиски лучшей точки для съемки. Чтобы добраться до лучшей точки, надо пройти три цепи охраны. «Как ты думаешь пройти сквозь полк американских солдат?» — «Пойдем, увидишь! Я изучил психологию этих солдат», — уверенно сказал я. «Нет, это неудобно. Ведь отсюда ты всё равно не сделаешь хорошего снимка». — «Пойдем! — настаивал я. — Попробую снять». — «Разгуливать по военному кораблю, да еще американскому, нам не позволят. Нет, не пойду», — решительно отказался Петров. «Как знаешь», — сказал я и пошел.
Приблизившись вплотную к молодому парню из охраны первой цепи, я решительно протянул ему зажатую в руке банку черной икры.
Он улыбнулся, посторонился, пропуская меня, и сказал: «О'кей». «Джим!» — негромко крикнул он товарищу из второго кольца по оцеплению, показывая банку, и кивнул в мою сторону. «О'кей», — посторонился Джим и, подхватив банку, пропустил меня вперед. «Теодор!» — крикнул он стоявшему в третьей цепи охраны.
Лучшее место для съемки занимали корреспондент и кинооператор одного из американских агентств. Специально для них у борта была сделана удобная площадка. Я сразу оценил место и подался на площадку. Вначале заокеанские коллеги встретили меня недоброжелательно. Но вскоре мы уже хлопали друг друга по плечам, как старые друзья. Этому способствовал запас в моих необъятных карманах банок с черной икрой и водки.
Нашу оживленную беседу прервали два американских офицера. «Сэр, прошу вас удалиться на места, отведенные советским журналистам», — вежливо предложил мне один из них. «Там неудобно снимать!» — «Прошу, сэр!» — настаивал офицер. «Я хочу снимать здесь!» — упрямился я. «Здесь нельзя, сэр. Прошу!» — «Почему отсюда можно снимать американским корреспондентам и нельзя нам?» — спросил я. «Это место закуплено американскими агентствами, сэр, — отвечал офицер. — Они оплатили за него 10 тысяч долларов. Прошу, сэр!»
Офицер начинал сердиться. Вот он, капиталистический мир с его законами, подумал я. У них властвует золото. И им наплевать, что я представитель народа и страны, сыгравшей решающую роль в этой победе. Но что я мог сделать? Офицеры чувствовали себя хозяевами на своем корабле. И мое сопротивление их только злило.
«Если вы немедленно не уберетесь отсюда, — сказал старший по званию, — то будете выброшены охраной за борт! Я ясно выражаю свои мысли, сэр?»
Дело принимало такой оборот, что можно было нежданно-негаданно выкупаться в Токийском заливе. Главное, будет упущен момент — нужный, неповторимый, исторический момент. Что делать?
Я не хотел сдаваться, отступать перед ними. Неужели я пролетел 12 тысяч километров только для того, чтобы мне американские солдаты устроили ванну? Нет! Надо искать выход из положения.
Я озирался по сторонам. В это время к столу, где будет подписываться Акт о капитуляции, мимо меня шли представители союзных стран. Я увидел, что на борт поднимается делегация Советского Союза, которую возглавляет знающий меня генерал-лейтенант Кузьма Николаевич Деревянко.
Я прорываюсь сквозь цепь охраны и бегу ему навстречу. Пристраиваюсь и, шагая рядом, шепчу: «Мне не дают место для съемки, съемка обречена на провал!» Деревянко, не оборачиваясь, тихо говорит: «Следуйте за мной».
Я шагаю по палубе с делегацией Советского Союза. Американские офицеры идут сзади, не упуская меня из виду. Навстречу Деревянко выходит глава американской делегации Макартур. Деревянко представляет советскую делегацию. «А это специальный фотограф Сталина Виктор Темин!» — говорит Деревянко.
«Где вы хотите встать для съемки?» — обращается он ко мне. «Здесь!» — уверенно говорю я и показываю на площадку, где расположились американские коллеги. «Надеюсь, вы не возражаете?» — обращается Деревянко к Макартуру. «О'кей», — отвечает тот и знаком руки как бы отсекает от меня следующих по пятам за мной, но держащихся на расстоянии тех двух офицеров.
Я смотрю на них иронически и торжествующе. Жест Макартура понят ими правильно. Они отдают честь и уходят. А я забираюсь на подмостки и становлюсь прямо напротив стола, где будет подписываться Акт капитуляции. Я доволен: у меня всем точкам точка!
Фото в газете «Правда» 3 сентября 1945 года
Корреспонденты всей прессы ошеломлены. Они бы с удовольствием последовали моему примеру, но поздно: начинается церемониал. Никому из наших корреспондентов, как я и предполагал, снять это событие с той точки, где их поставили, к сожалению, не удалось. Николай Петров снимал с помощью телеобъектива, но остался недоволен снимком.
Мой снимок напечатала «Правда». Редколлегия отметила мою находчивость, оперативность. Премировали меня. Снимок хвалили мои коллеги. Позднее он вошел во все военные сборники, в один из томов «Великая Отечественная война».
Но я был доволен по другому поводу: это был последний снимок войны!
Виктор Темин, фотокорреспондент газеты «Правда». Записано 17 февраля 1977 г. на его квартире.
Расшифровка текста фонограммы — научный сотрудник Музея современной истории России М. Полищук.
Виктор Антонович Темин (1908−1987)
Советский фотокорреспондент, работал в газетах «Правда» и «Известия», а также в журнале «Огонек» и ТАСС. Родился в городе Царевококшайске (ныне Йошкар-Ола) в семье священнослужителя. Со школьных лет увлекался фотоделом.
Карьеру фотокорреспондента начал в 14 лет в 1922 г. в газете «Известия ТатЦИКа», которая позднее называлась «Красная Татария» (современное название — «Республика Татарстан»).
В 1929 г. по заданию редакции Виктор Темин фотографировал знаменитого писателя Максима Горького, приехавшего в Казань. При встрече Горький подарил молодому корреспонденту только появившийся тогда портативный фотоаппарат «Лейка», с которым Темин не расставался на протяжении всей своей жизни.
В 1930-е гг. он запечатлел множество выдающихся событий, в том числе первую советскую экспедицию на Северный полюс, эпопею спасения челюскинцев, перелеты В.П. Чкалова, А.В. Белякова и Г.Ф. Байдукова.
В историю советской журналистики Виктор Темин вошел как самый оперативный и высокопрофессиональный фоторепортер.
Ему, единственному из фотокорреспондентов, посчастливилось сфотографировать все советские боевые знамена победы, в том числе у озера Хасан (1938), у реки Халхин-Гол (1939), на взорванных дотах линии Маннергейма (1940), на Электрическом утесе в Порт-Артуре (1945).
В годы Великой Отечественной войны он побывал на многих фронтах. Первым 1 мая 1945 г. с борта самолета По-2 сфотографировал Знамя Победы над Рейхстагом. А для оперативной доставки этих снимков в Москву в редакцию «Правды» смог воспользоваться самолетом маршала Г. Жукова.
Позднее на крейсере «Миссури» Темин зафиксировал подписание Акта о капитуляции Японии. Был также корреспондентом «Правды» на Нюрнбергском процессе, в числе восьми репортеров присутствовал при казни главных виновников Второй мировой войны. Кроме того, в течение 35 лет Виктор Темин регулярно снимал писателя Михаила Александровича Шолохова.
Боевые эпизоды войны Темин снимал часто с риском для жизни. В приказе по редакции «Правды» от 3 мая 1945 г. говорится: «Военный корреспондент Темин, выполняя задание редакции под обстрелом противника, снимал уличные бои в Берлине».
В годы Великой Отечественной войны Виктор Темин был награжден тремя орденами Красной Звезды и орденом Отечественной войны II степени. К 40-летию Победы в 1985 г. получил орден Отечественной войны I степени. Кроме того, он был отмечен почетным званием «Заслуженный работник культуры РСФСР».
Виктор Антонович Темин похоронен в Москве на Кунцевском кладбище.
Уникальную фотографию и рассказ ее автора Виктора Темина — единственного советского фотокорреспондента, запечатлевшего этот исторический момент, опубликовал журнал «Живая история».
Дорогие товарищи! Сегодня мне хотелось бы рассказать вам о том, как приходилось работать нам, фотожурналистам, в годы Великой Отечественной войны. Многие из вас, читая газеты, слушая радио и новости по телевидению, наверняка не задумывались над тем, как иногда трудно было нам, журналистам, доставлять эти новости и снимки в газеты и журналы. Особенно в дни Великой Отечественной войны.
В советской печати я проработал без малого 55 лет. За эти годы мне пришлось быть участником и очевидцем многих событий, за которыми с волнением следил весь мир, и теперь ставших историей. С первого и до последнего дня, выполняя оперативную съемку, я был на фронтах Великой Отечественной войны.
Мой рассказ — о последнем снимке Второй мировой войны. Мне удалось это сделать в Японии на борту американского линкора «Миссури», который стоял в Токийском заливе. Снимок этот — единственный в Советском Союзе.
К сожалению, это событие никому из фотокорреспондентов заснять не удалось. И мне он достался трудно.
Наши войска взяли Берлин. Фашистская Германия капитулировала. Но война не кончилась. Верная союзническому долгу, наша армия обрушилась на войска другого агрессора — империалистической Японии. Враг яростно сопротивлялся. Но это было бессмысленно.
К тому времени мы были сильны как никогда. Наша армия приобрела опыт. Наши военные заводы, эвакуированные на Восток, работали на полную мощность.
По заданию редакции «Правды» я в первые же дни войны выехал на Восточный фронт. Там запечатлел многие исторические эпизоды. Снимал прорыв линии Хутоу в Маньчжурии, разгром Квантунской армии и, наконец, фотографировал советское знамя, поднятое нашими воинами над Электрическим утесом в Порт-Артуре.
Уже в сентябре Япония должна была подписать Акт о безоговорочной капитуляции. И редакция «Правды» командировала меня в Токио. Процедура подписания Акта о капитуляции должна была происходить на борту американского линкора «Миссури», который стоял в Токийском заливе. Запечатлеть это событие 2 сентября 1945 г. прибыло около 200 корреспондентов различных стран мира.
Подписание акта о капитуляции Японии
Всем указали места для съемок. Советских журналистов поставили в 70 метрах от стола, где будет подписываться Акт о капитуляции.
Я пришел в отчаяние. Телеобъектива у меня не было. А это значит, что съемка обречена на провал. Передо мной была проблема: если я не сфотографирую капитуляцию, редакция вынуждена будет печатать снимки английских или американских агентств. Этого нельзя было допустить. Нужно искать выход.
Я предложил Николаю Петрову, корреспонденту «Известий», отправиться на поиски лучшей точки для съемки. Чтобы добраться до лучшей точки, надо пройти три цепи охраны. «Как ты думаешь пройти сквозь полк американских солдат?» — «Пойдем, увидишь! Я изучил психологию этих солдат», — уверенно сказал я. «Нет, это неудобно. Ведь отсюда ты всё равно не сделаешь хорошего снимка». — «Пойдем! — настаивал я. — Попробую снять». — «Разгуливать по военному кораблю, да еще американскому, нам не позволят. Нет, не пойду», — решительно отказался Петров. «Как знаешь», — сказал я и пошел.
Приблизившись вплотную к молодому парню из охраны первой цепи, я решительно протянул ему зажатую в руке банку черной икры.
Он улыбнулся, посторонился, пропуская меня, и сказал: «О'кей». «Джим!» — негромко крикнул он товарищу из второго кольца по оцеплению, показывая банку, и кивнул в мою сторону. «О'кей», — посторонился Джим и, подхватив банку, пропустил меня вперед. «Теодор!» — крикнул он стоявшему в третьей цепи охраны.
Лучшее место для съемки занимали корреспондент и кинооператор одного из американских агентств. Специально для них у борта была сделана удобная площадка. Я сразу оценил место и подался на площадку. Вначале заокеанские коллеги встретили меня недоброжелательно. Но вскоре мы уже хлопали друг друга по плечам, как старые друзья. Этому способствовал запас в моих необъятных карманах банок с черной икрой и водки.
Нашу оживленную беседу прервали два американских офицера. «Сэр, прошу вас удалиться на места, отведенные советским журналистам», — вежливо предложил мне один из них. «Там неудобно снимать!» — «Прошу, сэр!» — настаивал офицер. «Я хочу снимать здесь!» — упрямился я. «Здесь нельзя, сэр. Прошу!» — «Почему отсюда можно снимать американским корреспондентам и нельзя нам?» — спросил я. «Это место закуплено американскими агентствами, сэр, — отвечал офицер. — Они оплатили за него 10 тысяч долларов. Прошу, сэр!»
Офицер начинал сердиться. Вот он, капиталистический мир с его законами, подумал я. У них властвует золото. И им наплевать, что я представитель народа и страны, сыгравшей решающую роль в этой победе. Но что я мог сделать? Офицеры чувствовали себя хозяевами на своем корабле. И мое сопротивление их только злило.
«Если вы немедленно не уберетесь отсюда, — сказал старший по званию, — то будете выброшены охраной за борт! Я ясно выражаю свои мысли, сэр?»
Дело принимало такой оборот, что можно было нежданно-негаданно выкупаться в Токийском заливе. Главное, будет упущен момент — нужный, неповторимый, исторический момент. Что делать?
Я не хотел сдаваться, отступать перед ними. Неужели я пролетел 12 тысяч километров только для того, чтобы мне американские солдаты устроили ванну? Нет! Надо искать выход из положения.
Я озирался по сторонам. В это время к столу, где будет подписываться Акт о капитуляции, мимо меня шли представители союзных стран. Я увидел, что на борт поднимается делегация Советского Союза, которую возглавляет знающий меня генерал-лейтенант Кузьма Николаевич Деревянко.
Я прорываюсь сквозь цепь охраны и бегу ему навстречу. Пристраиваюсь и, шагая рядом, шепчу: «Мне не дают место для съемки, съемка обречена на провал!» Деревянко, не оборачиваясь, тихо говорит: «Следуйте за мной».
Я шагаю по палубе с делегацией Советского Союза. Американские офицеры идут сзади, не упуская меня из виду. Навстречу Деревянко выходит глава американской делегации Макартур. Деревянко представляет советскую делегацию. «А это специальный фотограф Сталина Виктор Темин!» — говорит Деревянко.
«Где вы хотите встать для съемки?» — обращается он ко мне. «Здесь!» — уверенно говорю я и показываю на площадку, где расположились американские коллеги. «Надеюсь, вы не возражаете?» — обращается Деревянко к Макартуру. «О'кей», — отвечает тот и знаком руки как бы отсекает от меня следующих по пятам за мной, но держащихся на расстоянии тех двух офицеров.
Я смотрю на них иронически и торжествующе. Жест Макартура понят ими правильно. Они отдают честь и уходят. А я забираюсь на подмостки и становлюсь прямо напротив стола, где будет подписываться Акт капитуляции. Я доволен: у меня всем точкам точка!
Фото в газете «Правда» 3 сентября 1945 года
Корреспонденты всей прессы ошеломлены. Они бы с удовольствием последовали моему примеру, но поздно: начинается церемониал. Никому из наших корреспондентов, как я и предполагал, снять это событие с той точки, где их поставили, к сожалению, не удалось. Николай Петров снимал с помощью телеобъектива, но остался недоволен снимком.
Мой снимок напечатала «Правда». Редколлегия отметила мою находчивость, оперативность. Премировали меня. Снимок хвалили мои коллеги. Позднее он вошел во все военные сборники, в один из томов «Великая Отечественная война».
Но я был доволен по другому поводу: это был последний снимок войны!
Виктор Темин, фотокорреспондент газеты «Правда». Записано 17 февраля 1977 г. на его квартире.
Расшифровка текста фонограммы — научный сотрудник Музея современной истории России М. Полищук.
Виктор Антонович Темин (1908−1987)
Советский фотокорреспондент, работал в газетах «Правда» и «Известия», а также в журнале «Огонек» и ТАСС. Родился в городе Царевококшайске (ныне Йошкар-Ола) в семье священнослужителя. Со школьных лет увлекался фотоделом.
Карьеру фотокорреспондента начал в 14 лет в 1922 г. в газете «Известия ТатЦИКа», которая позднее называлась «Красная Татария» (современное название — «Республика Татарстан»).
В 1929 г. по заданию редакции Виктор Темин фотографировал знаменитого писателя Максима Горького, приехавшего в Казань. При встрече Горький подарил молодому корреспонденту только появившийся тогда портативный фотоаппарат «Лейка», с которым Темин не расставался на протяжении всей своей жизни.
В 1930-е гг. он запечатлел множество выдающихся событий, в том числе первую советскую экспедицию на Северный полюс, эпопею спасения челюскинцев, перелеты В.П. Чкалова, А.В. Белякова и Г.Ф. Байдукова.
В историю советской журналистики Виктор Темин вошел как самый оперативный и высокопрофессиональный фоторепортер.
Ему, единственному из фотокорреспондентов, посчастливилось сфотографировать все советские боевые знамена победы, в том числе у озера Хасан (1938), у реки Халхин-Гол (1939), на взорванных дотах линии Маннергейма (1940), на Электрическом утесе в Порт-Артуре (1945).
В годы Великой Отечественной войны он побывал на многих фронтах. Первым 1 мая 1945 г. с борта самолета По-2 сфотографировал Знамя Победы над Рейхстагом. А для оперативной доставки этих снимков в Москву в редакцию «Правды» смог воспользоваться самолетом маршала Г. Жукова.
Позднее на крейсере «Миссури» Темин зафиксировал подписание Акта о капитуляции Японии. Был также корреспондентом «Правды» на Нюрнбергском процессе, в числе восьми репортеров присутствовал при казни главных виновников Второй мировой войны. Кроме того, в течение 35 лет Виктор Темин регулярно снимал писателя Михаила Александровича Шолохова.
Боевые эпизоды войны Темин снимал часто с риском для жизни. В приказе по редакции «Правды» от 3 мая 1945 г. говорится: «Военный корреспондент Темин, выполняя задание редакции под обстрелом противника, снимал уличные бои в Берлине».
В годы Великой Отечественной войны Виктор Темин был награжден тремя орденами Красной Звезды и орденом Отечественной войны II степени. К 40-летию Победы в 1985 г. получил орден Отечественной войны I степени. Кроме того, он был отмечен почетным званием «Заслуженный работник культуры РСФСР».
Виктор Антонович Темин похоронен в Москве на Кунцевском кладбище.
Информация