Танки ХХI века
Об изменениях, которые претерпели эти бронированные машины после холодной войны
В начале нового года принято подводить итоги года предыдущего. Ну а если за только что минувшие 12 месяцев ничего не произошло, если это слишком маленький период для определения результатов развития какой-либо сферы промышленности? Тогда нужно взять другой временной отрезок – побольше. Применительно к мировому танкостроению в его нынешнем состоянии – два десятка лет.
Да, да, то самое двадцатилетие, прошедшее после окончания холодной войны. Что же произошло и с танкостроением, и с танками за эти годы? Почему ни один другой вид боевой техники не вызывает столько сомнений и споров по поводу целесообразности его дальнейшего существования? Попробуем разобраться, но сперва «отмотаем пленку» немного назад.
Доброе старое время
Период с 1975 по 1995 год, без сомнения, можно назвать серебряным веком мирового танкостроения. Разгар холодной войны, пик противостояния Запада с «империей зла» пришелся как раз на первую половину 80-х. Неудивительно, что в ту пору страны НАТО выделяли колоссальные суммы на совершенствование бронетанковой техники. Именно тогда были созданы машины, которые составляют основу мирового танкового парка – «Леопард-2», «Абрамс», «Челленджер» и «Леклерк».
Не отставали от ведущих танковых держав и государства, производившие танки только для своих нужд. На рубеже 80–90-х годов на свет появились итальянский «Ариете», бразильский «Озорио» и японский Тип 90. Они, правда, широкого распространения за пределами стран-разработчиков не получили, но тем не менее внесли определенный вклад в гонку танковых вооружений.
Помимо качественного улучшения в рассматриваемый отрезок времени наблюдался и рост объемов выпуска бронетанковой техники. Например, наибольшее количество «Абрамсов» было изготовлено в 1985 году, когда ежемесячно с конвейера сходило 90 таких машин. Конечно, на фоне показателей советского танкостроения конца 70-х – начала 80-х (до 2500 танков в год!) данная цифра несильно впечатляет, но все-таки… По западным меркам, 90 танков в месяц очень много.
В условиях, когда два мощных военно-политических блока настойчиво и целеустремленно готовились к неизбежному, как казалось, открытому противоборству друг с другом, гонка танковых вооружений ничего особенного собой не представляла. Все было в порядке вещей. Сосредоточенные на Центрально-Европейской равнине две огромные танковые группировки ждали своего часа. Но час сей так и не пробил – Советский Союз сдался без боя.
Дальнейшее совершенствование танкового парка стало неактуальным. Однако по инерции этот процесс все еще шел: в 1991 году подзадержавшиеся с танком третьего поколения французы запустили в серию «Леклерк», в 1994-м британцы начали производство «Челленджера-2». Не обошла стороной данная тенденция и уже упомянутые государства «второго эшелона». В 1995 году после девяти лет испытаний, доводок и сомнений итальянцы приступили к выпуску «Ариете», а чуть раньше японцы – к вялотекущему (10–15 машин в год) изготовлению Типа 90 – самого дорогого танка ХХ века. Наконец, в 90-е годы в Израиле производилась «Меркава-3» и разрабатывалась «Меркава-4».
Песня спета
Впрочем, и об израильских танках, и об израильском танкостроении нужно говорить особо. У еврейского государства в отличие от Североатлантического альянса были и есть иные постоянные враги, оно готовилось и готовится к войне в других географических условиях и т. д. Да и создание обоих вышеупомянутых образцов основных танков происходило не по инерции, а в плановом порядке, хотя и при сокращенном финансировании. Разумеется, события, происходящие сейчас на Ближнем и Среднем Востоке, позволяют считать, что последний фактор уже в прошлом.
Череда «революций» в арабских странах, инициируемых аравийскими монархиями, приветствуемых и поощряемых ошалевшими от толерантности европейскими либералами и заокеанскими борцами за демократию, привела или приведет к власти в ряде государств БСВ радикальных исламистов (в первую очередь в Египте). Так что очередная арабо-израильская война, судя по всему, не за горами.
Вернемся, однако, в Европу.
Своего рода лебединой песней танковых армий НАТО явилась операция «Буря в пустыне». Право же, если бы Саддам не напал на Кувейт, то что-нибудь в этом роде нужно было придумать. За 45 лет после Второй мировой наштамповать столько танков и вот так просто их уничтожить… Нет, Запад напоследок решил повоевать. Получилось в целом неплохо – маленькая победоносная кампания вполне удалась. Она стала к тому же и последней на сегодня войсковой операцией, в которой участвовали крупные танковые соединения, а танки применялись в соответствии с их назначением.
И хотя для следующей войны с Ираком в 2003 году была сосредоточена еще более крупная танковая группировка (только американцы стянули в зону Персидского залива 3113 «Абрамсов», из которых 2024 находились в боевых частях, а остальные – в резерве), но она оказалась не востребована – войны не получилось.
Окончание блокового противостояния и распад Советского Союза привели к существенному снижению военных бюджетов в государствах НАТО и бывших странах – участницах Варшавского договора – основных действующих лицах гонки вооружений. Значительные по численности танковые парки стали не нужны, программы производства были либо совсем свернуты, либо сильно уменьшены. От излишков танков принялись активно избавляться, что привело к существенному обновлению мирового танкового парка. Так, например, к началу ХХI века в армии и национальной гвардии США не осталось ни одной машины серии М60, не говоря уже об М48. Бундесвер, полностью освободившись от «Леопардов-1», вовсю распродает лишние «Леопарды-2».
Для сегодняшнего дня является характерным полное прекращение серийного выпуска танков в таких ведущих танкостроительных державах, как США, Великобритания, Франция и Германия. В последней до недавнего времени сохранялось небольшое экспортное производство «Леопарда-2А5» и «Леопарда-2А6» в рамках шведского и греческого заказов. При этом лицензионное изготовление модели А6 в 2003 году стартовало в Испании и в 2006-м – в Греции. Но уже тогда из-за недофинансирования выпуск осуществлялся ни шатко ни валко, а сейчас из-за кризиса и вовсе замер. Совершенно ясно, что ни Мадриду, ни уж тем более Афинам ныне не до «Леопардов». Американцы, как всегда, быстро подсуетились и предложили грекам 400 «Абрамсов» практически бесплатно – нужно оплатить только транспортировку. Правда, это «Абрамсы» модификации М1А1, которая с «Леопардом-2А6» не выдерживает никакого сравнения.
Новые игроки и реальность
Другой характерной приметой нашего времени является пополнение клуба стран – производителей танков несколькими азиатскими государствами: Южной Кореей, Пакистаном и Ираном. Вместе с Японией, Китаем и Индией они образуют азиатскую составляющую мирового танкостроения. Причем составляющую действующую. Здесь не только продолжают выпускать танки (за исключением Южной Кореи), но и ведут разработку новых образцов, таких как японский Тип 10 и южнокорейский К2. И если японские и южнокорейские машины являются представителями западной танкостроительной школы, то остальные государства Азии твердо идут советским путем, либо создавая свои танки на основе советских изделий, либо производя российскую технику по лицензии.
Изменившаяся обстановка в мире (как сейчас принято говорить – новые вызовы), а также ограничение финансирования заставили ведущие державы сосредоточиться на новом этапе модернизации своих танков с целью продления сроков их эксплуатации до 2040 и даже до 2050 года. Надо сказать, что данный процесс идет не без успеха. При этом различные составляющие конструкции той или иной машины затрагиваются модернизацией в разной степени. Например, почти без изменений остаются силовые установки, трансмиссии и ходовые части, в том числе и из-за достаточно жестких весовых ограничений при усовершенствовании. Зато первостепенное внимание уделяется бронированию (навесные комплекты, встроенная защита нового поколения), вооружению (подкалиберные снаряды большого удлинения, усовершенствованные пушки и прицельные комплексы) и, конечно, электронике.
Длинная рука
В современных условиях не столь важно, с какого расстояния танк может поразить противника, важнее на какой дистанции он его сумеет обнаружить. «Абрамс» модификации М1А2 SEP V2, в электронику которого внедрены технологии, разработанные по программе «Боевые системы будущего», в состоянии засечь вражеские бронированные машины вне пределов прямой видимости, например на обратных скатах высот.
Спросите как? Очень просто: картинку в онлайн-режиме на дисплей командира танка могут передать и командир пехотного подразделения, занимающего позицию где-нибудь на гребне высоты, и беспилотный самолет-разведчик. Или изображение поступит со спутника. Отнюдь не случайно современная цифровая танковая электроника, обеспечивающая совершенно иное качество ведения боя, составляет уже более 50 процентов от стоимости танка.
К 2013 году, кстати, по упомянутой программе будут модернизированы 435 «Абрамсов» армии США. Примерно такое же оснащение имеют «Леопарды» модификации 2А6 и французские «Леклерки». Вместе с тем израильские специалисты утверждают, что электроника «Меркавы-4» еще лучше.
Наряду с модернизацией повсеместно продолжаются НИОКР по созданию основного боевого танка (ОБТ) четвертого поколения. Подобные работы, конечно, засекречены, поэтому какой-либо детальной, а главное – достоверной информации о перспективных машинах получить практически невозможно. Об их характеристиках позволяют судить лишь косвенные признаки, элементы, которые обкатываются на последних модернизированных образцах танков третьего поколения.
Что у нас?
Ну а как на фоне вышесказанного обстоят дела в России? Честно признаться, при анализе последних 20 лет отечественного танкостроения возникают противоречивые чувства. С одной стороны, бесспорно, объективные факторы – кризис, да что там говорить, просто развал экономики в 90-е годы – никак не могли благоприятно сказаться на этой отрасли нашего ОПК. Фактически потерян один из двух оставшихся у России танковых заводов (а жаль, конкуренция при создании новых образцов не помешала бы). С другой стороны, возникает ощущение утраченных возможностей.
Была надежда, что несмотря на все трудности, наши танкостроители за два десятка лет все-таки «выдадут на-гора» машину если не четвертого поколения, то хотя бы «3+». К сожалению, не получилось. Выдали Т-90А. Танк, конечно, неплохой, но вот только создавался он на рубеже 90-х. Оснащенные по максимуму Т-80У и Т-90 вполне соответствовали уровню первой половины 90-х годов, в чем-то уступая, но в чем-то и превосходя «Абрамс» М1А1 и «Леопард-2А4». «Леклерк» состарил Т-90 безнадежно. Ну а Т-90А уже не соответствует уровню «Абрамса» М1А2 SEP и «Леопарда-2А6».
Увы. Полагать, что «девяностый» удастся сохранить на вооружении Российской армии до 2040 года, по меньшей мере несерьезно. Нам нужен новый танк! Ну а пока, конечно, надо выпускать Т-90А или его модернизированный вариант – Т-90АМ. Ничего другого все равно нет. К тому же несмотря на все противоречия, представить себе военный конфликт России с НАТО можно только в дурном сне, утверждают некоторые авторитетные эксперты. Во всяком случае в среднесрочной перспективе. А значит, столкнуться с «Абрамсами» и «Леопардами» ему вряд ли придется. А вот на других направлениях он, пожалуй, будет доминировать.
В качестве куда более вероятных по сравнению с европейским, опять-таки в среднесрочной перспективе, следует считать иранское, кавказское и китайское направления. Насчет КНР, впрочем, обольщаться не стоит – она быстро прогрессирует. Сейчас наиболее современный китайский танк Тип 99 по своим характеристикам близок к Т-90, так как в значительной степени состоит из российских официальных (комплекс управляемого вооружения 9К119 «Рефлекс») или неофициальных (125-мм пушка) комплектующих. К тому же выпуск его идет крайне медленно (в настоящее время на вооружении НОАК чуть больше 100 единиц), но что будет через 10 лет? Зная удивительную способность китайцев копировать все и вся, можно предположить, что новый танк Поднебесной не за горами.
Найти противника
Однако мы так и не ответили на вопрос, заданный в самом начале статьи: в чем причина сомнений в необходимости танков вообще?
В принципе все очевидно. Подобные разговоры ведутся в основном в Европе, США и отчасти в России, то есть в странах, которые потеряли очевидного противника. Причем противника равноценного. Само собой разумеется, что для операций типа «Иракской свободы», действий в Афганистане или контртеррористических операций на Северном Кавказе танки в своем классическом виде не нужны. При ведении противопартизанской войны они становятся слишком уязвимыми для огня противотанковых средств, а на городских улицах вообще уподобляются слону в посудной лавке. Со всей очевидностью это доказала и Ливанская кампания 2006 года.
Что же касается других государств, таких как Китай, Индия, Пакистан, Иран и т. д., то там никаких сомнений в необходимости танков не возникает. Еще бы они возникли, скажем, в Индии, у которой целых два очевидных противника – Китай и Пакистан. Не рождаются подобные сомнения и в Израиле, в постоянных недоброжелателях которого числится весь Ближний Восток, а мир с соседями больше напоминает перемирие.
Совершенно ясно, что достаточно многочисленный танковый парк необходим и России в силу ее размеров и географического положения. Несколькими сотнями танков, как в большинстве европейских стран, нам не обойтись. Конечно, и советские 63 тысячи не нужны, но несколько все же понадобятся.
В конце концов давайте смотреть немного дальше собственного носа. Если очевидных внешних противников у России нет сейчас, то это не значит, что они не появятся через 10, 30 или 50 лет. На смену идеологическому противостоянию приходит противостояние экономическое. Все конфликты последних лет велись из-за ресурсов, в первую очередь нефти. У России тоже есть нефть, крупнейшие в мире запасы природного газа, наконец, гигантские запасы пресной воды, дефицит которой кое-где в мире уже начинает ощущаться. Помнится, Мадлен Олбрайт в бытность госсекретарем США заявила: мол, несправедливо, когда такие грандиозные ресурсы принадлежат одной стране. В связи с таким подходом разоружаться как-то не хочется.
В начале нового года принято подводить итоги года предыдущего. Ну а если за только что минувшие 12 месяцев ничего не произошло, если это слишком маленький период для определения результатов развития какой-либо сферы промышленности? Тогда нужно взять другой временной отрезок – побольше. Применительно к мировому танкостроению в его нынешнем состоянии – два десятка лет.
Да, да, то самое двадцатилетие, прошедшее после окончания холодной войны. Что же произошло и с танкостроением, и с танками за эти годы? Почему ни один другой вид боевой техники не вызывает столько сомнений и споров по поводу целесообразности его дальнейшего существования? Попробуем разобраться, но сперва «отмотаем пленку» немного назад.
Доброе старое время
Период с 1975 по 1995 год, без сомнения, можно назвать серебряным веком мирового танкостроения. Разгар холодной войны, пик противостояния Запада с «империей зла» пришелся как раз на первую половину 80-х. Неудивительно, что в ту пору страны НАТО выделяли колоссальные суммы на совершенствование бронетанковой техники. Именно тогда были созданы машины, которые составляют основу мирового танкового парка – «Леопард-2», «Абрамс», «Челленджер» и «Леклерк».
Не отставали от ведущих танковых держав и государства, производившие танки только для своих нужд. На рубеже 80–90-х годов на свет появились итальянский «Ариете», бразильский «Озорио» и японский Тип 90. Они, правда, широкого распространения за пределами стран-разработчиков не получили, но тем не менее внесли определенный вклад в гонку танковых вооружений.
Помимо качественного улучшения в рассматриваемый отрезок времени наблюдался и рост объемов выпуска бронетанковой техники. Например, наибольшее количество «Абрамсов» было изготовлено в 1985 году, когда ежемесячно с конвейера сходило 90 таких машин. Конечно, на фоне показателей советского танкостроения конца 70-х – начала 80-х (до 2500 танков в год!) данная цифра несильно впечатляет, но все-таки… По западным меркам, 90 танков в месяц очень много.
“Была надежда, что несмотря на все трудности, наши танкостроители за два десятка лет все-таки «выдадут на-гора» машину если не четвертого поколения, то хотя бы «3+»”
В условиях, когда два мощных военно-политических блока настойчиво и целеустремленно готовились к неизбежному, как казалось, открытому противоборству друг с другом, гонка танковых вооружений ничего особенного собой не представляла. Все было в порядке вещей. Сосредоточенные на Центрально-Европейской равнине две огромные танковые группировки ждали своего часа. Но час сей так и не пробил – Советский Союз сдался без боя.
Дальнейшее совершенствование танкового парка стало неактуальным. Однако по инерции этот процесс все еще шел: в 1991 году подзадержавшиеся с танком третьего поколения французы запустили в серию «Леклерк», в 1994-м британцы начали производство «Челленджера-2». Не обошла стороной данная тенденция и уже упомянутые государства «второго эшелона». В 1995 году после девяти лет испытаний, доводок и сомнений итальянцы приступили к выпуску «Ариете», а чуть раньше японцы – к вялотекущему (10–15 машин в год) изготовлению Типа 90 – самого дорогого танка ХХ века. Наконец, в 90-е годы в Израиле производилась «Меркава-3» и разрабатывалась «Меркава-4».
Песня спета
Впрочем, и об израильских танках, и об израильском танкостроении нужно говорить особо. У еврейского государства в отличие от Североатлантического альянса были и есть иные постоянные враги, оно готовилось и готовится к войне в других географических условиях и т. д. Да и создание обоих вышеупомянутых образцов основных танков происходило не по инерции, а в плановом порядке, хотя и при сокращенном финансировании. Разумеется, события, происходящие сейчас на Ближнем и Среднем Востоке, позволяют считать, что последний фактор уже в прошлом.
Череда «революций» в арабских странах, инициируемых аравийскими монархиями, приветствуемых и поощряемых ошалевшими от толерантности европейскими либералами и заокеанскими борцами за демократию, привела или приведет к власти в ряде государств БСВ радикальных исламистов (в первую очередь в Египте). Так что очередная арабо-израильская война, судя по всему, не за горами.
Вернемся, однако, в Европу.
Своего рода лебединой песней танковых армий НАТО явилась операция «Буря в пустыне». Право же, если бы Саддам не напал на Кувейт, то что-нибудь в этом роде нужно было придумать. За 45 лет после Второй мировой наштамповать столько танков и вот так просто их уничтожить… Нет, Запад напоследок решил повоевать. Получилось в целом неплохо – маленькая победоносная кампания вполне удалась. Она стала к тому же и последней на сегодня войсковой операцией, в которой участвовали крупные танковые соединения, а танки применялись в соответствии с их назначением.
И хотя для следующей войны с Ираком в 2003 году была сосредоточена еще более крупная танковая группировка (только американцы стянули в зону Персидского залива 3113 «Абрамсов», из которых 2024 находились в боевых частях, а остальные – в резерве), но она оказалась не востребована – войны не получилось.
Окончание блокового противостояния и распад Советского Союза привели к существенному снижению военных бюджетов в государствах НАТО и бывших странах – участницах Варшавского договора – основных действующих лицах гонки вооружений. Значительные по численности танковые парки стали не нужны, программы производства были либо совсем свернуты, либо сильно уменьшены. От излишков танков принялись активно избавляться, что привело к существенному обновлению мирового танкового парка. Так, например, к началу ХХI века в армии и национальной гвардии США не осталось ни одной машины серии М60, не говоря уже об М48. Бундесвер, полностью освободившись от «Леопардов-1», вовсю распродает лишние «Леопарды-2».
Для сегодняшнего дня является характерным полное прекращение серийного выпуска танков в таких ведущих танкостроительных державах, как США, Великобритания, Франция и Германия. В последней до недавнего времени сохранялось небольшое экспортное производство «Леопарда-2А5» и «Леопарда-2А6» в рамках шведского и греческого заказов. При этом лицензионное изготовление модели А6 в 2003 году стартовало в Испании и в 2006-м – в Греции. Но уже тогда из-за недофинансирования выпуск осуществлялся ни шатко ни валко, а сейчас из-за кризиса и вовсе замер. Совершенно ясно, что ни Мадриду, ни уж тем более Афинам ныне не до «Леопардов». Американцы, как всегда, быстро подсуетились и предложили грекам 400 «Абрамсов» практически бесплатно – нужно оплатить только транспортировку. Правда, это «Абрамсы» модификации М1А1, которая с «Леопардом-2А6» не выдерживает никакого сравнения.
Новые игроки и реальность
Другой характерной приметой нашего времени является пополнение клуба стран – производителей танков несколькими азиатскими государствами: Южной Кореей, Пакистаном и Ираном. Вместе с Японией, Китаем и Индией они образуют азиатскую составляющую мирового танкостроения. Причем составляющую действующую. Здесь не только продолжают выпускать танки (за исключением Южной Кореи), но и ведут разработку новых образцов, таких как японский Тип 10 и южнокорейский К2. И если японские и южнокорейские машины являются представителями западной танкостроительной школы, то остальные государства Азии твердо идут советским путем, либо создавая свои танки на основе советских изделий, либо производя российскую технику по лицензии.
Изменившаяся обстановка в мире (как сейчас принято говорить – новые вызовы), а также ограничение финансирования заставили ведущие державы сосредоточиться на новом этапе модернизации своих танков с целью продления сроков их эксплуатации до 2040 и даже до 2050 года. Надо сказать, что данный процесс идет не без успеха. При этом различные составляющие конструкции той или иной машины затрагиваются модернизацией в разной степени. Например, почти без изменений остаются силовые установки, трансмиссии и ходовые части, в том числе и из-за достаточно жестких весовых ограничений при усовершенствовании. Зато первостепенное внимание уделяется бронированию (навесные комплекты, встроенная защита нового поколения), вооружению (подкалиберные снаряды большого удлинения, усовершенствованные пушки и прицельные комплексы) и, конечно, электронике.
Длинная рука
В современных условиях не столь важно, с какого расстояния танк может поразить противника, важнее на какой дистанции он его сумеет обнаружить. «Абрамс» модификации М1А2 SEP V2, в электронику которого внедрены технологии, разработанные по программе «Боевые системы будущего», в состоянии засечь вражеские бронированные машины вне пределов прямой видимости, например на обратных скатах высот.
Спросите как? Очень просто: картинку в онлайн-режиме на дисплей командира танка могут передать и командир пехотного подразделения, занимающего позицию где-нибудь на гребне высоты, и беспилотный самолет-разведчик. Или изображение поступит со спутника. Отнюдь не случайно современная цифровая танковая электроника, обеспечивающая совершенно иное качество ведения боя, составляет уже более 50 процентов от стоимости танка.
К 2013 году, кстати, по упомянутой программе будут модернизированы 435 «Абрамсов» армии США. Примерно такое же оснащение имеют «Леопарды» модификации 2А6 и французские «Леклерки». Вместе с тем израильские специалисты утверждают, что электроника «Меркавы-4» еще лучше.
Наряду с модернизацией повсеместно продолжаются НИОКР по созданию основного боевого танка (ОБТ) четвертого поколения. Подобные работы, конечно, засекречены, поэтому какой-либо детальной, а главное – достоверной информации о перспективных машинах получить практически невозможно. Об их характеристиках позволяют судить лишь косвенные признаки, элементы, которые обкатываются на последних модернизированных образцах танков третьего поколения.
Что у нас?
Ну а как на фоне вышесказанного обстоят дела в России? Честно признаться, при анализе последних 20 лет отечественного танкостроения возникают противоречивые чувства. С одной стороны, бесспорно, объективные факторы – кризис, да что там говорить, просто развал экономики в 90-е годы – никак не могли благоприятно сказаться на этой отрасли нашего ОПК. Фактически потерян один из двух оставшихся у России танковых заводов (а жаль, конкуренция при создании новых образцов не помешала бы). С другой стороны, возникает ощущение утраченных возможностей.
Была надежда, что несмотря на все трудности, наши танкостроители за два десятка лет все-таки «выдадут на-гора» машину если не четвертого поколения, то хотя бы «3+». К сожалению, не получилось. Выдали Т-90А. Танк, конечно, неплохой, но вот только создавался он на рубеже 90-х. Оснащенные по максимуму Т-80У и Т-90 вполне соответствовали уровню первой половины 90-х годов, в чем-то уступая, но в чем-то и превосходя «Абрамс» М1А1 и «Леопард-2А4». «Леклерк» состарил Т-90 безнадежно. Ну а Т-90А уже не соответствует уровню «Абрамса» М1А2 SEP и «Леопарда-2А6».
Увы. Полагать, что «девяностый» удастся сохранить на вооружении Российской армии до 2040 года, по меньшей мере несерьезно. Нам нужен новый танк! Ну а пока, конечно, надо выпускать Т-90А или его модернизированный вариант – Т-90АМ. Ничего другого все равно нет. К тому же несмотря на все противоречия, представить себе военный конфликт России с НАТО можно только в дурном сне, утверждают некоторые авторитетные эксперты. Во всяком случае в среднесрочной перспективе. А значит, столкнуться с «Абрамсами» и «Леопардами» ему вряд ли придется. А вот на других направлениях он, пожалуй, будет доминировать.
В качестве куда более вероятных по сравнению с европейским, опять-таки в среднесрочной перспективе, следует считать иранское, кавказское и китайское направления. Насчет КНР, впрочем, обольщаться не стоит – она быстро прогрессирует. Сейчас наиболее современный китайский танк Тип 99 по своим характеристикам близок к Т-90, так как в значительной степени состоит из российских официальных (комплекс управляемого вооружения 9К119 «Рефлекс») или неофициальных (125-мм пушка) комплектующих. К тому же выпуск его идет крайне медленно (в настоящее время на вооружении НОАК чуть больше 100 единиц), но что будет через 10 лет? Зная удивительную способность китайцев копировать все и вся, можно предположить, что новый танк Поднебесной не за горами.
Найти противника
Однако мы так и не ответили на вопрос, заданный в самом начале статьи: в чем причина сомнений в необходимости танков вообще?
В принципе все очевидно. Подобные разговоры ведутся в основном в Европе, США и отчасти в России, то есть в странах, которые потеряли очевидного противника. Причем противника равноценного. Само собой разумеется, что для операций типа «Иракской свободы», действий в Афганистане или контртеррористических операций на Северном Кавказе танки в своем классическом виде не нужны. При ведении противопартизанской войны они становятся слишком уязвимыми для огня противотанковых средств, а на городских улицах вообще уподобляются слону в посудной лавке. Со всей очевидностью это доказала и Ливанская кампания 2006 года.
Что же касается других государств, таких как Китай, Индия, Пакистан, Иран и т. д., то там никаких сомнений в необходимости танков не возникает. Еще бы они возникли, скажем, в Индии, у которой целых два очевидных противника – Китай и Пакистан. Не рождаются подобные сомнения и в Израиле, в постоянных недоброжелателях которого числится весь Ближний Восток, а мир с соседями больше напоминает перемирие.
Совершенно ясно, что достаточно многочисленный танковый парк необходим и России в силу ее размеров и географического положения. Несколькими сотнями танков, как в большинстве европейских стран, нам не обойтись. Конечно, и советские 63 тысячи не нужны, но несколько все же понадобятся.
В конце концов давайте смотреть немного дальше собственного носа. Если очевидных внешних противников у России нет сейчас, то это не значит, что они не появятся через 10, 30 или 50 лет. На смену идеологическому противостоянию приходит противостояние экономическое. Все конфликты последних лет велись из-за ресурсов, в первую очередь нефти. У России тоже есть нефть, крупнейшие в мире запасы природного газа, наконец, гигантские запасы пресной воды, дефицит которой кое-где в мире уже начинает ощущаться. Помнится, Мадлен Олбрайт в бытность госсекретарем США заявила: мол, несправедливо, когда такие грандиозные ресурсы принадлежат одной стране. В связи с таким подходом разоружаться как-то не хочется.
Информация