Крейсера типа «Чапаев». Часть 1. История проектирования
Крейсер "Куйбышев", 1950 г.
История создания крейсеров проекта 68 неразрывно связана как с эволюцией отечественной военно-морской мысли, так и с ростом промышленных возможностей молодого СССР. Чтобы понять, как формировались их облик и тактико-технические характеристики, необходимо сделать хотя бы краткий экскурс в историю отечественного военного кораблестроения.
Первые советские кораблестроительные программы, принятые в 1926, 1929 и 1933 гг., формировались под влиянием теории малой морской войны, что вполне отвечало экономическим и судостроительным возможностям Страны Советов. Достраивались заложенные еще до революции корабли, проходили модернизацию имевшиеся в составе РККФ линкоры. Однако новое строительство предполагалось ограничить лидерами, эскадренными миноносцами, подводными лодками и прочими типами легких кораблей, которые во взаимодействии с авиацией сухопутного базирования должны были громить вражеские флоты, вторгшиеся в прибрежные воды СССР. Предполагалось, что легкие силы, способные за счет своей высокой скорости быстро сосредоточиться в нужном месте и в нужное время, смогут во взаимодействии с авиацией и сухопутной артиллерией нанести комбинированный удар, т.е. одновременно атаковать эскадру тяжелых кораблей неприятеля разнородными силами и тем самым добиться успеха.
Чтобы собственные легкие силы не «увязли» в эсминцах и легких крейсерах неприятеля, флоту требовалось некоторое количество легких крейсеров, способных проложить дорогу для своих торпедоносных кораблей сквозь прикрытие вражеской эскадры. Такие крейсера должны были быть очень быстроходны для взаимодействия с 37-40-узловыми лидерами типа «Ленинград» (проект 1) и «Гневный» (проект 7) и обладать достаточной огневой мощью для быстрого выведения из строя легких крейсеров неприятеля. Именно такими кораблями и стали легкие крейсера проекта 26 и 26-бис, рассмотренные автором в предыдущем цикле статей.
Однако еще в 1931 г. И.В. Сталин на заседании Комиссии обороны при СНК СССР сказал:
«Начать постройку большого флота надо с малых кораблей. Не исключено, что через пять лет мы будем строить линкоры».
И, по всей видимости, с тех (или даже более ранних) пор он не расставался с мечтой об океанском флоте. А потому весной 1936 г. в СССР была разработана первая программа «крупного морского судостроения», включавшая в себя планы по созданию мощного линейного флота. Надо сказать, что программа эта создавалась в обстановке строгой (и не совсем понятной) секретности: к ее созданию не были привлечены эксперты-теоретики военно-морского строительства (такие, как М. А. Петров) и командование флотами. В сущности, все их участие в разработке свелось к короткому совещанию, проведенному И.В. Сталиным с руководством УВМС и командующими, на котором Сталин задал вопросы:
«Какие корабли и с каким вооружением надо строить? С каким противником скорее всего придётся встречаться этим кораблям в боевой обстановке?»
Ответы командующих, конечно, оказались совершенно различными, иного трудно было бы ожидать: если командующий Тихоокеанским флотом предлагал сосредоточиться на крупных кораблях (каковые и нужны были на его театре), то командующий Черноморским флотом желал строить вместе с крейсерами и эсминцами множество торпедных катеров. Реакция Сталина была вполне предсказуемой: «Вы сами еще не знаете, что вам нужно».
Но следует отметить, что, если моряки и не знали, какие корабли им нужны, то стремились узнать: к началу 1936 года прорабатывались проекты (разумеется, на самых ранних стадиях — предэскизного/эскизного проектирования) трех крупных артиллерийских кораблей. Тогда предполагалось, что РККФ понадобится два типа линкоров: для закрытых и открытых морских театров, поэтому рассматривались проекты линейных кораблей в 55 000 т (проект 23 «для ТОФ») и 35 000 т (проект 21 «для КБФ») стандартного водоизмещения, а также тяжелого крейсера (проект 22). Интересно, что последний должен был обладать ультимативными, но при этом все еще «крейсерскими» характеристиками — 18-19 тыс. тонн, 254-мм артиллерия главного калибра и 130-мм универсальные пушки, однако строительство малых линкоров во Франции («Дюнкерк») и в Германии («Шарнхорст») сбило наших моряков с пути истинного. Тяжелый крейсер с 254-мм артиллерией представлял бы собой вершину крейсерской «пищевой пирамиды», не превращаясь еще в линкор, но именно поэтому он никак не мог бы противостоять «Дюнкерку» или «Шарнхорсту», что чрезвычайно расстраивало руководство УВМС. В итоге задание на разработку практически сразу же оказалось скорректировано: водоизмещение крейсера разрешили увеличить до 22 000 т и проработать установку на нем 250-мм, 280-мм и 305-мм артиллерии главного калибра. Вынужденные ориентировать проектируемые корабли на противостояние с пусть малыми, но линкорами, оба конструкторских коллектива, ЦКБС-1 и КБ-4, осуществлявшие предварительную проработку тяжелого крейсера, вышли на 29 000 и 26 000 т стандартного водоизмещения соответственно. В этих пределах весов у коллективов получались достаточно быстроходные (33 уз), умеренно защищенные (до 250 мм бронепояс и до 127 мм бронепалуба) корабли с девятью 305-мм орудиями в трех башнях. Но они, конечно, уже перестали быть тяжелыми крейсерами, представляя собой малые линкоры или, быть может, линейные крейсера.
Программа «крупного морского судостроения» внесла в эти взгляды свои коррективы: хотя она и разрабатывалась наморси В.М. Орловым и его заместителем И.М. Лудри, но конечно, последнее слово принадлежало Иосифу Виссарионовичу. Вполне вероятно, что именно келейность ее разработки привела к ряду откровенно странных решений в части количества, типов планируемых к постройке кораблей и распределению их по театрам. Всего предполагалось построить 24 линкора, в том числе 8 типа «А» и 16 типа «Б», 20 легких крейсеров, 17 лидеров, 128 эскадренных миноносцев, 90 больших, 164 средних и 90 малых подводных лодок. При этом на момент формирования программы «крупного морского судостроения» И.В. Сталин полагал весьма желательным вхождение СССР в систему международных договоров, поэтому решено было отказаться от дальнейшей проработки линкора в 55 000 т, ограничившись кораблями в 35 000 т, подходящими под «вашингтонский» стандарт и ставшими «линкорами типа А» новой программы.
Соответственно, тяжелые крейсера «переклассифицировались» в «линкоры типа Б». С одной стороны, вроде бы подобный подход вполне соответствовал желаниям УВМС, прорабатывавших одновременное строительство линкоров двух типов. Но следует учесть, что «малый» линкор УВМС с его 35 000 т водоизмещения и 406-мм артиллерией главного калибра должен был стать ничуть не слабее любого линейного корабля мира, а «большой» корабль для Тихого океана и вовсе создавался как сильнейший в мире линкор. Теперь же вместо этого планировалось создать всего 8 полноценных линкоров и аж 16 кораблей типа «Б» которые, обладая 26-тысячным водоизмещением и 305-мм главным калибром «зависли» где-то посредине между полноценным линкором и тяжелым крейсером. Какие задачи могли они решать? Наморси В.М. Орлов в том же 1936 г. писал о них следующее:
«Корабль должен на многие годы иметь возможность уничтожать всякие крейсера, включая корабли типа «Дейчланд» (карманные линкоры. — Прим. авт.)».
Чуть позднее он же выдвинул для них требование сражаться с линкорами типа «Шарнхорст» и линейными крейсерами типа «Конго» на выгодных для себя курсовых углах и дистанциях. Тем не менее, в таком виде «линкорная» часть программы вызывает много вопросов. Всего в мире (если не принимать во внимание экзотические испанские или латиноамериканские дредноуты) имелось всего 12 относительно некрупных линейных кораблей, с которыми мог бы сражаться, причем без особой надежды на успех, линкор типа «Б»: 2 «Дюнкерка», 4 «Джулио Чезаре», 2 «Шарнхорста» и 4 «Конго». Зачем нужно было «в ответ» строить 16 собственных «двенадцатидюймовых» кораблей? Полноценных линкоров типа «А» предполагалось иметь всего по 4 на Черном и на Балтийском морях — этого вряд ли было бы достаточно для противостояния флоту любой первоклассной морской державы. Например, к моменту ввода в строй черноморской четверки линкоров типа «А», флот Италии, который, как тогда считалось, вполне мог войти в Черное море с недружественными целями, мог располагать куда большим количеством кораблей этого класса. Если изначально УВМС для Тихого океана предназначало наиболее сильный тип кораблей (линкор в 55 000 т), то теперь там вообще не должно было быть полноценных линкоров — только 6 кораблей типа «Б».
Таким образом, реализация программы «крупного морского судостроения» хотя и должна была предоставить в распоряжение Страны Советов могучий военный флот численностью в 533 боевых корабля в 1 млн. 307 тыс. тонн совокупного стандартного водоизмещения, но не обеспечивала ему господства ни на одном из четырех морских театров. А это, в свою очередь, означало, что если теории «малой войны» и приходит конец, то от тактики комбинированного удара отказываться пока рано. Даже после реализации кораблестроительной программы 1936 г. возможность появления эскадр противника, заведомо превосходящих наш флот по численности тяжелых кораблей, не могла быть исключена. В этом случае классическое сражение автоматически приводило к поражению, и оставалось делать ставку на все тот же «удар легкими силами в прибрежных районах».
В итоге получилось немного странно: с одной стороны, даже после принятия программы «крупного морского судостроения» крейсера проектов 26 и 26-бис вовсе не изживали себя, потому что сохранялась тактическая ниша для их использования. Но, с другой стороны, поскольку на всех четырех театрах планировалось теперь создать полноценные эскадры (даже для Северного флота предполагалось строить 2 линкора типа «Б»), возникла необходимость в создании нового типа легкого крейсера для службы при эскадре. И все эти соображения нашли себя в кораблестроительной программе 1936 г.: из 20 легких крейсеров, предназначенных к постройке, 15 должны были строиться по проекту 26, а остальные 5 — по новому проекту «сопровождения эскадры», получившему номер 28.
Таким образом, руководство УВМС потребовало, а конструкторы приступили к проектированию нового крейсера не потому, что проект 26 оказался чем-то нехорош: собственно говоря, создание нового типа корабля, ставшего впоследствии легким крейсером проекта 68-К «Чапаев», началось задолго до того, как крейсера типов «Киров» или «Максим Горький» могли продемонстрировать хоть какие-то недостатки. Но крейсера типа «Киров» создавались в рамках парадигмы «малой морской войны» и не слишком подходили для сопровождения эскадры. Конечно, скорости никогда много не бывает, но для действий при своих тяжелых кораблях все же 36 узлов проекта 26 выглядели избыточно. А ведь дополнительные узлы скорости всегда достаются за счет каких-то иных элементов, в случае с проектом 26 — отказом от второго командно-дальномерного пункта и проч. Задача быстрой ликвидации легких крейсеров больше не ставилась. Конечно, приятно иметь возможность быстро разобрать неприятельский легкий крейсер на шпангоуты и прочие детали корпусного набора, но главным врагом «сопровождающего» крейсера становились лидеры и эсминцы, а против них требовалась более скорострельная артиллерия, нежели 180-мм пушки. Кроме того, защиту следовало усилить: в то время как «крейсер-налетчик» проекта 26 при сосредоточенном или комбинированном ударе имел все возможности определять дистанцию боя и свой курсовой угол на противника, легкий крейсер-защитник все же должен располагаться между атакующими и их целью, оставляя выбор дистанции боя/курсовых углов неприятелю. Более того, следует предполагать, что, если атаку легких сил врага также будут лидировать легкие крейсера, они постараются связать боем наши, в этом случае важно не отвлекаться, а уничтожать вражеские эсминцы, не слишком-то опасаясь 152-мм снарядов. И, кроме того, возможен прорыв вражеских лидеров и эсминцев на «пистолетные» дистанции, с которых их артиллерия, доросшая уже до 138 мм (у французов), обретает значимую бронепробиваемость.
Контрминоносец "Ле Террибль" и его 138-мм/50 пушки
Помимо защиты и артиллерии, изменений требовали и запасы топлива. Крейсера проекта 26 создавались для действий в ограниченных акваториях Черного и Балтийского морей и не должны были идти далеко от берегов на Тихом океане, а потому обладали ограниченной дальностью хода: по проекту, в пределах 3 000 морских миль при полном (не максимальном) запасе топлива (что по факту она окажется несколько выше, в 1936 г., конечно, знать не могли). В то же время для новейших линкоров типа «А» планировали обеспечить дальность хода в 6000-8000 миль и, конечно, сопровождать такие корабли крейсера проекта 26 не могли.
Следовательно, отечественному флоту потребовался легкий крейсер иной концепции и иного проекта. Так началась история создания крейсеров типа «Чапаев», но перед тем, как перейти к ее описанию, следует все же до конца разобраться в вопросе, как получилось, что данные крейсера практически полностью «выдавили» корабли типа «Киров» и «Максим Горький» из кораблестроительных программ.
Итак, 26 июня 1936 года СНК СССР принял постановление о строительстве «Большого морского и океанского флота». Но уже в следующем, 1937, году данная программа подверглась существенным корректировкам. Летом 1937 года нарком внутренних дел Н.И. Ежов объявил:
«…военно-фашистский заговор имеет ответвления и в руководстве Военно-морских сил».
В результате чего началась «чистка» рядов военно-морского флота, причем создатели программы «крупного морского судостроения», наморси В.М. Орлов и его заместитель И.М. Лудри, оказались репрессированы. Мы не будем, конечно же, пытаться вынести вердикт чисткам 1937-38 гг., это тема для отдельного большого исследования, ограничимся лишь констатацией того, что кораблестроительная программа 1936 г., созданная «вредителями», просто обязана была подвергнуться пересмотру. Так и произошло: в августе 1937 года правительство СССР издало постановление о переработке кораблестроительной программы.
Не давая оценки репрессиям, мы должны признать, что от инициированного ими пересмотра кораблестроительная программа только выиграла. Количество линкоров было уменьшено с 24 до 20, но теперь это были полноценные линкоры: проектирование линейного корабля типа «А» показало, что сочетание 406-мм артиллерии и защиты против 406-мм снаряда при скорости около 30 узлов невозможно уместить ни в 35, ни в 45 тыс. тонн. В начале 1937 г. стало известно, что Германия и Япония в дальнейшем будут закладывать корабли в 50-52 тыс. тонн водоизмещения. В ответ на это правительство разрешило довести стандартное водоизмещение линкора типа «А» до 55—57 тыс. т. В то же время линкор типа «Б» в процессе проектирования уже превысил 32 тыс. т, но все еще не удовлетворял ни требованиям заказчиков, ни взглядам проектировщиков, поэтому данный проект объявили вредительским. В итоге руководство УВМС решило строить корабли типа «А» с 406-мм артиллерией и водоизмещением в 57 тыс. тонн для Тихого океана и линкоры типа «Б» с той же защитой, но с 356-мм пушками и существенно меньшими размерами для прочих театров. Теоретически (без учета экономических возможностей страны) такой подход был куда предпочтительнее линкоров в 35 и 26 тыс. тонн предыдущей программы. Тем более, что очень быстро выяснилось, что линкор «Б» по своим размерам стремится приблизиться к линкору типа «А», не обладая при этом его эффективностью, отчего в начале 1938 г. от линкоров типа «Б» окончательно отказались в пользу сильнейшего корабля типа «А», который и должен был строиться для всех морских театров.
Но изменения не ограничивались одними линкорами: в кораблестроительную программу предлагалось включить корабли новых классов, которых не было в старой, а именно: 2 авианосца и 10 тяжелых крейсеров. Соответственно, обновленная программа имела два принципиальных отличия, которые поставили окончательный крест на дальнейшем строительстве крейсеров проекта 26 и 26-бис:
1. Разработчики данной программы полагали, что ее выполнение позволит РККФ иметь паритет с вероятными противниками на каждом морском театре. Таким образом, больше не прогнозировалась ситуация, при которой задача противостояния вражеским соединениям тяжелых кораблей возлагалась бы исключительно на легкие силы флота. Соответственно, тактическая ниша крейсеров проекта 26 и 26-бис должна была исчезнуть.
2. Программой предусматривалось строительство не только «классических» легких, но и ультимативно-мощных тяжелых крейсеров, которые должны были стать сильнейшими в своем классе. Их водоизмещение планировалось на уровне в 18-19 тыс. тонн (по первоначальной оценке), главный калибр — 254-мм артиллерия, бронирование должно было защищать от 203-мм снарядов, и всё это должно было развивать скорость в 34 узла. Возможности тяжелых и легких крейсеров полностью закрывали весь спектр задач, которые могли быть поставлены перед кораблем класса «крейсер», и нужды в дополнительном типе кораблей не было.
Таким образом, РККФ должен был получить классические легкие и очень мощные тяжелые крейсера в достаточных количествах, и нужда в «промежуточном» корабле, каковым являлись крейсера проекта 26, отпала. Согласно новой программе, их предполагалось построить всего 6 штук (фактически заложенные корабли проектов 26 и 26-бис), и на этом их строительство следовало прекратить. Впрочем, к вопросу о возобновлении строительства крейсеров типа «Максим Горький» предполагалось вернуться еще раз, после испытаний первого корабля серии, но этого не произошло.
В дальнейшем тяжелые крейсера эволюционировали в проект 69 «Кронштадт», подозрительно схожий с «вредительским» линкором типа «Б», но это уже совсем другая история. Что же касается легких крейсеров «сопровождения эскадры», то история их создания началась в конце августа 1936 года, когда наморси В.М. Орлов сформулировал задачи для данного типа кораблей:
1. Разведка и дозор.
2. Бой с легкими силами противника при сопровождении эскадры.
3. Поддержка атак своих эскадренных миноносцев, подводных лодок и торпедных катеров.
4. Операции на морских коммуникациях противника и набеговые операции на его побережье и порты.
5. Минные постановки активных минных заграждений в водах противника.
Руководство УВМС потребовало «уложить» новый корабль (проходивший по документам как "проект 28") в стандартное водоизмещение 7 500 т, т.е. чуть больше, чем «разрешенное» водоизмещение крейсера «Киров», которое на тот планировалось на уровне 7170 т. При этом дальность хода моряки «заказали» совершенно феерическую — 9-10 тыс. морских миль. Эскизное проектирование корабля должны были вести (параллельно) конструкторы ЦКБС-1 и Ленинградского проектного института.
Новый корабль проектировали на основе крейсеров пр. 26. Длину корпуса «Кирова» увеличили на 10 метров, ширину — на метр, при этом теоретический чертеж практически повторял таковой у крейсера проекта 26. Несколько усилили броню бортов, траверзов и барбетов — с 50 до 75 мм, а лоб башни — даже до 100 мм, но зато вертикальную броню боевой рубки уменьшили со 150 до 100 мм, а 50-мм бронепалубу оставили как есть. Конечно же, основные новации коснулись главного калибра: 180-мм пушки уступили место шестидюймовкам, вместо трех трехорудийных башен МК-3-180 планировали ставить четыре трехорудийных, тем самым доведя количество стволов до двенадцати. В то же время зенитный калибр дальнего боя сохранялся в своем «первозданном» виде — шесть одноорудийных 100-мм установки Б-34, расположенных также, как и на крейсере «Киров». Зато по проекту новый корабль наконец-то должен был получить скорострельные зенитные автоматы, хотя и в весьма умеренном количестве: два «гнезда» (46-К) со счетверенными 37-мм установками, а всего 8 стволов. Представляет интерес их размещение: на носовой и кормовой надстройке, так, что на любой борт могли стрелять оба «гнезда», и по одному в нос или корму корабля. Количество пулеметных установок оставалось тем же, что и на «Кирове» — четыре, но они должны были стать спаренными, отчего общее количество 12,7-мм стволов по сравнению с проектом 26 возрастало вдвое, с четырех до восьми. Что до торпедного и авиационного вооружения, то оно сохранялось неизменным: два 533-мм трехтрубных торпедных аппарата и два самолета КОР-2.
Предполагаемый внешний вид крейсера проекта 28
Энергетическая установка должна была полностью дублировать турбины и котлы, предназначенные для серийных кораблей проекта 26: головной «Киров» получал энергетическую установку, сделанную в Италии, но прочие корабли этого типа — ее модернизированный вариант, освоенный отечественным производством. Со всеми вышеперечисленными «новациями» стандартное водоизмещение крейсера должно было достигнуть 9 000 т, при этом скорость надеялись сохранить на уровне 36 узлов, но вот дальность хода, конечно, оказалась существенно ниже, чем в техзадании: вместо 9-10 тыс. миль всего лишь 5,4 тыс. миль.
В целом же можно констатировать, что проектировщики не смогли «уложить» крейсер проекта 28 в изначальное ТЗ, и от этого его дальнейшая судьба оказалась под вопросом. Неизвестно, какое решение приняло бы руководство УВМС, но тут как раз начался 1937 год… Следующий этап создания легких крейсеров типа «Чапаев» начался уже после того, как наморси В.М. Орлов был снят со своего поста и арестован, а представленная им программа «крупного морского судостроения» подвергнута ревизии на предмет выявления в ней «вредительских» элементов. Конечно же, не избежал этой участи и крейсер проекта 28: 11 августа 1937 года на заседании комитета обороны (КО) при Совете Народных Комиссаров (СНК) СССР было поручено проработать вопрос о типе перспективного легкого крейсера с различным составом вооружения, в том числе девять 180-мм, двенадцать, девять и шесть 152-мм орудий, а также рассмотреть целесообразность дальнейшего строительства легких крейсеров проекта 26-бис вместо проектирования чего-то нового. Причем на пересмотр ТЗ легкого крейсера давалось всего два дня!
В «два дня» не уложились, но 1 октября 1937 г. комитет обороны принял постановление о проектировании нового корабля, имевшего ряд существенных отличий от крейсера проекта 28. Количество башен главного калибра уменьшалось с четырех до трех, таким образом, крейсер должен был получить девять 152-мм орудий. Шесть одноорудийных 100-мм орудий заменили на четыре башенные «спарки». Общее количество стволов 37-мм автоматов увеличивалось с 8 до 12. Скорость разрешили уменьшить до 35 узлов, но бронепояс должен был усилиться с 75 до 100 мм. Дальность была несколько снижена: теперь от крейсера требовалось при максимальном запасе топлива проходить всего 4,5 тыс. миль, однако существовал небольшой нюанс. Обычно дальность хода устанавливалось для полного хода и для экономического хода — и с тем, и с другим все понятно. Если скорость полного хода в данном случае представляет максимальную скорость корабля, которую тот мог поддерживать продолжительное время, то экономических ход представлял собой скорость, при которой потребление топлива на милю пройденного пути было минимальным. Однако дальность 4,5 тыс. миль была определена для некоего «крейсерского хода» (часто под таковым понимают именно экономическую скорость, но, видимо, не в данном случае). Скорость экономического хода для наших крейсеров определялась как 17-18 узлов, а вот крейсерского для нового корабля — почему-то 20 узлов. Стандартное водоизмещение устанавливалось в тех же пределах, что и ранее: 8000—8300 т.
При этом комитет обороны определил следующий порядок работы по крейсеру: до 5 октября текущего года руководство морских сил РККА обязывалось представить тактико-техническое задание на корабль, 10 октября 1938 года ожидался эскизный проект, с тем, чтобы уже 31 августа 1938 года можно было бы заложить новые крейсера данного типа. В то же время было принято решение (предположительно из-за опасности срыва работ по крейсерам нового проекта. — Прим. авт.) о закладке двух крейсеров проекта 26-бис в 1938 году (будущие «Калинин» и «Каганович»).
Безусловно, характеристики нового крейсера комитет обороны взял отнюдь не с потолка, а по предложениям моряков. Но все же удивителен тот факт, что комитет обороны утвердил (хоть бы и частично) ТТХ корабля, на который отсутствовало тактико-техническое задание!
Впрочем, уже 29 октября 1938 года оно было утверждено. Новый начальник МС РККА М.В. Викторов ставил новому кораблю следующие требования:
1. Действия в составе эскадры для вывода легких сил в атаку.
2. Поддержка корабельного дозора и разведки.
3. Охранение эскадры от атак легких сил противника.
Как видно, задачи нового крейсера (вскоре его проекту присвоили номер 68) были значительно сокращены по сравнению с первоначальным ТТТ (тактико-техническими требованиями), на основании которых разрабатывался предыдущий проект 28. Интересно, что корабли проекта 68 больше не предназначались для действия на коммуникациях противника: теперь руководство МС РККА видело в них специализированный крейсер для службы при эскадре, и только.
Что касается ТТХ самого крейсера, то они практически не отличались от тех, что были определены комитетом обороны: все те же 3*3-152-мм орудия и проч. Единственной новацией стали только некоторые уточнения по зенитной артиллерии. Так, первоначально 100-мм пушки планировалось установить в установках БЗ-14, аналогичных тем, что предназначались для линкоров проекта 23, но потом решено было, что они слишком тяжелы и излишне увеличат водоизмещение крейсера, отчего было принято решение о проектировании облегченных 100-мм установок. Определился состав зенитных автоматов: двенадцать стволов предполагалось разместить в шести спаренных установках. Стандартное водоизмещение сохранялось на уровне 8000—8300 т, бронирование бортов и палубы — соответственно 100 и 50 мм, но при этом предусматривалась очень мощная защита артиллерии: башни до 175 мм, а их барбеты — 150 мм. Надо сказать, что имеющиеся у автора источники не указывают, когда именно было принято решение о столь сильной защите артиллерии, так что нельзя исключать, что такая их защита фигурировала еще в решении комитета обороны до появления ТТЗ Викторова.
Проектирование нового крейсера поручили главному конструктору кораблей проекта 26 и 26-бис А.И. Маслову (ЦКБ-17), очевидно, это был наилучший выбор из всех возможных. В марте 1938 года эскизный проект был готов, но с двумя отклонениями от первоначальных ТТТ. И если сокращение дальности хода (4 500 миль не на крейсерском (20 узлов), а на экономическом ходе (17 узлов) было приемлемым, то рост стандартного водоизмещения до 9 450 т против максимально разрешенных 8 300 т — нет.
В период эскизного проектирования легкого крейсера был создан Наркомат Военно-морского флота, который должен был отвечать в том числе и за планы строительства военно-морских сил СССР. Именно туда и был отправлен на согласование эскизный проект нового крейсера, но замнаркома ВМФ И.С. Исаков посчитал, что проект требует переработки. Основная претензия заключалась в том, что крейсер проекта 68 оказался крупнее своих иностранных «коллег», но при этом уступал им в вооружении. Поэтому Исаков предложил два возможных варианта доработки проекта:
1. Установка четвертой 152-мм башни, вес предлагалось компенсировать уменьшением толщин бронирования барбетов и боевой рубки (со 150 до 120 мм) и лобовых листов башен главного калибра (со 175 до 140 мм), сократить дальность экономического хода до 3 500 миль.
2. Оставить главный калибр 3*3-152-мм, но за счет прочих статей нагрузки изыскать экономию веса в 1500 т. ГЭУ оставить прежней — тем самым добиться прироста скорости.
Спустя полтора месяца ЦКБ-17 представило откорректированный проект крейсера. Была добавлена 4-ая башня главного калибра, толщина барбетов уменьшена до 120 мм, скорость снижена на пол-узла (до 34,5 уз), а стандартное водоизмещение выросло до 10 000 т. Такой корабль И.С. Исакова вполне устроил, единственным его требованием стало вернуть 150-мм толщину барбета. В таком виде проект 68 был представлен комитету обороны при СНК СССР. Последний на совещании 29 июня 1938 г. утвердил проект 68 без изменений, а заодно уже поставил окончательную точку в планах строительства крейсеров типа «Максим Горький»:
«Разрешить НКОП произвести закладку двух легких крейсеров проекта 26-бис на Амурской верфи в г. Комсомольске-на-Амуре, после чего строительство кораблей этого типа прекратить».
Обращает на себя внимание тот факт, что данное решение было принято еще до окончания испытаний головного корабля проекта 26 — легкого крейсера «Киров». Факт, лишний раз свидетельствующий о том, что прекращение строительства крейсеров проекта 26 и 26-бис произошло в силу смены концепции строительства флота, а отнюдь не по причине выявления неких недостатков, вскрывшихся в процессе испытаний и/или эксплуатации.
В начале декабря 1938 г. ЦКБ-17 представило технический проект 68: водоизмещение опять выросло (до 10 624 т), скорость хода должна была составить при этом 33,5 узла. Это стало результатом более точного исчисления весов: на этапе эскизного проектирования не были известны весовые характеристики многих агрегатов, поставляемых контрагентами, а, кроме того, в ряде случаев конструкторы уточнили и собственные расчеты.
Управление кораблестроения ВМФ, рассмотрев представленный проект, вынесло следующий вердикт:
«Техпроект КРЛ разработан на основании эскизного проекта и утвержденного задания достаточно полно и удовлетворительно, может быть утвержден для выпуска по нему рабочей документации в целях обеспечения строительства кораблей по этому проекту. Несколько большее по сравнению с КРЛ иностранных флотов водоизмещение объясняется в основном высокими требованиями к нему в отношении качества артиллерийского вооружения и бронирования.
Кроме того, проект содержит ряд качеств, не измеряемых обычными показателями, как количество и калибр орудий, толщины бронирования, скорости хода и др. (требования к погребам, углам обстрела артиллерии, химзащите, связи, насыщенности электрооборудованием и т.д.). Это позволяет сделать вывод, что КРЛ пр. 69 будет, безусловно, сильнее всех КРЛ иностранных флотов, вооруженных 152-мм артиллерией, и сможет успешно вести бой также и с легкобронированными тяжелыми крейсерами «вашингтонского» типа».
Кроме того, проект содержит ряд качеств, не измеряемых обычными показателями, как количество и калибр орудий, толщины бронирования, скорости хода и др. (требования к погребам, углам обстрела артиллерии, химзащите, связи, насыщенности электрооборудованием и т.д.). Это позволяет сделать вывод, что КРЛ пр. 69 будет, безусловно, сильнее всех КРЛ иностранных флотов, вооруженных 152-мм артиллерией, и сможет успешно вести бой также и с легкобронированными тяжелыми крейсерами «вашингтонского» типа».
Насколько он был обоснован? Попробуем разобраться в этом в следующей статье.
Продолжение следует…
- Андрей из Челябинска
- А. Морин, "Лёгкие крейсера типа "Чапаев"
Информация