Эрдоган называет Крым украинским, а считает турецким? Как Анкара отказывается признать воссоединение Крыма с Россией
Турция продемонстрировала, что поворот в сторону улучшения отношений с Россией ей сделан не только не полностью, но даже и не наполовину. Во время 71-й сессии Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций состоялась встреча президента Турции Реджепа Эрдогана и украинского президента Петра Порошенко. Помимо дежурных для таких встреч вопросов о сотрудничестве в экономической сфере, в энергетической сфере и в торговле, Эрдоган и Порошенко, разумеется, говорили и о политической ситуации.
Реджеп Эрдоган подчеркнул важность территориальной целостности Украины и пообещал, что Турция в будущем обязательно окажет помощь Украине в восстановлении ее территориальной целостности и суверенитета. Эрдоган отметил, что начатые переговоры с властями Российской Федерации и возобновление двусторонних отношений Анкары и Москвы не окажут влияния на принципиально значимый для Турции вопрос о статусе Крыма. Крым для турецких властей остается украинским, подчеркнул Эрдоган. Кроме того, президент Турции высказал недовольство нарушениями прав крымских татар, которые, якобы, имеют место в Крыму после воссоединения полуострова с Российской Федерацией.
Таким образом, Турция в очередной раз подчеркнула, что по очень значимому для России крымскому вопросу ее симпатии остаются на стороне Украины. Хотя воссоединение Крыма с Россией, как известно, прошло после всенародного референдума, на котором за вхождение в состав РФ проголосовало подавляющее большинство избирателей полуострова, Турция не собирается признавать Крым российским. По словам турецких властей, Крымский полуостров остается украинской территорией. Но это, разумеется, чистая политическая конъюнктура.
Как известно, Реджеп Эрдоган позиционирует себя как турецкий националист и едва ли не как неоосманист. Крым для Эрдогана, как и для многих других представителей турецких правых кругов, всегда будет восприниматься как «оккупированная» территория Османской империи, часть тюркского мира, а не как часть Украины или России. Поэтому Петру Порошенко и украинским националистам радоваться преждевременно. Да и крымско-татарский национализм Эрдоган поддерживает не потому, что Крым входил в состав Украины, а сейчас Мустафа Джемилев или Рефат Чубаров превратились в «горячих патриотов» Украины, а потому, что считает крымских татар частью тюркского мира, на который Анкара всегда стремилась распространить свое политическое влияние.
Кстати, о крымских татарах. Далеко не вся и даже не большая часть этого народа поддерживает проукраинские позиции Джемилева, Чубарова и Ленура Ислямова. Многие лидеры крымско-татарских общественных организаций, первоначально отнесшись к идее включения Крыма в состав российского государства весьма настороженно, затем быстро сориентировались и поняли, какие преференции это сулит их народу. Свою лепту внесли и авторитетные российские политики — мусульмане с Кавказа и Поволжья, побывавшие в Крыму еще в разгар «Русской весны». Кстати, очень мудро повел себя во время воссоединения Крыма с Россией Владимир Путин. Он лично встретился с руководителями крымско-татарских организаций и заверил их в том, что права этого народа в составе России нарушаться не будут. Это подтвердил и глава Республики Крым Сергей Аксенов. Действительно, ряд крымско-татарских деятелей вошел в высшие органы власти Республики Крым, появились общественные организации крымских татар, в отличие от проукраинского Меджлиса крымско-татарского народа (деятельность в России запрещена) выступающие за мирное и продуктивное налаживание взаимоотношений крымских татар с Россией и русским народом.
Крымско-татарский язык был объявлен одним из трех официальных языков Республики Крым, чего, кстати, не сделало в свое время ни одно украинское правительство. Кроме того, в составе России крымские татары получили возможность беспрепятственной коммуникации с многочисленными родственными в религиозном и этнолингвистическом отношении народами Северного Кавказа и Поволжья. Получил стимулы для развития и крымско-татарский бизнес, который прежде проявлял активность в таких направлениях как туризм, сфера общественного питания, транспортные перевозки, строительство и ремонтно-отделочные работы. В российском Крыму для бизнесменов гораздо больше работы и пространства для действий, чем в те годы, когда полуостров входил в состав Украины.
Но украинские власти, проукраинские крымско-татарские националисты, а также ряд международных правозащитных организаций, подконтрольных Западу, по-прежнему утверждают, что в Крыму нарушаются права крымских татар настолько сильно, что речь идет чуть ли не о репрессиях в отношении всех представителей этого народа. То, что о нарушениях прав крымских татар опять заговорил Реджеп Эрдоган, свидетельствует о том, что в вопросе о Крымском полуострове и его статусе турецкий президент останется непреклонным вне зависимости от любых заигрываний с Москвой.
Турция начала заигрывать с крымско-татарскими националистами сразу же после того, как распался Советский Союз и Крым оказался в составе Украины. К этому времени как раз шло полным ходом возвращение крымских татар из Средней Азии и Казахстана. Если до распада Советского Союза действовать в крымско-татарской среде эмиссары турецких спецслужб могли только нелегально, то после провозглашения Украины независимым государством Турция резко активизировала свое присутствие в Крыму. Интересы Анкары и Киева совпадали, прежде всего, в том, чтобы не допустить расширения российского влияния на полуострове. Россия рассматривалась и Украиной, и Турцией как главный соперник в Крыму и на Черном море в целом. Естественно, что крымско-татарское население украинские и турецкие политики стремились использовать в качестве инструмента для проведения антироссийской политики в Крыму, учитывая, что на полуострове, кроме крымско-татарских националистических организаций, опираться было не на кого. Но, к несчастью Киева, далеко не все крымские татары питали интерес к политической деятельности. Большинство людей предпочитали просто жить, трудиться, растить своих детей, но никак не заниматься бесконечной политической борьбой — сначала против ненадежных властей автономии, а затем против воссоединения Крыма с Россией.
Между тем, при прямой поддержке Турции в Крыму действовали многочисленные религиозно-фундаменталистские и националистические организации. Анкара осуществляла финансовые вливания в националистические круги крымско-татарской общественности, отправляла на полуостров своих эмиссаров, благо в последних не было недостатка — еще с XVIII-XIX веков в Турции проживает очень многочисленная диаспора крымских татар, которые переселились в Османскую империю после присоединения Крымского ханства к России. При поддержке Турции в Крыму начали открываться всевозможные культурно-просветительские организации, школы, религиозные учреждения, которые осуществляли воспитание крымско-татарской молодежи в выгодном Турции духе — в настроениях пантюркизма, религиозного фундаментализма. Эта деятельность привела к появлению достаточно внушительной прослойки крымско-татарских националистов, особенно активно действующих в молодежной среде.
Долгое время на Турцию ориентировался запрещенный после событий 2014-2015 гг. в России как экстремистская организация Меджлис крымско-татарского народа. Лидер Меджлиса Мустафа Джемилев, выступавший в качестве «главного» крымско-татарского националиста еще в советское время, поддерживал тесные отношения с турецкими политическими и коммерческими кругами, на помощь которых и опирался в укреплении своего влияния среди крымско-татарского населения полуострова и крымско-татарских диаспор за его пределами.
Летом 2016 г. в ряде интернет-СМИ появилась информация о том, что в Симферополе стали известными документы контрразведывательного подразделения Крымского управления Службы безопасности Украины, которое до воссоединения Крыма с Россией вело борьбу с иностранным шпионажем и политическим экстремизмом на территории Крыма. Работавшие в Крыму украинские контрразведчики в 2010-2013 гг. неоднократно докладывали в Киев о наличии контактов Мустафы Джемилева и некоторых других лидеров Меджлиса с Национальной разведывательной организацией Турции. Согласно полученным данным, Джемилев даже получал от турецких спецслужб заработную плату — 50 тысяч долларов США. Кроме того, Меджлис постоянно получал на свои нужды денежные средства от Турецкого агентства международного сотрудничества и развития, причем деньги приходили не на счет организации, а на личные счета Мустафы Джемилева.
Вне зависимости от того, является ли это информация достоверной или нет, в наличии плотных контактов Джемилева и других руководителей Меджлиса с турецкими властями сомневаться не приходится. Другое дело, что эти контакты не сулили в свое время ничего хорошего и Украине. Ведь пока Крым не отошел к России, турецкие спецслужбы вели на его территории подрывную деятельность против украинских интересов. Однако, после Евромайдана все встало на свои места. Украина превратилась в государство под американским внешним управлением, с кем сотрудничать теперь киевским властям и для чего определяют американские представители. Поскольку почва для деятельности сугубо украинских радикальных организаций в Крыму фактически отсутствует (отдельные индивидуумы не в счет), крымско-татарские националисты стали рассматриваться Киевом как единственная более-менее активная сила, способная организовывать антироссийские провокации.
Боевиками националистических организаций, как известно, был осуществлен подрыв линий электропередачи на границе Херсонской области Украины с Крымом, длительное время велась так называемая «продовольственная блокада» Крыма, а Ленур Ислямов, один из лидеров Меджлиса, угрожал даже блокировать крымское побережье с моря, правда непонятно какими средствами и силами. Именно антироссийскими интересами сегодня и объясняется заигрывание Киева как с крымско-татарскими националистами, так и с турецкими властями, во время контактов с которыми неизбежно встает вопрос о политическом настоящем и будущем Крымского полуострова.
Между тем, еще в июле 2016 г. лидер пророссийского движения крымских татар «Къырым» Ремзи Ильясов сообщал, что его организация обратилась к президенту Турции Реджепу Эрдогану с просьбой не поддаваться на политические провокации Украины и признать Крымский полуостров частью Российской Федерации. Признание Крыма частью России, по мнению Ильясова, позволило бы значительно укрепить безопасность в Черноморском регионе, а также способствовало бы восстановлению добрососедских отношений России и Турции.
Конечно, в Анкаре прекрасно понимают, что Россия не будет возвращать Крым Украине. Осведомлено турецкое руководство и о действительной, а не пропагандируемой Киевом, политической обстановке и межнациональных отношениях на полуострове. Но пока Эрдоган не может, да и не видит смысла идти на признание Крыма частью Российской Федерации. Вряд ли за словами Эрдогана о необходимости обеспечения территориальной целостности Украины последуют какие-то активные действия. Скорее всего, как и недавно американские представители, турецкий президент просто произнес дежурную фразу о том, что когда-нибудь Турция поможет Украине восстановить суверенитет над полуостровом.
Но определенные выводы, конечно, сделали и в Москве. Тем более, что Россия уже пошла на встречу Турции после вопиющей истории с атакой военно-воздушных сил Турции на российский военный самолет на турецко-сирийской границе. Спустя многие месяцы напряженности между двумя странами, Россия пошла на снятие санкций, в том числе и разрешила российским туристам посещать турецкие курорты, а ведь для Турции это колоссальные доходы. В ответ Эрдоган не забыл лишний раз показать России, что понятие благодарности ему незнакомо. Ведь он мог бы и воздержаться от обсуждения крымского вопроса с Петром Порошенко, либо не касаться в своем выступлении темы украинского суверенитета.
Отношения с Анкарой весьма условно можно назвать партнерством и уж точно нельзя назвать дружбой. Сколько бы турецкое руководство не распиналось о необходимости добрососедских отношений с Россией, слишком разные у наших стран геополитические интересы. Возможно, обновленная Турция с левым политическим режимом и пересмотрела бы свои позиции в мировой политике, но Турция Эрдогана ориентируется на возрождение турецкого влияния как минимум в непосредственной близости от турецких границ, а в идеале — и во всем тюркоязычном мире.
Прекрасным ответом российского правительства на слова Эрдогана о Крыме как неотъемлемой части Украины могло бы стать дополнительное напоминание о курдской проблеме в Турции. Что-то в том духе, что «мы просим турецкое руководство обратить внимание на многочисленные нарушения прав человека в населенных курдами провинциях Турции, напомнить властям турецкого государства о том, что каждая нация имеет право на самоопределение, в том числе и многомиллионный курдский народ». Ну и, разумеется, в российском Крыму надо вдвойне внимательнее относиться к любой деятельности турецких организаций на полуострове, пусть это даже внеполитические коммерческие или культурные организации.
Реджеп Эрдоган подчеркнул важность территориальной целостности Украины и пообещал, что Турция в будущем обязательно окажет помощь Украине в восстановлении ее территориальной целостности и суверенитета. Эрдоган отметил, что начатые переговоры с властями Российской Федерации и возобновление двусторонних отношений Анкары и Москвы не окажут влияния на принципиально значимый для Турции вопрос о статусе Крыма. Крым для турецких властей остается украинским, подчеркнул Эрдоган. Кроме того, президент Турции высказал недовольство нарушениями прав крымских татар, которые, якобы, имеют место в Крыму после воссоединения полуострова с Российской Федерацией.
Таким образом, Турция в очередной раз подчеркнула, что по очень значимому для России крымскому вопросу ее симпатии остаются на стороне Украины. Хотя воссоединение Крыма с Россией, как известно, прошло после всенародного референдума, на котором за вхождение в состав РФ проголосовало подавляющее большинство избирателей полуострова, Турция не собирается признавать Крым российским. По словам турецких властей, Крымский полуостров остается украинской территорией. Но это, разумеется, чистая политическая конъюнктура.
Как известно, Реджеп Эрдоган позиционирует себя как турецкий националист и едва ли не как неоосманист. Крым для Эрдогана, как и для многих других представителей турецких правых кругов, всегда будет восприниматься как «оккупированная» территория Османской империи, часть тюркского мира, а не как часть Украины или России. Поэтому Петру Порошенко и украинским националистам радоваться преждевременно. Да и крымско-татарский национализм Эрдоган поддерживает не потому, что Крым входил в состав Украины, а сейчас Мустафа Джемилев или Рефат Чубаров превратились в «горячих патриотов» Украины, а потому, что считает крымских татар частью тюркского мира, на который Анкара всегда стремилась распространить свое политическое влияние.
Кстати, о крымских татарах. Далеко не вся и даже не большая часть этого народа поддерживает проукраинские позиции Джемилева, Чубарова и Ленура Ислямова. Многие лидеры крымско-татарских общественных организаций, первоначально отнесшись к идее включения Крыма в состав российского государства весьма настороженно, затем быстро сориентировались и поняли, какие преференции это сулит их народу. Свою лепту внесли и авторитетные российские политики — мусульмане с Кавказа и Поволжья, побывавшие в Крыму еще в разгар «Русской весны». Кстати, очень мудро повел себя во время воссоединения Крыма с Россией Владимир Путин. Он лично встретился с руководителями крымско-татарских организаций и заверил их в том, что права этого народа в составе России нарушаться не будут. Это подтвердил и глава Республики Крым Сергей Аксенов. Действительно, ряд крымско-татарских деятелей вошел в высшие органы власти Республики Крым, появились общественные организации крымских татар, в отличие от проукраинского Меджлиса крымско-татарского народа (деятельность в России запрещена) выступающие за мирное и продуктивное налаживание взаимоотношений крымских татар с Россией и русским народом.
Крымско-татарский язык был объявлен одним из трех официальных языков Республики Крым, чего, кстати, не сделало в свое время ни одно украинское правительство. Кроме того, в составе России крымские татары получили возможность беспрепятственной коммуникации с многочисленными родственными в религиозном и этнолингвистическом отношении народами Северного Кавказа и Поволжья. Получил стимулы для развития и крымско-татарский бизнес, который прежде проявлял активность в таких направлениях как туризм, сфера общественного питания, транспортные перевозки, строительство и ремонтно-отделочные работы. В российском Крыму для бизнесменов гораздо больше работы и пространства для действий, чем в те годы, когда полуостров входил в состав Украины.
Но украинские власти, проукраинские крымско-татарские националисты, а также ряд международных правозащитных организаций, подконтрольных Западу, по-прежнему утверждают, что в Крыму нарушаются права крымских татар настолько сильно, что речь идет чуть ли не о репрессиях в отношении всех представителей этого народа. То, что о нарушениях прав крымских татар опять заговорил Реджеп Эрдоган, свидетельствует о том, что в вопросе о Крымском полуострове и его статусе турецкий президент останется непреклонным вне зависимости от любых заигрываний с Москвой.
Турция начала заигрывать с крымско-татарскими националистами сразу же после того, как распался Советский Союз и Крым оказался в составе Украины. К этому времени как раз шло полным ходом возвращение крымских татар из Средней Азии и Казахстана. Если до распада Советского Союза действовать в крымско-татарской среде эмиссары турецких спецслужб могли только нелегально, то после провозглашения Украины независимым государством Турция резко активизировала свое присутствие в Крыму. Интересы Анкары и Киева совпадали, прежде всего, в том, чтобы не допустить расширения российского влияния на полуострове. Россия рассматривалась и Украиной, и Турцией как главный соперник в Крыму и на Черном море в целом. Естественно, что крымско-татарское население украинские и турецкие политики стремились использовать в качестве инструмента для проведения антироссийской политики в Крыму, учитывая, что на полуострове, кроме крымско-татарских националистических организаций, опираться было не на кого. Но, к несчастью Киева, далеко не все крымские татары питали интерес к политической деятельности. Большинство людей предпочитали просто жить, трудиться, растить своих детей, но никак не заниматься бесконечной политической борьбой — сначала против ненадежных властей автономии, а затем против воссоединения Крыма с Россией.
Между тем, при прямой поддержке Турции в Крыму действовали многочисленные религиозно-фундаменталистские и националистические организации. Анкара осуществляла финансовые вливания в националистические круги крымско-татарской общественности, отправляла на полуостров своих эмиссаров, благо в последних не было недостатка — еще с XVIII-XIX веков в Турции проживает очень многочисленная диаспора крымских татар, которые переселились в Османскую империю после присоединения Крымского ханства к России. При поддержке Турции в Крыму начали открываться всевозможные культурно-просветительские организации, школы, религиозные учреждения, которые осуществляли воспитание крымско-татарской молодежи в выгодном Турции духе — в настроениях пантюркизма, религиозного фундаментализма. Эта деятельность привела к появлению достаточно внушительной прослойки крымско-татарских националистов, особенно активно действующих в молодежной среде.
Долгое время на Турцию ориентировался запрещенный после событий 2014-2015 гг. в России как экстремистская организация Меджлис крымско-татарского народа. Лидер Меджлиса Мустафа Джемилев, выступавший в качестве «главного» крымско-татарского националиста еще в советское время, поддерживал тесные отношения с турецкими политическими и коммерческими кругами, на помощь которых и опирался в укреплении своего влияния среди крымско-татарского населения полуострова и крымско-татарских диаспор за его пределами.
Летом 2016 г. в ряде интернет-СМИ появилась информация о том, что в Симферополе стали известными документы контрразведывательного подразделения Крымского управления Службы безопасности Украины, которое до воссоединения Крыма с Россией вело борьбу с иностранным шпионажем и политическим экстремизмом на территории Крыма. Работавшие в Крыму украинские контрразведчики в 2010-2013 гг. неоднократно докладывали в Киев о наличии контактов Мустафы Джемилева и некоторых других лидеров Меджлиса с Национальной разведывательной организацией Турции. Согласно полученным данным, Джемилев даже получал от турецких спецслужб заработную плату — 50 тысяч долларов США. Кроме того, Меджлис постоянно получал на свои нужды денежные средства от Турецкого агентства международного сотрудничества и развития, причем деньги приходили не на счет организации, а на личные счета Мустафы Джемилева.
Вне зависимости от того, является ли это информация достоверной или нет, в наличии плотных контактов Джемилева и других руководителей Меджлиса с турецкими властями сомневаться не приходится. Другое дело, что эти контакты не сулили в свое время ничего хорошего и Украине. Ведь пока Крым не отошел к России, турецкие спецслужбы вели на его территории подрывную деятельность против украинских интересов. Однако, после Евромайдана все встало на свои места. Украина превратилась в государство под американским внешним управлением, с кем сотрудничать теперь киевским властям и для чего определяют американские представители. Поскольку почва для деятельности сугубо украинских радикальных организаций в Крыму фактически отсутствует (отдельные индивидуумы не в счет), крымско-татарские националисты стали рассматриваться Киевом как единственная более-менее активная сила, способная организовывать антироссийские провокации.
Боевиками националистических организаций, как известно, был осуществлен подрыв линий электропередачи на границе Херсонской области Украины с Крымом, длительное время велась так называемая «продовольственная блокада» Крыма, а Ленур Ислямов, один из лидеров Меджлиса, угрожал даже блокировать крымское побережье с моря, правда непонятно какими средствами и силами. Именно антироссийскими интересами сегодня и объясняется заигрывание Киева как с крымско-татарскими националистами, так и с турецкими властями, во время контактов с которыми неизбежно встает вопрос о политическом настоящем и будущем Крымского полуострова.
Между тем, еще в июле 2016 г. лидер пророссийского движения крымских татар «Къырым» Ремзи Ильясов сообщал, что его организация обратилась к президенту Турции Реджепу Эрдогану с просьбой не поддаваться на политические провокации Украины и признать Крымский полуостров частью Российской Федерации. Признание Крыма частью России, по мнению Ильясова, позволило бы значительно укрепить безопасность в Черноморском регионе, а также способствовало бы восстановлению добрососедских отношений России и Турции.
Конечно, в Анкаре прекрасно понимают, что Россия не будет возвращать Крым Украине. Осведомлено турецкое руководство и о действительной, а не пропагандируемой Киевом, политической обстановке и межнациональных отношениях на полуострове. Но пока Эрдоган не может, да и не видит смысла идти на признание Крыма частью Российской Федерации. Вряд ли за словами Эрдогана о необходимости обеспечения территориальной целостности Украины последуют какие-то активные действия. Скорее всего, как и недавно американские представители, турецкий президент просто произнес дежурную фразу о том, что когда-нибудь Турция поможет Украине восстановить суверенитет над полуостровом.
Но определенные выводы, конечно, сделали и в Москве. Тем более, что Россия уже пошла на встречу Турции после вопиющей истории с атакой военно-воздушных сил Турции на российский военный самолет на турецко-сирийской границе. Спустя многие месяцы напряженности между двумя странами, Россия пошла на снятие санкций, в том числе и разрешила российским туристам посещать турецкие курорты, а ведь для Турции это колоссальные доходы. В ответ Эрдоган не забыл лишний раз показать России, что понятие благодарности ему незнакомо. Ведь он мог бы и воздержаться от обсуждения крымского вопроса с Петром Порошенко, либо не касаться в своем выступлении темы украинского суверенитета.
Отношения с Анкарой весьма условно можно назвать партнерством и уж точно нельзя назвать дружбой. Сколько бы турецкое руководство не распиналось о необходимости добрососедских отношений с Россией, слишком разные у наших стран геополитические интересы. Возможно, обновленная Турция с левым политическим режимом и пересмотрела бы свои позиции в мировой политике, но Турция Эрдогана ориентируется на возрождение турецкого влияния как минимум в непосредственной близости от турецких границ, а в идеале — и во всем тюркоязычном мире.
Прекрасным ответом российского правительства на слова Эрдогана о Крыме как неотъемлемой части Украины могло бы стать дополнительное напоминание о курдской проблеме в Турции. Что-то в том духе, что «мы просим турецкое руководство обратить внимание на многочисленные нарушения прав человека в населенных курдами провинциях Турции, напомнить властям турецкого государства о том, что каждая нация имеет право на самоопределение, в том числе и многомиллионный курдский народ». Ну и, разумеется, в российском Крыму надо вдвойне внимательнее относиться к любой деятельности турецких организаций на полуострове, пусть это даже внеполитические коммерческие или культурные организации.
Информация