Броненосцы типа «Пересвет». Прекрасная ошибка. Часть 1
Эскадренные броненосцы типа «Пересвет» занимают особое место в истории отечественного военно-морского флота. Эти высокобортные красавцы с узнаваемым силуэтом принимали самое деятельное участие в русско-японской войне, но судьба их оказалась печальна. Все три корабля этого типа были потеряны: «Ослябя» упокоился на дне Цусимского пролива, а «Пересвет» и «Победа» достались японцам, когда те заняли Порт-Артур. И все же «Пересвету» суждено было вернуться в состав Российского императорского флота, его выкупили для участия в совместных операциях союзников на Средиземном море в первую мировую войну. Казалось, что судьба подарила кораблю второй шанс. Но этого не случилось, и его боевая карьера закончилась, не успев начаться: «Пересвет» погиб, подорвавшись на германских минах около Порт-Саида еще до того, как смог приступить к выполнению боевых задач.
Считается, что «Пересветы» оказались неудачным типом броненосных кораблей: занимая промежуточное положение между эскадренными броненосцами и крейсерами, эти корабли не стали ни тем ни другим. В этом цикле статей мы не будем подвергать сомнению такое мнение, однако попробуем разобраться, как же вышло так, что страна, только что строившая серию весьма удачных для своего времени (а на момент закладки — так и одних из лучших в мире) броненосцев типа «Полтава» вдруг оступилась и создала «не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку». Известно, что на проект «Пересвета» огромное влияние оказали британские броненосцы 2-го класса типа «Центурион» и заложенный позднее «Ринаун». Но как вообще произошло, что руководство Морского министерства взяло за образец для своего эскадренного броненосца, т.е. потенциально самого сильного корабля флота облегченные и заведомо уступающие современным британским броненосцам 1-го класса корабли?
Для того, чтобы понять историю эскадренных броненосцев типа «Пересвет», необходимо связать их проектные характеристики с теми представлениями о роли и задачах флота, которые существовали во время их проектирования. Интересно, что монографии таких уважаемых авторов, как Р.М. Мельников, В.Я. Крестьянинов, С.В. Молодцов в общем-то дают всю необходимую информацию по данному вопросу, и внимательный читатель, знакомый с историей как отечественного, так и иностранных военно-морских флотов сможет сделать все необходимые для себя выводы. Но все же уважаемые мэтры не акцентировали внимание читателей на этом аспекте, мы же постараемся раскрыть его максимально полно (насколько это возможно для формата статьи, разумеется).
Для этого нам придется вернуться в 1881 год, когда под председательством великого князя Алексея Александровича (того самого «Семь пудов августейшего мяса», хотя справедливости ради надо признать, что в те годы он еще не набрал должного веса) было создано особое совещание. Помимо будущего генерал-адмирала (эту должность Алексей Александрович получит спустя 2 года) в это совещание входили военный министр и министр иностранных дел, а также управляющий морским министерством. Задача у сего почтеннейшего собрания была одна: определить развитие военного флота, сообразуясь с военными и политическими требованиями Российской империи.
Первоочередной заботой был признан Черноморский флот, к остальным флотам следовало приступать лишь во вторую очередь. Но Черное море представляло собой закрытый бассейн и флоту там были поставлены специфические, свойственные только этому театру задачи: он должен быть много сильнее турецких морских сил и уметь обеспечить не только господство на море, но и сопровождение и поддержку десанта в 30 000 человек, который должен будет захватить устье Босфора и закрепиться на его берегах. Руководство Российской империи предполагало, что день распада Турции близок и желало получить Проливы — это и стало лейтмотивом строительства Черноморского флота.
С Балтийским флотом также все как будто было ясно:
«Основной задачей для Балтийского флота является доведение его до первенствующего значения сравнительно с флотами других держав, омываемых тем же морем, обеспечив его надежными базами в наименее замерзающих частях Финского залива».
Весьма интересными были задачи Тихоокеанского флота. С одной стороны, признавалось, что для обороны «важнейших пунктов побережья» военный флот вообще не нужен, и этого можно достигнуть
«…одними инженерно-артиллерийскими средствами и минными заграждениями, и лишь для обеспечения сообщения между этими пунктами, а равно и для разведывательной службы, представляется необходимым иметь небольшую военную флотилию из вполне надежных судов».
С этой целью предполагалось создать и расширить Сибирскую флотилию, не пытаясь, однако, сделать из нее силу, способную самостоятельно бороться с морскими силами иных держав. Однако из вышесказанного совершенно не следует, что особое совещание отказалось от использования морской силы на Дальнем Востоке, однако силы эти должны были принципиально различаться по своему составу в зависимости от того, с кем предстоит воевать, с европейской или азиатской державой:
«…в случае отдельных столкновений с Китаем или Японией при мирных отношениях с европейскими державами, предстоит откомандирование в воды Тихого океана эскадры из состава Балтийского и Черноморского флотов. Для ограждения же общих интересов, политических и торговых, России необходимо располагать в водах Тихого океана достаточным количеством крейсеров, которые могли бы, в случае столкновения с европейскими державами, серьезно угрожать торговле, нападая на их коммерческие суда, склады и колонии».
Таким образом, по выводам особого совещания потребности Российского императорского флота выглядели так: на Черном море — броненосный флот для господства на Турцией и захвата Проливов, на Тихом океане — крейсерские силы для действия в океане против коммуникаций европейских держав, на Балтике же следовало строить морскую силу так, чтобы она способна была превосходить соединенные силы германского и шведского флота, что гарантировало преимущество на море в случае конфликта с одной из этих стран. А кроме того, Балтийский флот должен был способен в любой момент выделить экспедиционный корпус броненосных кораблей, для отправки последнего на Тихий океан или в иное место, куда заблагорассудится государю императору:
«Балтийский флот должен состоять из броненосцев, без разделения их на ранги и категории, вполне пригодных для посылок в случае надобности, в отдаленные воды».
Подобная постановка вопроса являла собой определенную новацию в использовании флота. Дело в том, что броненосцы тех лет, по большей части своей, вовсе не были предназначены для службы в океане, хотя и обладали достаточной мореходностью, чтобы не утонуть на океанской волне. Та же Британия вовсе не предполагала использование своих броненосцев в Индийском или Тихом океане — они нужны ей были для господства в морях, омывающих Европу, а защита коммуникаций возлагалась на многочисленные крейсера. Поэтому решение строить броненосцы, которые должны были ходить на Дальний Восток и служить там выглядели чем-то новым.
Эскадренный броненосец "Наварин"
А кроме того, особое совещание фактически предопределило противников для балтийских кораблей. На Балтике ими должны были стать флоты Германии и Швеции, на Дальнем Востоке — корабли Китая и Японии. Разумеется, крейсерский флот, который должен был базироваться во Владивостоке и угрожать оттуда морским коммуникациям Англии (или иных европейских стран) также следовало строить на Балтике.
После того, как задачи флота были определены, специалисты Морского министерства высчитали силы, потребные для решения этих задач. Общая потребность в кораблях Балтийского флота (с учетом крейсеров для Тихого океана), согласно этим расчетам, составила:
Броненосцы — 18 шт.
Крейсеры 1-го ранга — 9 шт.
Крейсеры 2-го ранга — 21 шт.
Канонерские лодки — 20 шт.
Миноносцы — 100 шт.
Помимо того, следовало построить 8 канонерских лодок и 12 миноносцев для Сибирской флотилии
Эта программа военного кораблестроения была одобрена царствующим тогда Александром III и вынесена на рассмотрение особой комиссии, куда вошли представители различных министерств. Комиссия пришла к выводу, что:
«Хотя настоящий расход и является весьма тяжелым для государства, однако, признается необходимым»,
однако
«Выполнение программы произвести в 20-ти летний срок, так как более короткий срок непосилен для средств государственного казначейства».
Что можно сказать по поводу отечественной кораблестроительной программы 1881 года? Черноморский театр разбирать подробно не будем, поскольку он не относится к теме настоящей статьи, а вот Балтийский и Тихоокеанский… Безусловно, очень здраво выглядит сама организация планирования флота — морской и военный министры совместно с министром внутренних дел определяют потенциального неприятеля, морское министерство формулирует потребность в кораблях, а далее комиссия, с привлечением иных министерств уже решает, насколько все это стране по силам.
При этом обращает на себя внимание тот факт, что Российская империя не претендовала на господство в океанах, явно понимая, что на том этапе развития подобная задача ей не по силам. Однако Россия не желала вовсе отказаться от океанского флота — он был нужен ей, в первую очередь, как политический инструмент влияния на передовые в техническом отношении страны. В военном же отношении Российская империя нуждалась в защите своего побережья в Балтийском море, а кроме того, она желала господства на Балтике и в Азии: но это разумеется, только при условии невмешательства флотов первоклассных морских держав — Англии или Франции.
И вот эти-то требования приводят к опасному дуализму: не надеясь построить флот, способный тягаться в генеральном сражении с французским или английским, но желая осуществлять «проекцию силы» в мировом океане, России только и оставалось, что строить многочисленные крейсерские эскадры. Однако крейсера неспособны обеспечить господства на Балтике — для этого нужны броненосцы. Соответственно, Российская империя должна была строить, по сути, два флота совершенно разного назначения — броненосный для обороны побережья и крейсерский океанский. Вот только могла ли страна, не являющаяся мировым промышленным лидером, создать такие флоты достаточной численности для решения поставленных перед ними задач?
Дальнейшие события со всей очевидностью показали, что кораблестроительная программа 1881 г. оказалась слишком амбициозной и не соответствовала возможностям Российской империи. Поэтому уже в 1885 году программа 1881 г. была сокращена едва ли не вдвое — теперь предполагалось строить всего только:
Броненосцы — 9 шт.
Крейсеры 1-го ранга — 4 шт.
Крейсеры 2-го ранга — 9 шт.
Канонерские лодки — 11 шт.
Миноносцы и контрминоносцы — 50 шт.
К тому же неожиданно выяснилось, что для достижения не то, чтобы господства, но хотя бы паритета с германским флотом на Балтике придется приложить значительно больше усилий, чем предполагалось до этого. Единственными броненосцами, пополнившими Балтийский флот в первой половине 1890-ых годов стали два корабля-тарана: «Император Николай I» и «Император Александр II» да крайне неудачный «Гангут».
Броненосец "Гангут", 1890 г
В то же время флот Германии в период с 1890 по 1895 г пополнили 6 броненосцев береговой обороны типа «Зигфрид» и 4 эскадренных броненосца типа «Бранденбург» — и кайзер вовсе не собирался останавливаться на достигнутом.
Проблема заключалась в том, что Германия, обладавшая на тот момент могучей промышленностью, возжелала вдруг построить достойный себя военно-морской флот. Возможностей у нее к тому было уж точно не меньше, чем у Российской империи, при том что Германия весь свой флот могла держать у своих берегов и отправить его в Балтику в случае необходимости. Россия же вынуждена была строить и содержать могучий Черноморский флот на изолированном морском театре, и он вряд ли смог бы прийти на помощь в случае войны с Германией.
Справедливости ради следует отметить, что этот «морской рывок» сухопутной Германии вряд ли можно было предсказать в 1881 г, когда создавалась 20-летняя кораблестроительная программа, но теперь Российская империя оказалась в ситуации, когда не то, чтобы для господства, но хотя бы для паритета на Балтике нужно было приложить значительно большие усилия, чем планировалось ранее. А ведь программа 1881 г отказалась России не по силам!
Тем не менее, обеспечение достойного противовеса на Балтике виделась руководству Российской империей более важным делом, чем строительство крейсерских эскадр для обеспечения внешней политики, поэтому строительство броненосцев получило приоритет. «Программа ускоренного развития Балтийского флота» предполагала построить в 1890-1895 гг 10 броненосцев, 3 броненосных крейсера, 3 канонерских лодки и 50 миноносцев. Но и она была провалена: в указанный период удалось заложить только 4 броненосца («Сисой Великий» и три корабля типа «Полтава»), три броненосца береговой обороны типа «Ушаков» (вместо канонерок), броненосный крейсер «Рюрик» и 28 миноносцев.
Таким образом, в период 1881-1894 гг. военная и политическая необходимость заставляла Российскую империю строить два флота — броненосный и крейсерский. Но подобная практика привела лишь к тому, что ни броненосцы ни крейсера не удавалось строить в достаточном количестве, а слишком различные требования к этим классам кораблей в русском флоте не позволяли им подменять друг друга. Так, например, броненосный крейсер «Рюрик» представлял собой великолепный океанский рейдер, отлично приспособленный для действий на океанских коммуникациях. Однако стоимость его постройки превышала таковую у броненосцев типа «Полтава», при том что для боя в линии «Рюрик» был абсолютно бесполезен. Вместо «Рюрика» можно было бы построить что-то другое, например — четвертый броненосец типа «Полтава». Корабли этого типа превосходно смотрелись бы в линии против любого немецкого броненосца, однако «Полтавы» совершенно не годились для корсарских операций вдали от родных берегов.
В итоге ближе к 1894 г. складывалась крайне неприятная ситуация: на строительство Балтийского флота тратились огромные средства (по меркам Российской империи, разумеется), но при этом флот не способен был ни господствовать на Балтийском море (для чего не хватало броненосцев) ни вести широкомасштабные операции в океане (потому что не хватало крейсеров), т.е. не выполнялось ни одной из тех функций, под которые флот, собственно, и создавался. Конечно же, такое положение было нетерпимым, но какие были варианты?
Дополнительное финансирование получить было неоткуда, отказываться от обороны Балтики или крейсерских операций в океане — немыслимо, значит… Значит оставалось только спроектировать такой тип корабля, который объединит в себе качества броненосного крейсера-рейдера, а ля «Рюрик» и эскадренного броненосца наподобие «Полтавы». И приступить к строительству кораблей, которые смогут стоять в линии против броненосцев германского флота, но при этом способны будут нарушать британские коммуникации.
Утрируя: можно, конечно, создать 5 броненосцев типа «Полтава» и 5 крейсеров типа «Рюрик» но первых не будет достаточно против Германии, а последних — против Англии. Но если построить вместо этого 10 броненосцев-крейсеров, способных воевать и с Германией, и против Англии, то дело будет совершенно другим — при тех же финансовых затратах. А потому совершенно не удивительно, что в 1894 г управляющий Морским министерством адмирал Н.М. Чихачев потребовал от МТК создать эскизный проект
«…сильного современного броненосца, скорее охарактеризованного броненосным крейсером».
Таким образом, мы видим, что сама идея «броненосца-крейсера» появилась отнюдь не с бухты-барахты, она вовсе не была какой-то там адмиральской блажью. Наоборот, в условиях ограниченного финансирования, создание такого типа кораблей оставалось, в сущности, единственным способом добиться поставленных перед Балтийским флотом целей.
Но все же, почему в качестве ориентира был взят британский броненосец 2-го класса? Ответ на этот вопрос гораздо проще, чем может показаться на первый взгляд, и для этого следует вспомнить особенности кораблестроительных программ Великобритании и Германии.
Российская империя для войны на морских коммуникациях создала специфический тип броненосного крейсера, у которого боевые качества приносились в жертву крейсерским. Но все же они оставались достаточно грозными противниками для большинства иностранных крейсеров-ровесников. Такими были «Владимир Мономах» и «Дмитрий Донской», «Память Азова» и «Рюрик».
"Владимир Мономах"
Англичане также строили броненосные крейсера, но две их серии, вошедшие в строй в период 1885-1890 гг. (речь идет о «Имперьюз» и «Орландо») оказались настолько неудачными, что разочаровали британских моряков в этом классе кораблей. В дальнейшем Королевский флот надолго отказался от броненосных крейсеров в пользу бронепалубных, которые, как полагали в Адмиралтействе, вполне смогут защитить английские торговые маршруты от русских посягательств. Но все же британских адмиралов не могла устроить ситуация, когда вражеским броненосным крейсерам они могли противопоставить только бронепалубные, а кроме того, Британия вовсе не хотела поступаться своими интересами в Азии. Не то, чтобы британцы всерьез опасались китайского или японского флота (речь идет о 1890 г.) но все же для того, чтобы «вразумлять» тот же Китай следовало иметь корабли, способные подавить сухопутные форты, а бронепалубные крейсера не слишком-то хорошо подходили для этих целей. Поэтому англичане в 1890 г. заложили броненосцы 2-го класса типа «Центурион». Предназначенные для службы в Азии, они превосходили по боевой мощи любой русский броненосный крейсер и любой корабль любого азиатского флота, при этом имея осадку, позволяющую им заходить в устья больших китайских рек. Затем англичане заложили еще более совершенный «Ринаун».
Соответственно, в водах Тихого и Индийского океанов именно «Ринаун» должен был представлять собой тот максимум боевой мощи, с которой могли столкнуться русские «броненосцы-крейсера». Что же касается германского флота, то его пути развития также выглядели весьма извилисто и неясно. После того, как немцы приняли решение усилиться на море, они заложили гигантскую по тем временам серию из восьми броненосцев береговой обороны типа «Зигфрид», но в боевом отношении это были весьма посредственные корабли. Да и многое ли можно уместить в водоизмещение 4 100—4300 тонн? Три 240-мм да десяток 88-мм пушек отлично смотрелись бы на канонерской лодке, но для броненосца такой состав вооружения подходил мало. Бронирование было неплохим (до 240 мм пояс) но… по правде говоря, даже «одна мачта, одна труба, одна пушка — одно недоразумение» «Гангут» и то выглядел на их фоне супердредноутом, если конечно не вспоминать, что «Гангут» был один, а «Зигфридов» — восемь. Следующая серия германских броненосцев как будто бы стала значительным шагом вперед: четыре корабля типа «Бранденбург» обладали куда большим водоизмещением (свыше 10 тыс. тонн) скоростью под 17 узлов и бронепоясом в 400 мм.
Эскадренный броненосец "Бранденбург", 1893 г
Но очевидно было, что германские кораблестроители, игнорируя опыт мирового броненосцестроения идут своим национальным путем к какой-то своей, одним только им и видимой цели: вооружение германских кораблей было ни на что не похоже. Главный калибр состоял аж из шести 280-мм орудий двух различных типов. Все они могли стрелять на один борт, и тем выгодно отличались от артиллерии броненосцев иных держав, большая часть которых могла вести бортовой огонь лишь 3-4 большими пушками (которых обычно и ставили всего четыре), но на этом огневая мощь новейших германских броненосцев исчерпывалась — восемь 105-мм пушек были практически бесполезны в линейном бою. Автор настоящей статьи не располагает данными, были ли известны Морскому министерству характеристики вновь проектируемых в Германии эскадренных броненосцев, но, глядя на общее развитие германского флота можно было предполагать, что и в дальнейшем немцы будут строить броненосцы, чья огневая мощь эквивалентна скорее броненосцам 2-го класса, а не 1-го.
Вот, собственно говоря, и ответ на то, почему в качестве ориентира для русских «броненосцев-крейсеров» был взят «Ринаун». Никто не ставил Балтийскому флоту задачи противостоять эскадрам броненосцев 1-го класса Англии или Франции. В случае их появления в Балтийском море предполагалось обороняться за сухопутными укреплениями, привлекая корабли лишь в качестве вспомогательной силы, а на океанских коммуникациях таких броненосцев ожидать и вовсе не стоило — не для того они создавались. А потому не существовало крайней необходимости обеспечивать «броненосцам-крейсерам» боевую мощь, эквивалентную первоклассным броненосцам ведущих мировых держав. Достаточно было бы сделать так, чтобы по своим боевым качествам новейшие русские корабли превзошли второранговые английские броненосцы и не слишком уступали новейшим германским.
Кроме того, российский «броненосец-крейсер» должен был стать компромиссом между боевыми и крейсерскими возможностями, потому что его стоимость не должна была превосходить обычный броненосец, а лучше бы ей быть еще меньше, так как с деньгами у Российской империи дела обстояли не лучшим образом.
Все вышеприведенные резоны выглядят вполне логично и как будто должны были привести к созданию пускай необычных, но по-своему интересных и весьма сбалансированных кораблей. Но что же тогда пошло не так?
Продолжение следует…
Информация