Сел в кресло в зале – мимо тебя пронеслась группа занятых в спектакле актёров с початой бутылкой коньяка из буфета – а вот это уже искусство... Нет, они вовсе не опоздали к началу действа... Это просто продвинутый режиссёр «так видит». Театр он, понимаешь, везде – от вешалки и буфета до зала – единое, понимаешь, пространство, и зритель должен это прочувствовать на себе. Наркоманка в пьесе Островского – пожалуйста, припадочная Джульетта с татуировкой в виде китайских иероглифов – тоже пожалуйста. Педерасты, которые, простите, облизывают друг друга прямо на сцене – тоже режиссёрское вИдение, причём таких режиссёров чаще всего не смущает даже то, что ставят они спектакли по русской классике. Он же – «художник». У него же такой взгляд...
Уже приходилось говорить о том, что в современный театр ходить с ребёнком – опасная затея. Ведь вздумаешь приобщить своё чадо к прекрасному – даже по школьной программе – а там такие «А зори здесь тихие...» или «Братья Карамазовы» иной раз дадут, что с режиссёром откровенно хочется поговорить по-мужски. Лучше заранее справляться о режиссёре, чтобы не случилось так, что «по его вИдению», старшина Федот Евграфыч Васков обязательно должен со всеми своими подчинёнными, ну... вы поняли...
К чему это всё? А всё к той теме, которая так активно обсуждается общественностью после нашумевшего заявления Константина Райкина. Началось всё с постановки «Все оттенки голубого» в театре «Сатирикон», возглавляемым Константином Аркадьевичем. Чтобы не вышло вариации на тему «спектакль не видел, но осуждаю», ваш покорный слуга (автор материала) обращает внимание не на спектакль «Сатирикона», а на заявление К.А.Райкина по поводу якобы имеющейся в России «цензуры». Если вдруг среди наших читателей есть те, кто не в курсе райкинского заявления, то вот выступление Райкина на съезде союза театральных деятелей:
Несколько текстовых выдержек (публикация портала «Медуза»):
...меня очень тревожат — я думаю, как и вас всех — те явления, которые происходят в нашей жизни. Эти, так сказать, наезды на искусство, на театр, в частности. Эти совершенно беззаконные, экстремистские, наглые, агрессивные, прикрывающиеся словами о нравственности, о морали, и вообще всяческими, так сказать, благими и высокими словами: «патриотизм», «Родина» и «высокая нравственность». Вот эти группки оскорбленных якобы людей, которые закрывают спектакли, закрывают выставки, нагло очень себя ведут, к которым как-то очень странно власть нейтральна — дистанцируется. Мне кажется, что это безобразные посягательства на свободу творчества, на запрет цензуры. А запрет цензуры — я не знаю, как кто к этому относится, а я считаю, что это величайшее событие векового значения в нашей жизни, в художественной, духовной жизни нашей страны… Это проклятие и многовековой позор вообще отечественной нашей культуры, нашего искусства — наконец, был запрещён.
Я сейчас вижу, как на это явно чешутся руки кого-то — это изменить и вернуть обратно. Причем вернуть обратно не просто во времена застоя, а еще в более давние времена — в сталинские времена. Потому что с нами разговаривают наши начальники непосредственные таким лексиконом сталинским, такими сталинскими установками, что просто ушам своим не веришь!
Я помню: мы все родом из советской власти. Я помню этот позорный идиотизм! Это причина, единственная, по которой я не хочу быть молодым, не хочу вернуться туда опять, эту мерзкую книжку читать. А меня заставляют читать эту книжку опять. Потому что словами о нравственности, Родине и народе, и патриотизме прикрываются, как правило, очень низкие цели. Не верю я этим группам возмущенных и обиженных людей, у которых, видите ли, религиозные чувства оскорблены. Не верю! Верю, что они проплачены. Так что — это группки мерзких людей, которые борются незаконными мерзкими путями за нравственность, видите ли.
...меня очень тревожат — я думаю, как и вас всех — те явления, которые происходят в нашей жизни. Эти, так сказать, наезды на искусство, на театр, в частности. Эти совершенно беззаконные, экстремистские, наглые, агрессивные, прикрывающиеся словами о нравственности, о морали, и вообще всяческими, так сказать, благими и высокими словами: «патриотизм», «Родина» и «высокая нравственность». Вот эти группки оскорбленных якобы людей, которые закрывают спектакли, закрывают выставки, нагло очень себя ведут, к которым как-то очень странно власть нейтральна — дистанцируется. Мне кажется, что это безобразные посягательства на свободу творчества, на запрет цензуры. А запрет цензуры — я не знаю, как кто к этому относится, а я считаю, что это величайшее событие векового значения в нашей жизни, в художественной, духовной жизни нашей страны… Это проклятие и многовековой позор вообще отечественной нашей культуры, нашего искусства — наконец, был запрещён.
Я сейчас вижу, как на это явно чешутся руки кого-то — это изменить и вернуть обратно. Причем вернуть обратно не просто во времена застоя, а еще в более давние времена — в сталинские времена. Потому что с нами разговаривают наши начальники непосредственные таким лексиконом сталинским, такими сталинскими установками, что просто ушам своим не веришь!
Я помню: мы все родом из советской власти. Я помню этот позорный идиотизм! Это причина, единственная, по которой я не хочу быть молодым, не хочу вернуться туда опять, эту мерзкую книжку читать. А меня заставляют читать эту книжку опять. Потому что словами о нравственности, Родине и народе, и патриотизме прикрываются, как правило, очень низкие цели. Не верю я этим группам возмущенных и обиженных людей, у которых, видите ли, религиозные чувства оскорблены. Не верю! Верю, что они проплачены. Так что — это группки мерзких людей, которые борются незаконными мерзкими путями за нравственность, видите ли.
Почему «ВО» поднимает эту тему? Ну, в самом деле, все эти потуги творческих деятелей выставлять откровенную грязь под видом «гениальных произведений» уже, простите за слэнг, достали. На круглых столах с президентом деятели кивают головами, когда речь заходит о необходимости активизировать работу в направлении гражданско-патриотического воспитания, но как только отправляются обратно в свой мирок – играет «гормон» - седина в бороду, бес в ребро. То несовершеннолетние представители секс-меньшинств, к которым нужно относиться, понимаешь, толерантно, то наркоманы, которых нужно понять и простить... То снова фаллосы на сцене и откровенная порнуха вместо театральной постановки русского театра.
Понятно, что бабло здесь правит бал, но ведь в ситуации с обозлённым на всё и вся народным артистом РФ финсредства же ещё и государственные. По данным СМИ, «Сатирикон» в 2016 году получил из бюджета более 230 млн рублей! Для любого провинциального театра, где ставят по-настоящему художественные произведения и не гонятся за зрителем исключительно с помощью комедии или драмы «ниже пояса», это астрономическая сумма. А для московского театра – норма... Так кто после этого проплачен?.. И кем?..
Цензурой его, понимаешь, загнобили... В юность Райкин, понимаешь, возвращаться не желает, ибо там «сталинизЬм», «гэбня» и «мерзкая книжка, которую заставляют читать».
Извините, конечно, Константин Аркадьевич, всего несколько вопросов: Вы родились за колючей проволокой? Вы в детстве и юности испытывали острую нужду?
Насколько мы – граждане РФ – наслышаны, ваш отец – человек, которому грех было жаловаться на советскую цензуру в частности и советскую власть в целом. Аркадий Исаакович был по-настоящему любимым актёром, который ставил острые пьесы, и сам в них участвовал в качестве актёра. Но чтобы его за это «гноила кровавая сталинско-хрущёвско-брежневская гэбня» - это когда такое было? В тот момент, когда он получал звание заслуженного артиста РСФСР в «сталинском» 1948-м, народного артиста СССР в «брежневском» 1968-м? Или, быть может, когда становился лауреатом Ленинской премии (в 1980) и получал орден Героя Социалистического труда (в 1981).
И о цензуре. Самое интересное заключается в том, что когда реальная цензура в нашей стране существовала, на сцене, в кино и литературе выходили по-настоящему гениальные произведения. – Произведения, которые и сегодня хочется пересматривать и перечитывать. Что вышло гениального в последние 25 лет? Если и вышло, то может быть пересчитано на пальцах одной руки.
Что выходит сейчас? «Гениальным произведением» в определённой среде принято считать всё то, что либо пронизано русофобией, либо содержит откровенную низость, либо перевирает историческую правду. Написал книжицу, в которой рассказал о «10 миллионах убитых грозненской опричниной жителей Московии за год» - получай премию и признание от «эстетов», которым нет дела до того, что стольких жителей при Иване IV на Руси не существовало по определению... Снял фильм, в котором суть одна: запой, коррупция, супружеская измена, грязь, суицид – и ты великий художник, гениальный творец...
Обратите внимание, с каким огромным трудом продвигалось создание фильма «28 панфиловцев», но как быстро штампуются «киноочерки», в которых «художник» представляет идею о том, что войну выиграл «генерал мороз», об «одной винтовке на троих» и «двух миллионах изнасилованных немок». Не принято в нашей стране снимать фильмы и ставить спектакли о правде бандеровских банд, польских концлагерях, в которых сгноили десятки тысяч советских военнопленных. Ибо неформат... А что тогда формат? «Формат» при полном отсутствии цензуры – это деньги, половой акт, извращение ценностей, вседозволенность, безудержное потребление.
Нужно ли возвращать цензуру? Сложный вопрос. Если для того чтобы стать зрителем нового гениального произведения формата Бондарчука-старшего, Андрея Тарковского, Леонида Гайдая и других мэтров отечественного искусства – то вполне... Однако всё же хочется обратиться к современным деятелям культуры: друзья, ну неужели у вас самих нет понимания самоцензуры -хотя бы на предмет того, что искусство и гнилая пошлятина – разные вещи. Есть гениальная скульптура Аполлона – и это настоящее произведение искусство, а есть попытки акцента только на одном элементе этой скульптуры с приближениями и смакованиями. Вот примерно второй вариант отдельные «художники» и пытаются выдавать за озарение музы...