Как Солонин пролетариат просвещал. Часть 5
Теперь подойдем к немецким «горе-танкам» вплотную. Солонин сообщает нам, что «1081 «танк» армии вторжения представлял собой легкую танкетку Pz-I или Pz-II» (стр. 179). С тем, что Pz. I следует считать танкеткой, не соглашусь по причине наличия у первых вращающейся башни. Вооружение «единички» состояло из двух пулеметов винтовочного калибра, а толщина основных бронеплоскостей равнялась 13 миллиметрам. Таких машин в распоряжении агрессора имелось 410 штук.
А вот защищенность 746 «двоек» (у кого-то явно проблемы с арифметикой) заставляет Солонина спустя десяток страниц пересмотреть свою «классификацию». Правда, с большой оговоркой: «У немецких танков, даже у самых легких Pz-II, броня имеет толщину 30 мм, а у советского Т-26 всего лишь 15—10 мм. У БТ-7 чуть лучше — от 22 до 13 мм (здесь следует учитывать, что БТ-7 образца 1935 года имел по 13 мм во «лбу» и по бортам. — Прим. авт.). Число 30 в два раза больше числа 15. И в три раза больше числа 10. Значит ли это, что немецкие танки обладали большей защищенностью от вражеского огня? Дать ответ на этот вопрос предельно просто. Необходимо и достаточно вспомнить, какой именно огонь ждал немецкие танки на Восточном фронте» (стр. 188). Далее, собственно говоря, идет речь о наших «волшебных» 45-мм противотанковых пушках, превращавших 30-мм броню «панцерников» в противопульную...
Что же касается огневой мощи Pz.II, то в этом плане «экспертное мнение» Солонина еще более безжалостно: «20-мм «пушка» по своим баллистическим характеристикам несколько уступала параметрам советского противотанкового 14,5-мм ружья Дегтярева. Так что самым точным названием для нового немецкого «танка» Pz-II было бы «самоходное противотанковое ружье с пулеметом». Для выполнения основных задач танка — уничтожения огневых средств, укреплений и живой силы противника — снарядик весом в 120—145 г, несущий (в разных вариантах) от 4 до 20 г взрывчатого вещества был ничтожно слаб» (стр. 177).
Во-первых, это «никчемное» 20-мм орудие было автоматическим, притом способным производить стрельбу как очередями, так и по одному патрону (для большей точности).
Во-вторых, в боекомплект «двоек» входили снаряды с карбид-вольфрамовым сердечником (боеприпас именовался Panzergranatpatrone 40), позволявшими успешно бороться с лучшими на то время легкими танками мира — советским БТ-7 образца 1937 года и его дизельной модификацией БТ-7М (наиболее защищенными среди «быстроходных танков»).
В-третьих, перечень основных боевых задач, ставившихся перед легкими танками, никогда не включал в себя уничтожение вражеских полевых укреплений. Развитие успеха после прорыва обороны противника, рейды по его тылам, разведка боем и борьба с пехотой — вот предназначение «легковесов». Соответственно, боевая ценность машины, представляющей данный класс танков, определяется прежде всего ее динамическими характеристиками (что, естественно, не отменяет другие параметры). Как тут в очередной раз не вспомнить выдающегося «знатока» военной науки и техники Владимира Резуна, разглядевшего в наших «бэтэшках» хищный оскал сталинизма: «Основное преимущество танка БТ — скорость. Это качество было доминирующим над остальными качествами настолько, что даже вынесено в название танка — быстроходный. БТ — это танк-агрессор. По всем своим характеристикам БТ похож на небольшого, но исключительно мобильного конного воина из несметных орд Чингисхана» (Виктор Суворов, «Ледокол», издание 2007 года, стр. 13).
В-четвертых, сравнение «главного орудия» Pz. II с противотанковым ружьем Дегтярева (ПТРД) некорректно еще и потому, что разработка последнего началась только после нападения Германии на СССР. То же самое касается и ПТРС (Симонова). Советские стрелковые дивизии на момент гитлеровского вторжения не были оснащены подобного рода оружием. Совсем иначе дело обстояло у немцев: пехотная дивизия Вермахта имела по штатам 81 противотанковую винтовку. Основной являлась PzB 39, пуля которой пробивала 20-мм броню с расстояния 300 метров.
«Разница между советскими и немецкими машинами состояла только в том, что противопульное бронирование «безнадежно устаревших» советских легких танков Т-26 (по ходовым качествам они заметно уступали немецким «двойкам». — Прим. авт.) и БТ было рациональным, соответствующим критерию «разумной достаточности» (для защиты от огня стрелкового оружия брони в 10—15 мм вполне хватало)». («Мозгоимение. Фальшивая история Великой войны», стр. 188.) Как бы это странно ни звучало, но противотанковые винтовки относятся к стрелковому оружию…
Продолжение следует…
А вот защищенность 746 «двоек» (у кого-то явно проблемы с арифметикой) заставляет Солонина спустя десяток страниц пересмотреть свою «классификацию». Правда, с большой оговоркой: «У немецких танков, даже у самых легких Pz-II, броня имеет толщину 30 мм, а у советского Т-26 всего лишь 15—10 мм. У БТ-7 чуть лучше — от 22 до 13 мм (здесь следует учитывать, что БТ-7 образца 1935 года имел по 13 мм во «лбу» и по бортам. — Прим. авт.). Число 30 в два раза больше числа 15. И в три раза больше числа 10. Значит ли это, что немецкие танки обладали большей защищенностью от вражеского огня? Дать ответ на этот вопрос предельно просто. Необходимо и достаточно вспомнить, какой именно огонь ждал немецкие танки на Восточном фронте» (стр. 188). Далее, собственно говоря, идет речь о наших «волшебных» 45-мм противотанковых пушках, превращавших 30-мм броню «панцерников» в противопульную...
Что же касается огневой мощи Pz.II, то в этом плане «экспертное мнение» Солонина еще более безжалостно: «20-мм «пушка» по своим баллистическим характеристикам несколько уступала параметрам советского противотанкового 14,5-мм ружья Дегтярева. Так что самым точным названием для нового немецкого «танка» Pz-II было бы «самоходное противотанковое ружье с пулеметом». Для выполнения основных задач танка — уничтожения огневых средств, укреплений и живой силы противника — снарядик весом в 120—145 г, несущий (в разных вариантах) от 4 до 20 г взрывчатого вещества был ничтожно слаб» (стр. 177).
Во-первых, это «никчемное» 20-мм орудие было автоматическим, притом способным производить стрельбу как очередями, так и по одному патрону (для большей точности).
Во-вторых, в боекомплект «двоек» входили снаряды с карбид-вольфрамовым сердечником (боеприпас именовался Panzergranatpatrone 40), позволявшими успешно бороться с лучшими на то время легкими танками мира — советским БТ-7 образца 1937 года и его дизельной модификацией БТ-7М (наиболее защищенными среди «быстроходных танков»).
В-третьих, перечень основных боевых задач, ставившихся перед легкими танками, никогда не включал в себя уничтожение вражеских полевых укреплений. Развитие успеха после прорыва обороны противника, рейды по его тылам, разведка боем и борьба с пехотой — вот предназначение «легковесов». Соответственно, боевая ценность машины, представляющей данный класс танков, определяется прежде всего ее динамическими характеристиками (что, естественно, не отменяет другие параметры). Как тут в очередной раз не вспомнить выдающегося «знатока» военной науки и техники Владимира Резуна, разглядевшего в наших «бэтэшках» хищный оскал сталинизма: «Основное преимущество танка БТ — скорость. Это качество было доминирующим над остальными качествами настолько, что даже вынесено в название танка — быстроходный. БТ — это танк-агрессор. По всем своим характеристикам БТ похож на небольшого, но исключительно мобильного конного воина из несметных орд Чингисхана» (Виктор Суворов, «Ледокол», издание 2007 года, стр. 13).
В-четвертых, сравнение «главного орудия» Pz. II с противотанковым ружьем Дегтярева (ПТРД) некорректно еще и потому, что разработка последнего началась только после нападения Германии на СССР. То же самое касается и ПТРС (Симонова). Советские стрелковые дивизии на момент гитлеровского вторжения не были оснащены подобного рода оружием. Совсем иначе дело обстояло у немцев: пехотная дивизия Вермахта имела по штатам 81 противотанковую винтовку. Основной являлась PzB 39, пуля которой пробивала 20-мм броню с расстояния 300 метров.
«Разница между советскими и немецкими машинами состояла только в том, что противопульное бронирование «безнадежно устаревших» советских легких танков Т-26 (по ходовым качествам они заметно уступали немецким «двойкам». — Прим. авт.) и БТ было рациональным, соответствующим критерию «разумной достаточности» (для защиты от огня стрелкового оружия брони в 10—15 мм вполне хватало)». («Мозгоимение. Фальшивая история Великой войны», стр. 188.) Как бы это странно ни звучало, но противотанковые винтовки относятся к стрелковому оружию…
Продолжение следует…
Информация