Оперативное искусство и Русский фронт Первой мировой. Часть 2
Во время проведения боевых кампаний происходило совершенствование и оперативного искусства.
Осуществление противниками операций в начале кампании 1914 г. в основном свелось к формированию и нацеливанию войсковых группировок. Армии получили ориентиры и устремились к ним по направлениям, определенным еще до войны. Оперативные объединения оказались прикованы к этим направлениям без учета возможной оперативной обстановки, которая, возникнув в ходе боевых действий, могла потребовать совершенно иного решения. Основным признаком такого оперативного искусства стало пренебрежение сведениями фактической оперативной обстановки — наблюдалась как бы «зацикленность» войск, действующих вне зависимости от обстоятельств.
Таким образом, в этот период оперативное искусство вместо вопроса: где и как бить противника, задалось другим — куда и когда выйти. Операция стала неуправляемой — в этом заключалась важнейшая особенность оперативного искусства в первую кампанию мировой войны. В результате, целый ряд благоприятнейших оперативных возможностей, присутствовавших буквально во всех сражениях кампании 1914 г., был безвозвратно упущен.
Наступающий своим фронтом просто отбрасывал от себя противника, вместо того чтобы его уничтожить — и наступательная операция фактически превратилась в операцию отталкивания. Разумеется, об уничтожении живой силы противника в этих условиях нечего было и думать. Именно этими обстоятельствами объясняются нерешительные результаты первых крупных операций — причем в условиях маневренных действий, осуществляемых кадровыми войсками с полным комплексом боевого оснащения.
Ситуация усугубилась пренебрежением к резервам.
А. фон Шлиффен учил, что победит тот, у кого фронт длиннее и фланг сильнее. Но в условиях начавшейся мировой войны побеждал тот, у кого фронт был глубже. И по своему значению оперативный резерв превращался в оперативный эшелон. Эшелонирование боевого порядка войск в глубину способствовало их маневрированию. Потребность в мощных общих и частных резервах для замены и усиления израсходованных сил значительно возросла — и во многих операциях объем резерва составлял до 40 — 50% от первоначальной численности участвующей в операции группировки.
Невозможность сокрушить противника привела к затягиванию операций, внедрению позиционных методов боевых действий. Выход из этой ситуации видели в применении оперативного маневра, особенно флангового. А. фон Шлиффен писал, что современная война более, чем в прошлые эпохи истории, становится борьбой за фланги.
Практически все боевые операции кампании 1914 г. стали свидетелем применения флангового маневра. Важнейшее значение он имел в Галицийской битве (его активно применяли все русские армии — особенно 5-я и 8-я, сыгравшие ключевую роль), Варшавско-Ивангородской и Лодзинской (в последней особое значение имел фланговый маневр 1-й и прежде всего 5-й армий) операциях.
Фланговая рокировка русских 4-й и 5-й армии перед началом Варшавско-Ивангородской операции имела особенно знаковое значение.
Германской 9-й армии, стремившейся мощным броском ринуться на правый фланг Юго-Западного фронта, был противопоставлен дуплет — удар с фронта (Ивангород) и с фланга (Варшава). На основе этого сложного планирования 1-й и 10-й армиям следовало демонстративным наступлением сковать немцев в Восточной Пруссии, в то время как 2-й армии атаковать германскую 9-ю армию во фланг и тыл со стороны Варшавы, 4-й и 5-й армиям выйти из боевой линии Юго-Западного фронта (под прикрытием 3-й и 9-й армий) и совершить рокировку на правый фланг фронта — в район Ивангорода, чтобы в дальнейшем развивать наступление от Ивангорода на запад. Русская 9-я армия должна была по-прежнему наступать из района Сандомир, в то время как 3-я и 8-я — прикрывать р. Сан, продолжая блокаду Перемышля и обеспечивая операцию со стороны Венгрии. Успех этого масштабного замысла зависел, прежде всего, от рокировки двух армий — 4 и 5-й — к правому флангу фронта.
Вначале была проведена рокировка 4-й армии — от Красника к Ивангороду. Для того чтобы вывести ее из боя, всему фронту пришлось приостановить наступление и прекратить преследование разбитых австрийских войск. Боевой участок 4-й армии был передан войскам 9-й и 5-й армий. Из состава 4-й армии на прежних позициях остался Гвардейский корпус, который и прикрыл выход армии из боя. Вместо Гвардейского корпуса в 4-ю армию был передан из 9-й армии 16-й армейский корпус. Рокировка соединений 4-й армии (Гренадерский и 3-й Кавказский армейский корпуса), начатая 30 сентября, происходила по железной дороге, а 16-й армейский корпус направлялся в район Ивангорода походным порядком. Полное сосредоточение 4-й армии у Ивангорода было закончено к 5 октября, чем была создана важнейшая предпосылка успешного противостояния с германскими войсками.
Вслед за 4-й армией была выведена и 5-я армия (17-й, 19-й и 5-й армейские корпуса) — она должна была походным порядком вначале перейти к Люблину — Краснику, а затем по железной дороге перебрасываться в район Ивангорода. От Ивангорода армия должна была наступать в стыке между русскими 2-й и 4-й армиями.
Для перевозки 5-й армии были выделены две железнодорожные рокады: Люблин — Ивангород — Гарволин и Люблин — Любартов — Луков. По первой рокаде перебрасывались 17-й и 5-й, а по второй — 19-й корпуса. Мощность потока каждой из рокад была установлена по 20 эшелонов в сутки. Для ускорения процесса штаб фронта указал, что перевозке подлежит лишь пехота без артиллерии и дивизионных и корпусных транспортов (должны были двигаться походным порядком). Железнодорожная рокировка 5-й армии началась 8 и закончилась 14 октября.
Стратегическая операция, связанная с рокировкой двух армий к Ивангороду и с подходом в Варшавский район русской 2-й армии, коренным образом изменила оперативную обстановку на стыке двух фронтов. Маневр отличался широким размахом и был для немцев очень опасен. Особенно тревожным для них было направление русского охватывающего маневра со стороны Варшавы.
В итоге обстановка для германской 9-й армии, вступившей в сражение между Варшавой и Ивангородом, так ухудшилась, что немецкому командованию, вместо развития наступления, пришлось быстро отводить армию на запад.
Основными слагаемыми операции являются армейские сражения. Теоретически каждое из них — не цель операции, а один из ее этапов. Но иногда сражение наполняло собой почти все содержание операции. Большинство оперативных прорывов в ходе Первой мировой войны имели признаки подобного подмена.
Восточно-Прусская операция 1914 г. представляла для немцев операцию, имевшую в качестве цели не только разгром русских армий (фактически это было средством), но прежде всего ликвидацию русского наступления в пределы германской территории.
Борьба в Галиции в 1914 г. представляла собой ряд армейских сражений, связанных одной общей целью. Сражения проходили разновременно на нескольких направлениях и, так как их оперативные результаты были неодинаковы, то и ход Галицийской битвы носит сложный комплексный характер — являясь фактически своеобразным "маятником".
Лодзинский маневр германцев представлял собой операцию-сражение. Конечная его цель сводилась к нанесению русским войскам удара такой силы, который, смяв их армии в Польше, надолго или окончательно скомпрометировал перспективы наступательных операций к западу от р. Вислы. Практически же это свелось к тому, что германская 9-я армия, совершив железнодорожный маневр, охватила своими ударными соединениями правый фланг русского «тарана», действовавшего западнее Вислы, но не смогла его окружить — напротив, сама подверглась окружению.
Именно Лодзинская операция — свидетель удавшейся операции на окружение со стороны русских войск — кольцо окружения было замкнуто ударом ловичской группы, вышедшей в тыл ударной группе германцев.
Летом 1915 г. противник применил следующую оперативную схему — осуществлялся комплекс операций, заключавшийся в нанесении ряда последовательных ударов по русской армии на разных направлениях (участках) фронта. Данный способ предусматривал последовательное развертывание свободных сил и средств наступающего соответственно то против одного, то против другого участка фронта обороняющегося.
Русская армия, к апрелю 1915 г. истощив свои ресурсы, смогла противопоставить усилиям противника оперативный маневр и планомерный отход.
Кампания 1915 г. носила комплексный и высокоманевренный характер, русская армия применяла все формы оперативного маневра: оперативный прорыв (яркими примерами являются Карпатская операция и Наступление на Серете), фланговую атаку (примеры удачной реализации этого маневра — Алашкертское и Второе Праснышское сражения, а неудачной — Горлицкая операция), контрудар (особенно активно применялся в Горлицкой, Луцкой, Шавельской операциях, боях у Збаража).
Вместе с тем русские войска умело противодействовали оперативному маневру противника — в Луцкой операции 1915 г. пресекли фланговую атаку врага, успешно ликвидировали Свенцянский прорыв и т. д.
Недостаток боеприпасов и технических ресурсов вынудил русское командование в 1915 г. применить планомерный отход, осуществлявшийся в течение пяти месяцев — лишь шаг за шагом уступая врагу свои позиции. Этот Великий отход был сопряжен с утратой значительной территории (около 240 тыс. кв. верст), сопровождался большими потерями в людях и материальной части. Но выигрыш времени был несомненен — в среднем на период отхода приходится около 2 — 3 верст в сутки (глубина отхода до 300 — 450 верст в течение 150 дней). Соответственно, Великий отход можно признать одной из форм оперативного (и даже стратегического) маневра.
Оборона — основная оперативная форма действий русской армии в кампании 1915 г. Но только активная оборона приносит осязаемые результаты.
Ярким примером успешной активной обороны являются действия русских войск в Шавельской и Грубешовской операциях 1915 г.
В мае 1915 г. под Опатовым 25-й армейский корпус, занимая позиции на растянутом 30-км фронте, имел в качестве противника количественно равные и технически превосходящие его силы австро-германцев. И русский корпус активной обороной не только сорвал вражеское наступление — встречным ударом он разгромил неприятельскую дивизию и выручил соседний корпус — 31-й армейский.
В качестве не совсем удачного примера активной обороны русских войск в 1915 г. следует назвать действия в Галиции в период Горлицкого прорыва. Для ликвидации прорыва войск А. фон Макензена на помощь русской 3-й армии перебрасывалось до шести пехотных и до трех-четырех кавалерийских дивизий. В начале операции (19 апреля) фронт наступления противника не превосходил 35 км, и при одновременном введении свежих войск в сражение, их сил вполне бы хватило для ликвидации прорыва. Но в район операции свежие соединения прибывали разновременно. Так, из состава первых двух дивизий (13-й Сибирской стрелковой и Сводной) к 23 апреля прибыли — от первой шесть, а от второй — только два батальона. 24 апреля было принято решение отправить в район прорыва еще 3 корпуса. Но сосредоточение и этих сил происходило так медленно, что прибывавшие на передовую войска втягивались в боевые действия пачками и остановить наступление противника не смогли. Вместе с тем, прибытие свежих войск вынудило А. фон Макензена продвигаться более осторожно, и этим замедлило темпы его операции.
Кампания 1914 г. знала как случай успешного окружения русскими крупной группировки противника (Лодзь), так и пример удавшейся операции на окружение русских войск со стороны германцев (Восточно-Прусская операция). Томашевское сражение 1914 г., Лодзинская и Сарыкамышская операции — пример успешного противодействия русских войск операции на охват и окружение со стороны противника.
В то же время кампания 1915 г. знала лишь один случай окружения крупного соединения русских войск (20-й армейский корпус во Второй Августовской операции), но в более мелком масштабе чем в 1914 году. Это тем более показательно, что в 1915 г. австро-германское командование систематически пыталось проводить операции на окружение крупных группировок русских войск — но русское командование научилось таким попыткам противодействовать (Шавельская, Виленская операции и др.).
В условиях позиционной войны главной формой оперативного маневра стал оперативный прорыв. Но отработана была лишь его 1-я фаза — прорыв фронта, в то время как развитие операции зачастую упускалось из вида. Ярким примером являются Нарочская, Митавская операции, некоторые сражения в период наступления Юго-Западного фронта 1916 г. В то же время кампания 1916 г. показала, что русская Действующая армия не утратила способность к маневрированию.
В годы Первой мировой войны оперативное искусство не обеспечило перерастания тактических усилий по взлому фронта в полный оперативный разгром противника. Но оперативное искусство русской армии, отвечая всем современным требованиям, явилось основой для последующего развития военного искусства нашего государства.
Высший комсостав русской Действующей армии на военном совете в Ставке 1 апреля 1916 г. Картины войны. М., 1916.
Осуществление противниками операций в начале кампании 1914 г. в основном свелось к формированию и нацеливанию войсковых группировок. Армии получили ориентиры и устремились к ним по направлениям, определенным еще до войны. Оперативные объединения оказались прикованы к этим направлениям без учета возможной оперативной обстановки, которая, возникнув в ходе боевых действий, могла потребовать совершенно иного решения. Основным признаком такого оперативного искусства стало пренебрежение сведениями фактической оперативной обстановки — наблюдалась как бы «зацикленность» войск, действующих вне зависимости от обстоятельств.
Таким образом, в этот период оперативное искусство вместо вопроса: где и как бить противника, задалось другим — куда и когда выйти. Операция стала неуправляемой — в этом заключалась важнейшая особенность оперативного искусства в первую кампанию мировой войны. В результате, целый ряд благоприятнейших оперативных возможностей, присутствовавших буквально во всех сражениях кампании 1914 г., был безвозвратно упущен.
Наступающий своим фронтом просто отбрасывал от себя противника, вместо того чтобы его уничтожить — и наступательная операция фактически превратилась в операцию отталкивания. Разумеется, об уничтожении живой силы противника в этих условиях нечего было и думать. Именно этими обстоятельствами объясняются нерешительные результаты первых крупных операций — причем в условиях маневренных действий, осуществляемых кадровыми войсками с полным комплексом боевого оснащения.
Ситуация усугубилась пренебрежением к резервам.
А. фон Шлиффен учил, что победит тот, у кого фронт длиннее и фланг сильнее. Но в условиях начавшейся мировой войны побеждал тот, у кого фронт был глубже. И по своему значению оперативный резерв превращался в оперативный эшелон. Эшелонирование боевого порядка войск в глубину способствовало их маневрированию. Потребность в мощных общих и частных резервах для замены и усиления израсходованных сил значительно возросла — и во многих операциях объем резерва составлял до 40 — 50% от первоначальной численности участвующей в операции группировки.
Невозможность сокрушить противника привела к затягиванию операций, внедрению позиционных методов боевых действий. Выход из этой ситуации видели в применении оперативного маневра, особенно флангового. А. фон Шлиффен писал, что современная война более, чем в прошлые эпохи истории, становится борьбой за фланги.
Практически все боевые операции кампании 1914 г. стали свидетелем применения флангового маневра. Важнейшее значение он имел в Галицийской битве (его активно применяли все русские армии — особенно 5-я и 8-я, сыгравшие ключевую роль), Варшавско-Ивангородской и Лодзинской (в последней особое значение имел фланговый маневр 1-й и прежде всего 5-й армий) операциях.
Фланговая рокировка русских 4-й и 5-й армии перед началом Варшавско-Ивангородской операции имела особенно знаковое значение.
Германской 9-й армии, стремившейся мощным броском ринуться на правый фланг Юго-Западного фронта, был противопоставлен дуплет — удар с фронта (Ивангород) и с фланга (Варшава). На основе этого сложного планирования 1-й и 10-й армиям следовало демонстративным наступлением сковать немцев в Восточной Пруссии, в то время как 2-й армии атаковать германскую 9-ю армию во фланг и тыл со стороны Варшавы, 4-й и 5-й армиям выйти из боевой линии Юго-Западного фронта (под прикрытием 3-й и 9-й армий) и совершить рокировку на правый фланг фронта — в район Ивангорода, чтобы в дальнейшем развивать наступление от Ивангорода на запад. Русская 9-я армия должна была по-прежнему наступать из района Сандомир, в то время как 3-я и 8-я — прикрывать р. Сан, продолжая блокаду Перемышля и обеспечивая операцию со стороны Венгрии. Успех этого масштабного замысла зависел, прежде всего, от рокировки двух армий — 4 и 5-й — к правому флангу фронта.
Вначале была проведена рокировка 4-й армии — от Красника к Ивангороду. Для того чтобы вывести ее из боя, всему фронту пришлось приостановить наступление и прекратить преследование разбитых австрийских войск. Боевой участок 4-й армии был передан войскам 9-й и 5-й армий. Из состава 4-й армии на прежних позициях остался Гвардейский корпус, который и прикрыл выход армии из боя. Вместо Гвардейского корпуса в 4-ю армию был передан из 9-й армии 16-й армейский корпус. Рокировка соединений 4-й армии (Гренадерский и 3-й Кавказский армейский корпуса), начатая 30 сентября, происходила по железной дороге, а 16-й армейский корпус направлялся в район Ивангорода походным порядком. Полное сосредоточение 4-й армии у Ивангорода было закончено к 5 октября, чем была создана важнейшая предпосылка успешного противостояния с германскими войсками.
Вслед за 4-й армией была выведена и 5-я армия (17-й, 19-й и 5-й армейские корпуса) — она должна была походным порядком вначале перейти к Люблину — Краснику, а затем по железной дороге перебрасываться в район Ивангорода. От Ивангорода армия должна была наступать в стыке между русскими 2-й и 4-й армиями.
Для перевозки 5-й армии были выделены две железнодорожные рокады: Люблин — Ивангород — Гарволин и Люблин — Любартов — Луков. По первой рокаде перебрасывались 17-й и 5-й, а по второй — 19-й корпуса. Мощность потока каждой из рокад была установлена по 20 эшелонов в сутки. Для ускорения процесса штаб фронта указал, что перевозке подлежит лишь пехота без артиллерии и дивизионных и корпусных транспортов (должны были двигаться походным порядком). Железнодорожная рокировка 5-й армии началась 8 и закончилась 14 октября.
Стратегическая операция, связанная с рокировкой двух армий к Ивангороду и с подходом в Варшавский район русской 2-й армии, коренным образом изменила оперативную обстановку на стыке двух фронтов. Маневр отличался широким размахом и был для немцев очень опасен. Особенно тревожным для них было направление русского охватывающего маневра со стороны Варшавы.
В итоге обстановка для германской 9-й армии, вступившей в сражение между Варшавой и Ивангородом, так ухудшилась, что немецкому командованию, вместо развития наступления, пришлось быстро отводить армию на запад.
Основными слагаемыми операции являются армейские сражения. Теоретически каждое из них — не цель операции, а один из ее этапов. Но иногда сражение наполняло собой почти все содержание операции. Большинство оперативных прорывов в ходе Первой мировой войны имели признаки подобного подмена.
Восточно-Прусская операция 1914 г. представляла для немцев операцию, имевшую в качестве цели не только разгром русских армий (фактически это было средством), но прежде всего ликвидацию русского наступления в пределы германской территории.
Борьба в Галиции в 1914 г. представляла собой ряд армейских сражений, связанных одной общей целью. Сражения проходили разновременно на нескольких направлениях и, так как их оперативные результаты были неодинаковы, то и ход Галицийской битвы носит сложный комплексный характер — являясь фактически своеобразным "маятником".
Лодзинский маневр германцев представлял собой операцию-сражение. Конечная его цель сводилась к нанесению русским войскам удара такой силы, который, смяв их армии в Польше, надолго или окончательно скомпрометировал перспективы наступательных операций к западу от р. Вислы. Практически же это свелось к тому, что германская 9-я армия, совершив железнодорожный маневр, охватила своими ударными соединениями правый фланг русского «тарана», действовавшего западнее Вислы, но не смогла его окружить — напротив, сама подверглась окружению.
Именно Лодзинская операция — свидетель удавшейся операции на окружение со стороны русских войск — кольцо окружения было замкнуто ударом ловичской группы, вышедшей в тыл ударной группе германцев.
Летом 1915 г. противник применил следующую оперативную схему — осуществлялся комплекс операций, заключавшийся в нанесении ряда последовательных ударов по русской армии на разных направлениях (участках) фронта. Данный способ предусматривал последовательное развертывание свободных сил и средств наступающего соответственно то против одного, то против другого участка фронта обороняющегося.
Русская армия, к апрелю 1915 г. истощив свои ресурсы, смогла противопоставить усилиям противника оперативный маневр и планомерный отход.
Кампания 1915 г. носила комплексный и высокоманевренный характер, русская армия применяла все формы оперативного маневра: оперативный прорыв (яркими примерами являются Карпатская операция и Наступление на Серете), фланговую атаку (примеры удачной реализации этого маневра — Алашкертское и Второе Праснышское сражения, а неудачной — Горлицкая операция), контрудар (особенно активно применялся в Горлицкой, Луцкой, Шавельской операциях, боях у Збаража).
Вместе с тем русские войска умело противодействовали оперативному маневру противника — в Луцкой операции 1915 г. пресекли фланговую атаку врага, успешно ликвидировали Свенцянский прорыв и т. д.
Недостаток боеприпасов и технических ресурсов вынудил русское командование в 1915 г. применить планомерный отход, осуществлявшийся в течение пяти месяцев — лишь шаг за шагом уступая врагу свои позиции. Этот Великий отход был сопряжен с утратой значительной территории (около 240 тыс. кв. верст), сопровождался большими потерями в людях и материальной части. Но выигрыш времени был несомненен — в среднем на период отхода приходится около 2 — 3 верст в сутки (глубина отхода до 300 — 450 верст в течение 150 дней). Соответственно, Великий отход можно признать одной из форм оперативного (и даже стратегического) маневра.
Оборона — основная оперативная форма действий русской армии в кампании 1915 г. Но только активная оборона приносит осязаемые результаты.
Ярким примером успешной активной обороны являются действия русских войск в Шавельской и Грубешовской операциях 1915 г.
В мае 1915 г. под Опатовым 25-й армейский корпус, занимая позиции на растянутом 30-км фронте, имел в качестве противника количественно равные и технически превосходящие его силы австро-германцев. И русский корпус активной обороной не только сорвал вражеское наступление — встречным ударом он разгромил неприятельскую дивизию и выручил соседний корпус — 31-й армейский.
В качестве не совсем удачного примера активной обороны русских войск в 1915 г. следует назвать действия в Галиции в период Горлицкого прорыва. Для ликвидации прорыва войск А. фон Макензена на помощь русской 3-й армии перебрасывалось до шести пехотных и до трех-четырех кавалерийских дивизий. В начале операции (19 апреля) фронт наступления противника не превосходил 35 км, и при одновременном введении свежих войск в сражение, их сил вполне бы хватило для ликвидации прорыва. Но в район операции свежие соединения прибывали разновременно. Так, из состава первых двух дивизий (13-й Сибирской стрелковой и Сводной) к 23 апреля прибыли — от первой шесть, а от второй — только два батальона. 24 апреля было принято решение отправить в район прорыва еще 3 корпуса. Но сосредоточение и этих сил происходило так медленно, что прибывавшие на передовую войска втягивались в боевые действия пачками и остановить наступление противника не смогли. Вместе с тем, прибытие свежих войск вынудило А. фон Макензена продвигаться более осторожно, и этим замедлило темпы его операции.
Кампания 1914 г. знала как случай успешного окружения русскими крупной группировки противника (Лодзь), так и пример удавшейся операции на окружение русских войск со стороны германцев (Восточно-Прусская операция). Томашевское сражение 1914 г., Лодзинская и Сарыкамышская операции — пример успешного противодействия русских войск операции на охват и окружение со стороны противника.
В то же время кампания 1915 г. знала лишь один случай окружения крупного соединения русских войск (20-й армейский корпус во Второй Августовской операции), но в более мелком масштабе чем в 1914 году. Это тем более показательно, что в 1915 г. австро-германское командование систематически пыталось проводить операции на окружение крупных группировок русских войск — но русское командование научилось таким попыткам противодействовать (Шавельская, Виленская операции и др.).
В условиях позиционной войны главной формой оперативного маневра стал оперативный прорыв. Но отработана была лишь его 1-я фаза — прорыв фронта, в то время как развитие операции зачастую упускалось из вида. Ярким примером являются Нарочская, Митавская операции, некоторые сражения в период наступления Юго-Западного фронта 1916 г. В то же время кампания 1916 г. показала, что русская Действующая армия не утратила способность к маневрированию.
В годы Первой мировой войны оперативное искусство не обеспечило перерастания тактических усилий по взлому фронта в полный оперативный разгром противника. Но оперативное искусство русской армии, отвечая всем современным требованиям, явилось основой для последующего развития военного искусства нашего государства.
Высший комсостав русской Действующей армии на военном совете в Ставке 1 апреля 1916 г. Картины войны. М., 1916.
Информация