Выбор генерала Сандалова
Мы чествуем героев Московской битвы – великого сражения, в ходе которого фашистская Германия понесла первое крупное поражение с начала Второй мировой войны, а советские войска сорвали немецкий план «молниеносной войны». Чтобы лучше понять те события, автор решил обратиться к творчеству замечательного советского военачальника и военного историка генерал-полковника Леонида Михайловича Сандалова (10.04.1900-23.10.1987), прошедшего войну на передовой с первого до последнего дня. Родился он в деревне Бисериха Костромской области в семье ткачей. Революция 1917-го открыла ему, как и многим другим, дорогу к знаниям, к командным постам в Красной армии.…До наших дней среди историков продолжаются споры: была ли битва под Москвой началом коренного перелома в войне, учитывая военный, политический, экономический и идеологический факторы или, помня наступательную кампанию вермахта летом 1942 г., таким рубежом следует считать Сталинградскую битву?
На наш взгляд, характер войны и ее исход невозможно понять в отрыве от тех событий, которые произошли летом-осенью 1941 г. и которые заложили фундамент нашей будущей победы. Именно тогда, несмотря на колоссальные потери, Красная армия не только выстояла, но и, отступая под ударами врага до самой столицы, нашла в себе силы и мужество переломить в свою пользу ход гигантского сражения. Какие уроки извлекаем мы сегодня из трагического опыта тех лет? Должны ли историки анализировать причины поражений Красной армии также внимательно и скрупулезно, как и побед? Является ли подобный подход правильным и единственно необходимым для раскрытия исторической правды? Чему может научить тот горький опыт наших современников сегодня?
Встретил войну полковник Л.М. Сандалов в должности начальника штаба 4-й армии Западного особого военного округа (с начала войны - Западный фронт) против которой в приграничной 150-километровой полосе были сосредоточены 4-я немецкая полевая армия и 2-я танковая группа, входившие в крупнейшую группу армий «Центр». Советская армия уступала противнику: по количеству дивизий – в 3 раза, людей – в 4,7 , танков – в 1,7, орудий и минометов – в 3,6, боевых самолетов – в 2 раза. Немецкие части имели опыт войны в Польше и Франции.
В первые часы 22 июня 1941 г. Сандалов вместе с командармом А.А. Коробковым находился в штабе армии, а в два часа ночи проводная связь между штабом армии, округом и войсками прервалась (была восстановлена только через полтора часа).
В 3 часа 30 минут командующий округом генерал Д.Г. Павлов по телеграфу сообщил Коробкову, что «в эту ночь ожидается провокационный налет фашистских банд на нашу территорию. Было приказано [Москвой – В.П.] на провокацию не поддаваться; банды пленить, но госграницу не переходить».
В 4 часа 15 минут штаб армии получил сведения, что немцы открыли массированный огонь по Бресту и крепости; одновременно из округа в штаб армии передавались по телеграфу директивы наркома обороны о приведении войск в боевую готовность. Затем эти директивы из штаба армии были сразу переданы по телефону коменданту укрепрайона и начальникам штабов дивизий. Был отдан приказ срочно выводить 42-ю дивизию из брестского гарнизона, чтобы занять подготовленные оборонительные позиции, а частям Брестского укрепрайона скрытно занимать готовые доты. Однако война уже началась, и приказы о приведении войск в боевую готовность, как отмечал Сандалов, запоздали. Помимо этого, отмечал Сандалов, после передачи указанных приказов в войска «связь штаба армии со стрелковым корпусом и дивизиями первого эшелона снова прекратилась». Командарм Коробков вместе с группой офицеров уехал к Бресту, в район боевых действий, поручив Сандалову оставаться в штабе армии и попытаться установить связь с войсками.
Массированный огневой удар немецкой артиллерии, вслед за которым последовал авиационный удар по аэродромам, штабам и складам, привел к большим потерям в технике и личном составе армии. В некоторых пунктах немецкие части захватили мосты и начали переправу через Буг. Попытки армии нанести контрудар танковыми дивизиями и мехкорпусом в направлении на Брест не достигли своей цели, так как с самого начала войны они уже были втянуты в бой и с трудом сдерживали натиск танковых дивизий врага. Как писал Сандалов, «командование и штаб армии в сложившейся обстановке наиболее целесообразным видом боевых действий считали переход к обороне». Однако в 16 часов 22 июня штабом 4-й армии был получен приказ Павлова, позже подтвержденный письменно: «Прорвавшиеся и прорывающиеся банды решительно уничтожать».
23 июня в 6 часов утра начался контрудар советских войск, который закончился безрезультатно; вскоре противник сам перешел в атаку. 30-я танковая дивизия вела бой с двумя немецкими танковыми дивизиями. По существу, писал Сандалов, контрудар вылился «во встречное сражение с превосходящими силами врага». После трех с половиной часов боя из 130 танков осталось около 70. Войска армии отошли на исходный рубеж, но не смогли на нем закрепиться и стали отступать на восток. Единственным резервом армии оставалась 205-моторизованная дивизия, но «без транспорта». Вражеская авиация, отмечал Сандалов, «имела полное превосходство в воздухе». Острый недостаток артиллерии, включая противотанковую, боеприпасов, горюче-смазочных материалов, транспорта также исключал возможности остановить врага. Слабая моторизация советских войск, заключал Сандалов, не позволяла осуществлять быстрое маневрирование частей по фронту и из глубины обороны; пехота совершала за сутки по два-три перехода (иногда переходы совершались ночью, когда противник прекращал боевые действия и отдыхал), выходила на указанные рубежи, но не успевала создавать прочной обороны – «на плечах висел» противник, упреждавший наши части за счет лучшей моторизации. 4-я армия отступала в направлении на Кобрин, Барановичи, Слуцк, Бобруйск. Отступление армии сопровождалось значительными потерями, но ей удалось выйти из окружения.
По-иному сложилась судьба 3-й и 10-й армий, оставшихся западнее Минска - к исходу 28 июня танковые группы противника завершили их окружение. 30 июня командующий Западным фронтом Д.Г. Павлов был отстранен от должности и вызван Сталиным в Москву, а 4 июля во время возвращения на фронт по дороге в Гомель бывший командующий фронтом был арестован. Также были арестованы начальник штаба Западного фронта генерал-майор Климовских, начальник связи генерал-майор А.Т. Григорьев, командующий 4-й армией генерал-майор А.А. Коробков, а чуть позднее командующий артиллерией фронта генерал-лейтенант Н.А. Клич. К арестованным на допросах применялись пытки, однако Павлов нашел в себе мужество отвергнуть обвинения «во враждебной деятельности», признав вину только в том, что заранее не привел войска округа в полную боевую готовность. Все обвиняемые были расстреляны по приговору суда Военной коллегии Верховного суда СССР.
По мнению военного историка Ю.В. Рубцова, «эта мере была ничем иным, как попыткой Сталина переложить на военачальников всю вину за катастрофические поражения и тем самым сохранить в неприкосновенности собственную репутацию».
Целиком разделяю этот вывод. Сам Сталин расценивал подобные действия как «один из верных способов оздоровления фронта».
Л.М. Сандалов после расстрела А.А. Коробкова командовал 4-й армией до ее расфоррмирования в августе 1941 г. После войны он немало сделал для реабилитации своих фронтовых друзей – в 1957 г. приговор в отношении репрессированных военачальников был отменен «за отсутствием в их действиях состава преступлений». Среди прочих документов, послуживших основой для отмены приговора, было и письмо Сандалова заместителю начальника Генерального штаба генералу В.В. Курасову. Вопрос о том, что стало причиной поражения войск наших западных приграничных военных округов и кто виноват в этой катастрофе стало одной из центральных тем в творческой биографии генерала.
В 1989 г. увидела свет книга Сандалова «Первые дни войны: Боевые действия 4-й армии 22 июня – 10 июля 1941 г.», в которой были даны ответы на эти непростые вопросы.
Да, самокритично писал Сандалов, командование Западного особого военного округа было виновато в том, что перед войной была недостаточная боевая подготовка войск и штабов; слабо отрабатывались вопросы противотанковой и противоздушной обороны; отсутствовали тренировки по организации взаимодействия родов войск в бою, в практике командования войсками в полном составе; была незавершена подготовка театра военных действи (ТВД); налицо было слабое управление войсками.
Однако ответственность за поражения, по мнению Сандалова, лежала и на наркомате обороны и Генеральном штабе. Все предвоенные мероприятия по обороне, как свидетельствуют документы, писал генерал, проводились «или по прямому указанию Генштаба, или с его согласия».
Репрессии высшего командного и политического состава Красной армии в 1937-1938 гг. привели к тому, что на командные должности назначались «молодые командиры, не имевшие достаточного опыта и знаний», в первую очередь из числа воевавших в Испании, а «боевой опыт участников этой войны излишне переоценивался». Перевооружение Красной армии не было завершено, советская артиллерия уступала немецкой и не была подготовлена к борьбе с танками; наши тракторы и тягачи были маломощны, отчего страдала мобильность войск и наблюдалась их пассивность в обороне. «По своим тактико-техническим показателям, – отмечал Сандалов, – наши самолеты уступали немецким». Помимо этого слабым местом советских войск были разведка «всех видов» и работа тыла (эвакуация поврежденной техники, больных и раненых, борьба с агентурой врага, охрана и оборона тыловых объектов).
Немецкое же командование, отмечал генерал Сандалов, «отлично знало» все военные городки, аэродромы и склады в полосе армии, а также Брест и Брестскую крепость и ее окрестности, т.к. короткое время немцы занимали эту территорию после разгрома польской армии в 1939 г. Советские войска на границе были недоукомплектованы, их отличала низкая выучка. Особое внимание Сандалов уделял тому обстоятельству, что войска прикрытия находились на значительном удалении (от 35 до 70 км) от рубежей и полос, предназначенных для занятия обороны и не были заблаговременно приведены в боеготовность. Поэтому большинство войск так и не дошли до этих оборонительных сооружений. Командный состав был слабо натренирован в использовании средств связи (в войсках их не хватало); использовать радиосвязь боялись из-за пеленга ее противником, а проводные средства связи немцы «быстро выводили из строя».
Поэтому командование Западного фронта, потеряв управление войсками и не зная реального положения дел, отдавало нереальные приказы «без необходимого учета соотношения сил и средств и возможностей войск».
Перед нами глубокое исследование одной из важнейших проблем отечественной исторической науки – причин катастрофы Красной армии летом 1941 г. – которое могло состояться только при наличии ряда условий: глубоких профессиональных военных знаний генерала (за плечами Сандалова Военная академия имени Фрунзе и Академия Генштаба), боевого опыта непосредственного участника событий, позиции честного человека, ставившего поиски истины на первый план.
Следующий этап военной биографии Л.М. Сандалова – его деятельность на посту начальника штаба 20-й армии, которая была создана на основе нескольких войсковых соединений. Соответствующая директива Ставки ВГК за подписью Сталина и Василевского была дана 29 ноября 1941 г. Тем же решением командармом 20-й назначался генерал-майор А.А. Власов. Переменчивой судьбе было угодно на короткое время свести двух командиров: за проведение Клинско-Солнечногорской операции полковник Сандалов был награжден орденом Ленина, медалью «За оборону Москвы» и получил звание генерал-майора, Власов был награжден орденом Красного Знамени и получил звание генерал-лейтенанта.
В боевой характеристике (январь 1942 г.) отмечалось, что генерал Сандалов – «высокоподготовленный командир в оперативном и тактическом отношении. Умело управляет войсками в бою. Хорошо организует взаимодействие, управление и связь между соединениями. Обеспечил успех частей армии в боях за населенные пункты Красная Поляна, Солнечногорск, Волоколамск умелой организацией этих операций (курсив мой – В.П.). Смелый и решительный командир. Инициативен и дисциплинирован». О том, что именно Сандалов был главным организатором планов проведения наступательных операций 20-й армии, свидетельствуют и документы, в частности директива Военного совета Западного фронта от 6 января 1942 г.
Вскоре пути двух генералов разошлись в разные стороны. Власов, будучи с апреля 1942 г. командующим 2-й ударной армией, при выходе из окружения 12 июля сдался в плен. Вскоре он начал вести активную антисоветскую пропагандистскую деятельность; возглавлял созданный по инициативе Гиммлера Комитет освобождения народов России (КОНР), призванный объединить все действующие антисоветские организации и был командующим Русской освободительной армией (РОА), части которой участвовали в ряде боев против Красной армии. Захваченный сотрудниками контрразведки «СМЕРШ», в августе 1946 г. Власов был казнен по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР.
Сегодня историки признают, что коллаборационизм и предательство во Второй мировой войне как массовое явление, противоречившее прежним воинским традициям, были характерны для многих стран-участниц. Однако наметившаяся тенденция оправдания деятельности генерала Власова, чтобы представить его не как военнослужащего, совершившего государственную измену, а как борца против сталинской тирании за свободу русского народа – народным сознанием никогда не будет понята, принята и осознана как правдивая.
Некоторые историки, занятые не столько изучением проблемы коллаборационизма, сколько реабилитацией генерала-изменника, подвергают сомнению ту часть воспоминаний Сандалова, где говорится, что в действительности 20-й армией в ходе контрнаступления командовал не формально возглавлявший ее Власов, а начальник штаба Сандалов.
По нашему мнению, ситуацию позволяет прояснить следующая выдержка из письма Л.М. Сандалова начальнику Генерального штаба маршалу М.В. Захарову (декабрь 1964 г.): «Власов до освобождения Волоколамска армией, по существу, не командовал. Он объявил себя больным (плохо видит, плохо слышит, разламывается от боли голова). До начала операции жил в гостинице ЦДКА, а затем его перевозили с одного армейского КП на другой под охраной врача, медсестры и адъютанта. Подходить к нему не разрешали. Все документы для подписи я посылал Власову через его адъютанта, и он приносил их подписанными без единого исправления (курсив наш – В.П.). Впервые я, да и другие офицеры штаба увидели Власова в Чисмене (под Волоколамском). А первый доклад я делал ему лишь в Волоколамске. Поэтому от начала операции до выхода армии в Волоколамск (курсив мой – В.П.) мне совместно с заместителем командующего армией Лизюковым А.И. и членом ВС армии дивизионным комиссаром Куликовым П.Н. приходилось руководить действиями войск армии непосредственно самим (курсив наш – В.П.)». И далее: «Во время операции все телефонные переговоры с Жуковым (командующий Западным фронтом – В.П.), Шапошниковым (начальник Генерального штаба – В.П.) и В.В.Курасовым (направлением ГШ) вел только я». Можно сколько угодно спорить, когда именно Власов прибыл из госпиталя на командный пункт армии - до 19 декабря 1941 г., как сообщает Сандалов, или раньше, как пишет биограф Власова историк К.М. Александров, но приведенный отрывок объясняет одно: Власов скреплял своей подписью уже подготовленные штабом 20-й армии планы, не участвуя в их подготовке и обсуждении, т.е. был простым «регистратором» разворачивавшихся событий. Мы специально подробно остановились на этом вопросе только потому, что версия Александрова и его приверженцев служит удобным поводом для оправдания тех, кто изменил Родине.
Судьба Сандалова была иной. Он в 1942 г. был начальником штаба Брянского, в 1943 г. – 2-го Прибалтийского, с 1945 г. – 4-го Украинского фронтов; принимал непосредственное участие в Курской битве, в разработке и проведении Белорусской, Рижской, Моравско-Остравской и Пражской наступательных операций, а также ряда других. За эти операции был награжден орденом Суворова 1-й степени, несколькими чехословацкими и польскими орденами и медалями.
В результате авиационной катастрофы в 1951 г. Сандалов получил тяжелейшие травмы и был вынужден оставить военную службу, но несгибаемый генерал начал работать над военно-историческим описанием Великой Отечественной войны, оставив потомкам богатое историческое наследие.
Большой интерес у ценителей истории вызвал сборник документов и материалов "Генерал Сандалов" (М.: 2011. Авторы-составители: В.А. Афанасьев, А.Н. Пономарев, Е.В. Юрина).
Судьбы двух генералов отразили действительный трагизм Отечественной войны 1941-1945 гг., но у каждого из них был выбор, оба сделали свой, один защищал Отечество, другой, заявляя, что борется против сталинской тирании, в действительности воевал против России.
Информация