Награды гражданской: восточный. Фронт Белых
Организованное сопротивление большевикам в Поволжье, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке начало разворачиваться к весне 1918 года. В разных местах оно носило различный характер и осуществлялось порой под взаимоисключающими (монархическими, социалистическими, либерально-демократическими, местечково-националистическими и другими) лозунгами, что в итоге привело к закономерному краху.
Хотя начало возбуждало в реакционерах всех мастей определённый оптимизм. Например, в Уральске местные казаки разогнали Совет рабочих, киргизских и крестьянских депутатов. И тут же учредили своё собственное Войсковое правительство. В июне, отразив наступление красных и отбросив их к Саратову, они удерживали протяжённый фронт по линии Ершово — Новоузенск и далее на север к Бузулуку. В ознаменование этих успехов Войсковой круг учредил специальную воинскую награду — крест (орден) и медаль Святого Архангела Михаила.
Штампованный бронзовый крест диаметром 40 мм имел в медальоне изображение архангела, считавшегося небесным покровителем уральского казачества, на коне, пронзающего копьём дракона. Прямые лучи креста украшались надписями: на верхнем — «ЗА ВѢРУ», на левом и правом — «ОТЕЧЕСТВО» и «ЯИКЪ» (прежнее название реки Урал, упразднённое Екатериной II, искоренявшей, таким образом, память о Пугачёвском бунте, некогда разгоревшемся как раз среди яицких казаков), на нижнем — «И СВОБОДУ».
Тот же девиз, пущенный по кругу, и конную фигуру в центре получила одноимённая медаль. При этом надо сказать, что сведения о внешнем виде медали основаны исключительно на воспоминаниях — ни одного образца не сохранилось. Обе награды носились в колодке, размером идентичной Георгиевской, но малинового цвета. Цвет этот символизировал Уральское казачье войско, в форме которого присутствовали малиновые погоны, малиновые лампасы, малиновые верхи папах и околыши фуражек.
Реверс в обоих случаях был гладким, на нём гравировался номер награды.
Как и Георгиевского ордена, Михайловского креста и медали можно было удостоиться исключительно за военные заслуги.
Награды эти, чеканившиеся в Омске, долго не могли найти своих героев. Так, есаул Пётр Хорошхин, ставший первым кавалером ордена ещё в мае-июне 1918-го, получил свой крест лишь осенью. Поучительна биография этого человека. В Первую мировую он командовал сотней 2-го Уральского казачьего полка, за отличия в боях получил три ордена. В белогвардейской армии быстро дослужился до полкового командира, но тяжёлое ранение прервало его военную карьеру. Произведённый в полковники, Хорошхин перебрался в Крым, откуда эвакуировался в 1920-м вместе с остатками разбитых врангелевцев. Однако вскоре он тайком вернулся на родину — сперва в Уральск, а затем в Саратов, где возглавил подпольную организацию из бывших офицеров. За сим последовали разоблачение, суд, расстрел.
Любопытна история последних награждений. 28 февраля 1920 года, когда казачья Уральская армия практически перестала существовать, прижатая к Каспию и блокированная в форте Александровский, крестом наградили участвовавших в отступлении представителей британской военной миссии майора Ленокса Бретта О’Брайена, капитанов Сеймура Бркленбанка и Алана Дугласа Седдона. Сержанты Джеймс Биверс, Томас Делании и Джек Би получили по медали. О’Брайена, кроме того, ещё и зачислили в казаки. Редкий, заметим, случай. Обычно иностранцы в охваченной смутой России действовали в собственных интересах, мародёрствовали, занимались шпионством и предательством.
Кресты английским офицерам были вручены в 1921 году в Стамбуле из числа заказанных во Владивостоке, но оставшихся невостребованными 700 штук. Однако английское правительство, не желавшее в то время портить отношения с молодой Советской республикой, запретило своим военнослужащим носить эти ничего уже, по сути, не значащие награды…
Противостояние большевикам нередко выливалось в партизанщину. Так, в феврале 1918 года в Красноярске штаб-ротмистр Ямбургского уланского полка Эрвин Фрейберг сколотил вооружённую группу из кадетов I Сибирского кадетского корпуса и гимназистов. Отряд, получивший название Ачинского и впоследствии в качестве эскадрона влившийся в состав Сибирской армии белых, действуя в районе Красноярск — Минусинск — Ачинск, доставлял массу хлопот красным, вынуждая их отряжать на борьбу с ним значительные силы. В сентябре того же года для чинов уже переформированного Ачинского отряда учредили особый крест. Прообразом его стал знак той войсковой части Российской императорской армии, где прежде служил командир Фрейберг. Впоследствии, находясь в эмиграции, ветераны-ямбуржцы считали конно-партизанский отряд Фрейберга как бы продолжением своего полка, летопись которого, таким образом, завершалась историей Ачинского эскадрона.
Изящный белой эмали крест ачинцев имел восьмиконечную «мальтийскую» форму, он был визуально «положен» на небольшой терновый венец. Через красный медальон, окружённый сплошной зелёной лавровой ветвью, пущено вверх лезвие меча с золочёной рукоятью. Надписи на поперечных сторонах креста: «3.III» и «1918» — дата первого боя отряда с красными. Крепился крест на левой стороне груди, в розетке бело-сине-красных национальных цветов России.
Враги большевиков пытались политически соорганизоваться, чтобы выступить на борьбу единым фронтом. Одной из таких попыток стало Временное Всероссийское правительство, неофициально именовавшееся Директорией, образованное 23 сентября 1918-го в Уфе в результате достигнутого шаткого компромисса между идеологически разнородными силами. Директория рассматривала себя в качестве правопреемницы свергнутого Временного правительства в Петрограде и констатировала, что «впредь до созыва Всероссийского Учредительного Собрания является единственным носителем верховной власти на всём пространстве государства Российского».
Для придания соответствующего амбициям статуса разработали орден «Освобождение Сибири». Провели даже конкурс на лучший проект дизайна. В объявленных Обществом художников и любителей изящных искусств Степного края условиях конкурса говорилось, между прочим, что «орден должен воплощать идею Возрождающейся России из смуты Гражданской войны. Символом возрождения могут быть мотивы, заимствованные из русских национальных сокровищ древней орнаментальной мистики и современных графически переданных аллегорий».
Результатом «заимствования из сокровищ мистики» стал весьма необычной формы и расцветки крест, получивший четыре степени и два варианта исполнения — военный (с казацкими шашками, скрещёнными позади креста) и гражданский (без шашек). Изготавливался он из золота (кроме 4-й степени) и малахита (тоже кроме 4-й, в которой малахит заменялся зелёной эмалью). В центре креста дата: «1918» — год начала «освобождения Сибири». Лента бело-зелёная.
Орден «Освобождение Сибири»
Орден был утверждён, изготовлены его пробные комплекты, однако ни разу не вручался. Господа поторопились со своим «возрождением». Дело в том, что в ночь с 17-го на 18 ноября 1918 года эсеры — члены Директории, стремительно терявшей популярность в результате ряда понесённых поражений и потери Ижевска, были арестованы в Омске казаками, и после тайного голосования Совета министров вся власть оказалась сосредоточенной в руках диктатора, адмирала Александра Колчака, известного полярного исследователя и крупного специалиста по морскому минированию, объявленного теперь Верховным правителем России. Последний немедленно восстановил на подконтрольной ему территории упразднённую большевиками наградную систему Российской империи. Правда, активировал её лишь частично. Так, снова начались вручения орденов Святого Георгия и Святого Владимира, хотя лишь до 2-й степени. С высшей степенью в условиях Гражданской войны и национальной междоусобицы вполне разумно Колчак решил повременить. Не вручались эти степени, а также и более высокие по прежнему рангу награды и по той причине, что награждение ими раньше являлось исключительной прерогативой монарха. Зато орден Святой Анны всех степеней и георгиевские солдатские кресты выдавались без ограничений.
Кавалер «Станислава» 2-й (за Порт-Артур) и 1-й степеней (за успешное командование на Балтике в 1914–1916 годах), Колчак тем не менее решительно отказался от вручения в дальнейшем и этого польского ордена, и другого — Белого орла. Правильно сделал: «братья-славяне» всегда готовы всадить нож в русскую спину.
Отечественным любителям провести католические рождественские каникулы в Праге за кружкой «пивасика» вообще-то следует знать о неблаговидной роли чехов в Гражданской войне. В 1917 году из чехов и словаков, пленённых солдат враждебной Австро-Венгрии, на территории России организовали корпус, впоследствии (1919) развёрнутый в армию. Корпус не поддержал Октябрьскую революцию в Петрограде, но лишь на первых порах принимал активное участие в боевых действиях. А после заключения сепаратного Брестского мира, удрав от наступавших германцев и большевиков в Поволжье и Сибирь, чехи занялись в основном политическими играми и грабежом в белогвардейском тылу. В декабре 1919-го они, наконец, сорвали крупный куш.
27 декабря эшелоны, забитые эвакуировавшимися на Дальний Восток солдатами-колчаковцами, гражданским населением и золотом (в наследство адмиралу досталась примерно половина золотого запаса Российской империи), были остановлены чехословаками, контролировавшими Транссиб, под Нижнеудинском. Паровозы отцеплены и угнаны. Между тем Колчак оказался брошен своими разбежавшимися трусами-подчинёнными на произвол судьбы.
Когда начальник французской военной миссии при колчаковском правительстве генерал Морис Жанен, натолкнувшись на решительный отказ Колчака, потерял надежду прибрать к рукам русское золото, он в нарушение спущенных сверху инструкций санкционировал выдачу адмирала эсеровскому правительству, так называемому Политцентру, только что захватившему власть в Иркутске. Трагическую развязку ускорила ставшая известной телеграмма Верховного правителя во Владивосток с приказанием тщательно досматривать имущество чехословаков. Эсеры и чехи, в свою очередь, выдали пленника большевикам вместе с частью золота, купив тем самым помилование для первых и билет домой для вторых. Сколько золота чехи при этом прикарманили, остаётся загадкой. Хотя что там сокровища, когда брошенные без паровозов в сибирских снегах эшелоны стали могилами на колёсах для тысяч русских людей…
Адмирал Александр Колчак
В ночь с 6 на 7 февраля 1920 года адмирала Колчака расстреляли по решению большевистского Иркутского военно-революционного комитета. А спустя четыре дня принявший от погибшего Владимира Каппеля главное командование над остатками разбитого Восточного фронта генерал-майор Сергей Войцеховский «в воздаяние исключительных опасностей и трудов, понесенных войсками Восточного фронта в беспримерном походе с берегов Иртыша за Байкал» учредил новую награду — знак отличия военного ордена «За Великий Сибирский поход», скопированный с другого, более известного знака отличия 1-го Кубанского (Ледяного) похода, о котором разговор впереди. Вот его описание: «Терновый венок оксидированного серебра, 30 мм в диаметре, пересечённый слева снизу-вверх направо золотым мечом 50 мм длиной. Наверху венка ушко для ношения. Оборотная сторона гладкая с набитым порядковым номером». Знак имел две степени: 1-я на Георгиевской ленте — для всех участников сражений, и 2-я степень — для совершивших поход, но в боях не принимавших участия, на ленте ордена Святого Владимира.
Напоследок ещё два слова о белых партизанах. Если успех ачинцев был во многом обеспечен поддержкой местного населения, по отношению к которому беляки вели себя как защитники, а не обидчики, то особые отряды барона Романа фон Унгерна-Штернберга и атамана Григория Семёнова являлись, по сути, разбойничьими шайками. В одном из отчётов белогвардейского генерала Павла Иванова-Ринова сказано: «Семёнов, поддерживаемый также японцами, хотя и заявляет о своей лояльности в отношении командного состава и правительства, позволяет своим бандам также бесчинствовать в Забайкалье, именно: реквизировать наши продовольственные грузы, продавать их спекулянтам, а деньги делить между чинами отрядов». Для этих-то чинов атаман в 1920 году соорудил знак «За храбрость» — белого металла, в форме Георгиевского креста, на Георгиевской ленте и со Святым Георгием в медальоне. На верхнем луче этого 35-миллиметрового в диаметре креста изображалось солнце в лучах, на левом — буква «О», на нижнем — «М» и на правом — тоже «О». Вместе это означало «Особый Маньчжурский отряд».
Имелись у семёновского отряда и другие памятные знаки, учреждённые позднее, уже в эмиграции. О них вспомним, подводя итоги истории белогвардейских наград.
Хотя начало возбуждало в реакционерах всех мастей определённый оптимизм. Например, в Уральске местные казаки разогнали Совет рабочих, киргизских и крестьянских депутатов. И тут же учредили своё собственное Войсковое правительство. В июне, отразив наступление красных и отбросив их к Саратову, они удерживали протяжённый фронт по линии Ершово — Новоузенск и далее на север к Бузулуку. В ознаменование этих успехов Войсковой круг учредил специальную воинскую награду — крест (орден) и медаль Святого Архангела Михаила.
Штампованный бронзовый крест диаметром 40 мм имел в медальоне изображение архангела, считавшегося небесным покровителем уральского казачества, на коне, пронзающего копьём дракона. Прямые лучи креста украшались надписями: на верхнем — «ЗА ВѢРУ», на левом и правом — «ОТЕЧЕСТВО» и «ЯИКЪ» (прежнее название реки Урал, упразднённое Екатериной II, искоренявшей, таким образом, память о Пугачёвском бунте, некогда разгоревшемся как раз среди яицких казаков), на нижнем — «И СВОБОДУ».
Тот же девиз, пущенный по кругу, и конную фигуру в центре получила одноимённая медаль. При этом надо сказать, что сведения о внешнем виде медали основаны исключительно на воспоминаниях — ни одного образца не сохранилось. Обе награды носились в колодке, размером идентичной Георгиевской, но малинового цвета. Цвет этот символизировал Уральское казачье войско, в форме которого присутствовали малиновые погоны, малиновые лампасы, малиновые верхи папах и околыши фуражек.
Реверс в обоих случаях был гладким, на нём гравировался номер награды.
Как и Георгиевского ордена, Михайловского креста и медали можно было удостоиться исключительно за военные заслуги.
Награды эти, чеканившиеся в Омске, долго не могли найти своих героев. Так, есаул Пётр Хорошхин, ставший первым кавалером ордена ещё в мае-июне 1918-го, получил свой крест лишь осенью. Поучительна биография этого человека. В Первую мировую он командовал сотней 2-го Уральского казачьего полка, за отличия в боях получил три ордена. В белогвардейской армии быстро дослужился до полкового командира, но тяжёлое ранение прервало его военную карьеру. Произведённый в полковники, Хорошхин перебрался в Крым, откуда эвакуировался в 1920-м вместе с остатками разбитых врангелевцев. Однако вскоре он тайком вернулся на родину — сперва в Уральск, а затем в Саратов, где возглавил подпольную организацию из бывших офицеров. За сим последовали разоблачение, суд, расстрел.
Любопытна история последних награждений. 28 февраля 1920 года, когда казачья Уральская армия практически перестала существовать, прижатая к Каспию и блокированная в форте Александровский, крестом наградили участвовавших в отступлении представителей британской военной миссии майора Ленокса Бретта О’Брайена, капитанов Сеймура Бркленбанка и Алана Дугласа Седдона. Сержанты Джеймс Биверс, Томас Делании и Джек Би получили по медали. О’Брайена, кроме того, ещё и зачислили в казаки. Редкий, заметим, случай. Обычно иностранцы в охваченной смутой России действовали в собственных интересах, мародёрствовали, занимались шпионством и предательством.
Кресты английским офицерам были вручены в 1921 году в Стамбуле из числа заказанных во Владивостоке, но оставшихся невостребованными 700 штук. Однако английское правительство, не желавшее в то время портить отношения с молодой Советской республикой, запретило своим военнослужащим носить эти ничего уже, по сути, не значащие награды…
Противостояние большевикам нередко выливалось в партизанщину. Так, в феврале 1918 года в Красноярске штаб-ротмистр Ямбургского уланского полка Эрвин Фрейберг сколотил вооружённую группу из кадетов I Сибирского кадетского корпуса и гимназистов. Отряд, получивший название Ачинского и впоследствии в качестве эскадрона влившийся в состав Сибирской армии белых, действуя в районе Красноярск — Минусинск — Ачинск, доставлял массу хлопот красным, вынуждая их отряжать на борьбу с ним значительные силы. В сентябре того же года для чинов уже переформированного Ачинского отряда учредили особый крест. Прообразом его стал знак той войсковой части Российской императорской армии, где прежде служил командир Фрейберг. Впоследствии, находясь в эмиграции, ветераны-ямбуржцы считали конно-партизанский отряд Фрейберга как бы продолжением своего полка, летопись которого, таким образом, завершалась историей Ачинского эскадрона.
Изящный белой эмали крест ачинцев имел восьмиконечную «мальтийскую» форму, он был визуально «положен» на небольшой терновый венец. Через красный медальон, окружённый сплошной зелёной лавровой ветвью, пущено вверх лезвие меча с золочёной рукоятью. Надписи на поперечных сторонах креста: «3.III» и «1918» — дата первого боя отряда с красными. Крепился крест на левой стороне груди, в розетке бело-сине-красных национальных цветов России.
Враги большевиков пытались политически соорганизоваться, чтобы выступить на борьбу единым фронтом. Одной из таких попыток стало Временное Всероссийское правительство, неофициально именовавшееся Директорией, образованное 23 сентября 1918-го в Уфе в результате достигнутого шаткого компромисса между идеологически разнородными силами. Директория рассматривала себя в качестве правопреемницы свергнутого Временного правительства в Петрограде и констатировала, что «впредь до созыва Всероссийского Учредительного Собрания является единственным носителем верховной власти на всём пространстве государства Российского».
Для придания соответствующего амбициям статуса разработали орден «Освобождение Сибири». Провели даже конкурс на лучший проект дизайна. В объявленных Обществом художников и любителей изящных искусств Степного края условиях конкурса говорилось, между прочим, что «орден должен воплощать идею Возрождающейся России из смуты Гражданской войны. Символом возрождения могут быть мотивы, заимствованные из русских национальных сокровищ древней орнаментальной мистики и современных графически переданных аллегорий».
Результатом «заимствования из сокровищ мистики» стал весьма необычной формы и расцветки крест, получивший четыре степени и два варианта исполнения — военный (с казацкими шашками, скрещёнными позади креста) и гражданский (без шашек). Изготавливался он из золота (кроме 4-й степени) и малахита (тоже кроме 4-й, в которой малахит заменялся зелёной эмалью). В центре креста дата: «1918» — год начала «освобождения Сибири». Лента бело-зелёная.
Орден «Освобождение Сибири»
Орден был утверждён, изготовлены его пробные комплекты, однако ни разу не вручался. Господа поторопились со своим «возрождением». Дело в том, что в ночь с 17-го на 18 ноября 1918 года эсеры — члены Директории, стремительно терявшей популярность в результате ряда понесённых поражений и потери Ижевска, были арестованы в Омске казаками, и после тайного голосования Совета министров вся власть оказалась сосредоточенной в руках диктатора, адмирала Александра Колчака, известного полярного исследователя и крупного специалиста по морскому минированию, объявленного теперь Верховным правителем России. Последний немедленно восстановил на подконтрольной ему территории упразднённую большевиками наградную систему Российской империи. Правда, активировал её лишь частично. Так, снова начались вручения орденов Святого Георгия и Святого Владимира, хотя лишь до 2-й степени. С высшей степенью в условиях Гражданской войны и национальной междоусобицы вполне разумно Колчак решил повременить. Не вручались эти степени, а также и более высокие по прежнему рангу награды и по той причине, что награждение ими раньше являлось исключительной прерогативой монарха. Зато орден Святой Анны всех степеней и георгиевские солдатские кресты выдавались без ограничений.
Кавалер «Станислава» 2-й (за Порт-Артур) и 1-й степеней (за успешное командование на Балтике в 1914–1916 годах), Колчак тем не менее решительно отказался от вручения в дальнейшем и этого польского ордена, и другого — Белого орла. Правильно сделал: «братья-славяне» всегда готовы всадить нож в русскую спину.
Отечественным любителям провести католические рождественские каникулы в Праге за кружкой «пивасика» вообще-то следует знать о неблаговидной роли чехов в Гражданской войне. В 1917 году из чехов и словаков, пленённых солдат враждебной Австро-Венгрии, на территории России организовали корпус, впоследствии (1919) развёрнутый в армию. Корпус не поддержал Октябрьскую революцию в Петрограде, но лишь на первых порах принимал активное участие в боевых действиях. А после заключения сепаратного Брестского мира, удрав от наступавших германцев и большевиков в Поволжье и Сибирь, чехи занялись в основном политическими играми и грабежом в белогвардейском тылу. В декабре 1919-го они, наконец, сорвали крупный куш.
27 декабря эшелоны, забитые эвакуировавшимися на Дальний Восток солдатами-колчаковцами, гражданским населением и золотом (в наследство адмиралу досталась примерно половина золотого запаса Российской империи), были остановлены чехословаками, контролировавшими Транссиб, под Нижнеудинском. Паровозы отцеплены и угнаны. Между тем Колчак оказался брошен своими разбежавшимися трусами-подчинёнными на произвол судьбы.
Когда начальник французской военной миссии при колчаковском правительстве генерал Морис Жанен, натолкнувшись на решительный отказ Колчака, потерял надежду прибрать к рукам русское золото, он в нарушение спущенных сверху инструкций санкционировал выдачу адмирала эсеровскому правительству, так называемому Политцентру, только что захватившему власть в Иркутске. Трагическую развязку ускорила ставшая известной телеграмма Верховного правителя во Владивосток с приказанием тщательно досматривать имущество чехословаков. Эсеры и чехи, в свою очередь, выдали пленника большевикам вместе с частью золота, купив тем самым помилование для первых и билет домой для вторых. Сколько золота чехи при этом прикарманили, остаётся загадкой. Хотя что там сокровища, когда брошенные без паровозов в сибирских снегах эшелоны стали могилами на колёсах для тысяч русских людей…
Адмирал Александр Колчак
В ночь с 6 на 7 февраля 1920 года адмирала Колчака расстреляли по решению большевистского Иркутского военно-революционного комитета. А спустя четыре дня принявший от погибшего Владимира Каппеля главное командование над остатками разбитого Восточного фронта генерал-майор Сергей Войцеховский «в воздаяние исключительных опасностей и трудов, понесенных войсками Восточного фронта в беспримерном походе с берегов Иртыша за Байкал» учредил новую награду — знак отличия военного ордена «За Великий Сибирский поход», скопированный с другого, более известного знака отличия 1-го Кубанского (Ледяного) похода, о котором разговор впереди. Вот его описание: «Терновый венок оксидированного серебра, 30 мм в диаметре, пересечённый слева снизу-вверх направо золотым мечом 50 мм длиной. Наверху венка ушко для ношения. Оборотная сторона гладкая с набитым порядковым номером». Знак имел две степени: 1-я на Георгиевской ленте — для всех участников сражений, и 2-я степень — для совершивших поход, но в боях не принимавших участия, на ленте ордена Святого Владимира.
Напоследок ещё два слова о белых партизанах. Если успех ачинцев был во многом обеспечен поддержкой местного населения, по отношению к которому беляки вели себя как защитники, а не обидчики, то особые отряды барона Романа фон Унгерна-Штернберга и атамана Григория Семёнова являлись, по сути, разбойничьими шайками. В одном из отчётов белогвардейского генерала Павла Иванова-Ринова сказано: «Семёнов, поддерживаемый также японцами, хотя и заявляет о своей лояльности в отношении командного состава и правительства, позволяет своим бандам также бесчинствовать в Забайкалье, именно: реквизировать наши продовольственные грузы, продавать их спекулянтам, а деньги делить между чинами отрядов». Для этих-то чинов атаман в 1920 году соорудил знак «За храбрость» — белого металла, в форме Георгиевского креста, на Георгиевской ленте и со Святым Георгием в медальоне. На верхнем луче этого 35-миллиметрового в диаметре креста изображалось солнце в лучах, на левом — буква «О», на нижнем — «М» и на правом — тоже «О». Вместе это означало «Особый Маньчжурский отряд».
Имелись у семёновского отряда и другие памятные знаки, учреждённые позднее, уже в эмиграции. О них вспомним, подводя итоги истории белогвардейских наград.
Информация