Парижское сражение Крымской войны
Когда говорят о героях войн, бойцы тайного, дипломатического фронта оказываются забытыми. Между тем их заслуги перед Отечеством трудно переоценить.
В Крымской войне нам противостояли Британская, Французская и Османская империи, а также Королевство Сардиния-Пьемонт. На исходе противостояния о готовности вступить в антироссийскую коалицию нашей стране заявили Австрия и Пруссия. В любой момент к ним могла присоединиться и Швеция, которая вела с Наполеоном III секретные переговоры, заключила с Францией союз и обязалась при случае напасть на нас армией числом в 60 тысяч человек. С подачи Стамбула русские укрепленные пункты в Средней Азии подвергались набегам отрядов во главе с местными «авторитетами». Не исключалось, что боевые действия в Закавказье начнет Иран.
Луи-Эдуард Дюбюф. «Подписание Парижского мирного договора». 1856
Русская армия ощетинилась штыками вдоль гигантской границы. Наши войска стояли в Царстве Польском, Прибалтике, Финляндии, Крыму и Новороссии, на Кавказе и в Закавказье. Всего 784 генерала, 20 тысяч офицеров, 974 556 нижних чинов, а в резерве 113 генералов, 7763 офицера и 572 158 нижних чинов. В ополчении находилось 240 тысяч, казаков – 120 755 человек.
Много это или мало? Известна оценка генерала Богдановича: «К весне 1856 года мы могли встретить неприятеля на всяком из пунктов наших границ значительными силами».
Но нужна ли была России война с коалицией сильнейших стран мира? Чтобы обсудить этот вопрос, Александр II собрал совет из первых лиц государства. На заседании 1 января 1856 года присутствовали канцлер К. В. Нессельроде, генерал-адъютант М. С. Воронцов, министр государственных имуществ П. Д. Киселев, шеф жандармов и главный начальник III отделения собственной императорской канцелярии граф А. Ф. Орлов и президент Академии наук Д. Н. Блудов. На второе совещание через две недели были дополнительно приглашены управляющий Морским министерством великий князь Константин Николаевич, дипломат П. К. Мейендорф и военный министр князь В. А. Долгоруков.
Александр II в общих чертах знал, каких уступок от него потребует европейская коалиция. Если в начале боевых действий противник ставил цель расчленить Россию, отторгнув от нее обширные территории нынешних Украины, Белоруссии, стран Балтии, Крым, Кавказ, Финляндию и даже Петербург, то в 1856-м вопрос о разделе России уже не стоял и царь согласился на переговоры.
25 февраля в Париже собрался конгресс представителей великих держав. Сам ход дискуссий показывает, что Россия вела себя отнюдь не как разбитая страна. Так, например, австрийцы потребовали у нас Бессарабию, на что последовал угрожающе жесткий ответ графа Орлова: «Господин австрийский уполномоченный не знает, какого моря слез и крови такое исправление границ будет стоить его стране».
Затем Орлов в издевательской форме осадил министра иностранных дел Англии графа Кларендона. Россия соглашалась «нейтрализовать Черное море», то есть не держать на его берегах военно-морских арсеналов и не восстанавливать здесь флот. Но помимо Севастополя у России была еще одна черноморская база – Николаев, в котором к тому же находились верфи и военный арсенал. Англичане считали, что город должен разоружиться, а его верфи будут разрушены в соответствии с мирным договором. Однако Орлов заявил: Николаев находится не на берегу Черного моря, а на реке Буг и условия договора на него не распространяются. Все прекрасно знали, что Бугский лиман является частью Черного моря, он судоходен даже для крупных кораблей, а значит, Орлов насмехается, но поделать ничего не могли. Более того, Россия отстояла право все-таки держать в Черном море несколько кораблей и Орлов для пущей острастки заверил «западных партнеров», что, буде необходимо, Петербург построит эти корабли именно в Николаеве.
Во время переговоров вспыхнул спор относительно русских фортов на восточном побережье Черного моря. Некоторые из них были взорваны во время войны, и Кларендон заявил, что форты по сути те же арсеналы, только называются по-другому. Следовательно, Россия не имеет права их восстанавливать. Орлов с ним не согласился: по его мнению, форт и арсенал – разные вещи и Россия исполнять требования Британии не собирается.
Англичане пробовали поднять экономический вопрос, требуя сделать Севастополь зоной беспошлинной торговли, но и здесь ничего не добились. Само собой, контрибуцию наша страна также не заплатила.
Кларендон из кожи вон лез, добиваясь от России признания независимости Черкесии. Он использовал всевозможные способы нажима на русскую делегацию, однако Орлов и тут проявил твердость.
Антироссийская коалиция вернула нам все территории, которые ей удалось занять в ходе войны, в обмен на Карс с окрестностями, захваченными Россией у Турции. Единственной потерей для нас стал небольшой участок Бессарабии в устье Дуная, который отошел Молдавскому княжеству. Формально оно входило в состав Османской империи, однако на Парижском конгрессе была подтверждена его (а также Валахии и Сербии) широчайшая автономия. Соответственно земля досталась даже не османам, а Молдавскому княжеству.
Это все, чего добилась от России огромная европейская коалиция, заплатив за ничтожные уступки огромную цену в виде колоссальных человеческих потерь и астрономических денежных сумм.
Более того, Орлов заставил Стамбул согласиться не держать арсеналов на своем черноморском побережье, дать гарантии прав и привилегий христианскому населению Османской империи.
Так что для России договор, завершивший войну, получился отнюдь не позорным. Когда в Лондоне узнали, сколь ничтожны уступки, сделанные Россией, разразился грандиозный скандал. В палате лордов негодовали и беспощадно критиковали не только своих дипломатов, но и премьера Генри Пальмерстона. Степень возмущения почтенных джентльменов хорошо видна по гневной речи лорда Маннерса: «Говорят, что имеется карта, на которой благородным лордом многие из этих мест обозначены как независимые... имели ли мы шансы в данный момент сделать их независимыми? Если мы должны сделать их независимыми, то я не могу найти слов, чтобы охарактеризовать низость политики Англии в этом случае. Вы снабжаете черкесов оружием, вы ведете кампанию в союзе с ними, вы не жалеете ни оружия, ни боеприпасов, чтобы они могли энергично сражаться против общего врага, и после того, как они спасли для вас крепость Карс, которую бы вам не спасти своими силами, вы отказываетесь от них и позволяете России осуществить ее планы завоевания в Азии».
Ратификация Парижского договора оказалась под вопросом, и все же правящие круги Англии смирились с неизбежным. Соглашение с Россией вступило в силу.
Отдадим должное российской делегации на Парижском конгрессе, особенно графу Орлову, который в непростых условиях твердо отстаивал интересы Родины, являя прекрасный пример для современного поколения наших дипломатов.
В Крымской войне нам противостояли Британская, Французская и Османская империи, а также Королевство Сардиния-Пьемонт. На исходе противостояния о готовности вступить в антироссийскую коалицию нашей стране заявили Австрия и Пруссия. В любой момент к ним могла присоединиться и Швеция, которая вела с Наполеоном III секретные переговоры, заключила с Францией союз и обязалась при случае напасть на нас армией числом в 60 тысяч человек. С подачи Стамбула русские укрепленные пункты в Средней Азии подвергались набегам отрядов во главе с местными «авторитетами». Не исключалось, что боевые действия в Закавказье начнет Иран.
Луи-Эдуард Дюбюф. «Подписание Парижского мирного договора». 1856
Русская армия ощетинилась штыками вдоль гигантской границы. Наши войска стояли в Царстве Польском, Прибалтике, Финляндии, Крыму и Новороссии, на Кавказе и в Закавказье. Всего 784 генерала, 20 тысяч офицеров, 974 556 нижних чинов, а в резерве 113 генералов, 7763 офицера и 572 158 нижних чинов. В ополчении находилось 240 тысяч, казаков – 120 755 человек.
Много это или мало? Известна оценка генерала Богдановича: «К весне 1856 года мы могли встретить неприятеля на всяком из пунктов наших границ значительными силами».
Но нужна ли была России война с коалицией сильнейших стран мира? Чтобы обсудить этот вопрос, Александр II собрал совет из первых лиц государства. На заседании 1 января 1856 года присутствовали канцлер К. В. Нессельроде, генерал-адъютант М. С. Воронцов, министр государственных имуществ П. Д. Киселев, шеф жандармов и главный начальник III отделения собственной императорской канцелярии граф А. Ф. Орлов и президент Академии наук Д. Н. Блудов. На второе совещание через две недели были дополнительно приглашены управляющий Морским министерством великий князь Константин Николаевич, дипломат П. К. Мейендорф и военный министр князь В. А. Долгоруков.
Александр II в общих чертах знал, каких уступок от него потребует европейская коалиция. Если в начале боевых действий противник ставил цель расчленить Россию, отторгнув от нее обширные территории нынешних Украины, Белоруссии, стран Балтии, Крым, Кавказ, Финляндию и даже Петербург, то в 1856-м вопрос о разделе России уже не стоял и царь согласился на переговоры.
25 февраля в Париже собрался конгресс представителей великих держав. Сам ход дискуссий показывает, что Россия вела себя отнюдь не как разбитая страна. Так, например, австрийцы потребовали у нас Бессарабию, на что последовал угрожающе жесткий ответ графа Орлова: «Господин австрийский уполномоченный не знает, какого моря слез и крови такое исправление границ будет стоить его стране».
Затем Орлов в издевательской форме осадил министра иностранных дел Англии графа Кларендона. Россия соглашалась «нейтрализовать Черное море», то есть не держать на его берегах военно-морских арсеналов и не восстанавливать здесь флот. Но помимо Севастополя у России была еще одна черноморская база – Николаев, в котором к тому же находились верфи и военный арсенал. Англичане считали, что город должен разоружиться, а его верфи будут разрушены в соответствии с мирным договором. Однако Орлов заявил: Николаев находится не на берегу Черного моря, а на реке Буг и условия договора на него не распространяются. Все прекрасно знали, что Бугский лиман является частью Черного моря, он судоходен даже для крупных кораблей, а значит, Орлов насмехается, но поделать ничего не могли. Более того, Россия отстояла право все-таки держать в Черном море несколько кораблей и Орлов для пущей острастки заверил «западных партнеров», что, буде необходимо, Петербург построит эти корабли именно в Николаеве.
Во время переговоров вспыхнул спор относительно русских фортов на восточном побережье Черного моря. Некоторые из них были взорваны во время войны, и Кларендон заявил, что форты по сути те же арсеналы, только называются по-другому. Следовательно, Россия не имеет права их восстанавливать. Орлов с ним не согласился: по его мнению, форт и арсенал – разные вещи и Россия исполнять требования Британии не собирается.
Англичане пробовали поднять экономический вопрос, требуя сделать Севастополь зоной беспошлинной торговли, но и здесь ничего не добились. Само собой, контрибуцию наша страна также не заплатила.
Кларендон из кожи вон лез, добиваясь от России признания независимости Черкесии. Он использовал всевозможные способы нажима на русскую делегацию, однако Орлов и тут проявил твердость.
Антироссийская коалиция вернула нам все территории, которые ей удалось занять в ходе войны, в обмен на Карс с окрестностями, захваченными Россией у Турции. Единственной потерей для нас стал небольшой участок Бессарабии в устье Дуная, который отошел Молдавскому княжеству. Формально оно входило в состав Османской империи, однако на Парижском конгрессе была подтверждена его (а также Валахии и Сербии) широчайшая автономия. Соответственно земля досталась даже не османам, а Молдавскому княжеству.
Это все, чего добилась от России огромная европейская коалиция, заплатив за ничтожные уступки огромную цену в виде колоссальных человеческих потерь и астрономических денежных сумм.
Более того, Орлов заставил Стамбул согласиться не держать арсеналов на своем черноморском побережье, дать гарантии прав и привилегий христианскому населению Османской империи.
Так что для России договор, завершивший войну, получился отнюдь не позорным. Когда в Лондоне узнали, сколь ничтожны уступки, сделанные Россией, разразился грандиозный скандал. В палате лордов негодовали и беспощадно критиковали не только своих дипломатов, но и премьера Генри Пальмерстона. Степень возмущения почтенных джентльменов хорошо видна по гневной речи лорда Маннерса: «Говорят, что имеется карта, на которой благородным лордом многие из этих мест обозначены как независимые... имели ли мы шансы в данный момент сделать их независимыми? Если мы должны сделать их независимыми, то я не могу найти слов, чтобы охарактеризовать низость политики Англии в этом случае. Вы снабжаете черкесов оружием, вы ведете кампанию в союзе с ними, вы не жалеете ни оружия, ни боеприпасов, чтобы они могли энергично сражаться против общего врага, и после того, как они спасли для вас крепость Карс, которую бы вам не спасти своими силами, вы отказываетесь от них и позволяете России осуществить ее планы завоевания в Азии».
Ратификация Парижского договора оказалась под вопросом, и все же правящие круги Англии смирились с неизбежным. Соглашение с Россией вступило в силу.
Отдадим должное российской делегации на Парижском конгрессе, особенно графу Орлову, который в непростых условиях твердо отстаивал интересы Родины, являя прекрасный пример для современного поколения наших дипломатов.
Информация