Последний премьер империи
12 января 1917 года председателем Совета Министров был назначен князь Николай Голицын. В фигуре, поступках любого «последнего» на любой важной должности, тем более такой, как премьер империи, неизбежно будут выискивать (и находить) «символические знаки», предзнаменования. Наверно, и князь Николай Дмитриевич не избежал бы подобной участи, если б не столь краткий (40 дней) срок его правления, не столь грандиозные последующие события и… не столь уж малая и бесцветная его фигура. И на фоне предшественников по должности (Сергей Витте, Пётр Столыпин), и… ещё больший контраст на фоне грандиозных фигур его предков, князей Голицыных.
За отведённый историей срок он ничем проявить себя не успел, что было и невозможно. Потому в историографии практически нет сведений о деятельности премьера Голицына — лишь оценки его личности, зафиксированные к моменту назначения. Один из ведущих публицистов дореволюционной России Михаил Меньшиков: «Князь известен своим чарующим обращением». Характеристику, данную Павлом Милюковым: «В политическом отношении полное ничтожество», трудно признать объективной ввиду высокой степени вовлечённости самого Милюкова в конфликт с императорской властью.
Характерна оценка последнего премьера в современной историографии. Анатолий Смирнов: «Председателем Совета Министров по настоянию Александры Федоровны сделали князя Голицына Н.Д. Он был лично и с лучшей стороны известен царице, ибо возглавлял ею опекаемый Комитет помощи русским военнопленным. Князь-Рюрикович, он пользовался безупречной репутацией в аристократических кругах, многие годы председательствовал в правлении Английского клуба, был так же членом Госсовета. Но особыми талантами не блистал, крупным опытным государственным мужем, конечно, быть не мог».
Поражает эта «инфляция», снижение важности вообще каких-либо личностных характеристик: на фоне грядущих событий не важны таланты (или их отсутствие) последнего премьера империи. Историограф Анатолий Смирнов отмечает лишь: «Представитель высшей аристократии». При том допуская ошибку: князя Гедиминовича называет князем Рюриковичем! Различие когда-то фундаментальнейшее, «базовое» на фоне грядущей гибели империи для современного историка, наверно, уже малосущественная деталь.
Хотя и нынешний архив рода Голицыных мало что может добавить к биографии последнего премьера. Автор благодарит академика Георгия Голицына, хранителя голицынских фондов Ивана Голицына: предоставленные ими материалы оказали мне огромную помощь при написании книги, более 50 статей, в том числе в изданиях, входящих в список ВАК. Однако и в них запас сведений о князе Николае Голицыне невелик.
Николай Дмитриевич Голицын (1850–1925). Действительный тайный советник. Сын князя Дмитрия Борисовича Голицына и княгини Софьи Николаевны, урождённой Пущиной. Окончил Александровский лицей (1871). В 1885–1903 годах последовательно: архангельский, калужский, тверской губернатор. На этих должностях способствовал развитию губерний: в Архангельской — преимущественно в сфере медицины, в Калуге способствовал культурному и научному развитию региона. В 1903 году назначен сенатором. В мае 1915 года — председателем Комиссии по оказанию помощи русским военнопленным. С ноября 1915 года — член Государственного совета.
Николай Голицын пользовался личным доверием царской семьи и 27 декабря 1916 года (12 января 1917-го) по настойчивому требованию императрицы назначен председателем Совета Министров.
В условиях политического и экономического кризисов Николай Голицын выступал за диалог с Государственной думой, ходатайствовал перед императором Николаем II об отставке министра внутренних дел Александра Протопопова. Выступил против роспуска Государственной думы. 27 февраля (12 марта) 1917 года вместе с Михаилом Родзянко, великим князем Михаилом Александровичем принимал участие в составлении телеграммы Николаю II, сообщавшей о положении в Петрограде.
В ходе Февральской революции получил отставку от Временного комитета Государственной думы, вместе с другими министрами был арестован. Давал показания Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. По окончании следствия в апреле освобождён с разрешением выезда за границу при обязательстве с его стороны не участвовать в политической деятельности. Но остался с семьёй в Петрограде, где ему пришлось заниматься сапожным ремеслом, сторожить общественные огороды. В 1920–1924 годах дважды арестовывался органами ВЧК — ОГПУ по подозрению в связи с контрреволюционными элементами, 12 февраля 1925 года арестован в третий раз, 22 июня 1925 года расстрелян.
С 1881 года был женат на Евгении Андреевне, урождённой Грюнберг. Имел четырёх сыновей: Дмитрия (1882–1928), Николая (1883–1931), Александра (1885–1974) и Евгения (1888–1928).
В 2004 году отдел реабилитации жертв политических репрессий Генпрокуратуры Российской Федерации, изучив материалы дела князя Николая Голицына, пришёл к выводу, что в этих документах сведений о какой-либо противоправной деятельности Голицына не имеется, и он подлежит реабилитации.
В подробном исследовании той эпохи Арона Авреха Николай Голицын упоминается лишь дважды: участвовал в написании одной из записок царице, другую ему уже в качестве премьера передал на рассмотрение царь. Причём то была записка священника Михаила Митроцкого… о готовящейся «записке правительству от русских кругов Киевской губернии с множеством подписей (чего, однако, не произошло. — А.А.)… Царю записка понравилась так же, как и Щегловитову. Николай II наложил на ней резолюцию: «Записка, достойная внимания» — и 17 января передал Голицыну для конкретного обсуждения в правительстве. Во всеподданнейшем докладе 20 января Голицын сообщил царю: «Записка, несомненно, заслуживает внимательного соображения»».
Если учесть содержание записки «необходимо противодействовать надвинувшимся угрозам государству» и несметное количество подобных цидул, то даже факт их рассмотрения в последние дни империи — свидетельство, и весьма печальное. Потеря царём последних нитей связи с реальной жизнью страны. Через несколько дней некто Александр Бубликов придёт в Министерство путей сообщения и начнёт гонять, как зайца, поезд с ещё не отрёкшимся Николаем II с дороги на дорогу, пока тот не остановится на знаменитой с тех пор станции Дно.
О знаменитых предшественниках князя Николая Голицына, последовательно преданных царём Сергее Витте, Петре Столыпине, написано достаточно, однако картина не может быть полной без обрисовки его предшественников по линии генеалогической. В роду князей Голицыных насчитывалось 22 боярина, трое глав правительств, один председатель Государственного совета. Четырнадцать получили высший орден Российской империи — орден Андрея Первозванного. Практически единственный пример в истории, когда в разные исторические эпохи отец и сын становились фельдмаршалами: Михаил Михайлович Голицын (1675–1730), победой при Гренгаме завершивший Северную войну со Швецией, и Александр Михайлович, фельдмаршал, герой русско-турецкой войны 1768–1774 годов.
В 2008 году отмечалось 600-летие рода российских Голицыных.
ВЫБОР РУСИ
26 июля 1408 года. Грандиозная картина, напоминающая эпоху переселений библейских патриархов: внук Гедимина Великого, основателя Литовской Руси, князь Патрикей Наримунтович переезжает в Русь Московскую.
Многочисленное семейство, домашние. Сотни повозок, конная дружина: прикрытие по всем правилам! Среди дружинников скачет некий Карбыш — дальний предок генерала Дмитрия Карбышева. Верные патрикеевы крестьяне гонят коров, овец, коз. На скрипучих телегах — котлы, железные наконечники вил, цепов, кос, древки не везут: можно сделать на новом месте. Поверх поклажи — те, кому тяжела дальняя дорога: старики с иконами, дети с курами, гусями, беременные женщины — некоторые будущие россияне приехали во чреве матери. Раздвигаются тёмные ширмы леса — и вот перед ними их новая родина…
Более трёх тыс. душ прибыло с князем Патрикеем из Литвы к великому князю Василию, сыну Дмитрия Донского.
Василий, великий князь Московский (сын Дмитрия Донского), несказанно рад внуку Гедимина, его мощной дружине, за его сына Юрия Патрикеевича выдаёт свою дочь…
Сильные до той эпохи, сплочённые литвины князя Гедимина покоряли территорию нынешних Белоруссии, Украины под известным лозунгом: «Мы старины не рухаем, новины не увводим». Язычники-литвины приняли православие, став своеобразным консервантом законов, обычаев Древней Руси, которые они застали в нач. XIV века. Потому и сегодня законы Киевской Руси изучают по «Первому литовскому статуту»! Двести лет на картах параллельно стояли Русь Московская и Русь Литовская.
Всё изменилось, когда литовским князьям с их русским приданым раскрыла жадные объятия католическая Польша. Даже великая совместная польско-литовско-русская победа над немцами при Грюнвальде не прикроет картины польского коварства, меркантильности: магнатам нужны были новые поместья, ксендзам — новая паства. Урывали у союзников то поветы, то воеводства, то целые провинции (Галиция, Подолия). Русско-литовскому князю оставалось три пути:
Перейти в католичество, дать полякам королевскую династию: Ягеллоны, потомки литовца Ягайлы.
Как знаменитый принц, воин, авантюрист Свидригайло (младший брат Ягайлы), возглавить православную партию Речи Посполитой, пару раз едва не становясь королями, но всё ж сойти на нет.
Храня главную тогда ценность — веру, уйти к единственным православным, но и отчаянно захолустным монархам: московским князьям. Это выбор Гедиминовичей — будущих Голицыных, Трубецких, Куракиных, Хованских…
Да, Русь Московская, забившаяся в заокские леса данница Орды, значительно уступала Литовской по населению, военной мощи. Но… со временем ситуация развернулась кардинально, и остатки Руси Литовской вошли в новую Россию, в чём немалая заслуга и тех, выбравших третий путь. Хотя и до исторического переезда князья сражались за будущую родину.
Повесть «Задонщина» упоминает участников Куликовской битвы в войске Дмитрия Донского — Андрея и Дмитрия: «Сынове Олгердовы, а внуки есмя Едимантовы (Гедиминовы – И.Ш.)».
ЕДИНСТВЕННЫЙ РОД СЛУЖБЫ
Сын Юрия Патрикеевича, князь Иван: «Первый боярин великого князя Иоанна III, большой наместник, московский воевода». «Сын Юрия Иван, первый боярин при Василии Темном, продолжал первенствовать и при Иоанне III, к нему иностранные послы обращались с важными предложениями». Родные братья великого князя, ища с ним примирения, прибегали к посредничеству Ивана Патрикеева. Пока перестраивали дворец Иоанна III, он жил в доме князя Ивана Юрьевича.
Князь Михаил Патрикеев — седьмое поколение потомков Гедимина Великого, прозванный Голица, — стал родоначальником фамилии Голицыных.
«Голица» означает: боевая, стальная рукавица, надеваемая поверх шерстяной вареги. Князь Михаил Иванович в одном из сражений лишился кисти руки (предположительно, левой) и далее в сражениях прилаживал к кольчуге пустую «голицу». Полученная кличка перешла в фамилию его потомков.
В 1514 году, во время русско-литовской войны, вместе с воеводой Иваном Челяндиным он возглавлял русское войско, из-за местнических споров проиграл важную битву под Оршей, провёл в польском плену 38 лет(!), однако, вернувшись в Россию в 1552 году, был с честью принят царём Иваном Грозным, даже вошёл в тогдашнее правительство. Его сын, князь Юрий Михайлович, отличился при взятии Казани, в 1553 году — казанский воевода.
Князь Андрей Голицын — член Семибоярщины, князь Василий Голицын — видный полководец периода Смутного времени, дважды назывался вторым кандидатом во время избрания на царство Василия Шуйского и Михаила Романова.
Период XVII–XVIII веков — расцвет рода князей Голицыных. Другой Василий Васильевич — «фаворит царевны Софьи», но выдвинулся на первые роли он ещё при царе Фёдоре. После прихода к власти Петра I лишён чинов, вотчин, сослан в Каргополь.
Однако в бурно растущем роде Голицыных хватало выдающихся лиц на все придворные партии. Князь Борис Алексеевич (1654–1714), дядька и воспитатель царя Петра I, возглавлял вместе со Львом Нарышкиным «петровскую партию».
И у третьего члена царской династии, царя Иоанна, комнатным стольником был князь Иван Голицын. Голицыны тогда — воеводы, дипломаты, губернаторы. Особо выдвинулись благодаря военным способностям Дмитрий Михайлович (наместник Украины, будущий глава Верховного тайного совета), Михаил Михайлович-старший (фельдмаршал) и Михаил Михайлович-младший (генерал-адмирал).
НА ЗАКАТЕ ИМПЕРИИ. НЕЖДАННЫЕ АНАЛОГИИ
Примерно с сер. XIX века на могучем родословном древе Голицыных стали всё более произрастать учёные, писатели, художники. Что в историографии советского периода называлось «кризис самодержавия», сказалось на выборе князьями Голицыными новых направлений деятельности, точек приложения талантов. В прямую политическую оппозицию не становились. Автору этих строк довелось часто слышать популярную семейную формулу: «На Бородино сражались двадцать Голицыных, а в декабристах состоял лишь Валериан». Тут не просто подсчёт (сражались у Бородино двадцать, погибли двое), но и историческая тонкость: из многих на тот момент генералов, губернаторов… в тайное общество вступил только юноша, князь Валериан (1802 года рождения, камер-юнкер), отношение к которому самих Голицыных носит оттенок иронический.
Николай Борисович Голицын по праву считается основателем русской школы игры на виолончели
Заканчивалась полутысячелетняя непрерывная военная служба этого славного рода в том смысле, что в новую эпоху мобилизационных армий закончилась и постоянная сословная военная служба вообще. Теперь на кровавые, хотя и более редкие войны именно «уходили». Тут Голицыны, конечно, не были последними, но всё же… невероятно жаль, что в Первую мировую в высших командных кадрах России отсутствовали потомки верных и удачливых фельдмаршалов Михаила и Александра Голицыных.
А у последнего премьера имелся родственник: князь Борис Голицын — геофизик, признанный всем учёным миром нач. ХХ века, как и его изобретение — сейсмограф.
Выдающийся геофизик уже наших дней, один из 12 экспертов ООН, академик Георгий Голицын рассказывал мне: «В Потсдаме на Телеграфенберг в Институте геофизики я видел старинный, но работавший сейсмограф Голицына. Год изготовления точно не разглядел, зато в Швеции в Упсальском университете была возможность убедиться: российский дореволюционный сейсмограф стоял на службе. Это был 1996 год, прибору 90 лет, и, несмотря на весь прогресс в научном приборостроении, он работал!»
Князь Борис Борисович создал теорию сейсмических лучей, решил задачу определения эпицентра землетрясений, дал саму идею определения энергии землетрясения, используемую ныне в магнитудных шкалах. Одно из его высказываний меня поразило: «Можно уподобить всякое землетрясение фонарю, который зажигается на короткое время и освещает нам внутренность Земли, позволяя рассмотреть, что там происходит». Неожиданный взгляд: то, что считалось просто катастрофой, горем, «карой Божией», его гений развернул в сторону познания. История рода Голицыных не просто красива и величественна. В чём-то она напоминает и сейсмограф эпохи землетрясения, обрушившегося на империю. Расходящиеся векторы усилий. В роду когда-то великих администраторов, полководцев ныне просто приятный в общении сотрудник императрицыного комитета князь Николай Дмитриевич. И, разогнавший команду своего великого отца Александра III, царь с даром отчасти сродни царю Мидасу — прикосновением всё обращать в труху, хватается, назначает премьером. Вместе изучают подаваемые «записки, заслуживающие внимательного соображения» за пару недель до того, как некий Александр Бубликов просто придёт и заберёт у них все пути сообщения… Дважды упомянутый здесь анекдот и вместе с тем реальность — недооценённый казус столетней давности. От великого до смешного…
За отведённый историей срок он ничем проявить себя не успел, что было и невозможно. Потому в историографии практически нет сведений о деятельности премьера Голицына — лишь оценки его личности, зафиксированные к моменту назначения. Один из ведущих публицистов дореволюционной России Михаил Меньшиков: «Князь известен своим чарующим обращением». Характеристику, данную Павлом Милюковым: «В политическом отношении полное ничтожество», трудно признать объективной ввиду высокой степени вовлечённости самого Милюкова в конфликт с императорской властью.
Характерна оценка последнего премьера в современной историографии. Анатолий Смирнов: «Председателем Совета Министров по настоянию Александры Федоровны сделали князя Голицына Н.Д. Он был лично и с лучшей стороны известен царице, ибо возглавлял ею опекаемый Комитет помощи русским военнопленным. Князь-Рюрикович, он пользовался безупречной репутацией в аристократических кругах, многие годы председательствовал в правлении Английского клуба, был так же членом Госсовета. Но особыми талантами не блистал, крупным опытным государственным мужем, конечно, быть не мог».
Поражает эта «инфляция», снижение важности вообще каких-либо личностных характеристик: на фоне грядущих событий не важны таланты (или их отсутствие) последнего премьера империи. Историограф Анатолий Смирнов отмечает лишь: «Представитель высшей аристократии». При том допуская ошибку: князя Гедиминовича называет князем Рюриковичем! Различие когда-то фундаментальнейшее, «базовое» на фоне грядущей гибели империи для современного историка, наверно, уже малосущественная деталь.
Хотя и нынешний архив рода Голицыных мало что может добавить к биографии последнего премьера. Автор благодарит академика Георгия Голицына, хранителя голицынских фондов Ивана Голицына: предоставленные ими материалы оказали мне огромную помощь при написании книги, более 50 статей, в том числе в изданиях, входящих в список ВАК. Однако и в них запас сведений о князе Николае Голицыне невелик.
Николай Дмитриевич Голицын (1850–1925). Действительный тайный советник. Сын князя Дмитрия Борисовича Голицына и княгини Софьи Николаевны, урождённой Пущиной. Окончил Александровский лицей (1871). В 1885–1903 годах последовательно: архангельский, калужский, тверской губернатор. На этих должностях способствовал развитию губерний: в Архангельской — преимущественно в сфере медицины, в Калуге способствовал культурному и научному развитию региона. В 1903 году назначен сенатором. В мае 1915 года — председателем Комиссии по оказанию помощи русским военнопленным. С ноября 1915 года — член Государственного совета.
Николай Голицын пользовался личным доверием царской семьи и 27 декабря 1916 года (12 января 1917-го) по настойчивому требованию императрицы назначен председателем Совета Министров.
В условиях политического и экономического кризисов Николай Голицын выступал за диалог с Государственной думой, ходатайствовал перед императором Николаем II об отставке министра внутренних дел Александра Протопопова. Выступил против роспуска Государственной думы. 27 февраля (12 марта) 1917 года вместе с Михаилом Родзянко, великим князем Михаилом Александровичем принимал участие в составлении телеграммы Николаю II, сообщавшей о положении в Петрограде.
В ходе Февральской революции получил отставку от Временного комитета Государственной думы, вместе с другими министрами был арестован. Давал показания Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. По окончании следствия в апреле освобождён с разрешением выезда за границу при обязательстве с его стороны не участвовать в политической деятельности. Но остался с семьёй в Петрограде, где ему пришлось заниматься сапожным ремеслом, сторожить общественные огороды. В 1920–1924 годах дважды арестовывался органами ВЧК — ОГПУ по подозрению в связи с контрреволюционными элементами, 12 февраля 1925 года арестован в третий раз, 22 июня 1925 года расстрелян.
С 1881 года был женат на Евгении Андреевне, урождённой Грюнберг. Имел четырёх сыновей: Дмитрия (1882–1928), Николая (1883–1931), Александра (1885–1974) и Евгения (1888–1928).
В 2004 году отдел реабилитации жертв политических репрессий Генпрокуратуры Российской Федерации, изучив материалы дела князя Николая Голицына, пришёл к выводу, что в этих документах сведений о какой-либо противоправной деятельности Голицына не имеется, и он подлежит реабилитации.
В подробном исследовании той эпохи Арона Авреха Николай Голицын упоминается лишь дважды: участвовал в написании одной из записок царице, другую ему уже в качестве премьера передал на рассмотрение царь. Причём то была записка священника Михаила Митроцкого… о готовящейся «записке правительству от русских кругов Киевской губернии с множеством подписей (чего, однако, не произошло. — А.А.)… Царю записка понравилась так же, как и Щегловитову. Николай II наложил на ней резолюцию: «Записка, достойная внимания» — и 17 января передал Голицыну для конкретного обсуждения в правительстве. Во всеподданнейшем докладе 20 января Голицын сообщил царю: «Записка, несомненно, заслуживает внимательного соображения»».
Если учесть содержание записки «необходимо противодействовать надвинувшимся угрозам государству» и несметное количество подобных цидул, то даже факт их рассмотрения в последние дни империи — свидетельство, и весьма печальное. Потеря царём последних нитей связи с реальной жизнью страны. Через несколько дней некто Александр Бубликов придёт в Министерство путей сообщения и начнёт гонять, как зайца, поезд с ещё не отрёкшимся Николаем II с дороги на дорогу, пока тот не остановится на знаменитой с тех пор станции Дно.
О знаменитых предшественниках князя Николая Голицына, последовательно преданных царём Сергее Витте, Петре Столыпине, написано достаточно, однако картина не может быть полной без обрисовки его предшественников по линии генеалогической. В роду князей Голицыных насчитывалось 22 боярина, трое глав правительств, один председатель Государственного совета. Четырнадцать получили высший орден Российской империи — орден Андрея Первозванного. Практически единственный пример в истории, когда в разные исторические эпохи отец и сын становились фельдмаршалами: Михаил Михайлович Голицын (1675–1730), победой при Гренгаме завершивший Северную войну со Швецией, и Александр Михайлович, фельдмаршал, герой русско-турецкой войны 1768–1774 годов.
В 2008 году отмечалось 600-летие рода российских Голицыных.
ВЫБОР РУСИ
26 июля 1408 года. Грандиозная картина, напоминающая эпоху переселений библейских патриархов: внук Гедимина Великого, основателя Литовской Руси, князь Патрикей Наримунтович переезжает в Русь Московскую.
Многочисленное семейство, домашние. Сотни повозок, конная дружина: прикрытие по всем правилам! Среди дружинников скачет некий Карбыш — дальний предок генерала Дмитрия Карбышева. Верные патрикеевы крестьяне гонят коров, овец, коз. На скрипучих телегах — котлы, железные наконечники вил, цепов, кос, древки не везут: можно сделать на новом месте. Поверх поклажи — те, кому тяжела дальняя дорога: старики с иконами, дети с курами, гусями, беременные женщины — некоторые будущие россияне приехали во чреве матери. Раздвигаются тёмные ширмы леса — и вот перед ними их новая родина…
Более трёх тыс. душ прибыло с князем Патрикеем из Литвы к великому князю Василию, сыну Дмитрия Донского.
Василий, великий князь Московский (сын Дмитрия Донского), несказанно рад внуку Гедимина, его мощной дружине, за его сына Юрия Патрикеевича выдаёт свою дочь…
Сильные до той эпохи, сплочённые литвины князя Гедимина покоряли территорию нынешних Белоруссии, Украины под известным лозунгом: «Мы старины не рухаем, новины не увводим». Язычники-литвины приняли православие, став своеобразным консервантом законов, обычаев Древней Руси, которые они застали в нач. XIV века. Потому и сегодня законы Киевской Руси изучают по «Первому литовскому статуту»! Двести лет на картах параллельно стояли Русь Московская и Русь Литовская.
Всё изменилось, когда литовским князьям с их русским приданым раскрыла жадные объятия католическая Польша. Даже великая совместная польско-литовско-русская победа над немцами при Грюнвальде не прикроет картины польского коварства, меркантильности: магнатам нужны были новые поместья, ксендзам — новая паства. Урывали у союзников то поветы, то воеводства, то целые провинции (Галиция, Подолия). Русско-литовскому князю оставалось три пути:
Перейти в католичество, дать полякам королевскую династию: Ягеллоны, потомки литовца Ягайлы.
Как знаменитый принц, воин, авантюрист Свидригайло (младший брат Ягайлы), возглавить православную партию Речи Посполитой, пару раз едва не становясь королями, но всё ж сойти на нет.
Храня главную тогда ценность — веру, уйти к единственным православным, но и отчаянно захолустным монархам: московским князьям. Это выбор Гедиминовичей — будущих Голицыных, Трубецких, Куракиных, Хованских…
Да, Русь Московская, забившаяся в заокские леса данница Орды, значительно уступала Литовской по населению, военной мощи. Но… со временем ситуация развернулась кардинально, и остатки Руси Литовской вошли в новую Россию, в чём немалая заслуга и тех, выбравших третий путь. Хотя и до исторического переезда князья сражались за будущую родину.
Повесть «Задонщина» упоминает участников Куликовской битвы в войске Дмитрия Донского — Андрея и Дмитрия: «Сынове Олгердовы, а внуки есмя Едимантовы (Гедиминовы – И.Ш.)».
ЕДИНСТВЕННЫЙ РОД СЛУЖБЫ
Сын Юрия Патрикеевича, князь Иван: «Первый боярин великого князя Иоанна III, большой наместник, московский воевода». «Сын Юрия Иван, первый боярин при Василии Темном, продолжал первенствовать и при Иоанне III, к нему иностранные послы обращались с важными предложениями». Родные братья великого князя, ища с ним примирения, прибегали к посредничеству Ивана Патрикеева. Пока перестраивали дворец Иоанна III, он жил в доме князя Ивана Юрьевича.
Князь Михаил Патрикеев — седьмое поколение потомков Гедимина Великого, прозванный Голица, — стал родоначальником фамилии Голицыных.
«Голица» означает: боевая, стальная рукавица, надеваемая поверх шерстяной вареги. Князь Михаил Иванович в одном из сражений лишился кисти руки (предположительно, левой) и далее в сражениях прилаживал к кольчуге пустую «голицу». Полученная кличка перешла в фамилию его потомков.
В 1514 году, во время русско-литовской войны, вместе с воеводой Иваном Челяндиным он возглавлял русское войско, из-за местнических споров проиграл важную битву под Оршей, провёл в польском плену 38 лет(!), однако, вернувшись в Россию в 1552 году, был с честью принят царём Иваном Грозным, даже вошёл в тогдашнее правительство. Его сын, князь Юрий Михайлович, отличился при взятии Казани, в 1553 году — казанский воевода.
Князь Андрей Голицын — член Семибоярщины, князь Василий Голицын — видный полководец периода Смутного времени, дважды назывался вторым кандидатом во время избрания на царство Василия Шуйского и Михаила Романова.
Период XVII–XVIII веков — расцвет рода князей Голицыных. Другой Василий Васильевич — «фаворит царевны Софьи», но выдвинулся на первые роли он ещё при царе Фёдоре. После прихода к власти Петра I лишён чинов, вотчин, сослан в Каргополь.
Однако в бурно растущем роде Голицыных хватало выдающихся лиц на все придворные партии. Князь Борис Алексеевич (1654–1714), дядька и воспитатель царя Петра I, возглавлял вместе со Львом Нарышкиным «петровскую партию».
И у третьего члена царской династии, царя Иоанна, комнатным стольником был князь Иван Голицын. Голицыны тогда — воеводы, дипломаты, губернаторы. Особо выдвинулись благодаря военным способностям Дмитрий Михайлович (наместник Украины, будущий глава Верховного тайного совета), Михаил Михайлович-старший (фельдмаршал) и Михаил Михайлович-младший (генерал-адмирал).
НА ЗАКАТЕ ИМПЕРИИ. НЕЖДАННЫЕ АНАЛОГИИ
Примерно с сер. XIX века на могучем родословном древе Голицыных стали всё более произрастать учёные, писатели, художники. Что в историографии советского периода называлось «кризис самодержавия», сказалось на выборе князьями Голицыными новых направлений деятельности, точек приложения талантов. В прямую политическую оппозицию не становились. Автору этих строк довелось часто слышать популярную семейную формулу: «На Бородино сражались двадцать Голицыных, а в декабристах состоял лишь Валериан». Тут не просто подсчёт (сражались у Бородино двадцать, погибли двое), но и историческая тонкость: из многих на тот момент генералов, губернаторов… в тайное общество вступил только юноша, князь Валериан (1802 года рождения, камер-юнкер), отношение к которому самих Голицыных носит оттенок иронический.
Николай Борисович Голицын по праву считается основателем русской школы игры на виолончели
Заканчивалась полутысячелетняя непрерывная военная служба этого славного рода в том смысле, что в новую эпоху мобилизационных армий закончилась и постоянная сословная военная служба вообще. Теперь на кровавые, хотя и более редкие войны именно «уходили». Тут Голицыны, конечно, не были последними, но всё же… невероятно жаль, что в Первую мировую в высших командных кадрах России отсутствовали потомки верных и удачливых фельдмаршалов Михаила и Александра Голицыных.
А у последнего премьера имелся родственник: князь Борис Голицын — геофизик, признанный всем учёным миром нач. ХХ века, как и его изобретение — сейсмограф.
Выдающийся геофизик уже наших дней, один из 12 экспертов ООН, академик Георгий Голицын рассказывал мне: «В Потсдаме на Телеграфенберг в Институте геофизики я видел старинный, но работавший сейсмограф Голицына. Год изготовления точно не разглядел, зато в Швеции в Упсальском университете была возможность убедиться: российский дореволюционный сейсмограф стоял на службе. Это был 1996 год, прибору 90 лет, и, несмотря на весь прогресс в научном приборостроении, он работал!»
Князь Борис Борисович создал теорию сейсмических лучей, решил задачу определения эпицентра землетрясений, дал саму идею определения энергии землетрясения, используемую ныне в магнитудных шкалах. Одно из его высказываний меня поразило: «Можно уподобить всякое землетрясение фонарю, который зажигается на короткое время и освещает нам внутренность Земли, позволяя рассмотреть, что там происходит». Неожиданный взгляд: то, что считалось просто катастрофой, горем, «карой Божией», его гений развернул в сторону познания. История рода Голицыных не просто красива и величественна. В чём-то она напоминает и сейсмограф эпохи землетрясения, обрушившегося на империю. Расходящиеся векторы усилий. В роду когда-то великих администраторов, полководцев ныне просто приятный в общении сотрудник императрицыного комитета князь Николай Дмитриевич. И, разогнавший команду своего великого отца Александра III, царь с даром отчасти сродни царю Мидасу — прикосновением всё обращать в труху, хватается, назначает премьером. Вместе изучают подаваемые «записки, заслуживающие внимательного соображения» за пару недель до того, как некий Александр Бубликов просто придёт и заберёт у них все пути сообщения… Дважды упомянутый здесь анекдот и вместе с тем реальность — недооценённый казус столетней давности. От великого до смешного…
Информация