Февраль 1917 года в провинции
Митинг на Якорной площади по случаю провозглашения «Кронштадтской республики». Фото 1917 года
Революции 1917 года породили десятки мифов, большинство из которых дожили до 100-летию. Мы их наблюдаем в выступлениях политических деятелей, на страницах школьных и университетских учебников. Наиболее лживыми являются мифы о бескровной Февральской революции, о демократическом Временном правительстве, которое на германские деньги было свергнуто большевиками, миф об «украденной победе» – то есть большевики спасли Германию от разгрома и т.д. Практически все наши интерпретаторы истории сводят период российской жизни между февралем и октябрем 1917-го к событиям в Петрограде. Там относительно сильна была власть Временного правительства и имела место постоянная конфронтация между оным кабинетом министров и Советами, не было ни националистов, ни сепаратистов. Однако большая часть территории бывшей Российской империи весьма слабо контролировались Временным правительством, а какие-то территории, и в первую очередь окраины, были фактически независимы от центральной власти.
А давайте посмотрим, что происходило в провинции. С учетом объема данной публикации я рассмотрю лишь два примера: нетипичный – Кронштадт и типичный – Тверскую губернию.
ОФИЦЕРОВ УБИВАЛИ СРАЗУ
3 (16) марта 1917 года, то есть на следующий день после отречения Николая II, на рейде Гельсингфорса на линкоре «Андрей Первозванный» матросы потребовали спустить Андреевский флаг и поднять красный. Вахтенный лейтенант Геннадий Бубнов отказался и был поднят на штыки. Это послужило сигналом для расправы над офицерами. На трапе «Андрея Первозванного» был застрелен и сам начальник 2-й бригады линкоров адмирал А.К. Небольсин. Были убиты также главный командир Кронштадтского порта адмирал Р.Н. Вирен, начальник штаба Кронштадтского порта адмирал А.Г. Бутаков; 4 марта – командующий Балтийским флотом адмирал А.И. Непенин; следом за ними комендант Свеаборгской крепости генерал-лейтенант по флоту В.Н. Протопопов, командиры 1-го и 2-го Кронштадтских флотских экипажей Н. Стронский и А. Гирс, командир линейного корабля «Император Александр II» капитан 1 ранга Н. Повалишин, командир крейсера «Аврора» капитан 1 ранга М. Никольский и многие другие морские и сухопутные офицеры.
К 15 марта Балтийский флот потерял 120 офицеров, из которых 76 было убито (в Гельсингфорсе – 45, в Кронштадте – 24, в Ревеле – 5 и в Петрограде – 2). В Кронштадте, кроме того, было убито не менее 12 офицеров сухопутного гарнизона. Четыре офицера покончили жизнь самоубийством, и 11 пропали без вести. Более 600 офицеров подверглись нападению. Для сравнения: все флоты и флотилии России потеряли с начала Первой мировой войны 245 офицеров.
В Гельсингфорсе было арестовано около 50 офицеров и в Кронштадте около 300. Ряд офицеров, спасаясь от самосудов, сами пожелали быть арестованными. В Гельсингфорсе большая часть офицеров была выпущена в первые же дни после событий. Но остальные, около 20 человек, в основном причастные к подавлению Свеаборгского восстания 1906 года, находились в тюрьме, по крайней мере, еще в июле 1917 года. В Кронштадте в конце мая под арестом продолжали находиться 180 человек. Временное правительство пыталось перевести их в Петроград отдельными группами. «Но, – как жаловался министр юстиции П.Н. Переверзев на съезде офицерских депутатов 25 мая, – каждый раз собирались огромные толпы, требовавшие, чтобы ни один офицер не был вывезен из Кронштадта… И, считаясь с непримиримым настроением в Кронштадте, мы не прибегали к решительным мерам, чтобы не вызвать насилий над заключенными офицерами».
Нынешние либералы и монархисты все убийства офицеров валят на большевиков. Ну а на кого же еще? И со временем по формуле доктора Геббельса, ложь, повторенная тысячу раз, становится правдой. Но вот доказательств участия большевиков в мартовских убийствах или даже непосредственного подстрекательства ими матросов никто привести не может. Кстати, современники, очевидцы убийств, даже не упоминают о большевиках.
А вот связь с масонами из Временного правительства, несомненно, была. Рассказ о них – тема отдельной работы. Я же приведу малоизвестные детали убийства адмирала Адриана Ивановича Непенина.
ЧТО ТВОРИЛОСЬ В КРОНШТАДТЕ
С началом волнений в Петрограде начальник минной обороны Балтийского моря вице-адмирал Андрей Семенович Максимов начал агитацию за избрание себя, дорогого, командующим флотом. В этом Максимову помогали его флаг-офицер старший лейтенант К.Е. Василевский и все писари штаба.
Подручники Максимова собрали на улице Гельсингфорса небольшой митинг моряков, «избравших» нового комфлота. А затем Максимов и его главные помощники капитан 2 ранга Л. Муравьев и старший лейтенант К. Василевский, увешанные красными бантами и лентами, сели в автомобиль, который буквально облепили вооруженные матросы, тоже увешанные красными бантами. Максимов отправился на штабной корабль «Кречет», чтобы объявить адмиралу Непенину о своем избрании. Но тот ему твердо заявил, что никаких выборов не признает, что он и флот подчинились Временному правительству, и кому оно укажет, тому он и сдаст командование.
Максимов уехал, но все равно поднял на автомобиле значок командующего флотом. Вскоре он объявился на Вокзальной площади. А тем временем был убит адмирал Непенин, и таким образом, командование флотом уже фактически перешло к нему как к старшему. Так адмирал Максимов стал командующим флотом. Риторический вопрос: мог ли вице-адмирал действовать сам по себе, не заручившись поддержкой петроградских масонов?
Какова же дальнейшая судьба Максимова? В должности комфлота он остается до 2 июня 1917 года и спокойно взирает на массовые убийства офицеров и полный развал флота. Ну а в сентябре 1917 года Максимов – начальник Морского штаба Верховного главнокомандующего.
Уже 2 марта 1917 года Временное правительство издало приказ № 169 о назначении члена Государственной думы Виктора Николаевича Пепеляева командиром порта и города Кронштадт и комиссаром Временного правительства. 3 марта 1917 года Пепеляев прибыл в Кронштадт. В тот же день состоялось гарнизонное собрание, избравшее исполнительный орган, получивший название «Совет десяти». Председателем его стал правительственный комиссар Пепеляев. Гарнизонное собрание постановило, чтобы каждая воинская часть послала по два депутата в Совет военных депутатов.
На следующий день, 4 марта, были избраны депутаты в Совет рабочих депутатов, а 5 марта в здании Коммерческого собрания состоялось первое заседание, на котором были избраны: председатель – рабочий Ф.П. Серов и Исполнительный комитет в составе 10 человек. А 8 марта в исполком доизбрали еще 8 человек.
15 марта на заседании Совета военных депутатов комендантом Кронштадтской крепости избрали генерала Н.В. Герасимова, а начальником Морских Сил – старшего лейтенанта Петра Николаевича Ламанова.
10 марта Временное правительство предложило Кронштадтскому гарнизону и судам присягнуть ему в верности. Ответ Кронштадтского Совета был таков: «Свободному народу присягать не нужно. Не народ должен дать присягу верности Временному правительству, а Временное правительство народу».
13 (26) марта между комиссаром Временного правительства Пепеляевым и Советом возник конфликт из-за кандидатуры на должность начальника Кронштадтской милиции. В итоге Пепеляев сложил с себя полномочия. По некоторым данным он даже был арестован матросами.
За неимением иных возможностей Временное правительство приступило к массированной идеологической атаке на крепость. 18 марта в Кронштадт прибыл товарищ председателя Петроградского Совета, член Государственной думы меньшевик М.И. Скобелев.
Ну а 18 марта из Ораниенбаума по льду прикатил автомобильный кортеж самого Керенского. Он заявился прямо в Совет (бывший Морской клуб) и начал чего-то орать в форточку собравшейся толпе. Ну а затем отправился на митинг в Манеж.
Там Керенский с эмоциями рассказал о значении Февральской революции, затем о борьбе русского народа с самодержавием. В завершение призвал собравшихся оказать поддержку Временному правительству.
Член исполкома Совета большевик Семен Рошаль приветствовал Керенского только как товарища председателя Петросовета, а не как министра Временного правительства.
В ответ Керенский в слезах кинулся обнимать Рошаля. На этом представление закончилось.
5 апреля в Кронштадт прибыл командующий Петроградским военным округом генерал Л.Г. Корнилов с сербским генералом Поповичем. Генералы-золотопогонники раздражали матросов, и на Якорную площадь слушать Корнилова собралось лишь несколько десятков человек. Замечу, что в Москве и других городах появление Корнилова вызывало бурю восторгов у толпы обывателей, особенно дамского пола.
16 (29) мая Кронштадтский Совет принял Постановление, где говорилось: «По делам государственного порядка вступаем в непосредственные отношения с Советом рабочих и солдатских депутатов города Петрограда».
Фактически это означало, что Кронштадтский Совет является единственной властью в городе и крепости. Временное правительство считало положение в Кронштадте «угрожающим и совершенно недопустимым».
ПОБЕДА БЫЛА УКРАДЕНА БЕЗ УЧАСТИЯ БОЛЬШЕВИКОВ
Любопытно, что создание «Кронштадтской республики» сильно разозлило и… Ленина. Заместитель председателя Кронштадтского Совета Федор Раскольников вспоминал:
«– Что у вас тут произошло? В чем дело? Что означает создание Кронштадтской республики?.. ЦК не понимает и не одобряет вашей политики. Вам обоим придется поехать в Питер для объяснения с Ильичом, – объявил Федоров (кронштадтский большевик) мне и С. Рошалю.
Посоветовавшись, мы пришли к выводу, что Семену Рошалю необходимо остаться в Кронштадте, а в Питер поеду я.
Быстроходный катер доставил меня вместе с Г. Федоровым к Николаевской набережной, и через некоторое время мы уже стучались в дверь редакционного кабинета «Правды», помещавшейся тогда на Мойке.
– Войдите, – послышался хорошо знакомый отчетливый голос Ильича.
Мы отворили дверь. В.И. Ленин сидел, вплотную прижавшись к письменному столу и низко наклонив над бумагой голову. Нервным почерком бегло писал очередную статью для «Правды».
Глава Временного правительства Александр Керенский (в авто – слева) и назначенный им командир порта и города Кронштадта Виктор Пепеляев. Фото 1917 года[center][/center]
Закончив писать, он положил ручку в сторону и бросил на меня сумрачный взгляд исподлобья.
– Что вы там такое наделали? Разве можно совершать такие поступки, не посоветовавшись с Цека? Это нарушение элементарной партийной дисциплины. Вот за такие вещи мы будем расстреливать...
Я начал с объяснения, что резолюция о переходе власти в руки Кронштадтского Совета была принята по инициативе беспартийных.
– Так нужно было их высмеять, – перебил меня Ленин. – Нужно было им доказать, что декларирование Советской власти в одном Кронштадте, сепаратно от всей остальной России, это утопия, это явный абсурд.
Я указал, что в момент решения данного вопроса руководителей большевистской фракции не было в Совете. Потом детально описал Ильичу, что, по существу, в Кронштадте положение все время было таково, что всей полнотой власти обладал местный Совет, а представитель Временного правительства, комиссар Пепеляев, не играл абсолютно никакой роли. Таким образом, решение Кронштадтского Совета только оформляло и закрепляло реально создавшееся положение».
23 мая в Кронштадт без всякого предупреждения прибыли министр почт и телеграфа И.Г. Церетели и министр труда М.И. Скобелев. На экстренном заседании исполкома, созванном по поводу их приезда, Церетели заявил, что он и Скобелев командированы Временным правительством со специальным поручением добиться определенного соглашения с Кронштадтским Советом.
Переговоры в Исполкоме длились всю ночь. Результатом стала большая резолюция – несколько страниц пустой болтовни, а суть: «Относительно комиссара Временного правительства было решено, что он не будет назначаться из Петрограда, а должен выбираться Кронштадтским Советом и утверждаться Временным правительством».
Ну а арестованных офицеров Временному правительству кронштадтцы так и не отдали.
В конце концов комиссаром Временного правительства стал компромиссный кандидат – педагог Парчевекий. Он беспрекословно выполнял все указания Кронштадтского Совета. Я попробовал найти какие-либо данные о личности Парчевекого, но безуспешно.
Итак, в 1917 году «Кронштадтская республика» управлялась беспартийными «клешниками». Говорить о контроле большевиков над Кронштадтом в 1917 году – большая натяжка. Хотя после октября 1917-го их влияние существенно возросло.
Вот характерный пример. 1 мая того тревожного года собрание личного состава форта «Красная Горка» постановило: «Тактика Ленина у нас сочувствия не вызывает, и борьбу с германским империализмом мы прекращать не собираемся». Дело в том, что форт «Красная Горка» находился в глубочайшем тылу. Его орудия никогда не стреляли по немцам, и не будут стрелять в дальнейшем. Сидел гарнизон «Красной Горки» в теплых казармах, получал хороший паек и был готов «продолжать борьбу с германским империализмом» еще много лет.
Аналогично, когда матросы на собраниях решали, идти ли драться с немцами в Ирбенском проливе, то мнения разделились: на линкорах и крейсерах все были «за», а на эсминцах, канонерских лодках, тральщиках и прочих малых судах – «против». Решение определялось не партийной принадлежностью, а осадкой кораблей. У кого осадка не позволяла проходить пролив, те были, естественно, «за», а на судах с малой осадкой матросы единогласно голосовали против.
Можно ли считать такой флот боеспособным? Как видим, «победа» была украдена еще весной 1917 года, и большевики тут не при чем.
Ну а до октября 1917 года Кронштадт представлял собой некое подобие Запорожской сечи с матросской вольницей вместо незалежного казачества. Проще говоря, Кронштадт был независимой от Временного правительства и Петроградского совета территорией.
РАЗГУЛ НАСИЛИЯ В ТИХОЙ ПРОВИНЦИИ
А что происходило в остальных частях бывшей Российской империи? Возьмем для примера захолустье – Тверскую губернию. Там до февраля 1917 года все было тихо и благообразно. 28 февраля тверская армейская радиостанция приняла телеграмму о беспорядках в Петрограде. А уже на следующий день в гарнизоне Твери, насчитывавшем свыше 20 тыс. человек, началось брожение. 2 марта несколько десятков рабочих с красными знаменами двинулись в казарму на Желчаковом поле. Командир 196-го пехотного запасного полка генерал-майор Рутковский попытался их остановить, но был тяжело ранен солдатами.
В Твери кадеты и земцы оперативно создали местный орган власти, подчинявшийся Временному правительству – Комитет общественный безопасности. Разместился он в Городской думе. Увы, реальной власти Комитет не имел. Уже 2 марта в городе начались убийства. Так, например, молодой прапорщик, потребовавший от солдат отдать ему честь, был зверски избит, а потом выброшен с третьего этажа здания на мостовую.
Комитет отправил группу солдат арестовать губернатора Н.Г. Бюнтинга. Его вывели на улицу и стали осыпать оскорблениями. «Что я вам сделал дурного?» – пытался защититься губернатор. «А что ты нам сделал хорошего?» – ответила какая-то баба. И вот «за бездеятельность» Бюнтинга забили до смерти, а обезображенный труп выволокли и бросили на площади.
Члены Комитета – кадет адвокат А.А. Червен-Водали, член IV Государственной думы, и подполковник Г.В. Полковников – пытались защитить губернатора, но были жестоко избиты солдатами. Позже их обоих расстреляли большевики. Замечу, что вице-губернатор и ряд других чиновников, узнав о событиях в Петрограде, бежали из Твери.
Практически во всей Тверской губернии революционные события февраля-марта 1917 года сопровождались ростом насилия, жестокости, хулиганства, преступности. Источником анархии, как правило, выступали солдаты.
Так, 1–2 марта ситуация в Твери была неконтролируемой. Действия неорганизованных толп солдат и рабочих сопровождались погромами и насилиями. Солдаты разграбили дом тверского губернатора Н.Г. фон Бюнтинга, разгромили тверскую тюрьму и освободили заключенных. Арестанты, переодетые в форму офицеров, солдат, студентов, гимназистов, грабили население, издевались над всеми, кого считали «господами».
Нижние чины 57-го, 196-го и 232-го пехотных запасных полков разграбили пекарню Морозовской фабрики. На предприятиях солдаты разоружали караульных, охранявших находящихся на работах германских и австрийских военнопленных.
Солдаты Торжокского гарнизона потребовали, чтобы военные власти отпустили находящихся в штрафных ротах и на гауптвахте. После выполнения этого требования они разгромили городскую тюрьму, из которой были выпущены все уголовники.
В Бежецке толпы солдат разгромили тюрьму, а в Вышнем Волочке – полицейское управление и уездную земскую управу.
В первой половине марта 1917 года в Тверской губернии появилось свыше трех тысяч дезертиров. 14 марта генерал-лейтенант Пыхачев в телеграмме указывал, что «освобожденные от ответственности дезертиры вместо того, чтобы вернуться к своим частям, позволяют себе нападать на мирное население и терроризировать его».
Член Московского Совета солдатских депутатов Шишилин, посетив Тверской гарнизон в качестве инструктора в апреле 1917 года, пришел к выводу, что «среди солдат сознательных мало».
В июне 1917 года Временное правительство начало подготовку наступления на фронте. 5 июня Керенский подписал приказ об отправке из тыловых гарнизонов запасных полков в полном составе. Однако большинство солдат из запасных полков ехать на фронт не пожелали. В связи с этим еще 29 апреля князь С.В. Кудашев представил военному министру А.И. Гучкову докладную записку с планом создания ударных частей из числа добровольцев. Им было положено большое жалованье и пенсии семьям. Позже новый военный министр Александр Керенский ухватился за эту идею. 13 июня вышел приказ № 439 Верховного главнокомандующего о формировании революционных батальонов из волонтеров тыла «с целью поднятия революционного воодушевления и наступательного порыва в армии».
Кто-то из солдат поверил болтовне Керенского, утверждавшего, что немцы не смогут устоять перед «революционными батальонами» и бросятся наутек. Кто-то прельстился деньгами. В итоге в Тверской губернии несколько сот человек записались в оные батальоны.
Так в Твери началось формирование «батальона смерти». Его целью провозглашалось «вести агитацию в тылу и на фронте в пользу наступления и, сформировавшись, отправиться на фронт».
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА НАЧАЛАСЬ УЖЕ В МАРТЕ
Чтобы сохранить власть Временного правительства, Керенский начал действовать по принципу «разделяй и властвуй». Он приказал начать формирование «национальных частей» – польских, чехословацких, украинских и т.д., которые, по его мнению, должны были подавлять революционное движение. Александр Федорович оказался прав – именно национальные части стали зачинщиками гражданской войны в России.
Так, в Твери тоже приступили к созданию «иностранного легиона» Керенского. В 27-й пехотной запасной бригаде, в которой служило около пяти тысяч солдат, мобилизованных в юго-восточных губерниях, был сформирован Украинский национальный полк. Украинская «рота смерти» была сформирована в 293-м пехотном запасном полку.
Однако планы Керенского начать большое наступление вызвали гнев и возмущение большинства солдат гарнизонов Тверской губернии. Этими настроениями была охвачена солдатская масса, вышедшая на демонстрацию в Твери 18 июня. В ходе нее солдат бросился на офицера 196-го пехотного запасного полка, который нес флаг с надписью «Доверие Временному правительству под контролем Советов». Солдат был убит. Затем были убиты несколько офицеров.
Солдаты, не желавшие записываться в «ударные части», занялись разбоем. В июне 1917 года самочинные обыски и аресты, избиения офицеров, разгромы винных складов стали нормой в гарнизонах Твери и Ржева.
Не отставали от солдат и крестьяне. Уже в марте-апреле горели усадьбы и делилась земля. Любопытен случай выступления крестьян четырех деревень Первитинской волости Тверского уезда против помещиков Хвостовых. 7 апреля сход из 200 крестьян отправил петицию в уездный Временный исполнительный комитет с просьбой «выслать помещиков из пределов волости за приверженность к крепостным порядкам и преступление перед революцией».
Отряды солдат, направляемые Временным правительством в города для поддержания порядка, сами становились источником бесчинств и погромов. К примеру, присланный в Бежецк из Твери отряд солдат 196-го пехотного запасного полка отказался поддерживать порядок в городе, разграбил библиотеку городского училища, выпил весь денатурат, предназначенный для физических опытов.
Командир отряда прапорщик Никольский заявил, что «никого знать не хочет, никаких военных министров Керенских не признает, что у него есть своя Тверская республика, где он поступает, как ему хочется».
Не лучше было и в других губерниях. Однако мудрые советские, а сейчас ставшие антисоветскими профессора-историки по-прежнему долдонят о мирной бескровной Февральской революции, об «утерянной победе», о том, что Гражданская война началась летом 1918 года и т.д.
В феврале–октябре 1917 года в Петрограде было Временное правительство, но централизованного государства фактически не существовало. Ближайший аналог России в феврале–октябре – гетманское правление в Малороссии во второй половине XVII века. В Батурине сидел гетман, а в Миргороде, Белой Церкви власть принадлежала полковникам (полевым командирам), в Сечи – казакам-горлопанам, ну а стольный град Киев был сам по себе и управлялся горожанами и митрополитом. Зато гетман, надув щеки, вел переговоры от имени всей Малороссии с Москвой, Варшавой и Константинополем.
По моему мнению, Гражданская война началась в марте 1917 года. И в ходе нее в России к октябрю 1917-го были убиты многие десятки тысяч людей, сожжено не менее 90% дворянских усадеб, а почти все помещичьи земли поделены. Временное правительство никогда полностью не контролировало центральные губернии России, а окраины вообще не подчинялись Петрограду.
Информация