Между гамбургерами и халифатом
«Если сербскому населению будет грозить опасность, в Косово будет введена сербская армия». Наделавшие много шума и в СМИ, и в политическом истеблишменте Европы слова президента Томислава Николича произнесены в ответ на отказ косовских криминальных структур пропустить поезд с надписью «Косово – это Сербия».
Их действия вполне понятны и прогнозируемы в отличие от реакции Николича. На просьбу уточнить смысл приведенной выше фразы относительно перспективы введения войск президент ответил: «Если будут убивать сербов, то да. И не только армия, мы все пойдем. Я первым пойду, мне не впервой».
Что это, просто риторика, неизжитое воспоминание о некогда существовавшей Югославии – одной из сильнейших в социалистическом блоке? Или нечто более серьезное? Думаю, второе, и у Белграда есть для этого основания. Да и выхода другого, пожалуй, нет, если сербы, конечно, не желают утратить культурно-национальную идентичность и превратиться в безликую глобализированную массу еврочеловеков, призванных безропотно воплотить в жизнь чаяния значительной массы ближневосточных и африканских иммигрантов: не работать и хорошо жить за счет других.
Напомню, что оккупированная сербская территория на современном этапе представляет собой криминальный анклав, осуществляющий 80 процентов поставок героина в Европу и являющийся самым дешевым рынком проституции в Старом Свете. Здесь же, в Косове крупнейший рынок угнанных автомашин, массовая безработица, максимальная на континенте, и предельно низкий уровень жизни. Рассчитывать, что ситуация изменится к лучшему, – верх наивности, оттого и бегут косовские албанцы в соседнюю Македонию. Впрочем, речь не о социально-экономическом положении в регионе, а о перспективах – или отсутствии оных – новой войны на Балканах в случае, если Сербия предпримет попытку силой вернуть по праву принадлежащую ей территорию.
Презент от Черномырдина
В 1999 году Соединенные Штаты со свойственным им цинизмом и презрением к неамериканским жизням исправили «ошибку Эйзенхауэра», то есть осуществили свою давнюю – со времен Второй мировой – мечту: установили контроль над Балканами, убив свыше двух тысяч мирных жителей и ранив в два раза больше. Но это для Вашингтона не более чем издержки «демократии». Оккупанты построили в Косове крупнейшую военную базу в Европе «Кэмп-Бондстил». До косовских албанцев им в сущности нет дела, равно как нет до них дела «цивилизованному» Западу. Однако балканским успехом Белый дом обязан отнюдь не своей военной мощи. Как известно, варварские бомбардировки не дали США и их натовским сателлитам ожидаемого результата: югославская армия сохранила боеспособность, а войска номинально сильнейшего в мире блока так и не решились на наземную операцию, чреватую серьезными военными потерями и поражением, как это было во Вьетнаме, призрак которого не давал покоя стратегам альянса. Некому было идти в первом эшелоне, отметил генерал-полковник Леонид Ивашов. Главным пушечным мясом, по его словам, должна была стать Турция. Но сейчас, по понятным причинам, турок уже вперед не пошлешь да и боеспособность их армии, о чем свидетельствуют события в Сирии, не столь высока, как казалось до недавнего времени. Помощь же американцам пришла из Москвы в лице покойного Черномырдина. Он преподнес Белому дому Косово. Как позже вспоминал Леонид Григорьевич: «Настроение сербов было воинственным. Если бы они почувствовали, что за их спиной Россия, они пошли бы на все… Когда Черномырдин сдал американцам переговоры, сербские генералы буквально со слезами на глазах говорили мне: «Мы ведь не проиграли, почему мы должны уходить и капитулировать?». Если бы югославы пошли в южном направлении, натовцы до сих пор хоронили бы своих солдат, потому что сербы – отчаянные и мужественные воины. Натовцы бомбили, бомбили, а югославская армия практически вся осталась невредимой». Таково мнение профессионала, лучше других представляющего, что такое военная машина НАТО и некогда существовавшие вооруженные силы Югославии.
Но произошло то, что произошло. Как свидетельствует история, нередко генералы выигрывают войны, а политики их проигрывают. Вспомним Русско-турецкую войну 1877–1878 годов или Русско-японскую, когда все успехи Страны восходящего солнца на полях сражений были фактически перечеркнуты в Портсмуте благодаря твердой позиции Николая II и следовавшего его инструкциям Сергея Витте.
На современном этапе натовская агрессия на Балканах повториться не может по ряду причин. Во-первых, изменилась геостратегическая ситуация в Европе: западные страны не будут воевать. О беспочвенности опасений по поводу якобы возможных бомбардировок Сербии свидетельствует опыт российского прошлого. В 1878 году только страх перед повторением сценария Восточной войны не позволил Александру II сделать Османскую империю достоянием истории на сорок лет раньше, нежели это произошло в действительности. Хотя разгромленная Пруссией Франция видела в России единственного гаранта своей независимости. Бисмарк также не стал бы воевать с нами, скорее принял бы участие в разделе земель некогда блистательной Порты. Разбитая в 1866-м Мольтке Старшим Австро-Венгрия оказалась слишком слаба для серьезного конфликта с Петербургом и во второй четверти XIX столетия все более зависела от Германии. А Великобритания была не в состоянии в одиночку противостоять России, ее флот в Мраморном море не представлял для нас ровным счетом никакой опасности. Да и декларации Трампа свидетельствуют, что он не ввяжется в полномасштабный военный конфликт на Балканах.
Разумеется, в обсуждаемой здесь проблеме определяющей станет позиция России, поскольку она для Сербии, следуя терминологии Хантингтона, представляет собой стержневую страну. Кроме того, именно по Балканам проходит линия разлома между евро-атлантической (романо-германской) и православной цивилизациями. Понимая уязвимость для критики термина «православная», поясню: подразумевается общая культурно-историческая и религиозная византийская матрица и для России, и для Сербии. Достаточно привести в качестве примера влияние южнославянской книжной культуры на интеллектуальное – в самом широком смысле – становление Киевской Руси. В свою очередь сербская культура складывалась под огромным влиянием византийской. Вспомним хотя бы создание православных монастырей на Афоне – русского Пантелеимонова и сербского Хиландара с их книжностью и архитектурой.
Почему Балканы не Европа
Необходимость переноса центра тяжести российской геополитики из стареющей и стремительно исламизирующейся Европы на Восток («Назад в Сирию») очевидна. Но последний было бы неверно рассматривать только с географической точки зрения, равно как подходить с той же меркой к Западу, частью которого нередко считают Японию и Австралию с Канадой. Сербия – это именно Восток, только не в ближневосточно-мусульманском его понимании, а в византийском. Ведь гибель империи в 1453-м отнюдь не означала ее смерти в духовно-культурном плане. И с точки зрения цивилизационного кода сербы имеют к Старому Свету весьма опосредованное отношение. Об этом писали многие: и геополитики, и культурологи, Вадим Кожинов например. В одной из своих работ, посвященных Второй мировой войне, он подчеркнул, что реальное сопротивление немцам в Европе оказывали только Югославия, Албания и Греция по причине «сохранившейся глубокой патриархальности этих окраинных европейских стран. Им были чужды порядки, устанавливаемые в них Германией, и чужды, пожалуй, не столько как собственно германские, сколько как общеевропейские, ибо эти страны по своему образу жизни и сознанию не принадлежали к европейской цивилизации середины XX века (курсив мой. – И. Х.)».
Вадим Валерианович не был одинок в подобных оценках. Даже Киссинджер сдержанно отмечал, что агрессия США против Югославии не учитывала исторические особенности этой страны. В книге «Разрушение Югославии» недавно ушедший от нас профессор Александр Барышев писал об отсутствии оснований полагать, будто сформулированные в Рамбуйе требования могли быть приняты Югославией, которая – далее автор цитирует Киссинджера: «Неоднократно воевала с Оттоманской и Австрийской империями, яростно противостояла Гитлеру и Сталину без всякой помощи со стороны союзников», и которая «никогда не согласилась бы отдать во власть НАТО историческую территорию, на которой находятся священные для каждого серба места».
Обратим внимание: Киссинджер пишет о священных именно для сербов местах. А они в Европе, как известно, связаны с противостоянием иноземной агрессии, то есть должны представлять нечто сакральное для всего Старого Света, подобно Каталунским полям или Пуатье, где Карл Мартелл в 732 году остановил арабов. Можно привести в пример еще Вену, под стенами которой Ян Собеский положил конец османской экспансии. Но вряд ли кто-то станет спорить, что Косово не является составной частью культурно-исторической матрицы западной цивилизации. Это нечто сакральное для византийского мира, на уровне государственности возрожденного – разумеется, с рядом существеннейших оговорок – в Русском царстве, а в культурно-историческом плане – сохраненного в тиши сербских и русских монастырей. Даже раздираемая между Габсбургами и халифатом Сербия не утратила православную идентичность, оставшись для Запада чужой, о чем писал другой выдающийся мыслитель и философ истории ушедшего столетия Арнольд Тойнби. Рассуждая о причинах, приведших Австро-Венгерскую империю к распаду, он подчеркивал, что во второй половине XIX века «задача, которую Габсбургская монархия так и не сумела решить, подстерегала ее на Балканах. Неспособность справиться с национальным движением в этой части своих владений привела в конце концов монархию к полному развалу. Старый дунайский щит западного общества, выдержавший столько сабельных ударов, был в конце концов разбит сербскими штыками (курсив мой. – И. Х.)».
«Дунайский щит» представлял собой не что иное, как враждебный сербам романо-германский мир. Но этого не поняла прозападная элита, пришедшая в начале наступившего тысячелетия к власти в Белграде и сдавшая собственным врагам Милошевича и Караджича. Она весьма активно стремилась интегрировать страну в Европу, то есть создавала, следуя терминологии Льва Гумилева, химеру, ибо вследствие упомянутого мной цивилизационного кода Сербия не может быть частью западного мира. В противном случае она потеряет культурно-религиозную идентичность. Это понимают новые лидеры страны в лице Николича – в 2008 году он, будучи тогда еще кандидатом на пост президента, был не против размещения в Сербии российских военных баз, одна из которых может появиться в скором будущем в городе Лесковаце.
Естественно, возникает вопрос о наводнивших Европу мусульманах. Не бросятся ли они сражаться на стороне своих косовских единоверцев в случае, если Сербия попытается вернуть по праву принадлежащее ей Косово? Один из самых интересных отечественных аналитиков Евгений Сатановский полагает, что нет: «Исламисты не вернутся на Балканы, они пришли «завоевать» Францию и Бельгию, и Косово им ни к чему. То есть те, кто уже в Европе, Европу и будут осваивать». Но это касается иммигрантов, а как поведут себя боснийские мусульмане – вопрос, особенно если учитывать, что Босния наряду с Албанией – одна из беднейших стран Европы. И еще: Албания – член НАТО, будет ли воевать ее армия? На мой взгляд, вряд ли. Вооруженные силы этой страны насчитывают чуть более 21 тысячи человек. Боевой опыт отсутствует. ВВС – старые советские МиГи, которые к тому же Тирана распродает. Численность сербской армии превышает 100 тысяч военнослужащих, а количество и качество ее вооружения несравненно выше, особенно если принимать во внимание все более крепнущее военное сотрудничество Москвы и Белграда. Да и сами сербы, быть может, лучшие наряду с нами воины на континенте.
Триумвират за Белград
Еще проблема, сформулированная в период распада Югославии британским журналистом Михаилом Гленни: «Балканы снова были «балканизированы» по религиозному признаку. Сейчас появляются две оси, одна из которых одета в рясы восточного православия, вторая облачена в исламскую чадру, и существует возможность еще более острой борьбы за влияние между осью Белград – Афины и альянсом Албания – Турция».
Альянс Белград – Афины вряд ли возможен по причине слабости Греции и зависимости ее от НАТО. Тандем Анкары и Тираны более вероятен. Хотя если Россия окажет дипломатическую поддержку Сербии, Турция вряд ли вмешается в вероятный конфликт. Хотя бы потому, что не получит никакой выгоды от выступления на стороне албанских криминальных структур в Косове. Да и американцы не захотят делиться сферой влияния в регионе с турками. Кроме того, времена Османской империи давно в прошлом, и Эрдоган, кажется, начинает это понимать.
Вернемся к вопросу о позиции России в возможном конфликте на Балканах. Разумеется, ее участие может быть только дипломатическим, ибо, как говорил Вадим Цымбурский: «Драматичнейшими моментами в российской истории великоимперской фазы оказывались те, когда устремление России в Европу порождало ответный выброс государственных энергий из Европы в сторону «острова».
Эти строки Вадим Леонидович написал почти четверть века назад и, думаю, на современном этапе Западу и помимо Балкан есть куда аккумулировать иссякающую энергию. Кроме того, Франция стоит в преддверии смены элит с проамериканских на национально ориентированные. Бывший премьер-министр Пятой республики Доминик де Вильпен как-то произнес: «Европа утратила свое предназначение и руководствуется страхом во внешней политике», призвав ЕС вернуть независимость и начать диалог с Россией. Что ж, прагматичный взгляд, выдержанный в деголлевском стиле. Напомню, что в 1999 году французы были сателлитом Штатов номер один. Но даже они обвинили Вашингтон в действиях «за рамками НАТО».
Что касается Германии, неясно, куда будет дрейфовать немецкая элита в постмеркелевский период. Сложность положения этой страны обусловлена рядом факторов: ее оккупацией американскими войсками, явным спадом пассионарности в недрах коренного населения, его неспособностью противостоять вызовам со стороны агрессивных, полных сил и энергии иммигрантов. Но история непредсказуема, и Германии не раз удавалось подниматься с колен. В этой связи мне бы хотелось напомнить о геополитической концепции выдающегося немецкого мыслителя Карла Хаусхофера по созданию единого евразийского союза. К слову, сам геополитик в своих трудах отделял Сербию от остальной Европы. Вряд ли нынешний союз возможен под эгидой Берлина, каковым в 30-е годы его видел Хаусхофер, скорее можно говорить об оси Париж – Берлин – Москва. Речь не о франко-германо-российской дружбе, а о взаимовыгодном сотрудничестве на почве общих интересов – возможном, повторю, только при приходе к власти в Париже и Берлине национально ориентированных элит. К этому триумвирату Белград на правах младшего партнера вполне мог бы присоединиться и что самое главное – именно в его рамках вернуть практически безболезненно Косово. Эта идея не столь утопична, как кажется на первый взгляд. Ведь смогла же подняться Франция благодаря де Голлю. Хотя в Вашингтоне приложили посредством инициирования студенческих беспорядков максимум усилий для свержения этого человека и низведения-таки Пятой республики в разряд второстепенных держав. Но ситуация может измениться, да и в любом случае уставший от слишком бесцеремонного контроля со стороны американских партнеров Запад, особенно в лице своих новых элит, похоже, готов по меньшей мере нейтрально отнестись к возвращению Косова в состав Сербии. Старый Свет вообще испытывает, на мой взгляд, разочарование относительно шагов по обустройству европейского дома, предпринятых на рубеже тысячелетий: в том же Брюсселе всем уже надоели поляки, учащие жизни то НАТО, то Евросоюз, утомило постоянное нытье стран Балтии по поводу «российской угрозы». А тут еще Запад начинает прозревать, что приведенные им к власти на Украине криминальные структуры никакую демократию строить не собираются, а будут бесконечно клянчить деньги и оружие.
Следует также учитывать такую геостратегическую реальность, затрагивающую в том числе и Старый Свет, как деление мира на теллурократию и талассократию, – терминология Карла Шмитта, в России активно используемая Александром Дугиным. К первой как раз-таки и относятся Германия, Россия и Сербия, а также Франция. На современном этапе их интересы в той или иной степени ущемляются столпом талассократии – Соединенными Штатами. И при грядущей смене элит в Париже и Берлине я не исключаю их сближения с Москвой на почве противостояния Вашингтону. Конечно, американцы не позволят Белграду занять доминирующее положение на Балканах, о ликвидации Кэмп-Бондстил речь вообще не идет, но при жесткой позиции России, Франции и Германии Вашингтону придется смириться с установлением статус-кво в «мягком подбрюшье Европы».
В завершение отмечу, быть может, главную побудительную для сербов причину вернуть Косово. С точки зрения своего цивилизационного кода или, если угодно, архетипа сознания сербы представляют собой имперский народ. Какова их миссия? Сербский мыслитель ушедшего столетия святитель Николай Велимирович полагал, что она в духовном единении с Россией. Это первое. Второе: иной раз политические элиты следуют в фарватере тех, кого я не раз называл пассионариями: вспомним хотя бы конкистадоров. Тот же Кортес начал свой путь завоевателя чуть ли не государственным преступником, но именно он позже направлял действия испанской короны. Дрейк был пиратом, но разве не он сделал первый шаг к морскому величию Англии? Найдутся ли в Сербии свои Кортес или Дрейк? Произойдет ли с сербами то, что произошло с нами под Сталинградом и столь талантливо было описано поэтом Юрием Кузнецовым: «Но в земле шевельнулись отцы, из могил поднялись мертвецы, по неполной причине ухода, тень за тенью, за сыном отец, за отцом обнажился конец, уходящий к началу народа…»
Их действия вполне понятны и прогнозируемы в отличие от реакции Николича. На просьбу уточнить смысл приведенной выше фразы относительно перспективы введения войск президент ответил: «Если будут убивать сербов, то да. И не только армия, мы все пойдем. Я первым пойду, мне не впервой».
Что это, просто риторика, неизжитое воспоминание о некогда существовавшей Югославии – одной из сильнейших в социалистическом блоке? Или нечто более серьезное? Думаю, второе, и у Белграда есть для этого основания. Да и выхода другого, пожалуй, нет, если сербы, конечно, не желают утратить культурно-национальную идентичность и превратиться в безликую глобализированную массу еврочеловеков, призванных безропотно воплотить в жизнь чаяния значительной массы ближневосточных и африканских иммигрантов: не работать и хорошо жить за счет других.
Напомню, что оккупированная сербская территория на современном этапе представляет собой криминальный анклав, осуществляющий 80 процентов поставок героина в Европу и являющийся самым дешевым рынком проституции в Старом Свете. Здесь же, в Косове крупнейший рынок угнанных автомашин, массовая безработица, максимальная на континенте, и предельно низкий уровень жизни. Рассчитывать, что ситуация изменится к лучшему, – верх наивности, оттого и бегут косовские албанцы в соседнюю Македонию. Впрочем, речь не о социально-экономическом положении в регионе, а о перспективах – или отсутствии оных – новой войны на Балканах в случае, если Сербия предпримет попытку силой вернуть по праву принадлежащую ей территорию.
Презент от Черномырдина
В 1999 году Соединенные Штаты со свойственным им цинизмом и презрением к неамериканским жизням исправили «ошибку Эйзенхауэра», то есть осуществили свою давнюю – со времен Второй мировой – мечту: установили контроль над Балканами, убив свыше двух тысяч мирных жителей и ранив в два раза больше. Но это для Вашингтона не более чем издержки «демократии». Оккупанты построили в Косове крупнейшую военную базу в Европе «Кэмп-Бондстил». До косовских албанцев им в сущности нет дела, равно как нет до них дела «цивилизованному» Западу. Однако балканским успехом Белый дом обязан отнюдь не своей военной мощи. Как известно, варварские бомбардировки не дали США и их натовским сателлитам ожидаемого результата: югославская армия сохранила боеспособность, а войска номинально сильнейшего в мире блока так и не решились на наземную операцию, чреватую серьезными военными потерями и поражением, как это было во Вьетнаме, призрак которого не давал покоя стратегам альянса. Некому было идти в первом эшелоне, отметил генерал-полковник Леонид Ивашов. Главным пушечным мясом, по его словам, должна была стать Турция. Но сейчас, по понятным причинам, турок уже вперед не пошлешь да и боеспособность их армии, о чем свидетельствуют события в Сирии, не столь высока, как казалось до недавнего времени. Помощь же американцам пришла из Москвы в лице покойного Черномырдина. Он преподнес Белому дому Косово. Как позже вспоминал Леонид Григорьевич: «Настроение сербов было воинственным. Если бы они почувствовали, что за их спиной Россия, они пошли бы на все… Когда Черномырдин сдал американцам переговоры, сербские генералы буквально со слезами на глазах говорили мне: «Мы ведь не проиграли, почему мы должны уходить и капитулировать?». Если бы югославы пошли в южном направлении, натовцы до сих пор хоронили бы своих солдат, потому что сербы – отчаянные и мужественные воины. Натовцы бомбили, бомбили, а югославская армия практически вся осталась невредимой». Таково мнение профессионала, лучше других представляющего, что такое военная машина НАТО и некогда существовавшие вооруженные силы Югославии.Но произошло то, что произошло. Как свидетельствует история, нередко генералы выигрывают войны, а политики их проигрывают. Вспомним Русско-турецкую войну 1877–1878 годов или Русско-японскую, когда все успехи Страны восходящего солнца на полях сражений были фактически перечеркнуты в Портсмуте благодаря твердой позиции Николая II и следовавшего его инструкциям Сергея Витте.
На современном этапе натовская агрессия на Балканах повториться не может по ряду причин. Во-первых, изменилась геостратегическая ситуация в Европе: западные страны не будут воевать. О беспочвенности опасений по поводу якобы возможных бомбардировок Сербии свидетельствует опыт российского прошлого. В 1878 году только страх перед повторением сценария Восточной войны не позволил Александру II сделать Османскую империю достоянием истории на сорок лет раньше, нежели это произошло в действительности. Хотя разгромленная Пруссией Франция видела в России единственного гаранта своей независимости. Бисмарк также не стал бы воевать с нами, скорее принял бы участие в разделе земель некогда блистательной Порты. Разбитая в 1866-м Мольтке Старшим Австро-Венгрия оказалась слишком слаба для серьезного конфликта с Петербургом и во второй четверти XIX столетия все более зависела от Германии. А Великобритания была не в состоянии в одиночку противостоять России, ее флот в Мраморном море не представлял для нас ровным счетом никакой опасности. Да и декларации Трампа свидетельствуют, что он не ввяжется в полномасштабный военный конфликт на Балканах.
Разумеется, в обсуждаемой здесь проблеме определяющей станет позиция России, поскольку она для Сербии, следуя терминологии Хантингтона, представляет собой стержневую страну. Кроме того, именно по Балканам проходит линия разлома между евро-атлантической (романо-германской) и православной цивилизациями. Понимая уязвимость для критики термина «православная», поясню: подразумевается общая культурно-историческая и религиозная византийская матрица и для России, и для Сербии. Достаточно привести в качестве примера влияние южнославянской книжной культуры на интеллектуальное – в самом широком смысле – становление Киевской Руси. В свою очередь сербская культура складывалась под огромным влиянием византийской. Вспомним хотя бы создание православных монастырей на Афоне – русского Пантелеимонова и сербского Хиландара с их книжностью и архитектурой.
Почему Балканы не Европа
Необходимость переноса центра тяжести российской геополитики из стареющей и стремительно исламизирующейся Европы на Восток («Назад в Сирию») очевидна. Но последний было бы неверно рассматривать только с географической точки зрения, равно как подходить с той же меркой к Западу, частью которого нередко считают Японию и Австралию с Канадой. Сербия – это именно Восток, только не в ближневосточно-мусульманском его понимании, а в византийском. Ведь гибель империи в 1453-м отнюдь не означала ее смерти в духовно-культурном плане. И с точки зрения цивилизационного кода сербы имеют к Старому Свету весьма опосредованное отношение. Об этом писали многие: и геополитики, и культурологи, Вадим Кожинов например. В одной из своих работ, посвященных Второй мировой войне, он подчеркнул, что реальное сопротивление немцам в Европе оказывали только Югославия, Албания и Греция по причине «сохранившейся глубокой патриархальности этих окраинных европейских стран. Им были чужды порядки, устанавливаемые в них Германией, и чужды, пожалуй, не столько как собственно германские, сколько как общеевропейские, ибо эти страны по своему образу жизни и сознанию не принадлежали к европейской цивилизации середины XX века (курсив мой. – И. Х.)».
Вадим Валерианович не был одинок в подобных оценках. Даже Киссинджер сдержанно отмечал, что агрессия США против Югославии не учитывала исторические особенности этой страны. В книге «Разрушение Югославии» недавно ушедший от нас профессор Александр Барышев писал об отсутствии оснований полагать, будто сформулированные в Рамбуйе требования могли быть приняты Югославией, которая – далее автор цитирует Киссинджера: «Неоднократно воевала с Оттоманской и Австрийской империями, яростно противостояла Гитлеру и Сталину без всякой помощи со стороны союзников», и которая «никогда не согласилась бы отдать во власть НАТО историческую территорию, на которой находятся священные для каждого серба места».
Обратим внимание: Киссинджер пишет о священных именно для сербов местах. А они в Европе, как известно, связаны с противостоянием иноземной агрессии, то есть должны представлять нечто сакральное для всего Старого Света, подобно Каталунским полям или Пуатье, где Карл Мартелл в 732 году остановил арабов. Можно привести в пример еще Вену, под стенами которой Ян Собеский положил конец османской экспансии. Но вряд ли кто-то станет спорить, что Косово не является составной частью культурно-исторической матрицы западной цивилизации. Это нечто сакральное для византийского мира, на уровне государственности возрожденного – разумеется, с рядом существеннейших оговорок – в Русском царстве, а в культурно-историческом плане – сохраненного в тиши сербских и русских монастырей. Даже раздираемая между Габсбургами и халифатом Сербия не утратила православную идентичность, оставшись для Запада чужой, о чем писал другой выдающийся мыслитель и философ истории ушедшего столетия Арнольд Тойнби. Рассуждая о причинах, приведших Австро-Венгерскую империю к распаду, он подчеркивал, что во второй половине XIX века «задача, которую Габсбургская монархия так и не сумела решить, подстерегала ее на Балканах. Неспособность справиться с национальным движением в этой части своих владений привела в конце концов монархию к полному развалу. Старый дунайский щит западного общества, выдержавший столько сабельных ударов, был в конце концов разбит сербскими штыками (курсив мой. – И. Х.)».
«Дунайский щит» представлял собой не что иное, как враждебный сербам романо-германский мир. Но этого не поняла прозападная элита, пришедшая в начале наступившего тысячелетия к власти в Белграде и сдавшая собственным врагам Милошевича и Караджича. Она весьма активно стремилась интегрировать страну в Европу, то есть создавала, следуя терминологии Льва Гумилева, химеру, ибо вследствие упомянутого мной цивилизационного кода Сербия не может быть частью западного мира. В противном случае она потеряет культурно-религиозную идентичность. Это понимают новые лидеры страны в лице Николича – в 2008 году он, будучи тогда еще кандидатом на пост президента, был не против размещения в Сербии российских военных баз, одна из которых может появиться в скором будущем в городе Лесковаце.
Естественно, возникает вопрос о наводнивших Европу мусульманах. Не бросятся ли они сражаться на стороне своих косовских единоверцев в случае, если Сербия попытается вернуть по праву принадлежащее ей Косово? Один из самых интересных отечественных аналитиков Евгений Сатановский полагает, что нет: «Исламисты не вернутся на Балканы, они пришли «завоевать» Францию и Бельгию, и Косово им ни к чему. То есть те, кто уже в Европе, Европу и будут осваивать». Но это касается иммигрантов, а как поведут себя боснийские мусульмане – вопрос, особенно если учитывать, что Босния наряду с Албанией – одна из беднейших стран Европы. И еще: Албания – член НАТО, будет ли воевать ее армия? На мой взгляд, вряд ли. Вооруженные силы этой страны насчитывают чуть более 21 тысячи человек. Боевой опыт отсутствует. ВВС – старые советские МиГи, которые к тому же Тирана распродает. Численность сербской армии превышает 100 тысяч военнослужащих, а количество и качество ее вооружения несравненно выше, особенно если принимать во внимание все более крепнущее военное сотрудничество Москвы и Белграда. Да и сами сербы, быть может, лучшие наряду с нами воины на континенте.
Триумвират за Белград
Еще проблема, сформулированная в период распада Югославии британским журналистом Михаилом Гленни: «Балканы снова были «балканизированы» по религиозному признаку. Сейчас появляются две оси, одна из которых одета в рясы восточного православия, вторая облачена в исламскую чадру, и существует возможность еще более острой борьбы за влияние между осью Белград – Афины и альянсом Албания – Турция».
Альянс Белград – Афины вряд ли возможен по причине слабости Греции и зависимости ее от НАТО. Тандем Анкары и Тираны более вероятен. Хотя если Россия окажет дипломатическую поддержку Сербии, Турция вряд ли вмешается в вероятный конфликт. Хотя бы потому, что не получит никакой выгоды от выступления на стороне албанских криминальных структур в Косове. Да и американцы не захотят делиться сферой влияния в регионе с турками. Кроме того, времена Османской империи давно в прошлом, и Эрдоган, кажется, начинает это понимать.
Вернемся к вопросу о позиции России в возможном конфликте на Балканах. Разумеется, ее участие может быть только дипломатическим, ибо, как говорил Вадим Цымбурский: «Драматичнейшими моментами в российской истории великоимперской фазы оказывались те, когда устремление России в Европу порождало ответный выброс государственных энергий из Европы в сторону «острова».
Эти строки Вадим Леонидович написал почти четверть века назад и, думаю, на современном этапе Западу и помимо Балкан есть куда аккумулировать иссякающую энергию. Кроме того, Франция стоит в преддверии смены элит с проамериканских на национально ориентированные. Бывший премьер-министр Пятой республики Доминик де Вильпен как-то произнес: «Европа утратила свое предназначение и руководствуется страхом во внешней политике», призвав ЕС вернуть независимость и начать диалог с Россией. Что ж, прагматичный взгляд, выдержанный в деголлевском стиле. Напомню, что в 1999 году французы были сателлитом Штатов номер один. Но даже они обвинили Вашингтон в действиях «за рамками НАТО».
Что касается Германии, неясно, куда будет дрейфовать немецкая элита в постмеркелевский период. Сложность положения этой страны обусловлена рядом факторов: ее оккупацией американскими войсками, явным спадом пассионарности в недрах коренного населения, его неспособностью противостоять вызовам со стороны агрессивных, полных сил и энергии иммигрантов. Но история непредсказуема, и Германии не раз удавалось подниматься с колен. В этой связи мне бы хотелось напомнить о геополитической концепции выдающегося немецкого мыслителя Карла Хаусхофера по созданию единого евразийского союза. К слову, сам геополитик в своих трудах отделял Сербию от остальной Европы. Вряд ли нынешний союз возможен под эгидой Берлина, каковым в 30-е годы его видел Хаусхофер, скорее можно говорить об оси Париж – Берлин – Москва. Речь не о франко-германо-российской дружбе, а о взаимовыгодном сотрудничестве на почве общих интересов – возможном, повторю, только при приходе к власти в Париже и Берлине национально ориентированных элит. К этому триумвирату Белград на правах младшего партнера вполне мог бы присоединиться и что самое главное – именно в его рамках вернуть практически безболезненно Косово. Эта идея не столь утопична, как кажется на первый взгляд. Ведь смогла же подняться Франция благодаря де Голлю. Хотя в Вашингтоне приложили посредством инициирования студенческих беспорядков максимум усилий для свержения этого человека и низведения-таки Пятой республики в разряд второстепенных держав. Но ситуация может измениться, да и в любом случае уставший от слишком бесцеремонного контроля со стороны американских партнеров Запад, особенно в лице своих новых элит, похоже, готов по меньшей мере нейтрально отнестись к возвращению Косова в состав Сербии. Старый Свет вообще испытывает, на мой взгляд, разочарование относительно шагов по обустройству европейского дома, предпринятых на рубеже тысячелетий: в том же Брюсселе всем уже надоели поляки, учащие жизни то НАТО, то Евросоюз, утомило постоянное нытье стран Балтии по поводу «российской угрозы». А тут еще Запад начинает прозревать, что приведенные им к власти на Украине криминальные структуры никакую демократию строить не собираются, а будут бесконечно клянчить деньги и оружие.
Следует также учитывать такую геостратегическую реальность, затрагивающую в том числе и Старый Свет, как деление мира на теллурократию и талассократию, – терминология Карла Шмитта, в России активно используемая Александром Дугиным. К первой как раз-таки и относятся Германия, Россия и Сербия, а также Франция. На современном этапе их интересы в той или иной степени ущемляются столпом талассократии – Соединенными Штатами. И при грядущей смене элит в Париже и Берлине я не исключаю их сближения с Москвой на почве противостояния Вашингтону. Конечно, американцы не позволят Белграду занять доминирующее положение на Балканах, о ликвидации Кэмп-Бондстил речь вообще не идет, но при жесткой позиции России, Франции и Германии Вашингтону придется смириться с установлением статус-кво в «мягком подбрюшье Европы».
В завершение отмечу, быть может, главную побудительную для сербов причину вернуть Косово. С точки зрения своего цивилизационного кода или, если угодно, архетипа сознания сербы представляют собой имперский народ. Какова их миссия? Сербский мыслитель ушедшего столетия святитель Николай Велимирович полагал, что она в духовном единении с Россией. Это первое. Второе: иной раз политические элиты следуют в фарватере тех, кого я не раз называл пассионариями: вспомним хотя бы конкистадоров. Тот же Кортес начал свой путь завоевателя чуть ли не государственным преступником, но именно он позже направлял действия испанской короны. Дрейк был пиратом, но разве не он сделал первый шаг к морскому величию Англии? Найдутся ли в Сербии свои Кортес или Дрейк? Произойдет ли с сербами то, что произошло с нами под Сталинградом и столь талантливо было описано поэтом Юрием Кузнецовым: «Но в земле шевельнулись отцы, из могил поднялись мертвецы, по неполной причине ухода, тень за тенью, за сыном отец, за отцом обнажился конец, уходящий к началу народа…»
Информация