Шантильи. Часть. 1
Шантильи – город в северной Франции (Пикардия), с именем которого связана серия военных межсоюзнических совещаний (конференций) представителей держав-участниц Антанты и стран-союзниц Антанты. В Шантильи (месте нахождения Главной квартиры – то есть Ставки Главного командования французской армии) в 1915 – 1916 гг. состоялись 4 конференции, в которых участвовали военные представители и представители генеральных штабов Великобритании, России, Франции и других государств.
Как известно, Россия вела Первую мировую войну на стороне Антанты - военно-политического блока, сложившегося в основном в 1904 – 07 гг. и завершившего размежевание великих держав накануне войны.
Взаимодействие России с союзниками в 1914 г. еще не было налажено должным образом. Технически оно выражалось в консультациях и рекомендациях дипломатических и военных представителей Антанты, верховных командований. Французский, английский и бельгийский военные представители постоянно находились при Ставке русского Верховного главнокомандующего.
Довоенный протокол совещания начальников Генеральных штабов предусматривал, что связь между союзными армиями должна осуществляться через военных агентов (атташе) при главных квартирах союзников.
1. Французская военная миссия в Петрограде во главе с генералом д' Амадом. Сидят по обе стороны от него состоящие при миссии русские полковник граф Грабе и генерального штаба полковник Стахович.
2. Английская военная миссия в Петрограде: генерал-майор Д. Вольф-Муррей, майор Робертсон, капитан Джордж-Ллойд и состоящий при миссии полковник генерального штаба Муханов.
3. Представители союзных держав при Ставке Верховного главнокомандующего. Сидят слева направо: генералы Вильямс (Англия), Оба (Япония), маркиз де Лагиш (Франция), барон де Риккель (Бельгия). Стоят: подполковник Леонткевич (Бельгия), капитан Сема (Бельгия).
Генерал-квартирмейстер Ставки Ю. Н. Данилов так охарактеризовал специфику общения с союзниками и взаимодействии с ними в этот период: «Наиболее тесная и регламентированная связь существовала между Россией и Францией, имевшими утвержденную правительствами обеих государств военную конвенцию. Однако этой конвенцией устанавливалась некоторая общность действий лишь для первого периода войны и совершенно обходился вопрос о дальнейшем согласовании военных операций. Хотя основные положения заключенной военной конвенции и подвергались неоднократным совместным обсуждениям начальников генеральных штабов обоих государств, но никогда эти обсуждения не переходили в более широкую область разработки вопроса о едином командовании (в смысле, конечно, оперативного управления) или хотя бы к рассмотрению способов надежного согласования военных операций в позднейший период войны… Между тем даже вопрос о поддержания связи, довольно часто затрагивавшийся на совещаниях, был удовлетворительно разрешен лишь к началу 1915 г., т. е. во время самой войны, когда открылись действия телеграфного кабеля, проложенного между шотландским и мурманским берегами. Самостоятельность обоих союзников была такова, что оба Верховных главнокомандующих - генерал Жоффр и великий князь Николай Николаевич - стеснялись вначале непосредственно обмениваться своими соображениями... Если трудно было обеспечить единство военных действий в начале войны, когда в Европе было только три отдельных фронта: Западный - англо-французский, Восточный - русский и Южный - сербский, то положение осложнилось еще более, когда дополнительно образовались столь же самостоятельные фронты: дарданелльский, итальянский, салоникский. Я уже не говорю о фронтах внеевропейских. В результате такого положения державам Согласия на протяжении почти всей войны не удалось ни разу произвести сколько-нибудь одновременный натиск на общего противника. Последний, в лице Германии, пользуясь своим внутренним положением и хорошо развитой сетью железных дорог, успевал не только отражать направленные против него в одиночку наступления, но поочередно наносить и свои собственные очень чувствительные удары. При этом выходило почти всегда так, что, когда на одном фронте немцы вели наступательную операцию, другие члены Согласия бездействовали или только подготовляли свой контрудар, который выполнялся уже тогда, когда дело на первоначальном фронте подходило к концу и у немцев являлась возможность начать переброску своих резервов ко вновь угрожаемому для них району. Конечно, все дурные последствия такого положения были вполне ясны для военных руководителей… союзных армий…. они стремились входить друг с другом в общение, их штабы обменивались сведениями о противниках и совместно работали в области разведки, от времени до времени посылались отдельные доверенные лица и даже целые миссии для информации и ознакомления с положением дел на фронте. Но все это были меры лишь паллиативного характера» [Данилов Ю. Н. Великий князь Николай Николаевич. М., 2006. С. 178].
Т. о., в 1914 г. союзники лишь информировали друг друга о боевых действиях на своих фронтах, высказывали и выслушивали пожелания партнера. Отсутствие элементарной координации негативно сказывалось на результативности боевых операций Антанты.
В 1915 г. союзники по Антанте делают попытки координировать совместные действия, пока, правда, в слишком широких рамках. В данном году к главным квартирам союзных армий, помимо военных атташе, были прикомандированы полномочные военные представители.
4. Военные агенты союзных армий в Ставке. Сентябрь 1915 г.
Именно в 1915 г. стали собираться межсоюзнические военные конференции.
Первая конференция в Шантильи состоялась 24-го июня (везде в статье, кроме специально оговоренных случаев, даты даются по-старому стилю). Созвана она была по инициативе председателя французского правительства (Совета министров) Р. Вивиани. В совещании участвовали военные представители Франции, Англии, России, Италии, Бельгии и Сербии. Конференция наметила контуры помощи союзников России, в кампании 1915 г. выдерживающей главный удар армий государств Германского блока.
По свидетельству Ю. Н. Данилова, французский главком Ж. Жоффр, открывая заседание, сказал: «В августе - сентябре 1914 г. русская армия перешла в наступление в Восточной Пруссии и Галичине, чтобы облегчить положение французов и англичан... Нынешнее положение в России требует таких же действий с нашей стороны. Это необходимо с точки зрения как военной чести Франции и Англии, так и собственных их интересов. Все присутствовавшие присоединились к словам, выраженным в столь трогательной форме … и наш представитель (граф Игнатьев) счел необходимым благодарить собравшихся за намерение предпринять наступление, имеющее целью облегчить наше положение на Восточном фронте» [Там же. С. 155].
Но действительность оказалась сильнее слов и желаний.
Русский военный агент во Франции полковник граф А. А. Игнатьев отмечал, что Ж. Жоффр был поддержан британским фельдмаршалом Д. Френчем в том что англо-французским войскам необходимо перейти в наступление в ближайшее время, в т. ч. чтобы ослабить давление на Русский фронт. А. А. Игнатьев предложил союзникам нанести решительный удар на Французском фронте до наступления зимы. Термин «решительный» не понравился Ж. Жоффру, который нахмурился и подчеркнул, что французские войска продолжат «локализированные действия», начав общую наступательную операцию только после пополнения запасов вооружений и боеприпасов и при поддержке английской армии. Итальянской армии поручалось продолжать начатое наступление, согласованное с действиями сербской армии. Причем подчеркивание значения операций двух последних армий, как отметил А. А. Игнатьев, указывало на то, что до поры на них и возлагается задача поддержки Русского фронта [Игнатьев А. А. 50 лет в строю. Т. 2. Петрозаводск, 1964. С. 209].
Прошло лето, шел сентябрь, обещанное наступление союзников все откладывалось, а раздражать французов запросами, как требовал Петроград, было бестактно [Там же]. Французы не стеснялись в 1914 г. раздражать русское командование запросами о переходе русской армии в наступление.
Ю. Н. Данилов отметил, что в один из самых тяжелых кризисных моментов на Русском фронте англичане и французы «не преминули использовать отвлечение части германских сил на восток и приступили в конце апреля - начале мая к подготовке собственного наступления в Артуа». Но локальные наступательные действия не ослабили напора противника. Германское командование, уверенное в прочности своих позиций на западе, продолжало безбоязненно усиливать войска на востоке.
Крупное наступление союзников началось, когда германцы на Русском фронте уже прекращали активные действия. А. А. Свечин, воевавший в Прибалтике в указанный период, отмечал, что 25 сентября было выбрано германским командованием для отдачи приказа о переходе на Русском фронте к обороне, т. к. лишь к этому дню французы «соблаговолили» принять участие в кампании 1915 г., начав наступление в Шампани. Но немцы уже исчерпали программу ударов по Восточному фронту, и непопулярность союзников в войсках русской Действующей армии в это время была ощутимой [Свечин А. А. Искусство вождения полка. М., 2005. С. 382].
Требовалось не только наладить качественное взаимодействие союзников в решении текущих оперативно-стратегических вопросов, но и перейти к выработке общего стратегического планирования, увязывая усилия войск Антанты на различных ТВД в единое целое - в соответствии с общим планом кампании.
И 22 - 25-го ноября 1915 г. в Шантильи состоялась очередная межсоюзническая конференция. Она была созвана председателем Совета министров Франции А. Брианом. Участвовали главнокомандующие союзными армиями, наиболее видные из генералов и начальники штабов союзных держав. Присутствовали представители Франции, Англии, России, Италии, Бельгии и Сербии. Россию представлял генерал от кавалерии Я. Г. Жилинский.
Союзники признали необходимым начать обсуждение текущих вопросов ведения боевых действий на всех фронтах Антанты. В сложившихся к концу кампании 1915 г. оперативно-стратегических условиях (безрезультатное сентябрьское наступление на Французском фронте и стабилизация Русского фронта) обсуждался выход из позиционного тупика, в том числе с помощью переферийной стратегии (образование Салоникского фронта).
Общее стратегическое положение русским командованием оценивалось следующим образом: «В настоящее время на французской и итальянской границах создалась неподвижная позиционная война, которая, видимо не может привести к скорому окончанию войны. Только на русской и балканской границах самое протяжение их и более доступная местность препятствует ведению одной строго позиционной войны, и мы делаем попытки в широком маневрировании искать ускорения решения в направлениях, наиболее жизненных для противника. Намереваясь массою до 500000 штыков перейти в наступление в направлении Ровно-Варшава, русская армия направляет часть сил от Черновнц через Буковину и Трансильванию к Сербии, чтобы в районе Танешвара угрожать тылу австро-германских сил, действующих в Сербии. ... Если бы в то время как русская армия выдвинется на линию Брест-Львов-Сигат-Быстрица, образовалась бы в южной Сербии масса из англо-франков-итальяно-сербов и, разбив болгар, могла бы вторгнуться черев Сербию в направления Белград-Будапешт, то маневренная война получила бы большое развитие, и на линии Варшава-Будапешт могло произойти соединение главной массы русской армии со всеми силами англичан, французов и итальянцев, излишними для позиционной войны на французской и итальянской границах. Тогда явилась бы возможность овладеть Австро-Венгрией, еще более изолировать Германию и искать решения в направлениях от Варшавы и Будапешта к Берлину. Этим откроется путь на Берлин … Одним словом надо брать Германию с наиболее слабой ее стороны, со стороны австрийской границы, а не со стороны Восточной Пруссии, Эльзаса и Бельгии» [Валентинов Н. А. Сношения с союзниками по военным вопросам во время войны 1914-1918 гг. Ч. 1. М., 1920. С. 69-70].
Впервые союзники по Антанте стали формулировать азы коалиционной стратегии. Ж. Жоффр начал прислушиваться к мнению М. В. Алексеева, считавшего, что в коалиционной войне удар надо наносить по более слабому противнику – чтобы его отколоть от более сильного [Игнатьев А. А. Указ. соч. С. 226].
5. Ж. Жоффр – маршал Франции, генералиссимус. Главнокомандующий французскими армиями и бессменный руководитель всех конференций в Шантильи.
Как видим, начало применения Антантой основ стратегии коалиционной войны, а главное – проведение соответствующих принципов в жизнь – заслуга России. Конференция признала необходимым начать подготовку к скоординированному наступлению в 1916 г. армий союзников на главных ТВД – Русском, Французском и Итальянском. Соответственно, впервые ставился вопрос о согласованных действиях союзников.
План союзников в меморандуме французской Главной квартиры был выражен следующим образом: «В целях лучшего использования сил и средств коалиции в предстоящих военных действиях, необходимо установить принцип единства фронтов... коалиция … не располагает другим средством помешать центральным Державам действовать по внутренним операционным линиям, как переход в общее концентрическое наступление со всех фронтов» [Галактионов Н. О роли второго фронта против Германии в Первую мировую войну. ОГиЗ, 1943. С. 8].
Намечались согласованные по времени наступления англо-французов на Западном фронте (на Сомме), русских - на Восточном фронте, а также наступления на Итальянском и Балканском фронтах. Успешная реализация плана позволяла союзникам, используя превосходство в численности людских сил и в материальных ресурсах, сковать резервы армий Германского блока, и, истощив их в сражениях, разгромить.
Но эти решения были проведены в жизнь с запозданием, неорганизованно и не полностью.
Особое место отводилось операциям на Балканах и в восточной части Средиземного моря.
Окончание следует
Как известно, Россия вела Первую мировую войну на стороне Антанты - военно-политического блока, сложившегося в основном в 1904 – 07 гг. и завершившего размежевание великих держав накануне войны.
Взаимодействие России с союзниками в 1914 г. еще не было налажено должным образом. Технически оно выражалось в консультациях и рекомендациях дипломатических и военных представителей Антанты, верховных командований. Французский, английский и бельгийский военные представители постоянно находились при Ставке русского Верховного главнокомандующего.
Довоенный протокол совещания начальников Генеральных штабов предусматривал, что связь между союзными армиями должна осуществляться через военных агентов (атташе) при главных квартирах союзников.
1. Французская военная миссия в Петрограде во главе с генералом д' Амадом. Сидят по обе стороны от него состоящие при миссии русские полковник граф Грабе и генерального штаба полковник Стахович.
2. Английская военная миссия в Петрограде: генерал-майор Д. Вольф-Муррей, майор Робертсон, капитан Джордж-Ллойд и состоящий при миссии полковник генерального штаба Муханов.
3. Представители союзных держав при Ставке Верховного главнокомандующего. Сидят слева направо: генералы Вильямс (Англия), Оба (Япония), маркиз де Лагиш (Франция), барон де Риккель (Бельгия). Стоят: подполковник Леонткевич (Бельгия), капитан Сема (Бельгия).
Генерал-квартирмейстер Ставки Ю. Н. Данилов так охарактеризовал специфику общения с союзниками и взаимодействии с ними в этот период: «Наиболее тесная и регламентированная связь существовала между Россией и Францией, имевшими утвержденную правительствами обеих государств военную конвенцию. Однако этой конвенцией устанавливалась некоторая общность действий лишь для первого периода войны и совершенно обходился вопрос о дальнейшем согласовании военных операций. Хотя основные положения заключенной военной конвенции и подвергались неоднократным совместным обсуждениям начальников генеральных штабов обоих государств, но никогда эти обсуждения не переходили в более широкую область разработки вопроса о едином командовании (в смысле, конечно, оперативного управления) или хотя бы к рассмотрению способов надежного согласования военных операций в позднейший период войны… Между тем даже вопрос о поддержания связи, довольно часто затрагивавшийся на совещаниях, был удовлетворительно разрешен лишь к началу 1915 г., т. е. во время самой войны, когда открылись действия телеграфного кабеля, проложенного между шотландским и мурманским берегами. Самостоятельность обоих союзников была такова, что оба Верховных главнокомандующих - генерал Жоффр и великий князь Николай Николаевич - стеснялись вначале непосредственно обмениваться своими соображениями... Если трудно было обеспечить единство военных действий в начале войны, когда в Европе было только три отдельных фронта: Западный - англо-французский, Восточный - русский и Южный - сербский, то положение осложнилось еще более, когда дополнительно образовались столь же самостоятельные фронты: дарданелльский, итальянский, салоникский. Я уже не говорю о фронтах внеевропейских. В результате такого положения державам Согласия на протяжении почти всей войны не удалось ни разу произвести сколько-нибудь одновременный натиск на общего противника. Последний, в лице Германии, пользуясь своим внутренним положением и хорошо развитой сетью железных дорог, успевал не только отражать направленные против него в одиночку наступления, но поочередно наносить и свои собственные очень чувствительные удары. При этом выходило почти всегда так, что, когда на одном фронте немцы вели наступательную операцию, другие члены Согласия бездействовали или только подготовляли свой контрудар, который выполнялся уже тогда, когда дело на первоначальном фронте подходило к концу и у немцев являлась возможность начать переброску своих резервов ко вновь угрожаемому для них району. Конечно, все дурные последствия такого положения были вполне ясны для военных руководителей… союзных армий…. они стремились входить друг с другом в общение, их штабы обменивались сведениями о противниках и совместно работали в области разведки, от времени до времени посылались отдельные доверенные лица и даже целые миссии для информации и ознакомления с положением дел на фронте. Но все это были меры лишь паллиативного характера» [Данилов Ю. Н. Великий князь Николай Николаевич. М., 2006. С. 178].
Т. о., в 1914 г. союзники лишь информировали друг друга о боевых действиях на своих фронтах, высказывали и выслушивали пожелания партнера. Отсутствие элементарной координации негативно сказывалось на результативности боевых операций Антанты.
В 1915 г. союзники по Антанте делают попытки координировать совместные действия, пока, правда, в слишком широких рамках. В данном году к главным квартирам союзных армий, помимо военных атташе, были прикомандированы полномочные военные представители.
4. Военные агенты союзных армий в Ставке. Сентябрь 1915 г.
Именно в 1915 г. стали собираться межсоюзнические военные конференции.
Первая конференция в Шантильи состоялась 24-го июня (везде в статье, кроме специально оговоренных случаев, даты даются по-старому стилю). Созвана она была по инициативе председателя французского правительства (Совета министров) Р. Вивиани. В совещании участвовали военные представители Франции, Англии, России, Италии, Бельгии и Сербии. Конференция наметила контуры помощи союзников России, в кампании 1915 г. выдерживающей главный удар армий государств Германского блока.
По свидетельству Ю. Н. Данилова, французский главком Ж. Жоффр, открывая заседание, сказал: «В августе - сентябре 1914 г. русская армия перешла в наступление в Восточной Пруссии и Галичине, чтобы облегчить положение французов и англичан... Нынешнее положение в России требует таких же действий с нашей стороны. Это необходимо с точки зрения как военной чести Франции и Англии, так и собственных их интересов. Все присутствовавшие присоединились к словам, выраженным в столь трогательной форме … и наш представитель (граф Игнатьев) счел необходимым благодарить собравшихся за намерение предпринять наступление, имеющее целью облегчить наше положение на Восточном фронте» [Там же. С. 155].
Но действительность оказалась сильнее слов и желаний.
Русский военный агент во Франции полковник граф А. А. Игнатьев отмечал, что Ж. Жоффр был поддержан британским фельдмаршалом Д. Френчем в том что англо-французским войскам необходимо перейти в наступление в ближайшее время, в т. ч. чтобы ослабить давление на Русский фронт. А. А. Игнатьев предложил союзникам нанести решительный удар на Французском фронте до наступления зимы. Термин «решительный» не понравился Ж. Жоффру, который нахмурился и подчеркнул, что французские войска продолжат «локализированные действия», начав общую наступательную операцию только после пополнения запасов вооружений и боеприпасов и при поддержке английской армии. Итальянской армии поручалось продолжать начатое наступление, согласованное с действиями сербской армии. Причем подчеркивание значения операций двух последних армий, как отметил А. А. Игнатьев, указывало на то, что до поры на них и возлагается задача поддержки Русского фронта [Игнатьев А. А. 50 лет в строю. Т. 2. Петрозаводск, 1964. С. 209].
Прошло лето, шел сентябрь, обещанное наступление союзников все откладывалось, а раздражать французов запросами, как требовал Петроград, было бестактно [Там же]. Французы не стеснялись в 1914 г. раздражать русское командование запросами о переходе русской армии в наступление.
Ю. Н. Данилов отметил, что в один из самых тяжелых кризисных моментов на Русском фронте англичане и французы «не преминули использовать отвлечение части германских сил на восток и приступили в конце апреля - начале мая к подготовке собственного наступления в Артуа». Но локальные наступательные действия не ослабили напора противника. Германское командование, уверенное в прочности своих позиций на западе, продолжало безбоязненно усиливать войска на востоке.
Крупное наступление союзников началось, когда германцы на Русском фронте уже прекращали активные действия. А. А. Свечин, воевавший в Прибалтике в указанный период, отмечал, что 25 сентября было выбрано германским командованием для отдачи приказа о переходе на Русском фронте к обороне, т. к. лишь к этому дню французы «соблаговолили» принять участие в кампании 1915 г., начав наступление в Шампани. Но немцы уже исчерпали программу ударов по Восточному фронту, и непопулярность союзников в войсках русской Действующей армии в это время была ощутимой [Свечин А. А. Искусство вождения полка. М., 2005. С. 382].
Требовалось не только наладить качественное взаимодействие союзников в решении текущих оперативно-стратегических вопросов, но и перейти к выработке общего стратегического планирования, увязывая усилия войск Антанты на различных ТВД в единое целое - в соответствии с общим планом кампании.
И 22 - 25-го ноября 1915 г. в Шантильи состоялась очередная межсоюзническая конференция. Она была созвана председателем Совета министров Франции А. Брианом. Участвовали главнокомандующие союзными армиями, наиболее видные из генералов и начальники штабов союзных держав. Присутствовали представители Франции, Англии, России, Италии, Бельгии и Сербии. Россию представлял генерал от кавалерии Я. Г. Жилинский.
Союзники признали необходимым начать обсуждение текущих вопросов ведения боевых действий на всех фронтах Антанты. В сложившихся к концу кампании 1915 г. оперативно-стратегических условиях (безрезультатное сентябрьское наступление на Французском фронте и стабилизация Русского фронта) обсуждался выход из позиционного тупика, в том числе с помощью переферийной стратегии (образование Салоникского фронта).
Общее стратегическое положение русским командованием оценивалось следующим образом: «В настоящее время на французской и итальянской границах создалась неподвижная позиционная война, которая, видимо не может привести к скорому окончанию войны. Только на русской и балканской границах самое протяжение их и более доступная местность препятствует ведению одной строго позиционной войны, и мы делаем попытки в широком маневрировании искать ускорения решения в направлениях, наиболее жизненных для противника. Намереваясь массою до 500000 штыков перейти в наступление в направлении Ровно-Варшава, русская армия направляет часть сил от Черновнц через Буковину и Трансильванию к Сербии, чтобы в районе Танешвара угрожать тылу австро-германских сил, действующих в Сербии. ... Если бы в то время как русская армия выдвинется на линию Брест-Львов-Сигат-Быстрица, образовалась бы в южной Сербии масса из англо-франков-итальяно-сербов и, разбив болгар, могла бы вторгнуться черев Сербию в направления Белград-Будапешт, то маневренная война получила бы большое развитие, и на линии Варшава-Будапешт могло произойти соединение главной массы русской армии со всеми силами англичан, французов и итальянцев, излишними для позиционной войны на французской и итальянской границах. Тогда явилась бы возможность овладеть Австро-Венгрией, еще более изолировать Германию и искать решения в направлениях от Варшавы и Будапешта к Берлину. Этим откроется путь на Берлин … Одним словом надо брать Германию с наиболее слабой ее стороны, со стороны австрийской границы, а не со стороны Восточной Пруссии, Эльзаса и Бельгии» [Валентинов Н. А. Сношения с союзниками по военным вопросам во время войны 1914-1918 гг. Ч. 1. М., 1920. С. 69-70].
Впервые союзники по Антанте стали формулировать азы коалиционной стратегии. Ж. Жоффр начал прислушиваться к мнению М. В. Алексеева, считавшего, что в коалиционной войне удар надо наносить по более слабому противнику – чтобы его отколоть от более сильного [Игнатьев А. А. Указ. соч. С. 226].
5. Ж. Жоффр – маршал Франции, генералиссимус. Главнокомандующий французскими армиями и бессменный руководитель всех конференций в Шантильи.
Как видим, начало применения Антантой основ стратегии коалиционной войны, а главное – проведение соответствующих принципов в жизнь – заслуга России. Конференция признала необходимым начать подготовку к скоординированному наступлению в 1916 г. армий союзников на главных ТВД – Русском, Французском и Итальянском. Соответственно, впервые ставился вопрос о согласованных действиях союзников.
План союзников в меморандуме французской Главной квартиры был выражен следующим образом: «В целях лучшего использования сил и средств коалиции в предстоящих военных действиях, необходимо установить принцип единства фронтов... коалиция … не располагает другим средством помешать центральным Державам действовать по внутренним операционным линиям, как переход в общее концентрическое наступление со всех фронтов» [Галактионов Н. О роли второго фронта против Германии в Первую мировую войну. ОГиЗ, 1943. С. 8].
Намечались согласованные по времени наступления англо-французов на Западном фронте (на Сомме), русских - на Восточном фронте, а также наступления на Итальянском и Балканском фронтах. Успешная реализация плана позволяла союзникам, используя превосходство в численности людских сил и в материальных ресурсах, сковать резервы армий Германского блока, и, истощив их в сражениях, разгромить.
Но эти решения были проведены в жизнь с запозданием, неорганизованно и не полностью.
Особое место отводилось операциям на Балканах и в восточной части Средиземного моря.
Окончание следует
Информация