Грабли на ближневосточном перекрестке
Сирия, на территории которой сошлись интересы таких крупнейших региональных игроков, как Турция, Катар, Саудовская Аравия, Египет, ОАЭ, Израиль и Иран, не говоря уже об участниках второго и третьего ряда: Ираке, Иордании и Ливане, стала полигоном, где выстраивается новая система международных отношений, в том числе российско-американских.
По понятным причинам для отечественного читателя эта страна и то, что происходит вокруг нее с того момента, как российские ВКС полтора года назад вступили в борьбу с международным терроризмом, представляет особый интерес. Рассмотрим положение дел там, опираясь на материалы экспертов ИБВ А. Быстрова и Ю. Щегловина.
Осторожное сотрудничество
Президент Владимир Путин отметил позитивные изменения в сотрудничестве РФ и США по Сирии. «По некоторым чувствительным направлениям... сотрудничество наращивается... Мы чувствуем заинтересованность американских партнеров в развитии взаимодействия, и это очень хороший сигнал». В свою очередь Белый дом выступил с заявлением, в котором подчеркнул, что уход Асада в настоящее время снят с повестки дня. Эта установка из Вашингтона услышана и принята к сведению спонсорами той части сирийской оппозиции, которая замыкается на Саудовскую Аравию. Доказательством стало заявление Высшего комитета по переговорам (ВКП), что требование ухода президента Сирии не является условием для участия в переговорах по политическому урегулированию. За этим стоит понимание того, что Москва не сдаст Асада и в поиске путей по выходу из кризиса роль Дамаска и сирийского президента остается одной из основных, а сам он легитимен.
Помимо этого, обратим внимание на позицию, которую США и РФ при опосредованной роли курдов из Партии демократического союза (ПДС) заняли, блокируя планы Турции по продвижению контролируемых Анкарой сил к Манбиджу, где находятся лояльные Соединенным Штатам курды. Американцы не успевали создать своими силами кордон под Манбиджем, так как их было мало. Москва и Дамаск силами сирийской армии это сделали. Если бы договориться с Москвой не удалось, американцы скорее всего отошли бы от Манбиджа. Воевать с турками и их союзниками они бы не стали. При этом была решена главная задача РФ – сохранение курдского буфера на границе с Турцией, который является гарантией на случай отказа президента Р. Эрдогана от взаимодействия с Москвой по Сирии, в том числе в рамках переговоров в Астане. Продолжаются и контакты по безопасности полетов боевой авиации.
Насколько можно судить, принимая во внимание ограничения, существующие для Д. Трампа, действия США в Сирии по взаимодействию с РФ будут идти через посредников (помимо сирийских курдов есть и иорданцы) в случае крайней необходимости. Переговоров о совместных действиях в рамках любых коалиций не будет. Следующий раунд сигналов от США надо, видимо, ожидать после взятия Ракки и начала их действий в направлении Дейр эз-Зора. Он, вероятнее всего, будет основным объектом приложения усилий США и их союзников для разгрома основных оплотов «Исламского государства» (запрещенного в РФ). Вместо курдов в этом районе будут задействованы арабы, подготовленные американцами и немцами в иорданских лагерях.
Курдская линия
Сирийские курды надеются, что после освобождения от ИГ Ракка войдет в состав администрации, которую они и их союзники создают на севере Сирии. Об этом заявил в интервью «Рейтер» Салих Муслим, лидер ПДС. Боевое крыло ПДС и отряды народной самообороны (ОНС) составляют основу коалиции «Силы демократической Сирии» (СДС), ведущей при поддержке США наступление на Ракку. О создании региональной федеративной администрации на севере САР курды объявили 17 марта по результатам съезда более 30 политических партий в сирийском городе Румейлане. Власти этого образования намерены представлять интересы всех этнических групп, проживающих на их территории. В форуме, прошедшем под девизом «Демократическая федеративная Сирия – гарантия совместной жизни и братства народов», приняли участие 200 делегатов – представителей курдов, арабов, ассирийцев, туркменов, черкесов и армян, живущих в северных и северо-восточных районах страны.
Таким образом, завершена «временная пауза» в действиях администрации США в Сирии, вызванная сменой президента. Динамика наступления американцев и их союзников на Ракку и Мосул определяет контуры стратегии Вашингтона. В военном аспекте это наращивание сил в Сирии и Ираке для быстрого решения основной задачи – захвата узлов сопротивления ИГ. После этого значительная часть американского контингента будет из Сирии выведена. Останутся группа авиаподдержки, спецназ и части тылового обеспечения. В основу схемы Пентагона положен разгром организованного сопротивления в максимально короткие сроки без ввязывания в партизанскую войну. Этим объясняется массовое огневое воздействие на ИГ без оглядки на жертвы среди населения. Цель – психологическое воздействие на суннитское население, поскольку ИГ – инструмент борьбы суннитов за экономические и социальные преференции.
Далее начнется «политический отрыв» ИГ от его тыловой базы – суннитского населения. В Ираке это пойдет через компромисс с суннитскими племенами провинции Анбар. Вашингтон будет усиливать нажим на Багдад, чтобы убедить его поделиться властью с суннитами. В Сирии, несмотря на пестроту состава участников прошедшей конференции, доминировать на севере будут курды. Суннитов при молчаливом согласии американцев начнут выдавливать в Идлиб либо в «турецкую зону» между Аззазом и Джараблусом. Это обеспечит отсутствие их партизанского сопротивления в «курдских» районах и даст возможность построить на севере Сирии аналог Иракского Курдистана. Просаудовский исламистский Идлиб не будет активно воевать с курдами, сконцентрировав основные усилия на противодействии Дамаску. Это обсуждалось на американо-саудовских консультациях во время визита в США наследника наследного принца и министра обороны КСА Мухаммеда бен Сальмана.
Москва в этой ситуации может использовать пропагандистские возможности, вытекающие из американской тактики. Оформление на севере курдского анклава (существующего по факту) отвечает интересам РФ, благо, он создается США, которые пожнут все негативные последствия этого шага, прежде всего после осложнения отношений Вашингтона с Анкарой. Турция будет постоянно стимулировать военную активность в отношении курдов подконтрольных ей арабских группировок. Анкара направит усилия не против режима в Дамаске, а на борьбу с курдами. Антиэрдогановская позиция американской администрации – лишняя гарантия от непредсказуемых шагов турецкого президента. Этот сценарий ставит перед Россией необходимость опередить США в зачистке Дейр эз-Зора. Иначе американцы выйдут за «красные линии» чисто курдских районов. В случае их успеха в районе возникнет второй Идлиб – регион, который будет в оппозиции переговорному процессу. Допустить это нельзя.
Сирийское отступление Турции
Премьер-министр Турции Бинали Йылдырым 30 марта заявил, что совместная с Сирийской свободной армией (ССА) операция «Щит Евфрата» завершена. Премьер пояснил: новые военные действия могут быть подготовлены и реализованы как против группировки ИГ, так и в случае появления угроз национальной безопасности. СНБ Турции сообщил об успешном завершении операции в Сирии. При этом в начале марта турецкие власти (в том числе премьер-министр) говорили о том, что операция будет завершена только после взятия Манбиджа. Анкара скорректировала планы вынужденно, поскольку столкнулась с негативной позицией США и России относительно участия Турции в установлении контроля над Раккой.
В результате договоренностей Москвы и Вашингтона часть Манбиджа и его пригородов оказалась под контролем сирийской армии, что создало кордон на случай продвижения сил протурецкой вооруженной оппозиции и турецких войск. США заблокировали переброску в Сирию курдской пешмерги, лояльной президенту курдской автономии в Ираке М. Барзани, инициированную Эрдоганом. Его недовольство этим выразилось в введении заградительных пошлин на российскую пшеницу и прекращением паромного сообщения с Крымом. Кроме того, он провалил очередной этап межсирийских переговоров в Астане, сорвав приезд на них представителей протурецких организаций оппозиции. Руками США уничтожается оплот ИГ в Сирии и сохраняется курдский кордон на турецкой границе, что снижает активность каналов материально-технической поддержки оппозиции из Турции. Это достаточная гарантия от действий Эрдогана. Растут и разногласия между Вашингтоном и Анкарой.
Заявления турецкого руководства значат, что Эрдоган отступил. Это приведет к постепенной фиксации ситуации на севере Сирии. Примирительные заявления из Анкары прозвучали накануне прибытия 30 марта в Турцию госсекретаря США Р. Тиллерсона. По оценке Эрдогана, визит должен означать поддержку Соединенными Штатами будущего «судьбоносного референдума». Основными вопросами американо-турецких консультаций, помимо ситуации в Сирии, будут экстрадиция исламского проповедника Ф. Гюлена и проблемы с началом расследования в отношении финансовой активности аффилированных с Эрдоганом турецких банкиров в США. Гюлен вряд ли будет выдан. Он влиятелен и много знает, что на фоне неубедительной доказательной базы его участия в путче 15 июля позволяет проповеднику влиять на ситуацию в Турции в пользу США.
По второму вопросу все сложнее. В США арестовали заместителя генерального менеджера турецкого отделения банка Халкбанк Х.Атилла. Турция как государство имеет в нем контрольный пакет акций. Эксперты указывают, что собственники – люди из близкого окружения президента Турции, а банк активно используется Эрдоганом для проектов в Турции и Иракском Курдистане, в том числе нелегального финансирования клана М. Барзани и покупки курдской нефти. Эрдоган сделает все, чтобы убедить Тиллерсона не использовать арест Х. Атиллы для инициирования расследования в отношении всех операций Халкбанка.
Этот арест случился очень вовремя. Его достаточно для того, чтобы снять с повестки дня переговоров неудобные для Вашингтона вопросы, в том числе поддержки сирийских курдов и экстрадиции Гюлена.
Иракское укрепление Ирана
Во время визита в США в середине марта наследник наследного принца и министр обороны КСА Мухаммед бен Сальман как одну из приоритетных задач рассматривал проблемы безопасности. Его сопровождали основные фигуры силового блока королевства: министр иностранных дел Адель аль-Джубейри, глава Управления общей разведки (УОР) Халед Али аль-Хумейдан, советник по военным вопросам Ахмед аль-Ассири и заместитель министра обороны Мухаммед аль-Айеш. В делегации был также бывший посол КСА в Багдаде Амер аль-Сабхан, высланный из Ирака досрочно из-за резкой критики командования шиитской вооруженной милиции. Сейчас он министр по делам Залива. В основу дискуссий силовой блок поставил вопрос не о Сирии, хотя и он обсуждался. Основной упор был сделан на иракском и иранском направлениях.
Обговаривались вопросы противостояния иранской экспансии в регионе. Одной из главных тем было использование саудовских возможностей для достижения компромисса с суннитскими племенами Ирака, прежде всего в провинции Анбар. Именно этим занимался в бытность свою в Ираке Амер аль-Сабхан, использовавший племенной фактор, прежде всего племя шаммара, живущее на территории Ирака и КСА. Ряд женщин этого племени имеют родственные связи с королевской семьей КСА. Компромисс с суннитской элитой Ирака – приоритет Вашингтона для отрыва от нее сторонников ИГ и их изоляции. Для КСА – восстановление инструментов влияния на иракских суннитов. Общим фоном для решения этих задач является минимизация иранского влияния в Ираке. Это пока общая позиция сторон.
Отметим, что тема «Джебхат ан-Нусры» (запрещенной в РФ) с точки зрения борьбы с ней в Сирии не обсуждалась. ИГ – альтернатива просаудовской «Джебхат ан-Нусре», и ликвидация конкурентов руками американцев Эр-Рияд полностью устраивает. Другой вопрос, что американцы наступают на старые грабли: такой альянс уже доказал свою несостоятельность. Использование исламистского фактора – основной инструмент распространения саудовского влияния на Ближнем и Среднем Востоке. Других у Эр-Рияда нет. Сдерживать шиитскую экспансию он может исключительно с помощью суннитских радикалов. Чем при этом шиитская экспансия хуже саудовской, понять сложно. Отметим более взвешенную позицию на этом направлении администрации Б. Обамы, который дистанцировался от Саудовской Аравии, усиливая за счет сделки по иранской ядерной программе позицию Тегерана в противовес Эр-Рияду. Администрация Трампа ведет к перекосу в балансе сдержек и противовесов.
Понятно, что усилия Вашингтона и Эр-Рияда в Ираке будут наталкиваться на растущую активность Тегерана и иракских шиитов, которые в случае реанимации суннитского и курдского факторов станут искать опору на внешние центры силы. Иран, безусловно, более приоритетный союзник для иракских шиитов, чем американцы, активно воюющие с ИГ. Есть основания полагать, что Вашингтон после разгрома ИГ натолкнется со временем на нежелание шиитских властей Ирака встроить суннитов во власть, что уже было. Считать, что шиитская элита поменяла воззрения на этот счет, наивно. При этом Тегеран в отличие от Вашингтона и Эр-Рияда создает и укрепляет лояльные себе структуры в силовом блоке Ирака. Инкорпорация шиитской милиции в вооруженные силы этой страны – важный шаг в создании военных структур моноконфессионального типа, которые становятся гарантом политического выживания шиитов, находясь в правовом поле.
Одновременно в Ираке идет чистка силового блока. Назначение проиранского Мустафы аль-Казими главой Иракской национальной разведывательной службы (INIS) завершило подчинение силового блока Ирака (кроме части армии) интересам Тегерана. INIS подвергается чистке и ротации кадров, в отношении которых есть подозрения в сохранении лояльности бывшему главе разведслужбы Зухейру Харбави и оппонированию партии «Даава» иракского премьер-министра Хайдера аль-Абади. Одним из первых шагов нового главы INIS стала ликвидация отдела, который занимался разведкой на иранском направлении. В планах – открытие шести новых посольских резидентур в крупных арабских странах, в том числе в ОАЭ и КСА. Иран начинает использовать «иракских союзников» и их разведывательные возможности в регионе. При этом в Тегеране настояли на усилении аппарата INIS с одновременным созданием в рядах шиитской милиции собственной разведслужбы. То есть в Ираке иранцы решили воссоздать свою схему разделения и конкуренции разведывательных ведомств.
Ливанский расклад сил
Характерно, что масштабные кадровые перестановки в силовом блоке идут не только в Ираке, но и в Ливане, где их начал новый президент Мишель Аун. Главнокомандующего ВС Жана Кахваджи меняет Джозеф Аун – родственник президента. Кахваджи, генерал-христианин, не относится к лагерю маронитских кланов, поддерживающих блок М. Ауна и шиитов, прежде всего в лице «Хезболлы». Долгое время он рассматривался в КСА как основной претендент на пост президента Ливана. После прихода к власти в КСА короля Сальмана наследник наследного принца и министр обороны М. бен Сальман искал компромиссную фигуру, на которую Эр-Рияд мог бы делать ставку в Ливане. Сын покойного ливанского премьера Р. Харири Саад стал терять популярность при королевском дворе. Причины – близость к опальному принцу Бандару, добровольная ссылка в Париж, падение авторитета среди сторонников по коалиции и неверие М. бен Сальмана в способность Харири проводить нужную политику. Муниципальные выборы 2016 года продемонстрировали, что эти опасения справедливы.
Перестановки коснутся и спецслужб. Глава Управления госбезопасности Ж. Караа, тесно связанный с нелояльными новому президенту христианскими силами, уступит пост Т. Салибу. Посты сохранят руководитель Главного управления общей безопасности (GDGS) Аббас Ибрагим, который связан с «Хезболлой», и ставленник С. Харири, глава Сил внутренней безопасности (ISF) Имад Осман. Это условие сделки по разделению властей с суннитами. При этом М. Аун предпринимает маневр, который позволит ему оказывать влияние на работу всего блока спецслужб страны. Он возродит Национальный совет по вопросам безопасности, в который помимо нового главнокомандующего ливанской армией войдут главы ISF, GDGS, военной безопасности B2 (контролируется «Хезболлой» и союзными ей христианскими силами) и Управления государственной безопасности.
Одновременно проходит модернизация техоснащения ливанских спецслужб, которую президент запустил благодаря своим связям в Европе. Брюссель под давлением Франции решил принять участие в этом процессе за счет грантов ЕС. Основным бенефициаром при этом станет GDGS (контролируется шиитами из «Хезболлы»), которая получит экипировку и техническое оснащение на миллионы евро. Пройдет реорганизация штаб-квартиры службы, будут модернизированы подразделения, отвечающие за мониторинг СМИ и социальных сетей. В2 получит электронное и техническое оборудование. Французские и британские специалисты будут консультантами в этих службах. Просуннитская ISF получит поддержку от ЕС (1,3 миллиона долларов), которая пойдет на тренировки личного состава. Брюссель инвестирует в силовой блок Ливана, игнорируя опасения США и КСА, что эта помощь играет на руку «Хезболле» и Ирану.
По понятным причинам для отечественного читателя эта страна и то, что происходит вокруг нее с того момента, как российские ВКС полтора года назад вступили в борьбу с международным терроризмом, представляет особый интерес. Рассмотрим положение дел там, опираясь на материалы экспертов ИБВ А. Быстрова и Ю. Щегловина.
Осторожное сотрудничество
Президент Владимир Путин отметил позитивные изменения в сотрудничестве РФ и США по Сирии. «По некоторым чувствительным направлениям... сотрудничество наращивается... Мы чувствуем заинтересованность американских партнеров в развитии взаимодействия, и это очень хороший сигнал». В свою очередь Белый дом выступил с заявлением, в котором подчеркнул, что уход Асада в настоящее время снят с повестки дня. Эта установка из Вашингтона услышана и принята к сведению спонсорами той части сирийской оппозиции, которая замыкается на Саудовскую Аравию. Доказательством стало заявление Высшего комитета по переговорам (ВКП), что требование ухода президента Сирии не является условием для участия в переговорах по политическому урегулированию. За этим стоит понимание того, что Москва не сдаст Асада и в поиске путей по выходу из кризиса роль Дамаска и сирийского президента остается одной из основных, а сам он легитимен.
Помимо этого, обратим внимание на позицию, которую США и РФ при опосредованной роли курдов из Партии демократического союза (ПДС) заняли, блокируя планы Турции по продвижению контролируемых Анкарой сил к Манбиджу, где находятся лояльные Соединенным Штатам курды. Американцы не успевали создать своими силами кордон под Манбиджем, так как их было мало. Москва и Дамаск силами сирийской армии это сделали. Если бы договориться с Москвой не удалось, американцы скорее всего отошли бы от Манбиджа. Воевать с турками и их союзниками они бы не стали. При этом была решена главная задача РФ – сохранение курдского буфера на границе с Турцией, который является гарантией на случай отказа президента Р. Эрдогана от взаимодействия с Москвой по Сирии, в том числе в рамках переговоров в Астане. Продолжаются и контакты по безопасности полетов боевой авиации.
Насколько можно судить, принимая во внимание ограничения, существующие для Д. Трампа, действия США в Сирии по взаимодействию с РФ будут идти через посредников (помимо сирийских курдов есть и иорданцы) в случае крайней необходимости. Переговоров о совместных действиях в рамках любых коалиций не будет. Следующий раунд сигналов от США надо, видимо, ожидать после взятия Ракки и начала их действий в направлении Дейр эз-Зора. Он, вероятнее всего, будет основным объектом приложения усилий США и их союзников для разгрома основных оплотов «Исламского государства» (запрещенного в РФ). Вместо курдов в этом районе будут задействованы арабы, подготовленные американцами и немцами в иорданских лагерях.
Курдская линия
Сирийские курды надеются, что после освобождения от ИГ Ракка войдет в состав администрации, которую они и их союзники создают на севере Сирии. Об этом заявил в интервью «Рейтер» Салих Муслим, лидер ПДС. Боевое крыло ПДС и отряды народной самообороны (ОНС) составляют основу коалиции «Силы демократической Сирии» (СДС), ведущей при поддержке США наступление на Ракку. О создании региональной федеративной администрации на севере САР курды объявили 17 марта по результатам съезда более 30 политических партий в сирийском городе Румейлане. Власти этого образования намерены представлять интересы всех этнических групп, проживающих на их территории. В форуме, прошедшем под девизом «Демократическая федеративная Сирия – гарантия совместной жизни и братства народов», приняли участие 200 делегатов – представителей курдов, арабов, ассирийцев, туркменов, черкесов и армян, живущих в северных и северо-восточных районах страны.
Таким образом, завершена «временная пауза» в действиях администрации США в Сирии, вызванная сменой президента. Динамика наступления американцев и их союзников на Ракку и Мосул определяет контуры стратегии Вашингтона. В военном аспекте это наращивание сил в Сирии и Ираке для быстрого решения основной задачи – захвата узлов сопротивления ИГ. После этого значительная часть американского контингента будет из Сирии выведена. Останутся группа авиаподдержки, спецназ и части тылового обеспечения. В основу схемы Пентагона положен разгром организованного сопротивления в максимально короткие сроки без ввязывания в партизанскую войну. Этим объясняется массовое огневое воздействие на ИГ без оглядки на жертвы среди населения. Цель – психологическое воздействие на суннитское население, поскольку ИГ – инструмент борьбы суннитов за экономические и социальные преференции.
Далее начнется «политический отрыв» ИГ от его тыловой базы – суннитского населения. В Ираке это пойдет через компромисс с суннитскими племенами провинции Анбар. Вашингтон будет усиливать нажим на Багдад, чтобы убедить его поделиться властью с суннитами. В Сирии, несмотря на пестроту состава участников прошедшей конференции, доминировать на севере будут курды. Суннитов при молчаливом согласии американцев начнут выдавливать в Идлиб либо в «турецкую зону» между Аззазом и Джараблусом. Это обеспечит отсутствие их партизанского сопротивления в «курдских» районах и даст возможность построить на севере Сирии аналог Иракского Курдистана. Просаудовский исламистский Идлиб не будет активно воевать с курдами, сконцентрировав основные усилия на противодействии Дамаску. Это обсуждалось на американо-саудовских консультациях во время визита в США наследника наследного принца и министра обороны КСА Мухаммеда бен Сальмана.
Москва в этой ситуации может использовать пропагандистские возможности, вытекающие из американской тактики. Оформление на севере курдского анклава (существующего по факту) отвечает интересам РФ, благо, он создается США, которые пожнут все негативные последствия этого шага, прежде всего после осложнения отношений Вашингтона с Анкарой. Турция будет постоянно стимулировать военную активность в отношении курдов подконтрольных ей арабских группировок. Анкара направит усилия не против режима в Дамаске, а на борьбу с курдами. Антиэрдогановская позиция американской администрации – лишняя гарантия от непредсказуемых шагов турецкого президента. Этот сценарий ставит перед Россией необходимость опередить США в зачистке Дейр эз-Зора. Иначе американцы выйдут за «красные линии» чисто курдских районов. В случае их успеха в районе возникнет второй Идлиб – регион, который будет в оппозиции переговорному процессу. Допустить это нельзя.
Сирийское отступление Турции
Премьер-министр Турции Бинали Йылдырым 30 марта заявил, что совместная с Сирийской свободной армией (ССА) операция «Щит Евфрата» завершена. Премьер пояснил: новые военные действия могут быть подготовлены и реализованы как против группировки ИГ, так и в случае появления угроз национальной безопасности. СНБ Турции сообщил об успешном завершении операции в Сирии. При этом в начале марта турецкие власти (в том числе премьер-министр) говорили о том, что операция будет завершена только после взятия Манбиджа. Анкара скорректировала планы вынужденно, поскольку столкнулась с негативной позицией США и России относительно участия Турции в установлении контроля над Раккой.
В результате договоренностей Москвы и Вашингтона часть Манбиджа и его пригородов оказалась под контролем сирийской армии, что создало кордон на случай продвижения сил протурецкой вооруженной оппозиции и турецких войск. США заблокировали переброску в Сирию курдской пешмерги, лояльной президенту курдской автономии в Ираке М. Барзани, инициированную Эрдоганом. Его недовольство этим выразилось в введении заградительных пошлин на российскую пшеницу и прекращением паромного сообщения с Крымом. Кроме того, он провалил очередной этап межсирийских переговоров в Астане, сорвав приезд на них представителей протурецких организаций оппозиции. Руками США уничтожается оплот ИГ в Сирии и сохраняется курдский кордон на турецкой границе, что снижает активность каналов материально-технической поддержки оппозиции из Турции. Это достаточная гарантия от действий Эрдогана. Растут и разногласия между Вашингтоном и Анкарой.
Заявления турецкого руководства значат, что Эрдоган отступил. Это приведет к постепенной фиксации ситуации на севере Сирии. Примирительные заявления из Анкары прозвучали накануне прибытия 30 марта в Турцию госсекретаря США Р. Тиллерсона. По оценке Эрдогана, визит должен означать поддержку Соединенными Штатами будущего «судьбоносного референдума». Основными вопросами американо-турецких консультаций, помимо ситуации в Сирии, будут экстрадиция исламского проповедника Ф. Гюлена и проблемы с началом расследования в отношении финансовой активности аффилированных с Эрдоганом турецких банкиров в США. Гюлен вряд ли будет выдан. Он влиятелен и много знает, что на фоне неубедительной доказательной базы его участия в путче 15 июля позволяет проповеднику влиять на ситуацию в Турции в пользу США.
По второму вопросу все сложнее. В США арестовали заместителя генерального менеджера турецкого отделения банка Халкбанк Х.Атилла. Турция как государство имеет в нем контрольный пакет акций. Эксперты указывают, что собственники – люди из близкого окружения президента Турции, а банк активно используется Эрдоганом для проектов в Турции и Иракском Курдистане, в том числе нелегального финансирования клана М. Барзани и покупки курдской нефти. Эрдоган сделает все, чтобы убедить Тиллерсона не использовать арест Х. Атиллы для инициирования расследования в отношении всех операций Халкбанка.
Этот арест случился очень вовремя. Его достаточно для того, чтобы снять с повестки дня переговоров неудобные для Вашингтона вопросы, в том числе поддержки сирийских курдов и экстрадиции Гюлена.
Иракское укрепление Ирана
Во время визита в США в середине марта наследник наследного принца и министр обороны КСА Мухаммед бен Сальман как одну из приоритетных задач рассматривал проблемы безопасности. Его сопровождали основные фигуры силового блока королевства: министр иностранных дел Адель аль-Джубейри, глава Управления общей разведки (УОР) Халед Али аль-Хумейдан, советник по военным вопросам Ахмед аль-Ассири и заместитель министра обороны Мухаммед аль-Айеш. В делегации был также бывший посол КСА в Багдаде Амер аль-Сабхан, высланный из Ирака досрочно из-за резкой критики командования шиитской вооруженной милиции. Сейчас он министр по делам Залива. В основу дискуссий силовой блок поставил вопрос не о Сирии, хотя и он обсуждался. Основной упор был сделан на иракском и иранском направлениях.
Обговаривались вопросы противостояния иранской экспансии в регионе. Одной из главных тем было использование саудовских возможностей для достижения компромисса с суннитскими племенами Ирака, прежде всего в провинции Анбар. Именно этим занимался в бытность свою в Ираке Амер аль-Сабхан, использовавший племенной фактор, прежде всего племя шаммара, живущее на территории Ирака и КСА. Ряд женщин этого племени имеют родственные связи с королевской семьей КСА. Компромисс с суннитской элитой Ирака – приоритет Вашингтона для отрыва от нее сторонников ИГ и их изоляции. Для КСА – восстановление инструментов влияния на иракских суннитов. Общим фоном для решения этих задач является минимизация иранского влияния в Ираке. Это пока общая позиция сторон.
Отметим, что тема «Джебхат ан-Нусры» (запрещенной в РФ) с точки зрения борьбы с ней в Сирии не обсуждалась. ИГ – альтернатива просаудовской «Джебхат ан-Нусре», и ликвидация конкурентов руками американцев Эр-Рияд полностью устраивает. Другой вопрос, что американцы наступают на старые грабли: такой альянс уже доказал свою несостоятельность. Использование исламистского фактора – основной инструмент распространения саудовского влияния на Ближнем и Среднем Востоке. Других у Эр-Рияда нет. Сдерживать шиитскую экспансию он может исключительно с помощью суннитских радикалов. Чем при этом шиитская экспансия хуже саудовской, понять сложно. Отметим более взвешенную позицию на этом направлении администрации Б. Обамы, который дистанцировался от Саудовской Аравии, усиливая за счет сделки по иранской ядерной программе позицию Тегерана в противовес Эр-Рияду. Администрация Трампа ведет к перекосу в балансе сдержек и противовесов.Понятно, что усилия Вашингтона и Эр-Рияда в Ираке будут наталкиваться на растущую активность Тегерана и иракских шиитов, которые в случае реанимации суннитского и курдского факторов станут искать опору на внешние центры силы. Иран, безусловно, более приоритетный союзник для иракских шиитов, чем американцы, активно воюющие с ИГ. Есть основания полагать, что Вашингтон после разгрома ИГ натолкнется со временем на нежелание шиитских властей Ирака встроить суннитов во власть, что уже было. Считать, что шиитская элита поменяла воззрения на этот счет, наивно. При этом Тегеран в отличие от Вашингтона и Эр-Рияда создает и укрепляет лояльные себе структуры в силовом блоке Ирака. Инкорпорация шиитской милиции в вооруженные силы этой страны – важный шаг в создании военных структур моноконфессионального типа, которые становятся гарантом политического выживания шиитов, находясь в правовом поле.
Одновременно в Ираке идет чистка силового блока. Назначение проиранского Мустафы аль-Казими главой Иракской национальной разведывательной службы (INIS) завершило подчинение силового блока Ирака (кроме части армии) интересам Тегерана. INIS подвергается чистке и ротации кадров, в отношении которых есть подозрения в сохранении лояльности бывшему главе разведслужбы Зухейру Харбави и оппонированию партии «Даава» иракского премьер-министра Хайдера аль-Абади. Одним из первых шагов нового главы INIS стала ликвидация отдела, который занимался разведкой на иранском направлении. В планах – открытие шести новых посольских резидентур в крупных арабских странах, в том числе в ОАЭ и КСА. Иран начинает использовать «иракских союзников» и их разведывательные возможности в регионе. При этом в Тегеране настояли на усилении аппарата INIS с одновременным созданием в рядах шиитской милиции собственной разведслужбы. То есть в Ираке иранцы решили воссоздать свою схему разделения и конкуренции разведывательных ведомств.
Ливанский расклад сил
Характерно, что масштабные кадровые перестановки в силовом блоке идут не только в Ираке, но и в Ливане, где их начал новый президент Мишель Аун. Главнокомандующего ВС Жана Кахваджи меняет Джозеф Аун – родственник президента. Кахваджи, генерал-христианин, не относится к лагерю маронитских кланов, поддерживающих блок М. Ауна и шиитов, прежде всего в лице «Хезболлы». Долгое время он рассматривался в КСА как основной претендент на пост президента Ливана. После прихода к власти в КСА короля Сальмана наследник наследного принца и министр обороны М. бен Сальман искал компромиссную фигуру, на которую Эр-Рияд мог бы делать ставку в Ливане. Сын покойного ливанского премьера Р. Харири Саад стал терять популярность при королевском дворе. Причины – близость к опальному принцу Бандару, добровольная ссылка в Париж, падение авторитета среди сторонников по коалиции и неверие М. бен Сальмана в способность Харири проводить нужную политику. Муниципальные выборы 2016 года продемонстрировали, что эти опасения справедливы.
Перестановки коснутся и спецслужб. Глава Управления госбезопасности Ж. Караа, тесно связанный с нелояльными новому президенту христианскими силами, уступит пост Т. Салибу. Посты сохранят руководитель Главного управления общей безопасности (GDGS) Аббас Ибрагим, который связан с «Хезболлой», и ставленник С. Харири, глава Сил внутренней безопасности (ISF) Имад Осман. Это условие сделки по разделению властей с суннитами. При этом М. Аун предпринимает маневр, который позволит ему оказывать влияние на работу всего блока спецслужб страны. Он возродит Национальный совет по вопросам безопасности, в который помимо нового главнокомандующего ливанской армией войдут главы ISF, GDGS, военной безопасности B2 (контролируется «Хезболлой» и союзными ей христианскими силами) и Управления государственной безопасности.
Одновременно проходит модернизация техоснащения ливанских спецслужб, которую президент запустил благодаря своим связям в Европе. Брюссель под давлением Франции решил принять участие в этом процессе за счет грантов ЕС. Основным бенефициаром при этом станет GDGS (контролируется шиитами из «Хезболлы»), которая получит экипировку и техническое оснащение на миллионы евро. Пройдет реорганизация штаб-квартиры службы, будут модернизированы подразделения, отвечающие за мониторинг СМИ и социальных сетей. В2 получит электронное и техническое оборудование. Французские и британские специалисты будут консультантами в этих службах. Просуннитская ISF получит поддержку от ЕС (1,3 миллиона долларов), которая пойдет на тренировки личного состава. Брюссель инвестирует в силовой блок Ливана, игнорируя опасения США и КСА, что эта помощь играет на руку «Хезболле» и Ирану.
Информация