Ровесница германского маузера – российская винтовка 1891 года (часть 5). Деньги, люди и награды
«За то, что ты просил этого и не просил себе долгой жизни, не просил себе богатства, не просил себе душ врагов твоих, но просил себе разума, чтоб уметь судить, – вот, Я сделаю по слову твоему: вот, Я даю тебе сердце мудрое и разумное [...]; и то, чего ты не просил, Я даю тебе и богатство, и славу» (Третья книга Царств 3. 11–13)
Ну, а теперь настало время обратиться к таким важным составляющим любого дела, как деньги и люди. Причем деньги иногда важнее. Нет их, и… людей нет. Потому что на голом энтузиазме ничего хорошего не возникает. Людям пить-есть надо.
И вот тут успех российской винтовки несомненен. Ведь из-за большей сложности в выделке, приняв винтовку Нагана, Россия, которая и так отставала Европы в области современных вооружений, отстала бы еще больше. Только три, а то и четыре месяца потребовалось бы на налаживание массового производства, тогда как к выпуску отечественной трехлинейки заводы были тогда уже готовы. Ну и деньги, конечно. Тут значение и вовсе имеет любая мелочь. Пачка для патронов у винтовки Манлихера весила 17,5 г, тогда как пластинчатая обойма от трехлинейной винтовки – лишь 6,5 г. То есть на каждую сотню патронов при заряжании пачкой нужно лишних 220 г стали. На тысячу штук – это уже 2,5 кг качественной стали, которую надо было выплавить, обработать, а сами пачки доставить на позиции.
Все познается в сравнении. Вот и на этой фотографии мы видим солдат российской армии в окопах Первой мировой войны, вооруженных американскими винтовка Винчестера обр.1895 года. И совершенно очевидно, что… ни в какое сравнение это оружие с винтовкой обр. 1891 года не идет. «Манлихер» был слишком чувствителен к загрязнению, отчего сами австрийцы в концы войны от него отказались в пользу винтовки Маузера. «Лебель» и «Бертье» ей совершенно очевидно уступали. Винтовка «Арисака» особых преимуществ не имела. Остаются три винтовки, примерно равные по своим показателям, и лишь в чем-то одном друг друга превосходящие: «Ли-Энфильд», «Маузер» и… винтовка капитана Мосина.
И получается, что если подсчитать, причем, даже самым скромным образом, то если бы Россия использовала систему Нагана, это потребовало бы от двух до... четырех миллионов золотых рублей сугубо дополнительных издержек. И это лишь на самый первый миллион произведенных на заводах винтовок. Потом бы эти издержки уменьшились, но все равно были бы выше, чем при фабрикации винтовки Мосина. Современники отмечали, что российский военный министр Ванновский сумел провести перевооружение с максимальной экономической эффективностью и самыми наименьшими на него затратами. Сумма, нужная на перевооружение одного солдата российской императорской армии, в среднем составила около 12 рублей, и это был самый наименьший стоимостный показатель по сравнению со всеми прочими армиями Западной Европы.
Но при этом, как это уже отмечалось в предшествующих материалах, и от Нагана была большая польза. Огромная, можно сказать, равно как и достигнутая экономия. Ведь он всего за 200 000 рублей передал России все свои патенты, включая будущие (!), данные по закалке, материалам, технологии, мерный инструмент. Да за одно это можно было бы потребовать намного больше, так что тут как раз наши военные проявили себя с наилучшей стороны.
И опять-таки, следует отдавать себе отчет, что винтовку делало множество людей, множество! Например, когда Оружейный Отдел после испытаний винтовки в присутствии государя Александра III посчитал необходимым оперативным образом устранить ряд обнаруженных недостатков, сделать это было поручено не одному капитану Мосину, но еще и полковнику Кабакову, а также генерал-лейтенанту Давыдову и штабс-капитану Залюбовскому. То есть винтовка обр. 1891 года стала результатом труда многих людей и, по сути – коллективного творчества. Вот здесь-то во многом и кроются причины ее «анонимности», а вовсе не в «обезличивании царским правительством винтовки талантливого русского самородка» и нехорошем «презрении ко всему русскому», что по отношению к Александру III и вовсе упрек не по адресу.
А вот еще один очень интересный документ, имеющийся в фондах Санкт-Петербургского музея артиллерии и войск связи. Над ним, скажем так, пришлось поработать даже больше, чем над другими, что приводились в предыдущих частях, но зато он прекрасно передает сам дух той эпохи:
«О времени представленiя ружей Капитаномъ Моссинымъ.
Занятiя свои, по проектированiю ружья пачечной системы, Капитанъ Моссинъ началъ въ г. Оранiенбаумъ, въ Декабре месяце 1889 года, когда ему поручено было, руководствуясь имевшимся тогда въ Коммисiи ружьемъ системы Нагана, проектировать ружье пачечной системы, на 5 патроновъ и применить въ ружье затворъ, имъ, Капитаномъ Моссинымъ предложенного образца.
Въ то же время и Капитану Захарову поручено было проектировать ружье на тех же основанiяхъ, но съ затворомъ, на боевой личинке которого, опорные выступы были бы расположены в вертикальной плоскости, въ моментъ выстрела. Въ мастерской стрельбища Стрелковой школы, Капитанъ Моссинъ проектировалъ и выполнялъ первый образецъ ружья съ магазиннымъ кожухомъ трапецоидальной формы, съ отгибаемою дверцею и съ прекрепленнымъ къ ней подъемнымъ механизмомъ, какъ это было сделано въ ружье Нагана. Въ среднихъ числахъ Февраля месяца 1890-го года Капитанъ Моссинъ, въ первый разъ представилъ свой образецъ пачечного ружья, въ виде модели, съ привинченных и припаянных частей. Калибръ ружья былъ 3-хъ линейный.
Затворъ въ ружье былъ съ планкою, разбирающiйся безъ помощи отвертки и безъ винтов.
Пачка, дугообразной формы съ пружины, и отверстием, прорезанным въ дне пачки. Пачка въ этомъ виде предложена Капитаномъ Захаровым. По наружному виду, очертанiю, расположенiю частей, магазинъ ружья Капитана Моссина оказался сходенъ съ магазином системы Нагана. Магазинъ примкнутъ къ спусковой скобе. Дверца или крышка магазина открывается на шарнире, съ нею вместе выходитъ и магазинный механизмъ. Подаватель или рычагъ поднимается одною пружиною, расположенною на магазинной дверце.
Магазинный механизмъ не собирается одновременно съ открыванiемъ дверцы, на шарнире. Рычагъ имеетъ тонкую, сверху къ нему привинченную пружинку, служащую платформою и закрывающую магазин.
Сбоку ствольной коробки расположена пружинная отсечка, имеющая целью отстранятъ выходъ второго патрона и служащая в то же время отражателемъ.
Февраля 19-го 1890 года, Капитану Моссину предложено было сделать многiе измененiя и улучшенiя, въ имъ представленномъ экземпляре ружья, которое затемъ было отведено въ Инструментальный отделъ патронного завода. Марта 11-го это, исправленное ружье пошло въ новь на испытанiя.
Мая 23-го 1890 года были доставлены въ Коммисiю первые ружья Капитана Моссина подъ номерами 1-ый и 2-й.
Въ этихъ ружьяхъ так же затворъ был предложенного Капитаномъ Моссинымъ образца. Подаватель и пружины к нему прежнего образца. Дверца магазина запиралась замычками двухъ образцовъ. Августа 8-го 1890 года въ Коммисiю были доставлены изъ Тулы ружья подъ номерами 5-ый и 6-ой.
По устройству магазина ружья эти были сходны съ прежде представленными. Пачки предложенного Капитаномъ Захаровымъ образца. Въ ружьяхъ были применены замычки пружинныя, выходящiя на спусковое колено.
Сентября 19-го 1890 года получены были изъ Тулы ружья подъ номерами: 18 – 20 – 23 – 33 – и 41.
Все ружья въ общемъ сходны съ ружьемъ номера 4-го.
Сентября 24 доставлено еще ружье подъ номером 95-мъ, въ немъ, въ подавателе применены две пружинки (отъ нихъ Наганъ отказался). Изменено очертанiе и увеличена толщина платформы. Остальное, какъ въ прежнихъ ружьяхъ.
Верно: Штабс Капитан …. Подпись неразборчива». (Ф.4. Оп.39-6. Д.171. Лл.10 – 11)
А теперь еще раз посмотрим на некоторые обстоятельства. Архивные материалы совершенно точно показывают: кто, откуда, когда и что позаимствовал для своего образца, то есть это с самого начала было известно в деталях. Оружейный Отдел тогда же нашел, что в винтовке образца 1891 года присутствовали определенные заимствования из сделанных Наганом изобретений и принадлежавших ему идей. Так, ему принадлежали: идея разместить подаватель патронов на крышке магазина и также открывания ее вниз; способ наполнять его патронами при помощи пальцев, при вставленной обойме в вставленную коробку; саму обойму для патронов. Причем Наган заявлял, что придумал ее на целых полгода раньше Маузера. Если все это объединить в один механизм, то мы получим… магазин с механизмом наполнения его патронами. А теперь вспомним, что наличие «именного» магазина уже дало основание англичанам называть свои винтовки двойным названием – «Ли-Метфорд» и «Ли-Энфильд». Но как здесь уже отмечалось, поскольку сам Наган на включение своего имени в название винтовки не настаивал, то… наши военные решили и другие имена не включать, и царь с этим, зная всю подноготную этого щекотливого дела, полностью с таким мнением согласился.
Интересно, что капитан Мосин в мае 1891 года также подал прошение на выдачу ему привилегий на сделанные им изобретения, входившие в конструкцию винтовки и представляли его авторские разработки. И Оружейный отдел подтвердил, что действительно имеет безраздельное право на такие следующие изобретения, как: планка запирающего механизма, конструкцию предохранительного взвода, и на общую компоновку всех деталей затвора, а также идею и саму конструкцию такой важной детали, как отсечка-отражатель, так, как она была исполнена в окончательно утвержденном образце винтовки. Подтверждалось официально, что Мосин на целых пять с половиной месяцев ранее того, чем это было предложено Наганом, предложил отсечку, которая воздействовала бы на два верхних патрона в магазине, исключая «двойную» подачу. А вот на бельгийской винтовке отсечка воздействовала только лишь на один верхний патрон. Затем Наган использовал идею Мосина уже на своих винтовках и установил отсечку с левой стороны магазинной коробки. Сам отражатель при этом у него продолжал оставаться в виде отдельной детали, что в данном случае лишь усложнило конструкцию. Также ему принадлежала конструкция защелки у крышки магазина, и способ присоединения подавателя к магазинной крышке, что позволяло отделить крышку и подаватель вместе, а еще установка антабки на шарнирной оси крышки магазина.
Вот так приходилось заряжать американский винчестер. Согласитесь, что это было очень и очень неудобно!
Оружейный Отдел также отмечал, что капитан Мосин так изменил магазинную коробку, что производство ее значительно упростилось и сделалось намного дешевле. Остальные же части новой трехлинейной винтовки уже не принадлежали творчеству только капитану Мосину, а представляли собой разработки Комиссии и ряда других лиц, хотя бы и во многих случаях, сделанных при участии опять-таки капитана Мосина.
На основе всего вышеизложенного Оружейный Отдел испросил Высочайшего разрешения капитану Мосину на взятие привилегии на все изобретенные им части и устройства в винтовке образца 1891 года. То есть, говоря нашим современным языком, получить на все это патенты и иметь права патентообладателя. Высочайшим разрешением от 30-го июня 1891 года ему было позволено это сделать, но… Мосин почему-то эту привилегию получать не стал. То есть сначала хотел, а затем почему-то от этой своей идеи отказался. И вот это одна из нерешенных загадок, связанных с «историей винтовки». Конечно, можно написать, что он был человеком бескорыстным, исключительно скромным и все такое прочее, но ведь у него на руках имелось Высочайшее разрешение (будь он штатским, оно, кстати, ему и не понадобилось бы!), то есть одобрение самого государя императора, но получать ее, тем не менее, он так и не стал. Каким образом эта привилегия отразилась на его скромности и бескорыстии и какой бы нанесла им ущерб непонятно. Ведь винтовка так и так поступила на вооружение, а все свои патенты Наган уже продал России!
А вот когда встал вопрос о награждении других лиц, имевших отношение к новой винтовке, то в докладе ГАУ в Военный Совет отмечались следующие лица с перечислением их вклада:
1.Полковник Роговцев, бывший членом Комиссии по перевооружению, и с сентября 1885 по июнь 1889 года деятельно трудившийся над оружием малого калибра. Им была с «чистого листа» разработана малокалиберная 3,15-линейная система патрон-ствол, основанная на дымном порохе, что помогло начать ее испытания даже еще до получения данных по новым малокалиберным ружьям, и патронам уже на бездымном порохе, полученным из-за рубежа. Полковник Роговцев спроектировал также затворы для высоких давлений, которые были настолько удачны, что затем использовались во время испытания винтовок с приборами Родмана (т.е. с приборами, измерявшими давление в стволе в момент выстрела).
Проведенные полковником Роговцевым испытания значительно снизили отставание в России в перевооружении от других иностранных армий, позволили сэкономить время и показали бесперспективность дымного пороха в патронах винтовок малого калибра; необходимость использования на пулях оболочек, гильз со сплошным дном и более прочным капсюлем для предотвращения прорыва газов. Опыты Роговцева позволили выяснить, что для обеспечения прочного запирания ствола затвором следует установить два боевых упора на отдельной боевой личинке; в стволе сделать «короткий» шаг под нарезы для пуль в твердой оболочке, равно как и принять меры по устранению сноса пуль влево во время стрельбы со штыком, при его правом расположение на стволе винтовки. Далее указывалось, что работа генерал-лейтенанта Чагина имела очень важное значение для разработки трехлинейной винтовки и, скажем так, не будь ее, означенный образец мог бы и вообще никогда не появиться.
2. Полковник Петров и штабс-капитан Севостьянов, являясь членами Комиссии, также приняли активное участие в создании и трехлинейного ствола, и патрона к нему. Их ствол стал эталоном для практически всех последующих работ в области стрелкового оружия под патроны трехлинейного калибра. Поскольку патрон в патроннике фиксировался упором в закраину, то такая система явилась «универсальной» по отношению к качеству используемых патронов, и что самое важное - технология производства самих патронов при этом сильно упрощалась. А для оружия это важный показатель – возможность его эксплуатировать, применяя патроны, выпущенные с большим разбросом показателей, что характерно для военного времени, когда боеприпасы приходится делать на старых изношенных станках.
3. Капитану Захарову, также являвшемуся членом Комиссии, принадлежало авторство затвора с вертикально расположенными боевыми упорами. И он же разрабатывал один из вариантов подсумка. Дугообразные обоймы к винтовке Мосина, позволившие сразу же начать работу по испытанию русских винтовок, поскольку обоймы Нагана имели плохое качество и совсем не подходили к ней из-за того, что на ней перемычка на ствольной коробке отсутствовала – тоже результат его конструкторской работы, о чем в приведенном выше документе так прямо и сказано. Первые образцы трехлинейных винтовок были все также изготовлены под его непосредственным наблюдением.
4. Генерал-лейтенант Давыдов и полковник Кабаков, будучи членами Комиссии, внесли самые последние изменения в конструкцию трехлинейной винтовке, что ускорило ее принятие на вооружение.
5. Полковник фон-дер-Ховен, член Комиссии, знавший множество языков, восемь лет получал сведения из-за границы, ставшие основой для экспериментов с бездымным порохом в России и новыми пулями.
6. Капитан Погорецкий отвечал за подготовку и проведение опытов, а также разрабатывал холостой патрон для новой винтовки.
7. Капитан Юрлов, член Комиссии, занимался разработкой (1896 г.) трехлинейного карабина обр. 1907 года, а также выверял прицелы у конкурсных винтовок для тестовых стрельб 1890-1891 гг.
8. Генерал-майор Ридигер, член Комиссии, на основе своего большого боевого опыта разрабатывал ТТХ будущей магазинной винтовке, и руководил войсковыми испытаниями представленных образцов.
9. Штабс-капитан Холодовский проводил расчеты по баллистики и готовил табличные данные для стрельбы из винтовки обр. 1891 года.
10. Генерал-лейтенант Чагин, руководитель Комиссии по перевооружению, деятельность которого большое значение для координации всех работ касающихся разработки новой винтовки.
К награждению были представлены и гражданские лица, участвовавшие в работе Комиссии. Ими стали вольнонаемный оружейный мастер Адольф Гесснер, более 35 лет содействовавший своими трудами и знаниями делу совершенствованию российского оружия» и вольнонаемный стрелок Павлов, из отставных унтер-офицеров Л.-Гв. Преображенского полка с 20-летним стажем, обучавший стрельбе участников испытаний.
Винтовка, скорее удобная для всадника, нежели для пехотинца.
Впрочем, любая «теория» всегда проверяется практикой. Отметим поэтому, что новая винтовка в войсках в то время особого энтузиазма отнюдь не вызвала. По сравнению с винтовкой Бердана она имела тяжелей спуск и сильную отдачу, а ведь привычка – великая вещь. Все это привело к снижению результативности стрельбы не только среди солдат, но и среди господ офицеров. А это вызвало массовый перевод стрелков из первой категории во вторую и даже в третью, полученных с винтовкой Бердана, т.е. в низшие, с соответствующими потерями в жаловании.
Однако уже первое использование новой винтовки в Андижанском бою 17 мая 1898 года показало ее высокую боевую эффективность. Тогда более чем 2000 конных и пеших религиозных фанатиков совершили нападение на небольшой андижанский гарнизон, чтобы уничтожить всякое русское влияние в Ферганской долине. Нападавшие приняли все меры для достижения успеха. Напасть было решено в «час быка», когда часовым бороться со сном труднее всего. Предполагалось, что у них не будет патронов, поэтому гарнизон поднять на ноги стрельбой они не смогут. Ну и, конечно, для поднятия боевого духа приготовили и зеленое знамя джихада, окропленное кровью подвернувшегося им под руку мещанина Бычкова, и раздача освященных палочек, способных защитить от пуль – все было, включая и призывы резать всех безо всякой пощады.
Однако на деле получилось все совсем не так, как планировалось. Часовые, как оказалось, бодрствовали, тут же открыли по нападавшим огонь, в гарнизоне немедля объявили тревогу, так что уже очень скоро они были отбиты и обратились в бегство, понеся большие потери. Интересно, что, судя по воспоминаниям участников этого боя, многие солдаты от волнения просто позабыли, что из винтовки нужно стрелять, и действовали штыками и прикладами. Было зафиксировано, что от ударов по азиатским головам приклады ломались, как и ложи, а штыки оставались в лошадях. Первое, что пришло в голову высокому начальству по получению этих сведений, что винтовку нужно доработать. И в итоге за два последующих года было подготовлено 10 вариантов новых креплений штыка.
Но когда поврежденные винтовки наконец-то доставили Офицерскую Стрелковую Школу, и там их осмотрели, выяснилось, что все повреждения имеют вполне допустимый для вышеозначенных обстоятельств характер, и предложение по доработке винтовки было снято.
Восстание «боксеров» в Китае, где русские войска также использовали новые винтовки, подтвердили их высокие боевые характеристики. Более того, сам еще С.И. Мосин успел узнать, винтовка, им спроектированная, показала себя если и не лучшей, то уже точно не уступающей винтовкам иных иностранных государств.
Умер С.И. Мосин 29 января 1902 года от крупозного воспаления легких в звании генерал-майора в расцвете творческих сил и на пике своей военной карьеры, навсегда оставшись в истории отечественного стрелкового оружия.
П.С. Ну, а какой из всего этого вывод? Вывод простой и сложный одновременно: жизнь сложная «штука» и ее нельзя сводить к упрощенным штампам советской историографии, однозначно трактовавшей – «царь плохой, если дал Нагану больше, чем Мосину», а «Мосин – хороший, если обижен царем». Такие заключения были доступны для самого посредственного ума, но искусственно упрощали имевшую место реальность. На самом деле, как мы убедились, все было намного сложнее, и далеко не так однозначно, как об этом было принято тогда писать. Хотя все документы сохранялись. Их можно было взять, изучить, но… опубликовать до 1991 года совершенно невозможно, поэтому исследователи того времени и ограничивались из них лишь отдельными выдержками, а выводы свои подгоняли под точку зрения соответствующих партийных органов. К счастью, теперь, в принципе, любой желающий может получить доступ ко всем этим документам (и даже заказать их ксеро- и фотокопии по вполне приемлемым ценам непосредственно в самом архиве!) и получить о тех давних событиях исчерпывающее представление. Ну, а как же быть с названием? А никак! Все зависит от точки зрения, с которой этот образец оружия будет рассматриваться. Для иностранцев это была, есть и будет винтовка Мосина-Нагана, и почему бы и нет? Для нас… это «винтовка Мосина», потому, как всех ее авторов сейчас смысла вспоминать просто нет. Ну, а если говорить об узких специалистах нового времени… то, скорее всего, им точка зрения императора Александра III покажется наиболее оправданной.
П.С.С. Автор и администрация сайта выражают благодарность сотрудникам санкт-петербургского Архива Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи за оказанное содействие и представление заказанных материалов. Персональная благодарность гражданину Санкт-Петербурга Николая Михайлову, отснявшего все использованные в данной работе архивные материалы.
Информация