Трагедия кавкорпуса Сорде
Французский кавалерийский корпус генерала Сорде и его действия 6 августа - 8 сентября 1914 г...
Судьба его конницы не уникальна. Кавалерия всех армий, участвовавших в Первой мировой войне, не оправдала связанных с ней ожиданий, и ее действия часто вызывали критику и осуждение. Имена Ж. Ф. Сорде, Г. фон дер Марвица, Хана Нахичеванского, А. В. Новикова и других кавалерийских командиров стали мишенью для стрел жесткой критики и даже клеветы. На Русском фронте лишь три кавалерийских дивизии - 10-я графа Ф. А. Келлера, 12-я А. М. Каледина и 2-я Сводная казачья А. А. Павлова стопроцентно выдержали суровый экзамен и избежали нападок критиканов. Но ценой какого напряжения, безумного риска, а зачастую и просто фронтового счастья был выдержан этот экзамен! Это и неудивительно – Первая мировая война предъявила исключительно жесткие требования к коннице противоборствующих сторон.
Крайне тяжело пришлось и коннице противников на Французском фронте - яркой иллюстрацией является судьба корпуса Сорде.
1. Генерал Ж. Ф. Сорде.
В прекрасный летний день 6-го августа 1914 г. кавалерийский корпус, технически слабый, но имеющий высокий боевой дух и прекрасный конский состав, переходит бельгийскую границу.
Так как к югу от Льежа наблюдались кавалерийские массы противника, то корпус Сорде двинулся на север - в направлении к этой крепости. Корпус идет к Льежу (немецкая кавалерия «уклоняется от боя»), но получает сведения, что со стороны Люксембурга обнаружено наступление одной кавалерийской и одной пехотной дивизий немцев.
Считая необходимым выяснить оперативную обстановку, Сорде возвращается на юг (почти в исходное положение) и, не предпринимая активных действий в «пересеченном и лесистом районе Невшато», ведет усиленную рекогносцировку.
2. Французские драгуны проходят через деревню.
Уже на пятый день рейда появляются признаки утомления людского и конского состава соединения. Корпус за 5 дней при большой жаре прошел 250 км. Вопрос ковки с каждым днем становился все более насущным: дороги были каменистые, подковы быстро изнашивались, а запас их был очень мал.
3. Французский драгун в бельгийской деревне.
Но как только кавалерия, оставаясь в районе Палиселя, приступила к выполнению разведывательных действий, обстоятельства вновь потребовали ее продвижения на север: севернее р. Лессы были обнаружены общевойсковые соединения противника, продвигавшиеся к переправам на р. Маас в районе Динана.
Крупные германские кавалерийские соединения, поддерживаемые пехотой, подошли к Маасу, и 15-го августа начинается бой за форсирование этой реки.
Корпусу предстояло помочь защитникам Мааса, нанеся удар в левый фланг наступающего противника. Но генерал Сорде, считаясь с трудностью местности и помня ближайшую директиву вышестоящего командования - держаться на левом фланге 5-й армии и обеспечивать связь с бельгийцами - уклоняется от боя и, под звуки канонады, переходит на левый берег Мааса. Конечно, район оперирования его кавалерии представлял собой небольшой пятачок и теоретически конница должна была стремиться вырваться на оперативный простор - но все же, логически разумное с точки зрения соотношения сил, решение Сорде было, мягко говоря, слишком осторожным.
Находясь, после перехода через Маас, на левом фланге 5-й армии, корпус Сорде 16 - 20 августа поддерживал связь с бельгийскими частями, находясь к северу от Самбры.
18-го и 19-го августа соединение имело ряд столкновений с немцами, причем немецкая кавалерия уклоняется от боя в конном строю и старается навести французскую кавалерию на огонь своей пехоты или на огонь своих пулеметов. Как только французская кавалерия разгадывает маневр противника, она прекращает бой – из-за «значительно превосходящих сил противника».
20 - 24 августа, продолжая прикрывать левый фланг 5-й армии, корпус Сорде обеспечивал связь между ней и английской армией.
4. Эскадрон французских драгун в деревне возле Намюра.
В течение 24 - 29 августа корпус Сорде сначала переходит на левый фланг английской армии, затем принимает активное участие в боях 26 - 28 августа, причем оказывает очень важные услуги союзной армии, выручая ее в самых критических ситуациях.
5. Французские кавалеристы в Бельгии.
С 28-го августа корпус Сорде переходит в подчинение командующего французской 6-й армией генерала М. Ж. Монури. Сформировав из наиболее сохранившихся эскадронов сводную кавалерийскую дивизию, генерал Сорде, выполняя приказ армейского командования, отправляет ее на стык 6-й французской и английской армий, а сам с остальными частями корпуса остается на другом фланге.
Во время отступления 6-й армии в период 29 августа - 5 сентября корпус проходит более 200 км. Этот период был наиболее утомительным и разрушительным как для людского, так и, особенно, для конского состава соединения.
Кавалерийский корпус, перешедший 4-го сентября р. Сену, представлял собой печальную картину изнурения и падения боевого духа. Длинная линия смешанных эскадронов, больных лошадей и причудливо-разнородного обоза, медленно обходившая с запада свою столицу, была абсолютно не похожа на тот свежий и одухотворенный кавалерийский корпус, который 6-го августа переходил франко-бельгийскую границу.
5 сентября, не успев отдохнуть, корпус был вызван из района Сен-Сира на левый фланг 6-й армии, где сражался 7 - 8- сентября.
Фактически корпус был принесен в жертву. Вопрос в том – была ли она результативна.
В этих событиях очень интересно и показательно поведение первых лиц союзного командования.
Так, Ж. Жоффр, с одной стороны, лишь поддакивал принятому или намечаемому решению генерала Сорде, а, с другой стороны, главнокомандующий долго не мог понять, что современная кавалерия бессильна без пехотной поддержки и систематически позволял себе отрывать от корпуса Сорде то имевшийся в нем единственный пехотный батальон, то намеченную к включению в его состав пехотную бригаду, то шассеров. Правда, к 24-му августа Ж. Жоффр уже понимал, что лошадям, чтобы избежать преждевременного физического истощения, необходимо предоставлять время для еды и сна (его директива по армиям от 24-го августа).
Британское командование умело пользуется кавалерийским корпусом – как командующий Экспедиционными силами Д. Френч, так и командир 2-го британского корпуса Х. Смит-Дориен. Британцы, большие специалисты в деле утилизации чужой крови, умело применили французскую кавалерию 26 - 28 августа. 26-го августа кавалерия Сорде фактически спасла 2-й корпус. Удивительно, но фельдмаршал Д. Френч, отдавая должное действиям кавалерии 27-го и 28-го августа (причем в эти дни более слабой, чем 26-го августа), сообщал, что генерал Сорде не оказал ему никакой поддержки в «наиболее критический для англичан день - 26 августа».
Такова была английская «благодарность».
В будущем британские генералы пытались с помощью любезных писем исправить свою ошибку (письмо Д. Френча военному министру 27 февраля 1917 г., письмо Х. Смит-Дориена Сорде 31 декабря 1916 г.) – но тогда, когда прошло много времени с момента отстранения французского комкора от командования соединением.
Что же случилось потом?
Вплоть до ночи 7-го сентября кавалерийский корпус сражался на левом фланге армии М. Ж. Монури. Бой протекал в тяжелых для кавалерии условиях, но его результат имел важное тактическое значение.
С наступлением ночи генерал Сорде, т. к. его корпус за сутки прошел более 100 километров, и людской и конский состав были на пределе истощения, а продовольствие и вода отсутствовали, решает, оставив эскадроны 1-й дивизии и группу мотоциклистов в соприкосновении с противником, главные силы корпуса отвести назад. Накормив и напоив людей и лошадей, утром он планировал вновь вернуть части на позиции и приступить к выполнению боевой задачи.
В ночь на 8-е сентября генерал М. Ж. Монури отдает приказ, в котором отход кавалерии, совпавший с отходом 61-й резервной дивизии (в беспорядке бросившей свои позиции) он считает отступлением, подчеркивает недопустимость этого явления и приказывает 61-й дивизии утром восстановить утраченные позиции, а кавалерии Сорде - двинуться вперед и выполнить ранее поставленную боевую задачу.
Через 8 часов после этого приказа М. Ж. Монури отстраняет Ж. Ф. Сорде от командования корпусом.
Этот эпизод показателен тем, что ярко иллюстрирует - общевойсковое командование даже через месяц широкомасштабных боевых действий слабо разбирается в специфике применения кавалерии. Ведь очевидно, что кавалерийский корпус было необходимо отвести назад - к фуражу, воде, кузницам-скребницам и чтобы просто дать лошадям отдохнуть. Причем эти прозаические действия требовались именно для того, чтобы корпус на следующее утро смог выполнить поставленную армейским командованием боевую задачу. И неужели нахождение всего корпуса без воды и фуража на участке, где бой затих – было проступком, за который командира соединения нужно было отстранять от должности? Тем более что на передовой остались части одной из дивизий.
6. Французские кавалеристы на отдыхе.
Ответы на эти вопросы очевидны.
В Первую мировую войну, как и во все эпохи, кавалерия была родом войск, который искал на поле боя возможностей для должного оперативного и тактического применения. В классический период эти возможности блестяще улавливались кавалерийскими вождями, гениями военного дела – такими как Александр Македонский и Ганнибал. В эпоху Фридриха Великого конница все еще господствовала на полях сражений. Но в дальнейшем, в связи с ростом мощи огня пехоты и артиллерии, а также увеличением пространств, на которых разворачивались боевые действия, благоприятные возможности для применения кавалерии стали сокращаться, но все же не были сведены к нулю – о чем свидетельствует опыт как Первой, так и Второй мировых войн. Очень многое зависело от грамотного применения этого мобильного рода войск – как общевойсковым, так и кавалерийским командованием.
Очевидно, что в оперативно-тактической обстановке первой половины 20-го века кавалерия наибольших результатов добивалась, когда применялась комплексно – при поддержке пехоты, авиации и бронесил.
Судьба его конницы не уникальна. Кавалерия всех армий, участвовавших в Первой мировой войне, не оправдала связанных с ней ожиданий, и ее действия часто вызывали критику и осуждение. Имена Ж. Ф. Сорде, Г. фон дер Марвица, Хана Нахичеванского, А. В. Новикова и других кавалерийских командиров стали мишенью для стрел жесткой критики и даже клеветы. На Русском фронте лишь три кавалерийских дивизии - 10-я графа Ф. А. Келлера, 12-я А. М. Каледина и 2-я Сводная казачья А. А. Павлова стопроцентно выдержали суровый экзамен и избежали нападок критиканов. Но ценой какого напряжения, безумного риска, а зачастую и просто фронтового счастья был выдержан этот экзамен! Это и неудивительно – Первая мировая война предъявила исключительно жесткие требования к коннице противоборствующих сторон.
Крайне тяжело пришлось и коннице противников на Французском фронте - яркой иллюстрацией является судьба корпуса Сорде.
1. Генерал Ж. Ф. Сорде.
В прекрасный летний день 6-го августа 1914 г. кавалерийский корпус, технически слабый, но имеющий высокий боевой дух и прекрасный конский состав, переходит бельгийскую границу.
Так как к югу от Льежа наблюдались кавалерийские массы противника, то корпус Сорде двинулся на север - в направлении к этой крепости. Корпус идет к Льежу (немецкая кавалерия «уклоняется от боя»), но получает сведения, что со стороны Люксембурга обнаружено наступление одной кавалерийской и одной пехотной дивизий немцев.
Считая необходимым выяснить оперативную обстановку, Сорде возвращается на юг (почти в исходное положение) и, не предпринимая активных действий в «пересеченном и лесистом районе Невшато», ведет усиленную рекогносцировку.
2. Французские драгуны проходят через деревню.
Уже на пятый день рейда появляются признаки утомления людского и конского состава соединения. Корпус за 5 дней при большой жаре прошел 250 км. Вопрос ковки с каждым днем становился все более насущным: дороги были каменистые, подковы быстро изнашивались, а запас их был очень мал.
3. Французский драгун в бельгийской деревне.
Но как только кавалерия, оставаясь в районе Палиселя, приступила к выполнению разведывательных действий, обстоятельства вновь потребовали ее продвижения на север: севернее р. Лессы были обнаружены общевойсковые соединения противника, продвигавшиеся к переправам на р. Маас в районе Динана.
Крупные германские кавалерийские соединения, поддерживаемые пехотой, подошли к Маасу, и 15-го августа начинается бой за форсирование этой реки.
Корпусу предстояло помочь защитникам Мааса, нанеся удар в левый фланг наступающего противника. Но генерал Сорде, считаясь с трудностью местности и помня ближайшую директиву вышестоящего командования - держаться на левом фланге 5-й армии и обеспечивать связь с бельгийцами - уклоняется от боя и, под звуки канонады, переходит на левый берег Мааса. Конечно, район оперирования его кавалерии представлял собой небольшой пятачок и теоретически конница должна была стремиться вырваться на оперативный простор - но все же, логически разумное с точки зрения соотношения сил, решение Сорде было, мягко говоря, слишком осторожным.
Находясь, после перехода через Маас, на левом фланге 5-й армии, корпус Сорде 16 - 20 августа поддерживал связь с бельгийскими частями, находясь к северу от Самбры.
18-го и 19-го августа соединение имело ряд столкновений с немцами, причем немецкая кавалерия уклоняется от боя в конном строю и старается навести французскую кавалерию на огонь своей пехоты или на огонь своих пулеметов. Как только французская кавалерия разгадывает маневр противника, она прекращает бой – из-за «значительно превосходящих сил противника».
20 - 24 августа, продолжая прикрывать левый фланг 5-й армии, корпус Сорде обеспечивал связь между ней и английской армией.
4. Эскадрон французских драгун в деревне возле Намюра.
В течение 24 - 29 августа корпус Сорде сначала переходит на левый фланг английской армии, затем принимает активное участие в боях 26 - 28 августа, причем оказывает очень важные услуги союзной армии, выручая ее в самых критических ситуациях.
5. Французские кавалеристы в Бельгии.
С 28-го августа корпус Сорде переходит в подчинение командующего французской 6-й армией генерала М. Ж. Монури. Сформировав из наиболее сохранившихся эскадронов сводную кавалерийскую дивизию, генерал Сорде, выполняя приказ армейского командования, отправляет ее на стык 6-й французской и английской армий, а сам с остальными частями корпуса остается на другом фланге.
Во время отступления 6-й армии в период 29 августа - 5 сентября корпус проходит более 200 км. Этот период был наиболее утомительным и разрушительным как для людского, так и, особенно, для конского состава соединения.
Кавалерийский корпус, перешедший 4-го сентября р. Сену, представлял собой печальную картину изнурения и падения боевого духа. Длинная линия смешанных эскадронов, больных лошадей и причудливо-разнородного обоза, медленно обходившая с запада свою столицу, была абсолютно не похожа на тот свежий и одухотворенный кавалерийский корпус, который 6-го августа переходил франко-бельгийскую границу.
5 сентября, не успев отдохнуть, корпус был вызван из района Сен-Сира на левый фланг 6-й армии, где сражался 7 - 8- сентября.
Фактически корпус был принесен в жертву. Вопрос в том – была ли она результативна.
В этих событиях очень интересно и показательно поведение первых лиц союзного командования.
Так, Ж. Жоффр, с одной стороны, лишь поддакивал принятому или намечаемому решению генерала Сорде, а, с другой стороны, главнокомандующий долго не мог понять, что современная кавалерия бессильна без пехотной поддержки и систематически позволял себе отрывать от корпуса Сорде то имевшийся в нем единственный пехотный батальон, то намеченную к включению в его состав пехотную бригаду, то шассеров. Правда, к 24-му августа Ж. Жоффр уже понимал, что лошадям, чтобы избежать преждевременного физического истощения, необходимо предоставлять время для еды и сна (его директива по армиям от 24-го августа).
Британское командование умело пользуется кавалерийским корпусом – как командующий Экспедиционными силами Д. Френч, так и командир 2-го британского корпуса Х. Смит-Дориен. Британцы, большие специалисты в деле утилизации чужой крови, умело применили французскую кавалерию 26 - 28 августа. 26-го августа кавалерия Сорде фактически спасла 2-й корпус. Удивительно, но фельдмаршал Д. Френч, отдавая должное действиям кавалерии 27-го и 28-го августа (причем в эти дни более слабой, чем 26-го августа), сообщал, что генерал Сорде не оказал ему никакой поддержки в «наиболее критический для англичан день - 26 августа».
Такова была английская «благодарность».
В будущем британские генералы пытались с помощью любезных писем исправить свою ошибку (письмо Д. Френча военному министру 27 февраля 1917 г., письмо Х. Смит-Дориена Сорде 31 декабря 1916 г.) – но тогда, когда прошло много времени с момента отстранения французского комкора от командования соединением.
Что же случилось потом?
Вплоть до ночи 7-го сентября кавалерийский корпус сражался на левом фланге армии М. Ж. Монури. Бой протекал в тяжелых для кавалерии условиях, но его результат имел важное тактическое значение.
С наступлением ночи генерал Сорде, т. к. его корпус за сутки прошел более 100 километров, и людской и конский состав были на пределе истощения, а продовольствие и вода отсутствовали, решает, оставив эскадроны 1-й дивизии и группу мотоциклистов в соприкосновении с противником, главные силы корпуса отвести назад. Накормив и напоив людей и лошадей, утром он планировал вновь вернуть части на позиции и приступить к выполнению боевой задачи.
В ночь на 8-е сентября генерал М. Ж. Монури отдает приказ, в котором отход кавалерии, совпавший с отходом 61-й резервной дивизии (в беспорядке бросившей свои позиции) он считает отступлением, подчеркивает недопустимость этого явления и приказывает 61-й дивизии утром восстановить утраченные позиции, а кавалерии Сорде - двинуться вперед и выполнить ранее поставленную боевую задачу.
Через 8 часов после этого приказа М. Ж. Монури отстраняет Ж. Ф. Сорде от командования корпусом.
Этот эпизод показателен тем, что ярко иллюстрирует - общевойсковое командование даже через месяц широкомасштабных боевых действий слабо разбирается в специфике применения кавалерии. Ведь очевидно, что кавалерийский корпус было необходимо отвести назад - к фуражу, воде, кузницам-скребницам и чтобы просто дать лошадям отдохнуть. Причем эти прозаические действия требовались именно для того, чтобы корпус на следующее утро смог выполнить поставленную армейским командованием боевую задачу. И неужели нахождение всего корпуса без воды и фуража на участке, где бой затих – было проступком, за который командира соединения нужно было отстранять от должности? Тем более что на передовой остались части одной из дивизий.
6. Французские кавалеристы на отдыхе.
Ответы на эти вопросы очевидны.
В Первую мировую войну, как и во все эпохи, кавалерия была родом войск, который искал на поле боя возможностей для должного оперативного и тактического применения. В классический период эти возможности блестяще улавливались кавалерийскими вождями, гениями военного дела – такими как Александр Македонский и Ганнибал. В эпоху Фридриха Великого конница все еще господствовала на полях сражений. Но в дальнейшем, в связи с ростом мощи огня пехоты и артиллерии, а также увеличением пространств, на которых разворачивались боевые действия, благоприятные возможности для применения кавалерии стали сокращаться, но все же не были сведены к нулю – о чем свидетельствует опыт как Первой, так и Второй мировых войн. Очень многое зависело от грамотного применения этого мобильного рода войск – как общевойсковым, так и кавалерийским командованием.
Очевидно, что в оперативно-тактической обстановке первой половины 20-го века кавалерия наибольших результатов добивалась, когда применялась комплексно – при поддержке пехоты, авиации и бронесил.
Информация