Император Николай II как военный деятель России в период Первой мировой войны. Часть 3
3) Военно-организаторская функция. Она особенно заметна после принятия Николаем II Верховного командования. Император взял на себя непосредственную ответственность за Действующую армию и за события на фронтах в наиболее тяжелый для Русского фронта момент мировой войны.
В прессе союзников России этот шаг Государя характеризовался как олицетворение веры в победу союзников. Отмечалось что принятие Николаем II Верховного командования доказывает, что стратегическая обстановка далеко не безнадежна - благодаря улучшению ситуации с боеприпасами и резервами [Лемке М. К. Указ. соч. С. 112-113].
История мировой войны знала еще один пример принятия монархом Верховного командования как доказательство высшей ответственности первого лица государства за свою страну – пример героя Бельгии короля Альберта.
35. Государь в Ставке. Стоят Начальник Штаба генерал от инфантерии М. В. Алексеев и генерал-квартирмейстер генерал-майор М. С. Пустовойтенко.
По свидетельству Председателя Совета министров В. К. Горемыкина, Император не раз ему говорил, что никогда себе не простит, что во время Русско-японской войны не возглавил Действующую армию. Он считал, что императорский долг обязывает монарха быть с войсками – деля с ними и радость, и горе [Государь на фронте. Воспоминания. М., 2012. С. 1].
Наиболее ярко военно-организаторская функция проявилась в деле восстановления мощи армии в 1915-16 гг. Достаточно вспомнить, что оснащенность армии в техническом и материальном плане возросла многократно [См.: Маниковский А. А. Боевое снабжение русской армии в мировую войну. М., 1930; Залюбовский А. П. Снабжение русской армии в Великую войну винтовками, пулеметами, револьверами и патронами к ним. Белград, 1936; Михайлов В. С. Очерки по истории военной промышленности. М., 2007]. Причем важны были не только усилия по увеличению производства, но и шаги в вопросе наведения порядка в деле обеспечения войск оружием и снаряжением. Так, в беседе с представителем английской армии при русской Ставке Дж. Хэнбери-Уильямсом в декабре 1914 г. Николай II заявил ему, что распорядился о срочном принятии всех необходимых мер в деле поставок вооружений [Sir John Hanbury-Williams. The Emperor Nicholas II. As I knew him. London, 1922. P. 23]. И уже к январю 1916 г. в вопросе снабжения войск боеприпасами наметился прогресс – не в последнюю очередь благодаря энергии, с которой Император-Главком взялся за решение этого важнейшего вопроса [Ibid. P. 73].
Была проведена реорганизация гвардии.
Осенью 1915 г. Гвардия развертывалась в 2 пехотных и кавалерийский корпуса, которые должны были войти в Гвардейский отряд - самостоятельное оперативное объединение, причем с перспективой его преобразования в не номерную армию. С этой мыслью Николай II в октябре ознакомил кандидата на должность командующего Гвардией – генерала от кавалерии В. М. Безобразова. Новая армия, включавшая в себя отборные войска с полным комплексом средств усиления, становилась тараном в проламывании фронта противника либо мощным стратегическим резервом Ставки. Император хотел, чтобы в основу выбора районa дислокации Гвардейского отряда была заложена, во-первых, активная цель, во-вторых, удобство отражения контр-маневра противника [Лемке М. К. Указ. соч. С. 312]. Ключевое значение имело то, что если раньше гвардейские корпуса и дивизии (а часто и раздергиваясь на более мелкие части) придавались армиям, то теперь они подлежали применению в составе единого объединения.
В. М. Безобразов отличился в Галицийской битве, когда его корпус сыграл важную роль в победе у Тарнавки. 3 - 5 июля 1915 г. войска В. М. Безобразова нанесли поражение германской гвардии под Красноставом. И теперь он был выбран на пост командующего первым в истории России элитным оперативным объединением. Процесс реформирования шел медленно – главной проблемой была тяжелая ситуация с укомплектованием (особенно в 3-й гвардейской дивизии) личным составом. Но 15. 12. 1915 г. Император уже инспектировал войска Гвардейского отряда у Подволочиска.
В дальнейшем не вина доблестного Гвардейского отряда (затем – Особой армии) в не очень удачных в оперативном смысле стоходских боях Ковельского сражения 1916 г. В ненадлежащем целеуказании для войск Особой армии во многом был повинен главком Юго-Западного фронта А. А. Брусилов – наступления на Ковель, повлекшие большие потери, осуществлялись по его прямому приказу. Тем не менее, войска В. М. Безобразова добились блестящих тактических успехов, захватив большие трофеи [Письмо-отчет генерал-адьютанта генерала от кавалерии Безобразова Государю Императору // Военная быль. 1964. № 66. С. 43-45].
Император не только проявил настойчивость в деле организации снабжения войск – большое внимание он уделял перевооружению армии. Руководитель морского управления Штаба Главковерха контр-адмирал А. Д. Бубнов отмечал, что Николай II постоянно беспокоился и заботился о всем, что могло содействовать успеху русского оружия – не только посещал войска и обсуждал оперативные планы, но и знакомился с новейшими образцами вооружения и техники [Бубнов А. Д. В Царской Ставке. Воспоминания адмирала Бубнова. Нью-Йорк, 1955. С. 191].
И - добивался принятия их на вооружение. Императору русская армия обязана появлению на ее вооружении таких новинок техники как противогаз и огнемет.
Когда летом 1915 г. немцы развернули на Французском и Русском фронтах химическую войну, выдающийся ученый Н. Д. Зелинский изобрел первые образцы своего противогаза - уже в августе. Но в лице А. П. Ольденбургского, заведующего санитарно-эвакуационным делом, ученый столкнулся с оппонентом внедрения нового противогаза в ущерб защитным маскам, применявшимся до этого. Тогда Н. Д. Зелинский написал личное письмо Императору.
И 03. 02. 1916 г. под Могилевым в соответствии с личным приказом Николая II были проведены испытания всех на тот момент имевшихся на вооружении образцов противохимической защиты. Николай II присутствовал на эксперименте, зафиксировав победу противогаза Зелинского – ассистент ученого С. С. Степанов пробыл в хлористо-фосгенной атмосфере больше часа (другие защитные маски показали гораздо меньшую функциональность). Император поблагодарил Н. Д. Зелинского, наградил С. С. Степанова и приказал начать массовое производство нового противогаза.
Кроме того, по распоряжению Государя информация о противогазе была передана союзникам России - и благодаря этому были спасены жизни и многих французских и английских солдат. Ученые союзников (в частности профессор Лебо) на год и более отстали от своих русских коллег в вопросе изучения абсорбирующей способности угля, лежащего в основе противогаза Зелинского [Фигуровский Н. А. Очерк развития русского противогаза во время империалистической войны 1914–1918 гг. М.- Л., 1942. С. 68].
В сентябре 1915 г. Химическим комитетом начались испытания первых 20 ранцевых огнеметов системы профессора Горбова. 8 марта 1916 г. во время Нарочской операции части 5-й армии генерал-лейтенанта В. И. Гурко на Якобштадском плацдарме впервые применили технические новинки – ручные газовые гранаты и огнеметы.
Русская армия применяла 9 систем огнеметов: ранцевые (Горбова, Товарницкого, Тилли-Госкина, Александрова и Лоуренса) и тяжелые (Товарницкого, Винсента, Ершова, огневые московские фугасы «СПС» (аббревиатура от первых букв фамилий конструкторов)).
В начале апреля 1916 г. Император Николай II санкционировал учреждение Химического комитета ГАУ и сформирование Учебного огнехимического 3-ротного батальона (674 человека). А в конце месяца Император участвовал на испытаниях огнемета Тилли-Госкина. Об этом факте имеется отметка в его Дневнике [Дневники императора Николая Второго. М., 1991. С. 584].
36. Николай II на испытаниях огнемета Tilly-Goskin
В структуре Действующей армии появляются команды тяжелых огнеметов, придаваемые армиям (вначале их было по числу армий - 13) и фронтам. Но вскоре – уже к концу 1916 г. - появились и специальные огнеметные команды, интегрированные в тактическое (полковое) звено армейской структуры. Как и полковые пулеметные команды, они становились важным инструментом огневой борьбы в позиционных боевых действиях. Вооружена полковая огнеметная команда была 12-ю переносными ранцевыми огнеметами и 4-мя 37-мм траншейными пушками.
Приказ от 11. 09. 1916 г. предписывал сформировать огнеметные команды в 12 гвардейских, 16 гренадерских и 208 первоочередных пехотных полках. Т. о., должны были появиться 236 огнеметных подразделений, и решение Главкома Николая II было для этого процесса ключевым.
Всего за время войны в России было выпущено более 10500 огнеметов, и 10000 из них - легкие ранцевые, которыми вооружались огнеметные команды гвардейских, гренадерских и пехотных полков. Т. о., благодаря дальновидности Императора русские войска шли в ногу со временем.
В свой Дневник Император заносил лишь вехи пройденного дня, почти никогда не касался политических и государственных тем. Редко давал оценки людей и событий. Дневник Николая II – лишь конспект, ориентиры осуществленных в течение рабочего дня действий. Но за сухими записями скрывается большой многочасовой труд.
Ежедневные доклады, многочасовые совещания, войсковые смотры, назначения - вот рабочий график Императора - Верховного Главнокомандующего.
Рабочий день Николая II начинался c доклада начальника Штаба в присутствии генерал-квартирмейстера и изучения сводок о положении 14 армий и 4 фронтов. Генерал-квартирмейстер на картах показывал позиции, а начальник Штаба докладывал о необходимых к изданию приказах. Решались важнейшие стратегические вопросы, а затем иные вопросы, также имевшие значение для боевых действий. Доклады продолжались почти до половины первого дня [Гурко В. И. Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом 1914 – 1917. М., 2007. С. 192-193].
Соответственно, наиболее продуктивная первая половина дня отводилась военным вопросам и вторая половина – вопросам политическим и иным.
Современник вспоминал, что Николай II очень внимательно следил за сведениями с фронта и удивлял окружающих информированностью и внимательностью [Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев. С. 45].
Вспоминая об общении с Императором перед своим назначением командующим Особой армией, В. И. Гурко отметил что Государь был рад, что руководство Гвардией попало в умелые руки. Монарх заявил, что такая мощная ударная сила как Гвардия редко используется достаточно осмотрительно, неся большие потери, не приносящие адекватных результатов [Гурко В. И. Указ. соч. С. 194].
В период назначения В. И. Гурко исполняющим обязанности Наштаверха, ему довелось беседовать с предыдущим Главковерхом Великим князем Николаем Николаевичем, который, отметив что мнение публики не дает верного представления об Императоре как о человеке, посоветовал генералу быть с ним полностью откровенным в любых вопросах и не скрывать фактического положения дел [Там же. С. 213].
Режим работы был напряженный. В. И. Гурко, вспоминая о нагрузках во время работы в Ставке, отмечал что очень уставал и физически, т. к. не хватало времени для выполнения большого массива работы, так и интеллектуально - из-за громадного объема новой информации, которая требовала обработки, и массы вопросов, ожидавших решения [Там же. С. 219].
Итогом военно-организаторской деятельности Императора было следующее мнение массы армии к концу кампании 15-го года: «Царь с нами и отступать он больше не приказал" [Летопись войны 1914-15 года. 1915. № 67. С. 1071].
4) Военно-идеологическая функция.
Идеология и боевой дух – важнейшие элементы морального состояния любой армии, еще более значимые в условиях затяжной войны. Выстоять в преддверии Победы – вот главная задача, стоявшая перед Верховным Главнокомандующим и его армией. Большое значение в этом контексте имели рассмотренные выше поездки Императора в Действующую армию.
Но реализовывалась эта функция прежде всего путем военной пропаганды. Ее элементы – напоминание о славных победах русской армии прошлого и настоящего, указание на цели и задачи войны, поощрение словом и делом отличившихся военнослужащих и воинских частей и соединений. Император особое внимание уделял сохранению воинских традиций, взаимоотношений в армии, близкому отношению солдата и офицера, призывал заботиться о сохранении человеческих жизней на фронте.
Так, в речи Государя 01. 10. 1914 г. (посвящена производству юнкеров в офицеры) в Царском Селе он потребовал от будущих офицеров честно и преданно служить Родине, относиться с уважением к начальникам и внимательно и по отечески к своим подчиненным, как можно больше сближаясь с последними и вникая во все их нужды. Император подчеркнул необходимость для офицера беречь свою жизнь, жертвуя ей только в случае исключительной необходимости [Летопись войны 1914 года. 1914. № 8. С. 136].
В словах, обращенных к солдатам и офицерам одного из корпусов 2 октября 1915 года очевидны гордость Императора за войска и благодарность за их доблестную службу [Летопись войны 1914-15 года. 1915. № 61. С. 972].
В речи перед войсками 11-й армии 13 октября того же года вновь прозвучали гордость за русскую армию и слова благодарности за ратный труд.
Главный лейтмотив речей Верховного Главнокомандующего перед войсками – вера в силы русской армии и признательность за геройскую службу на фронте.
26. 11. 1915 г. в Ставке состоялся парад георгиевских кавалеров. Для участия в параде были командированы георгиевские кавалеры – по 1 офицеру и 2 нижних чина от каждого армейского корпуса, Балтийского и Черноморского флотов, кроме того, участвовал в мероприятии и Георгиевский батальон охраны Ставки. В речах Государь, помимо благодарности за отличную службу, акцентировал внимание на том обстоятельстве, что георгиевские кавалеры – образец для подражания всех остальных солдат и офицеров, и провозгласил «Ура» за их здоровье.
37. Георгиевские кавалеры на празднике в Ставке 26 ноября 1915 г.
Разумеется, подобные мероприятия способствовали престижу фронтовой службы и поднимали моральный дух войск.
Продолжение следует
В прессе союзников России этот шаг Государя характеризовался как олицетворение веры в победу союзников. Отмечалось что принятие Николаем II Верховного командования доказывает, что стратегическая обстановка далеко не безнадежна - благодаря улучшению ситуации с боеприпасами и резервами [Лемке М. К. Указ. соч. С. 112-113].
История мировой войны знала еще один пример принятия монархом Верховного командования как доказательство высшей ответственности первого лица государства за свою страну – пример героя Бельгии короля Альберта.
35. Государь в Ставке. Стоят Начальник Штаба генерал от инфантерии М. В. Алексеев и генерал-квартирмейстер генерал-майор М. С. Пустовойтенко.
По свидетельству Председателя Совета министров В. К. Горемыкина, Император не раз ему говорил, что никогда себе не простит, что во время Русско-японской войны не возглавил Действующую армию. Он считал, что императорский долг обязывает монарха быть с войсками – деля с ними и радость, и горе [Государь на фронте. Воспоминания. М., 2012. С. 1].
Наиболее ярко военно-организаторская функция проявилась в деле восстановления мощи армии в 1915-16 гг. Достаточно вспомнить, что оснащенность армии в техническом и материальном плане возросла многократно [См.: Маниковский А. А. Боевое снабжение русской армии в мировую войну. М., 1930; Залюбовский А. П. Снабжение русской армии в Великую войну винтовками, пулеметами, револьверами и патронами к ним. Белград, 1936; Михайлов В. С. Очерки по истории военной промышленности. М., 2007]. Причем важны были не только усилия по увеличению производства, но и шаги в вопросе наведения порядка в деле обеспечения войск оружием и снаряжением. Так, в беседе с представителем английской армии при русской Ставке Дж. Хэнбери-Уильямсом в декабре 1914 г. Николай II заявил ему, что распорядился о срочном принятии всех необходимых мер в деле поставок вооружений [Sir John Hanbury-Williams. The Emperor Nicholas II. As I knew him. London, 1922. P. 23]. И уже к январю 1916 г. в вопросе снабжения войск боеприпасами наметился прогресс – не в последнюю очередь благодаря энергии, с которой Император-Главком взялся за решение этого важнейшего вопроса [Ibid. P. 73].
Была проведена реорганизация гвардии.
Осенью 1915 г. Гвардия развертывалась в 2 пехотных и кавалерийский корпуса, которые должны были войти в Гвардейский отряд - самостоятельное оперативное объединение, причем с перспективой его преобразования в не номерную армию. С этой мыслью Николай II в октябре ознакомил кандидата на должность командующего Гвардией – генерала от кавалерии В. М. Безобразова. Новая армия, включавшая в себя отборные войска с полным комплексом средств усиления, становилась тараном в проламывании фронта противника либо мощным стратегическим резервом Ставки. Император хотел, чтобы в основу выбора районa дислокации Гвардейского отряда была заложена, во-первых, активная цель, во-вторых, удобство отражения контр-маневра противника [Лемке М. К. Указ. соч. С. 312]. Ключевое значение имело то, что если раньше гвардейские корпуса и дивизии (а часто и раздергиваясь на более мелкие части) придавались армиям, то теперь они подлежали применению в составе единого объединения.
В. М. Безобразов отличился в Галицийской битве, когда его корпус сыграл важную роль в победе у Тарнавки. 3 - 5 июля 1915 г. войска В. М. Безобразова нанесли поражение германской гвардии под Красноставом. И теперь он был выбран на пост командующего первым в истории России элитным оперативным объединением. Процесс реформирования шел медленно – главной проблемой была тяжелая ситуация с укомплектованием (особенно в 3-й гвардейской дивизии) личным составом. Но 15. 12. 1915 г. Император уже инспектировал войска Гвардейского отряда у Подволочиска.
В дальнейшем не вина доблестного Гвардейского отряда (затем – Особой армии) в не очень удачных в оперативном смысле стоходских боях Ковельского сражения 1916 г. В ненадлежащем целеуказании для войск Особой армии во многом был повинен главком Юго-Западного фронта А. А. Брусилов – наступления на Ковель, повлекшие большие потери, осуществлялись по его прямому приказу. Тем не менее, войска В. М. Безобразова добились блестящих тактических успехов, захватив большие трофеи [Письмо-отчет генерал-адьютанта генерала от кавалерии Безобразова Государю Императору // Военная быль. 1964. № 66. С. 43-45].
Император не только проявил настойчивость в деле организации снабжения войск – большое внимание он уделял перевооружению армии. Руководитель морского управления Штаба Главковерха контр-адмирал А. Д. Бубнов отмечал, что Николай II постоянно беспокоился и заботился о всем, что могло содействовать успеху русского оружия – не только посещал войска и обсуждал оперативные планы, но и знакомился с новейшими образцами вооружения и техники [Бубнов А. Д. В Царской Ставке. Воспоминания адмирала Бубнова. Нью-Йорк, 1955. С. 191].
И - добивался принятия их на вооружение. Императору русская армия обязана появлению на ее вооружении таких новинок техники как противогаз и огнемет.
Когда летом 1915 г. немцы развернули на Французском и Русском фронтах химическую войну, выдающийся ученый Н. Д. Зелинский изобрел первые образцы своего противогаза - уже в августе. Но в лице А. П. Ольденбургского, заведующего санитарно-эвакуационным делом, ученый столкнулся с оппонентом внедрения нового противогаза в ущерб защитным маскам, применявшимся до этого. Тогда Н. Д. Зелинский написал личное письмо Императору.
И 03. 02. 1916 г. под Могилевым в соответствии с личным приказом Николая II были проведены испытания всех на тот момент имевшихся на вооружении образцов противохимической защиты. Николай II присутствовал на эксперименте, зафиксировав победу противогаза Зелинского – ассистент ученого С. С. Степанов пробыл в хлористо-фосгенной атмосфере больше часа (другие защитные маски показали гораздо меньшую функциональность). Император поблагодарил Н. Д. Зелинского, наградил С. С. Степанова и приказал начать массовое производство нового противогаза.
Кроме того, по распоряжению Государя информация о противогазе была передана союзникам России - и благодаря этому были спасены жизни и многих французских и английских солдат. Ученые союзников (в частности профессор Лебо) на год и более отстали от своих русских коллег в вопросе изучения абсорбирующей способности угля, лежащего в основе противогаза Зелинского [Фигуровский Н. А. Очерк развития русского противогаза во время империалистической войны 1914–1918 гг. М.- Л., 1942. С. 68].
В сентябре 1915 г. Химическим комитетом начались испытания первых 20 ранцевых огнеметов системы профессора Горбова. 8 марта 1916 г. во время Нарочской операции части 5-й армии генерал-лейтенанта В. И. Гурко на Якобштадском плацдарме впервые применили технические новинки – ручные газовые гранаты и огнеметы.
Русская армия применяла 9 систем огнеметов: ранцевые (Горбова, Товарницкого, Тилли-Госкина, Александрова и Лоуренса) и тяжелые (Товарницкого, Винсента, Ершова, огневые московские фугасы «СПС» (аббревиатура от первых букв фамилий конструкторов)).
В начале апреля 1916 г. Император Николай II санкционировал учреждение Химического комитета ГАУ и сформирование Учебного огнехимического 3-ротного батальона (674 человека). А в конце месяца Император участвовал на испытаниях огнемета Тилли-Госкина. Об этом факте имеется отметка в его Дневнике [Дневники императора Николая Второго. М., 1991. С. 584].
36. Николай II на испытаниях огнемета Tilly-Goskin
В структуре Действующей армии появляются команды тяжелых огнеметов, придаваемые армиям (вначале их было по числу армий - 13) и фронтам. Но вскоре – уже к концу 1916 г. - появились и специальные огнеметные команды, интегрированные в тактическое (полковое) звено армейской структуры. Как и полковые пулеметные команды, они становились важным инструментом огневой борьбы в позиционных боевых действиях. Вооружена полковая огнеметная команда была 12-ю переносными ранцевыми огнеметами и 4-мя 37-мм траншейными пушками.
Приказ от 11. 09. 1916 г. предписывал сформировать огнеметные команды в 12 гвардейских, 16 гренадерских и 208 первоочередных пехотных полках. Т. о., должны были появиться 236 огнеметных подразделений, и решение Главкома Николая II было для этого процесса ключевым.
Всего за время войны в России было выпущено более 10500 огнеметов, и 10000 из них - легкие ранцевые, которыми вооружались огнеметные команды гвардейских, гренадерских и пехотных полков. Т. о., благодаря дальновидности Императора русские войска шли в ногу со временем.
В свой Дневник Император заносил лишь вехи пройденного дня, почти никогда не касался политических и государственных тем. Редко давал оценки людей и событий. Дневник Николая II – лишь конспект, ориентиры осуществленных в течение рабочего дня действий. Но за сухими записями скрывается большой многочасовой труд.
Ежедневные доклады, многочасовые совещания, войсковые смотры, назначения - вот рабочий график Императора - Верховного Главнокомандующего.
Рабочий день Николая II начинался c доклада начальника Штаба в присутствии генерал-квартирмейстера и изучения сводок о положении 14 армий и 4 фронтов. Генерал-квартирмейстер на картах показывал позиции, а начальник Штаба докладывал о необходимых к изданию приказах. Решались важнейшие стратегические вопросы, а затем иные вопросы, также имевшие значение для боевых действий. Доклады продолжались почти до половины первого дня [Гурко В. И. Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом 1914 – 1917. М., 2007. С. 192-193].
Соответственно, наиболее продуктивная первая половина дня отводилась военным вопросам и вторая половина – вопросам политическим и иным.
Современник вспоминал, что Николай II очень внимательно следил за сведениями с фронта и удивлял окружающих информированностью и внимательностью [Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев. С. 45].
Вспоминая об общении с Императором перед своим назначением командующим Особой армией, В. И. Гурко отметил что Государь был рад, что руководство Гвардией попало в умелые руки. Монарх заявил, что такая мощная ударная сила как Гвардия редко используется достаточно осмотрительно, неся большие потери, не приносящие адекватных результатов [Гурко В. И. Указ. соч. С. 194].
В период назначения В. И. Гурко исполняющим обязанности Наштаверха, ему довелось беседовать с предыдущим Главковерхом Великим князем Николаем Николаевичем, который, отметив что мнение публики не дает верного представления об Императоре как о человеке, посоветовал генералу быть с ним полностью откровенным в любых вопросах и не скрывать фактического положения дел [Там же. С. 213].
Режим работы был напряженный. В. И. Гурко, вспоминая о нагрузках во время работы в Ставке, отмечал что очень уставал и физически, т. к. не хватало времени для выполнения большого массива работы, так и интеллектуально - из-за громадного объема новой информации, которая требовала обработки, и массы вопросов, ожидавших решения [Там же. С. 219].
Итогом военно-организаторской деятельности Императора было следующее мнение массы армии к концу кампании 15-го года: «Царь с нами и отступать он больше не приказал" [Летопись войны 1914-15 года. 1915. № 67. С. 1071].
4) Военно-идеологическая функция.
Идеология и боевой дух – важнейшие элементы морального состояния любой армии, еще более значимые в условиях затяжной войны. Выстоять в преддверии Победы – вот главная задача, стоявшая перед Верховным Главнокомандующим и его армией. Большое значение в этом контексте имели рассмотренные выше поездки Императора в Действующую армию.
Но реализовывалась эта функция прежде всего путем военной пропаганды. Ее элементы – напоминание о славных победах русской армии прошлого и настоящего, указание на цели и задачи войны, поощрение словом и делом отличившихся военнослужащих и воинских частей и соединений. Император особое внимание уделял сохранению воинских традиций, взаимоотношений в армии, близкому отношению солдата и офицера, призывал заботиться о сохранении человеческих жизней на фронте.
Так, в речи Государя 01. 10. 1914 г. (посвящена производству юнкеров в офицеры) в Царском Селе он потребовал от будущих офицеров честно и преданно служить Родине, относиться с уважением к начальникам и внимательно и по отечески к своим подчиненным, как можно больше сближаясь с последними и вникая во все их нужды. Император подчеркнул необходимость для офицера беречь свою жизнь, жертвуя ей только в случае исключительной необходимости [Летопись войны 1914 года. 1914. № 8. С. 136].
В словах, обращенных к солдатам и офицерам одного из корпусов 2 октября 1915 года очевидны гордость Императора за войска и благодарность за их доблестную службу [Летопись войны 1914-15 года. 1915. № 61. С. 972].
В речи перед войсками 11-й армии 13 октября того же года вновь прозвучали гордость за русскую армию и слова благодарности за ратный труд.
Главный лейтмотив речей Верховного Главнокомандующего перед войсками – вера в силы русской армии и признательность за геройскую службу на фронте.
26. 11. 1915 г. в Ставке состоялся парад георгиевских кавалеров. Для участия в параде были командированы георгиевские кавалеры – по 1 офицеру и 2 нижних чина от каждого армейского корпуса, Балтийского и Черноморского флотов, кроме того, участвовал в мероприятии и Георгиевский батальон охраны Ставки. В речах Государь, помимо благодарности за отличную службу, акцентировал внимание на том обстоятельстве, что георгиевские кавалеры – образец для подражания всех остальных солдат и офицеров, и провозгласил «Ура» за их здоровье.
37. Георгиевские кавалеры на празднике в Ставке 26 ноября 1915 г.
Разумеется, подобные мероприятия способствовали престижу фронтовой службы и поднимали моральный дух войск.
Продолжение следует
Информация