Легкий танк МС-1: наследник знаменитых, прародитель великих (часть первая)
История создания бронированной машины, ставшей отправной точкой в истории отечественного серийного танкостроения
Малые танки сопровождения пехоты МС-1 идут на парад на Дворцовой площади в Ленинграде. Фото с сайта https://sevstory.ru
История отечественного серийного танкостроения начинается лишь с советских времен, и это неудивительно. До начала Первой Мировой войны никто всерьез не задумывался о создании подобных бронированных машин, а после ее начала у России, увы, не нашлось возможностей довести до серийного выпуска разработки русских инженеров — «Вездеход» Александра Пороховщикова, «Царь-танк» Николая Лебеденко и танк Василия Менделеева. И если остальные воюющие державы Первой Мировой к ее концу уже имели на вооружении собственные танковые подразделения, вооруженные собственными танками, то разодранная революцией Российская империя упустила эту возможность — а наверстать не позволила Гражданская война.
Тем не менее, именно во время Гражданской войны и Белая армия, которую снабжали танками страны Антанты, и Красная, которая приспосабливала к своим нуждам трофейные машины, убедились в боевой ценности бронеходов. Но первые попытки наладить крупносерийное производство собственных машин оказались неудачными: не хватало ни времени, ни ресурсов, ни кадров. И только в самом конце 1920-х в СССР появились танки собственной разработки и собственной сборки. 1 мая 1929 года в традиционном параде на Красной площади в Москве приняли первые сошедшие со сборочной линии завода «Большевик» тридцать бронированных машин, имевших индекс МС-1, то есть «малый сопровождения, первый», он же — Т-18. Именно он и стал первым отечественным крупносерийным танком, первым массовым танком в советских танковых войсках и своего рода «бронированной партой» для первых поколений советских танкистов.
От лучшего легкого танка Первой Мировой…
Рассказывать историю первого советского крупносерийного танка стоит, пожалуй, с истории его «дедушки» — французского танка Automitrailleuse à chenilles Renault FT modèle 1917, более известного как Renault FT-17. Именно его черты легко узнаются в облике МС-1, и именно его компоновку повторяет компоновка Т-18. Но при всем внешнем сходстве «малый сопровождения» — наследник, а не копия французского оригинала.
Трофейный французский танк Renault FT-17 на параде на Красной площади в Москве в 1919 году. Фото с сайта http://www.interesno4to.info
Первое появление легких танков «Рено» на полях сражений Первой Мировой войны произвело сильное впечатление на, казалось бы, уже привыкших к бронированным машинам солдат немецкой армии. Свое боевое крещение Renault FT-17 приняли 3 июня 1918 года во Франции, конкретно — на юго-восточной опушке большого леса вокруг Виллер-Котре, в 35 километрах от Парижа. Именно здесь они сумели достаточно легко прорвать фронт наступающей 28-й резервной дивизии Рейхсхеера, то есть вооруженных сил Германской империи. Лучше всего об этом эпизоде дает представление выдержка из книги австрийского генерала Людвига Риттера фон Эймансбергера «Танковая война»:
«В 6 часов 30 минут утра с выдающегося на восток угла леса севернее Вути внезапно вышло 5 танков «Рено». Вначале они взяли направление на левый 3-й батальон 111-го резервного пехотного полка и прорвали его передовые линии, которые принуждены были отступить, и на дороге были встречены своим резервным батальоном. Там и был начат бой с легкими танками и следующей за ними густой массой пехоты. Два танка были остановлены легкими минометами батальона (вероятно, настильным огнем), но танки продолжали стрелять из пулеметов и ружейными гранатами. Постепенно батальон был оттеснен еще дальше, и французы опять овладели дорогой, а местами даже прорвались через нее.
Тем временем остальные три танка повернули к северу. Один из них должен был вернуться, но последние два прорвались дальше, проскочили южнее фермы Сен-Поль и направились на север, все время сопровождаемые своей пехотой. Теперь 2-й батальон 111-го резервного пехотного полка, находившийся на правом фланге, был почти со всех сторон окружен противником и должен был отступить. Кореи было вновь занято французами. Против двух прорвавшихся танков было брошено, кроме батальонов 111-го резервного пехотного полка, еще два батальона дивизионного резерва. Объединенными усилиями им удалось вывести оба танка из строя и взять в плен их экипажи.
Лишь после того, как вступил в дело южный фланг правой соседней дивизии, оказалось возможным взять Кореи обратно и оттеснить французов вновь за дорогу. На этом к 8 часам утра закончился бой пехоты. Обе стороны были совершенно истощены и понесли огромные потери; например, 111-й резервный пехотный полк потерял за два с половиной часа 19 офицеров и 514 солдат, 28-я резервная дивизия опять заняла в общем свое исходное положение, атака больше не возобновлялась».
Сегодня, пожалуй, трудно представить себе, чтобы всего три легких танка произвели такой оглушительный боевой эффект. Но век тому назад именно так и было. И можно только догадываться, какой накал страстей демонстрировали штабные командиры Рейхсхеера тогда, в 1918 году, если австрийский генерал в 1934-м, то есть спустя шестнадцать лет, в сухом академическом издании не выдерживает и восклицает:
«Разве этот отчет о сражении, взятый из 33-го тома «Сражения мировой войны», не является потрясающим?
Разве можно еще продолжать говорить о том, что танки являются блефом и что они могут быть действительны лишь против войск с неустойчивым моральным состоянием?
Разве можно в бою желать большего, как с шестью солдатами, обслуживающими три боевые машины, сломать фронт такого отважного и опытного противника на протяжении свыше одного километра?
Разве одновременно не трогательно и ужасно, что пять батальонов должны были соединиться для того, чтобы побороть эти три стальные коробки?
И это через шесть месяцев после Камбре! Почти через два года после первого появления танков!»…
… до его прямых наследников
Надо признать, что Renault FT-17 получился действительно выдающимся для своего времени танком. Чрезвычайно легкий и маневренный, способный преодолевать вражеские траншеи, и при этом обладающий поворотной башней, которая гарантировала ему круговой обстрел, достаточно быстроходный, чтобы действовать сообща с пехотой, обеспечивая ее прикрытием и огневой поддержкой…
Трофейный Renault FT-17 во время парада на площади Урицкого (Дворцовой) в Петрограде. Фото с сайта https://coollib.com
Да, он требовал, чтобы его доставляли к месту боя на грузовиках. Да, он имел слишком высокий для легкого танка силуэт и слишком высокий центр тяжести, из-за чего легко опрокидывался даже на небольших контрэскарпах. Но зато он был во много раз меньше всех своих современников, что давало ему существенное преимущество на пересеченной местности: «Рено» было не так-то легко заметить и выцелить. А самое главное, он оказался достаточно простым и дешевым в производстве, ему не требовался большой экипаж, а обучить двух бойцов — механика-водителя и башнера-командира — можно было очень быстро и просто.
Но самое главное, именно этот танк первым в истории получил компоновку, которую позже назовут классической. Впереди — отделение управления, в центре — боевое отделение, наверху корпуса — вращающаяся башня, в которой размещено вооружение, в корме — моторно-трансмиссионное отделение. А кроме того, он стал достаточно массовым для того, чтобы из узкоспециализированного средства прорыва укрепленной полосы обороны противника превратиться в универсальное средство поддержки пехоты и даже, как показал опыт первого применения танков «Рено», в самостоятельную силу и в наступлении, и в обороне. Наконец, на базе этой машины создавались и первые самоходные артиллерийские установки (вариант, вооруженный 75-миллиметровой короткоствольной гаубицей, для которой потребовался отдельный заряжающий), и первые радиотанки…
Одним словом, можно сказать, что именно Renault FT-17 стал первым настоящим танком — в том смысле, который сегодня вкладывается в это слово. И по большому счету, именно он оказал важнейшее влияние на развитие теории танковой войны, одним из создателей которой и был генерал Людвиг Риттер фон Эймансбергер.
Неудивительно, что уже после окончания Первой Мировой войны легкие двухместные танки «Рено» поставлялись на экспорт из Франции во множество стран мира. Как минимум в 25 государствах эти машины успели постоять на вооружении национальных армий: где в совсем небольшом количестве (например, в Нидерландах — два, а в Италии — три), а где и крупными партиями по нескольку сотен машин, как, например, в Польше и США.
Кстати, американцы, не успевшие в годы Первой Мировой войны создать свои собственные танки, сделали ставку не на какой-нибудь другой танк, а именно на «Рено», сначала купив 514 машин этой модели, а затем наладив их лицензионное производство. Похожим образом поступили и итальянцы, которым французы просто не смогли поставить достаточное количество Renault FT-17, поскольку едва успевали выполнять заказ собственной армии. Но в Италии нашлись своих технические гении, которые сумели, взяв за основу французскую разработку, существенно модернизировать ее и улучшить, получив в итоге оригинальный танк Fiat-3000.
Итальянский танк Fiat-3000 раннего выпуска, со спаренной пулеметной установкой. Фото с сайта http://armedman.ru
Эта машина заметно отличалась от французского оригинала. Прежде всего, «Фиат» был существенно короче — почти на полметра, за счет чего на тонну снизилась общая масса танка. Добиться этого удалось за счет размещения двигателя не вдоль продольной оси танка, как на FT-17, а поперек. При этом итальянская бронированная машина оказалась выше, поскольку разработчики поставили на нее более просторную башню. И не такой широкой, как ее французский прародитель — прежде всего за счет более узких гусениц, поскольку экономить на внутреннем пространстве бронекорпуса конструкторы не стали.
Получивший более мощный двигатель и меньшую массу, Fiat-3000 стал гораздо более подвижным. Его скорость по шоссе достигала 21 км/ч, то есть была почти втрое выше, чем у французского прототипа! Правда, в погоне за подвижностью и меньшей массой разработчики итальянской машины решились на облегчение ее вооружения. В течение первых лет итальянские танки получали только пулеметное вооружение, состоявшее из спаренного 6,5-миллиметрового пулемета с боезапасом около 3500 патронов.
Забегая вперед, надо сказать, что со временем итальянские военные добились усиления вооружения танков «Фиат». Сначала в 1929 году появился и пушечный вариант Fiat-3000, вооруженный 37-миллиметровой пушкой с боезапасом в 68 выстрелов — таких машин было выпущено чуть больше полусотни, то есть ровно треть от общего числа танков этой модели. Затем уже в середине 1930-х установленные поначалу 6,5-миллиметровые пулеметы на всех танках заменили на спарку 8-миллиметровых с таким же боезапасом. Несмотря на очевидное моральное устаревание, Fiat-3000 простоял на вооружении итальянской армии до середины Второй Мировой войны. Правда, к 1943 году, когда «Фиаты» приняли участие в отражении высадки союзников на Сицилии, большинство этих машин уже использовались в качестве неподвижных огневых точек.
Очевидно, идею такого использования неподходящих для современной войны танков итальянцам подсказал опыт войны на Восточном фронте. Там именно в таком виде использовалось большинство советских танков МС-1 — машин, конструкция которых, в свою очередь, в существенной степени базировалась на итальянской разработке.
«Русский Рено»: первый опыт
Собственно, ответ на вопрос, почему в качестве образца для создания собственного танка советские конструкторы в середине 1920-х взяли итальянский Fiat-3000, очевиден — в связи с его явными преимуществами по сравнению с Renault FT-17. Более легкая и маневренная машина куда лучше отвечала тактико-техническим требованиями к танкам сопровождения пехоты, которые были сформулированы к этому времени.
Парад на Красной площади в Москве в 1921 году. На переднем плане трофейный Renault FT-17, на заднем — один из 15 танков завода «Красное Сормово»
Во множестве источников можно встретить утверждение, что образец Fiat-3000 был захвачен Красной армией во время Советско-польской войны 1920 года. Однако это вряд ли было возможно, поскольку только проектирование «Фиата» началось в разгар этой войны — в 1919 году, а серийное производство было налажено уже после ее окончания, в 1921-м. Так что гораздо более вероятной представляется версия, согласной которой в Советской России итальянская машина появилась, будучи приобретена советскими торговыми представителями. Как раз в 1921 году Италия де-факто признала РСФСР, три года спустя — де-юре, а практика закупок образцов иностранного вооружения была для советских военных в то время совершенно обычной, поскольку собственной оружейной промышленности, а главное, реально работающих конструкторских бюро в стране практически не было.
Интерес, проявленный советскими специалистами к итальянской машине, объяснялся еще и тем, что у Советской России уже имелся опыт самостоятельного производства танков на основе FT-17. Эти машины, которые иногда называют «Русским Рено», танками типа «М» и танками типа «КС», выпускались на заводе «Красное Сормово» в Нижнем Новгороде в 1920 году серией из 15 единиц. Каждый танк получал свое собственное имя, как это было принято в то время в первом в мире государстве рабочих и крестьян, и самый первый именовался «Борец за свободу тов. Ленин».
Корпус будущего танка типа «М» на заводском дворе «Красного Сормова» в Нижнем Новгороде. Фото с сайта https://ru.wikipedia.org
Примечательно, что нижегородские танки хотя и называют «Русским Рено», в прямом смысле слова не были копией французской машины. Хотя бы потому, что поступивший в конструкторское бюро завода образец, как вспоминали позднее заводчане, попросту не имел многих необходимых элементов конструкции и оборудования. В частности, не было ни мотора, ни коробки передач, пропали детали подвески и корпуса. Фактически нижегородским конструкторами предстояло на основе едва ли наполовину сохранившейся машины сначала воссоздать ее облик и конструкцию, затем приспособить ее к возможностям и мощностям сохранившейся отечественной промышленности, а затем с учетом этих разработок оформить техническую документацию для ее серийного выпуска.
Как ни удивительно, но опыт и революционный энтузиазм позволили инженерам и рабочим «Красного Сормова» добиться нужного результата. Получая броню с Ижорского завода, а двигатели — с московского АМО (причем это были итальянские моторы «Фиат», подогнанные под габариты моторного отделения танков), нижегородцы выпустили полтора десятка бронемашин. Вот их имена (в порядке выпуска): «Борец За Свободу тов. Ленин», «Парижская Коммуна», «Карл Маркс», «Лев Троцкий», «Лейтенант Шмидт», «Карл Либкнехт», «Красный Борец», «Красная Звезда», «Пролетарий», «Свободная Россия», «Черноморец», «Илья Муромец», «Буря», «Керчь» и «Победа». Три танка из пятнадцати — «Черноморец», «Илья Муромец» и «Буря» — вышли за ворота завода без вооружения, два первых имели только 37-миллиметровую пушку, а остальные вооружались ею и 8-миллиметровым пулеметом в придачу.
СССР ищет свой танк
Но ни пятнадцать нижегородских танков, ни захваченные в боях в ходе Гражданской войны британские и французские машины не могли удовлетворить потребности Красной Армии в бронетехнике. А между тем, и мировые, и отечественные военные теоретики все громче говорили о танках как о главной сухопутной силе будущей войны. Игнорировать эти предупреждения было невозможно, а значит, следовало как можно быстрее браться за создание отечественной танкостроительной промышленности.
Опытный танк Т-16 — первая попытка создать новый отечественный малый танк сопровождения пехоты. Фото с сайта http://armor.kiev.ua
В том, как был организован этот процесс, Советская Россия не была оригинальной. В краткий мирный промежуток между Первой и Второй Мировыми войнами большинство стран, не имевших такой развитой промышленности, как во Франции, Великобритании или США, делали ставку на лицензионное производство или адаптацию иностранной военной техники к своим возможностям и нуждам. Это касалось прежде всего авиации, артиллерии и бронетехники: покупая и изучая импортные образцы, национальные промышленности понемногу получали необходимый опыт, позволявший им в дальнейшем создавать и выпускать собственные разработки.
Так что в том, что основой для первых крупносерийных советских танков послужили французская и итальянская машины, нет ничего ни постыдного, ни обидного. Тем более, что МС-1 в итоге получился еще более удачной и совершенной машиной, чем его прародители.
Началу работ по его проектированию положило создание в начале мая 1924 года в структуре Главного управления военной промышленности (ГУВП) специализированного Танкового бюро — прообраза будущего ГАБТУ и других военных и промышленных структур, отвечающих за отечественное танкостроение. И первой задачей, поставленной перед Танковым бюро, стало как раз изучение опыта других стран в области конструирования и производства танков. Судя по всему, именно представители этого бюро в начале 1925 года отправились в Италию и привезли оттуда в качестве образца танк Fiat-3000: в том, что основой для первого советского серийного танка должен стать самый удачный легкий танк Первой Мировой войны и его последующие модификации, не было никаких сомнений.
Почему выбор был сделан в пользу модели FT-17, догадаться нетрудно. С одной стороны, у советской промышленности уже имелся опыт адаптации машин этого типа к производству на собственных мощностях. С другой стороны, к середине 1920-х в странах, с которыми Советская Россия могла вести торговые операции в сфере вооружений, не было более удачной модели, чем эта. А с третьей, возможно, сказалась определенная косность мышления: трудно представить себе более удачный танк, чем уже известный, ведь генералы, согласно крылатому выражению сэра Уинстона Черчилля, всегда готовятся к прошлой войне.
Возможно, были и другие соображения, которыми представители Танкового бюро и командования Красной Армии руководствовались при выборе основы для разработки первого крупносерийного советского танка. Скажем, мог сыграть свою роль практический опыт бессменного руководителя Танкового бюро со дня его основания и до 1938 года Сергея Шукалова — бывшего инженера Путиловского завода, принимавшего непосредственное участие в изготовлении танков «Русский Рено» в Нижнем Новгороде. Но так или иначе, выбор этот оказался неплохим: Renault FT-17, как и Fiat-3000, вполне годились в качестве прототипа для того легкого танка сопровождения пехоты, который хотела иметь РККА.
Колонна танков МС-1 перед началом парада на Красной площади в 1931 году. Фото с сайта http://tanki-v-boju.ru
А тактико-технические требования для этой машины были сформулированы еще в 1924 году, одновременно с созданием Танкового бюро. Это должен был быть танк боевой массой до 3 тонн, максимальной скоростью не ниже 12 км/ч, 16-миллиметровой противопульной и противоосколочной броней и вооружением из 37-миллиметровой пушки и/или пулемета/пулеметов. В принципе, в этом описании явно угадываются оба прародителя МС-1, но с одним существенным изменением — серьезно сниженной массой, поскольку маневренность уже была осознана как главное тактическое свойство танков.
Продолжение следует...
Малые танки сопровождения пехоты МС-1 идут на парад на Дворцовой площади в Ленинграде. Фото с сайта https://sevstory.ru
История отечественного серийного танкостроения начинается лишь с советских времен, и это неудивительно. До начала Первой Мировой войны никто всерьез не задумывался о создании подобных бронированных машин, а после ее начала у России, увы, не нашлось возможностей довести до серийного выпуска разработки русских инженеров — «Вездеход» Александра Пороховщикова, «Царь-танк» Николая Лебеденко и танк Василия Менделеева. И если остальные воюющие державы Первой Мировой к ее концу уже имели на вооружении собственные танковые подразделения, вооруженные собственными танками, то разодранная революцией Российская империя упустила эту возможность — а наверстать не позволила Гражданская война.
Тем не менее, именно во время Гражданской войны и Белая армия, которую снабжали танками страны Антанты, и Красная, которая приспосабливала к своим нуждам трофейные машины, убедились в боевой ценности бронеходов. Но первые попытки наладить крупносерийное производство собственных машин оказались неудачными: не хватало ни времени, ни ресурсов, ни кадров. И только в самом конце 1920-х в СССР появились танки собственной разработки и собственной сборки. 1 мая 1929 года в традиционном параде на Красной площади в Москве приняли первые сошедшие со сборочной линии завода «Большевик» тридцать бронированных машин, имевших индекс МС-1, то есть «малый сопровождения, первый», он же — Т-18. Именно он и стал первым отечественным крупносерийным танком, первым массовым танком в советских танковых войсках и своего рода «бронированной партой» для первых поколений советских танкистов.
От лучшего легкого танка Первой Мировой…
Рассказывать историю первого советского крупносерийного танка стоит, пожалуй, с истории его «дедушки» — французского танка Automitrailleuse à chenilles Renault FT modèle 1917, более известного как Renault FT-17. Именно его черты легко узнаются в облике МС-1, и именно его компоновку повторяет компоновка Т-18. Но при всем внешнем сходстве «малый сопровождения» — наследник, а не копия французского оригинала.
Трофейный французский танк Renault FT-17 на параде на Красной площади в Москве в 1919 году. Фото с сайта http://www.interesno4to.info
Первое появление легких танков «Рено» на полях сражений Первой Мировой войны произвело сильное впечатление на, казалось бы, уже привыкших к бронированным машинам солдат немецкой армии. Свое боевое крещение Renault FT-17 приняли 3 июня 1918 года во Франции, конкретно — на юго-восточной опушке большого леса вокруг Виллер-Котре, в 35 километрах от Парижа. Именно здесь они сумели достаточно легко прорвать фронт наступающей 28-й резервной дивизии Рейхсхеера, то есть вооруженных сил Германской империи. Лучше всего об этом эпизоде дает представление выдержка из книги австрийского генерала Людвига Риттера фон Эймансбергера «Танковая война»:
«В 6 часов 30 минут утра с выдающегося на восток угла леса севернее Вути внезапно вышло 5 танков «Рено». Вначале они взяли направление на левый 3-й батальон 111-го резервного пехотного полка и прорвали его передовые линии, которые принуждены были отступить, и на дороге были встречены своим резервным батальоном. Там и был начат бой с легкими танками и следующей за ними густой массой пехоты. Два танка были остановлены легкими минометами батальона (вероятно, настильным огнем), но танки продолжали стрелять из пулеметов и ружейными гранатами. Постепенно батальон был оттеснен еще дальше, и французы опять овладели дорогой, а местами даже прорвались через нее.
Тем временем остальные три танка повернули к северу. Один из них должен был вернуться, но последние два прорвались дальше, проскочили южнее фермы Сен-Поль и направились на север, все время сопровождаемые своей пехотой. Теперь 2-й батальон 111-го резервного пехотного полка, находившийся на правом фланге, был почти со всех сторон окружен противником и должен был отступить. Кореи было вновь занято французами. Против двух прорвавшихся танков было брошено, кроме батальонов 111-го резервного пехотного полка, еще два батальона дивизионного резерва. Объединенными усилиями им удалось вывести оба танка из строя и взять в плен их экипажи.
Лишь после того, как вступил в дело южный фланг правой соседней дивизии, оказалось возможным взять Кореи обратно и оттеснить французов вновь за дорогу. На этом к 8 часам утра закончился бой пехоты. Обе стороны были совершенно истощены и понесли огромные потери; например, 111-й резервный пехотный полк потерял за два с половиной часа 19 офицеров и 514 солдат, 28-я резервная дивизия опять заняла в общем свое исходное положение, атака больше не возобновлялась».
Сегодня, пожалуй, трудно представить себе, чтобы всего три легких танка произвели такой оглушительный боевой эффект. Но век тому назад именно так и было. И можно только догадываться, какой накал страстей демонстрировали штабные командиры Рейхсхеера тогда, в 1918 году, если австрийский генерал в 1934-м, то есть спустя шестнадцать лет, в сухом академическом издании не выдерживает и восклицает:
«Разве этот отчет о сражении, взятый из 33-го тома «Сражения мировой войны», не является потрясающим?
Разве можно еще продолжать говорить о том, что танки являются блефом и что они могут быть действительны лишь против войск с неустойчивым моральным состоянием?
Разве можно в бою желать большего, как с шестью солдатами, обслуживающими три боевые машины, сломать фронт такого отважного и опытного противника на протяжении свыше одного километра?
Разве одновременно не трогательно и ужасно, что пять батальонов должны были соединиться для того, чтобы побороть эти три стальные коробки?
И это через шесть месяцев после Камбре! Почти через два года после первого появления танков!»…
… до его прямых наследников
Надо признать, что Renault FT-17 получился действительно выдающимся для своего времени танком. Чрезвычайно легкий и маневренный, способный преодолевать вражеские траншеи, и при этом обладающий поворотной башней, которая гарантировала ему круговой обстрел, достаточно быстроходный, чтобы действовать сообща с пехотой, обеспечивая ее прикрытием и огневой поддержкой…
Трофейный Renault FT-17 во время парада на площади Урицкого (Дворцовой) в Петрограде. Фото с сайта https://coollib.com
Да, он требовал, чтобы его доставляли к месту боя на грузовиках. Да, он имел слишком высокий для легкого танка силуэт и слишком высокий центр тяжести, из-за чего легко опрокидывался даже на небольших контрэскарпах. Но зато он был во много раз меньше всех своих современников, что давало ему существенное преимущество на пересеченной местности: «Рено» было не так-то легко заметить и выцелить. А самое главное, он оказался достаточно простым и дешевым в производстве, ему не требовался большой экипаж, а обучить двух бойцов — механика-водителя и башнера-командира — можно было очень быстро и просто.
Но самое главное, именно этот танк первым в истории получил компоновку, которую позже назовут классической. Впереди — отделение управления, в центре — боевое отделение, наверху корпуса — вращающаяся башня, в которой размещено вооружение, в корме — моторно-трансмиссионное отделение. А кроме того, он стал достаточно массовым для того, чтобы из узкоспециализированного средства прорыва укрепленной полосы обороны противника превратиться в универсальное средство поддержки пехоты и даже, как показал опыт первого применения танков «Рено», в самостоятельную силу и в наступлении, и в обороне. Наконец, на базе этой машины создавались и первые самоходные артиллерийские установки (вариант, вооруженный 75-миллиметровой короткоствольной гаубицей, для которой потребовался отдельный заряжающий), и первые радиотанки…
Одним словом, можно сказать, что именно Renault FT-17 стал первым настоящим танком — в том смысле, который сегодня вкладывается в это слово. И по большому счету, именно он оказал важнейшее влияние на развитие теории танковой войны, одним из создателей которой и был генерал Людвиг Риттер фон Эймансбергер.
Неудивительно, что уже после окончания Первой Мировой войны легкие двухместные танки «Рено» поставлялись на экспорт из Франции во множество стран мира. Как минимум в 25 государствах эти машины успели постоять на вооружении национальных армий: где в совсем небольшом количестве (например, в Нидерландах — два, а в Италии — три), а где и крупными партиями по нескольку сотен машин, как, например, в Польше и США.
Кстати, американцы, не успевшие в годы Первой Мировой войны создать свои собственные танки, сделали ставку не на какой-нибудь другой танк, а именно на «Рено», сначала купив 514 машин этой модели, а затем наладив их лицензионное производство. Похожим образом поступили и итальянцы, которым французы просто не смогли поставить достаточное количество Renault FT-17, поскольку едва успевали выполнять заказ собственной армии. Но в Италии нашлись своих технические гении, которые сумели, взяв за основу французскую разработку, существенно модернизировать ее и улучшить, получив в итоге оригинальный танк Fiat-3000.
Итальянский танк Fiat-3000 раннего выпуска, со спаренной пулеметной установкой. Фото с сайта http://armedman.ru
Эта машина заметно отличалась от французского оригинала. Прежде всего, «Фиат» был существенно короче — почти на полметра, за счет чего на тонну снизилась общая масса танка. Добиться этого удалось за счет размещения двигателя не вдоль продольной оси танка, как на FT-17, а поперек. При этом итальянская бронированная машина оказалась выше, поскольку разработчики поставили на нее более просторную башню. И не такой широкой, как ее французский прародитель — прежде всего за счет более узких гусениц, поскольку экономить на внутреннем пространстве бронекорпуса конструкторы не стали.
Получивший более мощный двигатель и меньшую массу, Fiat-3000 стал гораздо более подвижным. Его скорость по шоссе достигала 21 км/ч, то есть была почти втрое выше, чем у французского прототипа! Правда, в погоне за подвижностью и меньшей массой разработчики итальянской машины решились на облегчение ее вооружения. В течение первых лет итальянские танки получали только пулеметное вооружение, состоявшее из спаренного 6,5-миллиметрового пулемета с боезапасом около 3500 патронов.
Забегая вперед, надо сказать, что со временем итальянские военные добились усиления вооружения танков «Фиат». Сначала в 1929 году появился и пушечный вариант Fiat-3000, вооруженный 37-миллиметровой пушкой с боезапасом в 68 выстрелов — таких машин было выпущено чуть больше полусотни, то есть ровно треть от общего числа танков этой модели. Затем уже в середине 1930-х установленные поначалу 6,5-миллиметровые пулеметы на всех танках заменили на спарку 8-миллиметровых с таким же боезапасом. Несмотря на очевидное моральное устаревание, Fiat-3000 простоял на вооружении итальянской армии до середины Второй Мировой войны. Правда, к 1943 году, когда «Фиаты» приняли участие в отражении высадки союзников на Сицилии, большинство этих машин уже использовались в качестве неподвижных огневых точек.
Очевидно, идею такого использования неподходящих для современной войны танков итальянцам подсказал опыт войны на Восточном фронте. Там именно в таком виде использовалось большинство советских танков МС-1 — машин, конструкция которых, в свою очередь, в существенной степени базировалась на итальянской разработке.
«Русский Рено»: первый опыт
Собственно, ответ на вопрос, почему в качестве образца для создания собственного танка советские конструкторы в середине 1920-х взяли итальянский Fiat-3000, очевиден — в связи с его явными преимуществами по сравнению с Renault FT-17. Более легкая и маневренная машина куда лучше отвечала тактико-техническим требованиями к танкам сопровождения пехоты, которые были сформулированы к этому времени.
Парад на Красной площади в Москве в 1921 году. На переднем плане трофейный Renault FT-17, на заднем — один из 15 танков завода «Красное Сормово»
Во множестве источников можно встретить утверждение, что образец Fiat-3000 был захвачен Красной армией во время Советско-польской войны 1920 года. Однако это вряд ли было возможно, поскольку только проектирование «Фиата» началось в разгар этой войны — в 1919 году, а серийное производство было налажено уже после ее окончания, в 1921-м. Так что гораздо более вероятной представляется версия, согласной которой в Советской России итальянская машина появилась, будучи приобретена советскими торговыми представителями. Как раз в 1921 году Италия де-факто признала РСФСР, три года спустя — де-юре, а практика закупок образцов иностранного вооружения была для советских военных в то время совершенно обычной, поскольку собственной оружейной промышленности, а главное, реально работающих конструкторских бюро в стране практически не было.
Интерес, проявленный советскими специалистами к итальянской машине, объяснялся еще и тем, что у Советской России уже имелся опыт самостоятельного производства танков на основе FT-17. Эти машины, которые иногда называют «Русским Рено», танками типа «М» и танками типа «КС», выпускались на заводе «Красное Сормово» в Нижнем Новгороде в 1920 году серией из 15 единиц. Каждый танк получал свое собственное имя, как это было принято в то время в первом в мире государстве рабочих и крестьян, и самый первый именовался «Борец за свободу тов. Ленин».
Корпус будущего танка типа «М» на заводском дворе «Красного Сормова» в Нижнем Новгороде. Фото с сайта https://ru.wikipedia.org
Примечательно, что нижегородские танки хотя и называют «Русским Рено», в прямом смысле слова не были копией французской машины. Хотя бы потому, что поступивший в конструкторское бюро завода образец, как вспоминали позднее заводчане, попросту не имел многих необходимых элементов конструкции и оборудования. В частности, не было ни мотора, ни коробки передач, пропали детали подвески и корпуса. Фактически нижегородским конструкторами предстояло на основе едва ли наполовину сохранившейся машины сначала воссоздать ее облик и конструкцию, затем приспособить ее к возможностям и мощностям сохранившейся отечественной промышленности, а затем с учетом этих разработок оформить техническую документацию для ее серийного выпуска.
Как ни удивительно, но опыт и революционный энтузиазм позволили инженерам и рабочим «Красного Сормова» добиться нужного результата. Получая броню с Ижорского завода, а двигатели — с московского АМО (причем это были итальянские моторы «Фиат», подогнанные под габариты моторного отделения танков), нижегородцы выпустили полтора десятка бронемашин. Вот их имена (в порядке выпуска): «Борец За Свободу тов. Ленин», «Парижская Коммуна», «Карл Маркс», «Лев Троцкий», «Лейтенант Шмидт», «Карл Либкнехт», «Красный Борец», «Красная Звезда», «Пролетарий», «Свободная Россия», «Черноморец», «Илья Муромец», «Буря», «Керчь» и «Победа». Три танка из пятнадцати — «Черноморец», «Илья Муромец» и «Буря» — вышли за ворота завода без вооружения, два первых имели только 37-миллиметровую пушку, а остальные вооружались ею и 8-миллиметровым пулеметом в придачу.
СССР ищет свой танк
Но ни пятнадцать нижегородских танков, ни захваченные в боях в ходе Гражданской войны британские и французские машины не могли удовлетворить потребности Красной Армии в бронетехнике. А между тем, и мировые, и отечественные военные теоретики все громче говорили о танках как о главной сухопутной силе будущей войны. Игнорировать эти предупреждения было невозможно, а значит, следовало как можно быстрее браться за создание отечественной танкостроительной промышленности.
Опытный танк Т-16 — первая попытка создать новый отечественный малый танк сопровождения пехоты. Фото с сайта http://armor.kiev.ua
В том, как был организован этот процесс, Советская Россия не была оригинальной. В краткий мирный промежуток между Первой и Второй Мировыми войнами большинство стран, не имевших такой развитой промышленности, как во Франции, Великобритании или США, делали ставку на лицензионное производство или адаптацию иностранной военной техники к своим возможностям и нуждам. Это касалось прежде всего авиации, артиллерии и бронетехники: покупая и изучая импортные образцы, национальные промышленности понемногу получали необходимый опыт, позволявший им в дальнейшем создавать и выпускать собственные разработки.
Так что в том, что основой для первых крупносерийных советских танков послужили французская и итальянская машины, нет ничего ни постыдного, ни обидного. Тем более, что МС-1 в итоге получился еще более удачной и совершенной машиной, чем его прародители.
Началу работ по его проектированию положило создание в начале мая 1924 года в структуре Главного управления военной промышленности (ГУВП) специализированного Танкового бюро — прообраза будущего ГАБТУ и других военных и промышленных структур, отвечающих за отечественное танкостроение. И первой задачей, поставленной перед Танковым бюро, стало как раз изучение опыта других стран в области конструирования и производства танков. Судя по всему, именно представители этого бюро в начале 1925 года отправились в Италию и привезли оттуда в качестве образца танк Fiat-3000: в том, что основой для первого советского серийного танка должен стать самый удачный легкий танк Первой Мировой войны и его последующие модификации, не было никаких сомнений.
Почему выбор был сделан в пользу модели FT-17, догадаться нетрудно. С одной стороны, у советской промышленности уже имелся опыт адаптации машин этого типа к производству на собственных мощностях. С другой стороны, к середине 1920-х в странах, с которыми Советская Россия могла вести торговые операции в сфере вооружений, не было более удачной модели, чем эта. А с третьей, возможно, сказалась определенная косность мышления: трудно представить себе более удачный танк, чем уже известный, ведь генералы, согласно крылатому выражению сэра Уинстона Черчилля, всегда готовятся к прошлой войне.
Возможно, были и другие соображения, которыми представители Танкового бюро и командования Красной Армии руководствовались при выборе основы для разработки первого крупносерийного советского танка. Скажем, мог сыграть свою роль практический опыт бессменного руководителя Танкового бюро со дня его основания и до 1938 года Сергея Шукалова — бывшего инженера Путиловского завода, принимавшего непосредственное участие в изготовлении танков «Русский Рено» в Нижнем Новгороде. Но так или иначе, выбор этот оказался неплохим: Renault FT-17, как и Fiat-3000, вполне годились в качестве прототипа для того легкого танка сопровождения пехоты, который хотела иметь РККА.
Колонна танков МС-1 перед началом парада на Красной площади в 1931 году. Фото с сайта http://tanki-v-boju.ru
А тактико-технические требования для этой машины были сформулированы еще в 1924 году, одновременно с созданием Танкового бюро. Это должен был быть танк боевой массой до 3 тонн, максимальной скоростью не ниже 12 км/ч, 16-миллиметровой противопульной и противоосколочной броней и вооружением из 37-миллиметровой пушки и/или пулемета/пулеметов. В принципе, в этом описании явно угадываются оба прародителя МС-1, но с одним существенным изменением — серьезно сниженной массой, поскольку маневренность уже была осознана как главное тактическое свойство танков.
Продолжение следует...
Информация