Легкий танк МС-1: наследник знаменитых, прародитель великих (часть вторая)
История создания бронированной машины, ставшей отправной точкой в истории отечественного танкостроения
После того, как в 1924 году командование РККА поставило перед только что созданным Танковым бюро задачу разработать танк массой в 3 тонны, способный развивать скорость до 12 км/ч и нести 16-мм броню, 37-миллиметровую пушку и пулемет, в СССР началась история проектирования собственных танков. Но от этого момента до создания первого опытного образца первого советского крупносерийного танка МС-1, он же Т-18, прошло еще три года — и прошли они не впустую.
Танки МС-1 из первой серии в 30 машин во время ноябрьского парада в Москве в 1929 году. Фото с сайта http://forum.guns.ru
Танковую программу — в три года!
Довольно быстро стало понятно, что при заданных требования к бронированию и вооружению танка ему потребуется довольно мощный двигатель, который неизбежно увеличит общую массу машины. Так что к сентябрю 1926 года, когда в Москве открылось совместное совещание командования РККА, руководства ГУВП Всесоюзного совета народного хозяйства (ВСНХ) и Орудийно-арсенального треста ВСНХ, посвященное вопросам оснащения Красной Армии новыми системами вооружения и машинами, прежде всего танками, массу будущего Т-18 решено было увеличить до 5 тонн. Остальные же требования остались без изменений — их было вполне реально выполнить.
Правда, при этом нужно было уложиться в другие рамки — денежные. Согласно трудам отцов коммунистической идеологии, со временем передовое общество должно было избавиться от этого пережитка капитализма, но пока с ним приходилось мириться. Так вот, за три месяца до «танкового» совещания в Москве, 2 июня 1926 года военное командование и руководство ГУВП разработали и приняли трехлетнюю программу танкостроения. Напомним: прошло всего два года с момента, как в стране вообще озаботились разработкой танков, а тут — сразу целая программа! Но дело в том, что советская военная разведка в то время уверенно прогнозировала начало очередной советско-польской войны в течение ближайших лет, и СССР нужно было как можно быстрее укреплять свои вооруженные силы. А поскольку Польша, опираясь на передовой опыт одной из ведущих танковых держав того времени — Великобритании — спешно создавала свою танковую промышленность, отставать от нее Советскому Союзу никак было нельзя.
Принятая трехлетняя программа танкостроения предусматривала создание и выпуск в течение этого времени 112 танков и такого же количества танкеток, а общая сумма расходов на ее выполнение достигала 5 млн рублей. Отсюда следовало, что каждый танк должен был стоить не дороже 18 тысяч рублей, а танкетка — втрое дешевле. И потому, хотя у «Красного Сормова» фактически был готовый проект собственного танка, от него решено было отказаться: его цена была почти в два с половиной раза выше заложенной в программе — 36 тысяч рублей.
Как известно, сократить расходы на выпуск серийной продукции можно несколькими способами, в том числе за счет упрощения конструкции и использования более современных комплектующих, а также за счет унификации узлов и элементов. Именно по этому пути и пошли создатели первого советского крупносерийного танка МС-1, сумев на основе лучшего легкого танка Первой Мировой войны создать вполне удачную конструкцию советской бронемашины. Но добиться этого им удалось не вдруг.
Танки Т-18 в колонне бронетехники во время парада на площади Урицкого в Ленинграде в ноябре 1933 года. Помимо МС-1, вверху слева видны танкетки Т-27, на переднем плане в центре — два бронеавтомобиля Д-12 и бронеавтомобиль Д-8 (между ними), справа — бронеавтомобиль Д-13, внизу слева — бронеавтомобиль БА-3. Фото с сайта http://tanki-v-boju.ru
Начать надо с того, что в структуре Танкового бюро ГУВП Совнархоза не было ни одного человека, который имел бы опыт проектирования и строительства танков. Впрочем, таких людей и во всей стране фактически не было, если не считать инженеров «Красного Сормова», которым выпало в начале 1920-х приспосабливать к производству на своем заводе некомплектный FT-17 — просто потому, что Россия не успела стать танковой державой в годы Первой Мировой войны. Так что создавать первый отечественный танк приходилось методом проб и ошибок, которые неизбежны даже в том случае, когда речь идет об адаптации уже построенной другими машины. Поэтому в помощь специалистам Танкового бюро выделили и инженеров Петроградского государственного орудийного, оптического и сталелитейного завода «Большевик» (завод № 232), который с 26 октября 1926 года подчинялся Орудийно-арсенальному тресту ВСНХ СССР.
Т-16 превращается в Т-18
Совместные усилия специалистов двух структур довольно быстро принесли свои плоды: к сентябрю 1926 года, к тому самому «танковому» совещанию в Москве, проект танка, получившего индекс Т-16, был готов. Причем в его создании участвовали уникальные специалисты. Так, проектирование двигателя для танка занимался Александр Микулин — будущий академик и Герой Социалистического труда, прославившийся разработкой авиационных двигателей. За проектирование трансмиссии отвечал Владимир Заславский — будущий автор первого советского учебного пособия по конструированию и расчету танков и первый заведующий кафедрой танков и тракторов Военной академии механизации и моторизации РККА (позднее — Военная академия бронетанковых войск). А над конструкцией ходовой части танка работал Николай Магдесиев, который с 1915 года руководил конструкторским бюро Обуховского завода, переименованного позднее в «Большевик».
Опытный образец танка МС-1 во время испытаний в подмосковной Немчиновке. Фото с сайта https://www.snariad.ru
И все-таки, какими бы гениальными инженерами и конструкторами не были создатели Т-16, отсутствие опыта неизбежно сказалось на характеристиках их первого творения. Вышедший на заводские испытания в марте 1927 года опытный экземпляр танка не достиг заданных тактико-технических характеристик: он оказался недостаточно быстрым и маневренным, а двигатель постоянно выходил из строя. Впрочем, ничего иного от него и ждать было нельзя. Как вспоминал гораздо позднее Александр Микулин, он был потрясен, узнав, что такой сложный агрегат рабочие «Большевика» умудрились собрать, не имея многих необходимых контрольных инструментов, в том числе аэротермометра и гигрометра. Не слишком удачной оказалась и конструкция подвески, мало отличавшейся от подвески французского и итальянского вариантов и имевшей не самые лучшие пружины.
В итоге решено было не тратить время на доводку и устранение найденных недостатков Т-16, а направить силы на совершенствование конструкции подвески и двигателя, фактически создавая на базе «шестнадцатого» новую машину. На это ушло два месяца, за которые Николай Магдесиев успел кардинально переделать ходовую часть танка, добавив к ней еще один каток и сменив конструкцию пружин подвески. За то же время Александр Микулин успел разобраться с причинами частых поломок двигателя и усовершенствовать его конструкцию, благодаря чему ресурс мотора существенно вырос, как и надежность.
В итоге доработанный танк получился чуть за счет удлинения ходовой части более длинным, чем Т-16, но все равно существенно короче, чем его прародители. Достаточно сказать, что он был на 60 см короче FT-17 и на 10 см короче Fiat-3000. Добиться этого удалось, не просто разместив двигатель поперечно, но и выполнив его заодно с трансмиссией (в общем картере), что усложнило конструкцию, но позволило выиграть в габаритах. Выигрывал отечественный танк и по высоте силуэта, будучи на два сантиметра ниже «француза» и на семь — «итальянца».
При этом по ширине советская машина превосходила и итальянскую, и французскую, а если учесть, что в отличие от них она имела бронекорпус, нависающий над гусеницами, то понятно, что боевое отделение было просторнее, чем у них. При этом вооружение у танка было завидным: помимо 37-миллиметровой пушки «Гочкис», доработанной трудившимся на Кировском заводе конструктором-изобретателем артиллерийских орудий Павлом Сячинтовым и получившей индекс ПС-1, в его башне размещался и спаренный 6,5-миллиметровый пулемет конструкции Владимира Федорова (создателя первого в мире автомата).
Танк МС-1 без вооружения и бронеавтомобили БА-20 (слева и в центре) и «Фиат-Ижора» образца 1917 года (на самом дальнем плане) во время больших маневров под Бобруйском в 1929 году. Фото с сайта https://www.aviarmor.net
В таком виде второй опытный экземпляр совместной разработки Танкового бюро и КБ завода «Большевик», получивший индекс Т-18, вышел на испытания, которые проходили с 11 по 17 июня 1927 года в подмосковной Немчиновке. В отличие от Т-16, новая машина гораздо лучше проявила себя в ходе испытательных пробегов и упражнений, и по их результатам 6 июля была принята на вооружение РККА под названием «малый танк сопровождения образца 1927 года МС-1 (Т-18)», или МС-1, сохранив за собой также и индекс Т-18.
«А нынче есть и у нас!»
Надо признать, что на испытаниях под Москвой МС-1 кое в чем проявил себя не лучшим образом. Наибольшей проблемой для первого отечественного крупносерийного танка стал двухметровой ширины ров глубиной чуть больше метра. С этим препятствием машина никак не могла справится, несмотря даже на «хвост» — специальное приспособление для преодоления траншей, унаследованный от «Рено» и «Фиата». Встретившись с такой траншеей, МС-1 прочно застревал в ней и самостоятельно выбраться уже не мог, а только с помощью другого танка или трактора. Было ясно, что в боевых условиях такая неприятность однозначно приведет к повреждению или гибели танка, а то и двух, если экипаж второго решит помочь боевым товарищам.
Заправка маслом танков МС-1 первых модификаций в строевых частях. Фото с сайта http://voenchel.ru
И все-таки, даже с учетом такой неприятной неспособности к преодолению траншей, МС-1 показал себя вполне пригодным к боевой работе танком. Он был очевидно более маневренным, чем Renault FT-17 и Fiat-3000, скорость на шоссе с твердым покрытием развивал весьма солидную — до 15 км/ч, а вооружение позволяло новинке вполне успешно выполнять свою основную задачу по сопровождению наступающей пехоты. Некоторые исследователи указывают, что 37-миллиметровой пушки с невысокой начальной скоростью снаряда было явно недостаточно для того, чтобы МС-1 мог бороться с танками противника. Но это явная натяжка, потому что вплоть до середины 1930-х, если не дольше, господствующей доктриной применения танков предусматривалось, что «танки с танками не воюют». Достаточно сказать, что до того же времени не было и речи о специализированной противотанковой артиллерии: ее реальная опасность выявилась только по итогам применения танков в ходе Гражданской войны в Испании в 1936-39 годах. Так что сетования по поводу непригодности орудия МС-1 для борьбы с другими танками просто не имеют под собой основания. А для иных задач этой пушки вполне хватало: ее фугасные и осколочные снаряды вполне обеспечивали поражение живой силы противника на дистанции до полукилометра.
Одним словом, баланс достоинств и недостатков первого отечественного крупносерийного танка оказался положительным, и 1 февраля 1928 года завод «Большевик» получил заказ на выпуск 108 танков МС-1 в течение ближайшего года. При этом к осени из них должны были быть готовы 30 машин, средства на постройку которых собирал Осоавиахим — добровольная общественная оборонная организация, сыгравшая немалую роль в судьбе многих технических изобретений и новинок в период индустриализации СССР (в частности, эта же организация финансировала разработку и постройку уникального советского самолета-амфибии Ш-2, о чем подробно рассказано в материале «Шаврушка» Ш-2: на все крылья мастер»).
С этой задачей рабочие «Большевика» справились в срок: к ноябрю 1928 года три десятка первых танков МС-1 покинули ворота сборочного цеха. Именно эти машины и приняли участие в первомайском параде на Красной площади в 1929 году, став зримым воплощением стихотворного лозунга «Дави империализма гиену, могучий рабочий класс! Вчера были танки лишь у Чемберлена, а нынче есть и у нас!». А непосредственно перед этим парадом к выпуску МС-1 подключилось второе предприятие — Мотовилихинский машиностроительный завод. Правда, поскольку пермское предприятие практически по всем пунктам, от трансмиссии и двигателя до гусениц зависело от поставок с «Большевика» (который, кстати, и сам получал бронекорпуса для Т-18 с Ижорского завода), а на ленинградском заводе и без того с трудом справлялись с выполнением военного заказа, темпы поставок танков в армию не выдерживались. Достаточно сказать, что в 1929 году оба предприятия должны были сдать 133 машины, а сдали всего 96. Но и это было гораздо лучше, чем ничего — ведь до сих пор танков отечественного производства РККА просто не получала.
Погрузка танков Т-18 на железнодорожные платформы для доставки к месту службы. Фото с сайта https://www.aviarmor.net
Малый, но — первый
Несмотря на то, что серийное производство МС-1 шло недолго — всего четыре года, за это время его успели выпустить аж 959 штук. Такого широкомасштабного производства танков Советский Союз до сих пор не знал. И без всякого преувеличения можно сказать, что создание и освоение в производстве Т-18 стало настоящим прорывом для советского танкостроения, фактической точкой отсчета его существования. И далеко не каждая страна может похвастаться столь масштабным началом!
Да, этот танк был создан на основе двух других, но он во многом был вполне оригинальной разработкой, а не просто копией или адаптацией чужого изобретения. Да, уже к концу 1929 года МС-1 фактически устарел, а к 1931-му, когда в производство были запущены легендарные танки Т-26 и БТ-2 (тоже, кстати, созданные на базе иностранных разработок: английского Vickers Mk.E и американского «трактора Кристи» М.1931), окончательно потерял боевую ценность. Но в истории отечественного танкостроения и в истории советских танковых войск Т-18 принадлежит особая роль — роль первопроходца.
Именно МС-1 выпала трудная честь стать первым в истории РККА серийным танком — участником боевых действий. В 1929 году одна рота МС-1 в количестве 10 машин была отправлена на Дальний Восток, чтобы поддержать действия советских пехотинцев, противостоявших китайским войскам, оккупировавшим КВЖД. В боях приняли участие девять машин (один танк был потерян в результате неправильной разгрузки и стал источником запчастей для остальных), три из них были подбиты, но со своей ролью МС-1 справились. Появление бронированных машин в рядах советских войск оказалось неожиданностью даже для наших пехотинцев, не говоря уже о китайских солдатах, и во многом успех применения бронетанковых сил в этом конфликте был результатом сильного морального воздействия на противника. Впрочем, точно так же было и во время Первой Мировой войны, и во время Гражданской войны, да и вообще одержать психологическую победу над врагом бывает порой намного важнее, чем боевую.
Танки МС-1 последней модификации, с кормовой нишей башни, во время маневров в конце 1930-х. Фото с сайта http://oruzhie.info
После конфликта на КВЖД первые советские крупносерийные танки быстро покинули части первой линии, превратившись в учебные. В «гусеничные парты» Т-18 начали превращаться еще в самом начале 1930-х, когда 103 машины поступили в распоряжение Осоавиахима и военно-технических учебных заведений. Но большинство машин этой модели ожидала другая судьба.
Многочисленные попытки модернизировать МС-1, чтобы продлить возможные сроки их боевого применения, фактически окончились провалом. Увы, танк, построенный на базе лучшей машины Первой Мировой войны, уже через 10 лет после ее окончания стремительно устаревал: несмотря на ставшую классической компоновку, он попросту не мог выполнять те задачи, которые ставились перед танками накануне Второй Мировой. И ни повышение мощности двигателя, ни модернизация пушки, ни замена двуствольного пулемета Федорова на 7,62-миллиметровый танковый пулемет Дегтярева не могли ему в этом помочь. Но Т-18 еще мог послужить своей стране — и послужил, превратившись в бронированные огневые точки. В марте 1938 года было принято решение использовать таким образом при строительстве укрепрайонов вдоль советских границ 700 танков этой модели. Их перевооружали новыми 45-миллиметровыми пушками, демонтировали ходовую часть и по самую башню закапывали в землю.
Превращенный в бронированную огневую точку танк МС-1 с 45-миллиметровой пушкой в одном из западных военных округов. Фото с сайта https://www.aviarmor.net
В таком виде часть МС-1 успела принять участие в конфликте у озера Хасан, а большинство встретили начало Великой Отечественной войны в западных военных округах. Тогда же пошли в свои последние бои и немногочисленные комплектные МС-1, оказавшиеся там же: в тяжелейшие дни июня-июля 1941 года для сопротивления немецкому вторжению годилось любое оружие. Судя по всему, последние Т-18 участвовали в боях с немцами в июле 1941 года под Ровно, хотя некоторые исследователи говорят о танках этой модели, участвовавших в битве под Москвой.
Но даже если боевая история МС-1 закончилась в июле 1941-го, это все равно была долгая и славная служба своей стране. Первый советский крупносерийный танк, он не только стал своего рода «партой» для отечественных танкостроителей, но и первой машиной в судьбе многих знаменитых советских танкистов, и символом советских танковых войск в трудный период механизации Красной Армии. И можно с полным основанием говорить о том, что все остальные легендарные советские танки — воевавшие в Испании Т-26 и БТ, вынесшие на своей броне главную тяжесть войны Т-34 и служившие символом Советской Армии Т-55, прошедшие Афганистан и Чечню Т-72 и новейшая «Армата» — все они являются наследниками МС-1. Малого, но — первого.
После того, как в 1924 году командование РККА поставило перед только что созданным Танковым бюро задачу разработать танк массой в 3 тонны, способный развивать скорость до 12 км/ч и нести 16-мм броню, 37-миллиметровую пушку и пулемет, в СССР началась история проектирования собственных танков. Но от этого момента до создания первого опытного образца первого советского крупносерийного танка МС-1, он же Т-18, прошло еще три года — и прошли они не впустую.
Танки МС-1 из первой серии в 30 машин во время ноябрьского парада в Москве в 1929 году. Фото с сайта http://forum.guns.ru
Танковую программу — в три года!
Довольно быстро стало понятно, что при заданных требования к бронированию и вооружению танка ему потребуется довольно мощный двигатель, который неизбежно увеличит общую массу машины. Так что к сентябрю 1926 года, когда в Москве открылось совместное совещание командования РККА, руководства ГУВП Всесоюзного совета народного хозяйства (ВСНХ) и Орудийно-арсенального треста ВСНХ, посвященное вопросам оснащения Красной Армии новыми системами вооружения и машинами, прежде всего танками, массу будущего Т-18 решено было увеличить до 5 тонн. Остальные же требования остались без изменений — их было вполне реально выполнить.
Правда, при этом нужно было уложиться в другие рамки — денежные. Согласно трудам отцов коммунистической идеологии, со временем передовое общество должно было избавиться от этого пережитка капитализма, но пока с ним приходилось мириться. Так вот, за три месяца до «танкового» совещания в Москве, 2 июня 1926 года военное командование и руководство ГУВП разработали и приняли трехлетнюю программу танкостроения. Напомним: прошло всего два года с момента, как в стране вообще озаботились разработкой танков, а тут — сразу целая программа! Но дело в том, что советская военная разведка в то время уверенно прогнозировала начало очередной советско-польской войны в течение ближайших лет, и СССР нужно было как можно быстрее укреплять свои вооруженные силы. А поскольку Польша, опираясь на передовой опыт одной из ведущих танковых держав того времени — Великобритании — спешно создавала свою танковую промышленность, отставать от нее Советскому Союзу никак было нельзя.
Принятая трехлетняя программа танкостроения предусматривала создание и выпуск в течение этого времени 112 танков и такого же количества танкеток, а общая сумма расходов на ее выполнение достигала 5 млн рублей. Отсюда следовало, что каждый танк должен был стоить не дороже 18 тысяч рублей, а танкетка — втрое дешевле. И потому, хотя у «Красного Сормова» фактически был готовый проект собственного танка, от него решено было отказаться: его цена была почти в два с половиной раза выше заложенной в программе — 36 тысяч рублей.
Как известно, сократить расходы на выпуск серийной продукции можно несколькими способами, в том числе за счет упрощения конструкции и использования более современных комплектующих, а также за счет унификации узлов и элементов. Именно по этому пути и пошли создатели первого советского крупносерийного танка МС-1, сумев на основе лучшего легкого танка Первой Мировой войны создать вполне удачную конструкцию советской бронемашины. Но добиться этого им удалось не вдруг.
Танки Т-18 в колонне бронетехники во время парада на площади Урицкого в Ленинграде в ноябре 1933 года. Помимо МС-1, вверху слева видны танкетки Т-27, на переднем плане в центре — два бронеавтомобиля Д-12 и бронеавтомобиль Д-8 (между ними), справа — бронеавтомобиль Д-13, внизу слева — бронеавтомобиль БА-3. Фото с сайта http://tanki-v-boju.ru
Начать надо с того, что в структуре Танкового бюро ГУВП Совнархоза не было ни одного человека, который имел бы опыт проектирования и строительства танков. Впрочем, таких людей и во всей стране фактически не было, если не считать инженеров «Красного Сормова», которым выпало в начале 1920-х приспосабливать к производству на своем заводе некомплектный FT-17 — просто потому, что Россия не успела стать танковой державой в годы Первой Мировой войны. Так что создавать первый отечественный танк приходилось методом проб и ошибок, которые неизбежны даже в том случае, когда речь идет об адаптации уже построенной другими машины. Поэтому в помощь специалистам Танкового бюро выделили и инженеров Петроградского государственного орудийного, оптического и сталелитейного завода «Большевик» (завод № 232), который с 26 октября 1926 года подчинялся Орудийно-арсенальному тресту ВСНХ СССР.
Т-16 превращается в Т-18
Совместные усилия специалистов двух структур довольно быстро принесли свои плоды: к сентябрю 1926 года, к тому самому «танковому» совещанию в Москве, проект танка, получившего индекс Т-16, был готов. Причем в его создании участвовали уникальные специалисты. Так, проектирование двигателя для танка занимался Александр Микулин — будущий академик и Герой Социалистического труда, прославившийся разработкой авиационных двигателей. За проектирование трансмиссии отвечал Владимир Заславский — будущий автор первого советского учебного пособия по конструированию и расчету танков и первый заведующий кафедрой танков и тракторов Военной академии механизации и моторизации РККА (позднее — Военная академия бронетанковых войск). А над конструкцией ходовой части танка работал Николай Магдесиев, который с 1915 года руководил конструкторским бюро Обуховского завода, переименованного позднее в «Большевик».
Опытный образец танка МС-1 во время испытаний в подмосковной Немчиновке. Фото с сайта https://www.snariad.ru
И все-таки, какими бы гениальными инженерами и конструкторами не были создатели Т-16, отсутствие опыта неизбежно сказалось на характеристиках их первого творения. Вышедший на заводские испытания в марте 1927 года опытный экземпляр танка не достиг заданных тактико-технических характеристик: он оказался недостаточно быстрым и маневренным, а двигатель постоянно выходил из строя. Впрочем, ничего иного от него и ждать было нельзя. Как вспоминал гораздо позднее Александр Микулин, он был потрясен, узнав, что такой сложный агрегат рабочие «Большевика» умудрились собрать, не имея многих необходимых контрольных инструментов, в том числе аэротермометра и гигрометра. Не слишком удачной оказалась и конструкция подвески, мало отличавшейся от подвески французского и итальянского вариантов и имевшей не самые лучшие пружины.
В итоге решено было не тратить время на доводку и устранение найденных недостатков Т-16, а направить силы на совершенствование конструкции подвески и двигателя, фактически создавая на базе «шестнадцатого» новую машину. На это ушло два месяца, за которые Николай Магдесиев успел кардинально переделать ходовую часть танка, добавив к ней еще один каток и сменив конструкцию пружин подвески. За то же время Александр Микулин успел разобраться с причинами частых поломок двигателя и усовершенствовать его конструкцию, благодаря чему ресурс мотора существенно вырос, как и надежность.
В итоге доработанный танк получился чуть за счет удлинения ходовой части более длинным, чем Т-16, но все равно существенно короче, чем его прародители. Достаточно сказать, что он был на 60 см короче FT-17 и на 10 см короче Fiat-3000. Добиться этого удалось, не просто разместив двигатель поперечно, но и выполнив его заодно с трансмиссией (в общем картере), что усложнило конструкцию, но позволило выиграть в габаритах. Выигрывал отечественный танк и по высоте силуэта, будучи на два сантиметра ниже «француза» и на семь — «итальянца».
При этом по ширине советская машина превосходила и итальянскую, и французскую, а если учесть, что в отличие от них она имела бронекорпус, нависающий над гусеницами, то понятно, что боевое отделение было просторнее, чем у них. При этом вооружение у танка было завидным: помимо 37-миллиметровой пушки «Гочкис», доработанной трудившимся на Кировском заводе конструктором-изобретателем артиллерийских орудий Павлом Сячинтовым и получившей индекс ПС-1, в его башне размещался и спаренный 6,5-миллиметровый пулемет конструкции Владимира Федорова (создателя первого в мире автомата).
Танк МС-1 без вооружения и бронеавтомобили БА-20 (слева и в центре) и «Фиат-Ижора» образца 1917 года (на самом дальнем плане) во время больших маневров под Бобруйском в 1929 году. Фото с сайта https://www.aviarmor.net
В таком виде второй опытный экземпляр совместной разработки Танкового бюро и КБ завода «Большевик», получивший индекс Т-18, вышел на испытания, которые проходили с 11 по 17 июня 1927 года в подмосковной Немчиновке. В отличие от Т-16, новая машина гораздо лучше проявила себя в ходе испытательных пробегов и упражнений, и по их результатам 6 июля была принята на вооружение РККА под названием «малый танк сопровождения образца 1927 года МС-1 (Т-18)», или МС-1, сохранив за собой также и индекс Т-18.
«А нынче есть и у нас!»
Надо признать, что на испытаниях под Москвой МС-1 кое в чем проявил себя не лучшим образом. Наибольшей проблемой для первого отечественного крупносерийного танка стал двухметровой ширины ров глубиной чуть больше метра. С этим препятствием машина никак не могла справится, несмотря даже на «хвост» — специальное приспособление для преодоления траншей, унаследованный от «Рено» и «Фиата». Встретившись с такой траншеей, МС-1 прочно застревал в ней и самостоятельно выбраться уже не мог, а только с помощью другого танка или трактора. Было ясно, что в боевых условиях такая неприятность однозначно приведет к повреждению или гибели танка, а то и двух, если экипаж второго решит помочь боевым товарищам.
Заправка маслом танков МС-1 первых модификаций в строевых частях. Фото с сайта http://voenchel.ru
И все-таки, даже с учетом такой неприятной неспособности к преодолению траншей, МС-1 показал себя вполне пригодным к боевой работе танком. Он был очевидно более маневренным, чем Renault FT-17 и Fiat-3000, скорость на шоссе с твердым покрытием развивал весьма солидную — до 15 км/ч, а вооружение позволяло новинке вполне успешно выполнять свою основную задачу по сопровождению наступающей пехоты. Некоторые исследователи указывают, что 37-миллиметровой пушки с невысокой начальной скоростью снаряда было явно недостаточно для того, чтобы МС-1 мог бороться с танками противника. Но это явная натяжка, потому что вплоть до середины 1930-х, если не дольше, господствующей доктриной применения танков предусматривалось, что «танки с танками не воюют». Достаточно сказать, что до того же времени не было и речи о специализированной противотанковой артиллерии: ее реальная опасность выявилась только по итогам применения танков в ходе Гражданской войны в Испании в 1936-39 годах. Так что сетования по поводу непригодности орудия МС-1 для борьбы с другими танками просто не имеют под собой основания. А для иных задач этой пушки вполне хватало: ее фугасные и осколочные снаряды вполне обеспечивали поражение живой силы противника на дистанции до полукилометра.
Одним словом, баланс достоинств и недостатков первого отечественного крупносерийного танка оказался положительным, и 1 февраля 1928 года завод «Большевик» получил заказ на выпуск 108 танков МС-1 в течение ближайшего года. При этом к осени из них должны были быть готовы 30 машин, средства на постройку которых собирал Осоавиахим — добровольная общественная оборонная организация, сыгравшая немалую роль в судьбе многих технических изобретений и новинок в период индустриализации СССР (в частности, эта же организация финансировала разработку и постройку уникального советского самолета-амфибии Ш-2, о чем подробно рассказано в материале «Шаврушка» Ш-2: на все крылья мастер»).
С этой задачей рабочие «Большевика» справились в срок: к ноябрю 1928 года три десятка первых танков МС-1 покинули ворота сборочного цеха. Именно эти машины и приняли участие в первомайском параде на Красной площади в 1929 году, став зримым воплощением стихотворного лозунга «Дави империализма гиену, могучий рабочий класс! Вчера были танки лишь у Чемберлена, а нынче есть и у нас!». А непосредственно перед этим парадом к выпуску МС-1 подключилось второе предприятие — Мотовилихинский машиностроительный завод. Правда, поскольку пермское предприятие практически по всем пунктам, от трансмиссии и двигателя до гусениц зависело от поставок с «Большевика» (который, кстати, и сам получал бронекорпуса для Т-18 с Ижорского завода), а на ленинградском заводе и без того с трудом справлялись с выполнением военного заказа, темпы поставок танков в армию не выдерживались. Достаточно сказать, что в 1929 году оба предприятия должны были сдать 133 машины, а сдали всего 96. Но и это было гораздо лучше, чем ничего — ведь до сих пор танков отечественного производства РККА просто не получала.
Погрузка танков Т-18 на железнодорожные платформы для доставки к месту службы. Фото с сайта https://www.aviarmor.net
Малый, но — первый
Несмотря на то, что серийное производство МС-1 шло недолго — всего четыре года, за это время его успели выпустить аж 959 штук. Такого широкомасштабного производства танков Советский Союз до сих пор не знал. И без всякого преувеличения можно сказать, что создание и освоение в производстве Т-18 стало настоящим прорывом для советского танкостроения, фактической точкой отсчета его существования. И далеко не каждая страна может похвастаться столь масштабным началом!
Да, этот танк был создан на основе двух других, но он во многом был вполне оригинальной разработкой, а не просто копией или адаптацией чужого изобретения. Да, уже к концу 1929 года МС-1 фактически устарел, а к 1931-му, когда в производство были запущены легендарные танки Т-26 и БТ-2 (тоже, кстати, созданные на базе иностранных разработок: английского Vickers Mk.E и американского «трактора Кристи» М.1931), окончательно потерял боевую ценность. Но в истории отечественного танкостроения и в истории советских танковых войск Т-18 принадлежит особая роль — роль первопроходца.
Именно МС-1 выпала трудная честь стать первым в истории РККА серийным танком — участником боевых действий. В 1929 году одна рота МС-1 в количестве 10 машин была отправлена на Дальний Восток, чтобы поддержать действия советских пехотинцев, противостоявших китайским войскам, оккупировавшим КВЖД. В боях приняли участие девять машин (один танк был потерян в результате неправильной разгрузки и стал источником запчастей для остальных), три из них были подбиты, но со своей ролью МС-1 справились. Появление бронированных машин в рядах советских войск оказалось неожиданностью даже для наших пехотинцев, не говоря уже о китайских солдатах, и во многом успех применения бронетанковых сил в этом конфликте был результатом сильного морального воздействия на противника. Впрочем, точно так же было и во время Первой Мировой войны, и во время Гражданской войны, да и вообще одержать психологическую победу над врагом бывает порой намного важнее, чем боевую.
Танки МС-1 последней модификации, с кормовой нишей башни, во время маневров в конце 1930-х. Фото с сайта http://oruzhie.info
После конфликта на КВЖД первые советские крупносерийные танки быстро покинули части первой линии, превратившись в учебные. В «гусеничные парты» Т-18 начали превращаться еще в самом начале 1930-х, когда 103 машины поступили в распоряжение Осоавиахима и военно-технических учебных заведений. Но большинство машин этой модели ожидала другая судьба.
Многочисленные попытки модернизировать МС-1, чтобы продлить возможные сроки их боевого применения, фактически окончились провалом. Увы, танк, построенный на базе лучшей машины Первой Мировой войны, уже через 10 лет после ее окончания стремительно устаревал: несмотря на ставшую классической компоновку, он попросту не мог выполнять те задачи, которые ставились перед танками накануне Второй Мировой. И ни повышение мощности двигателя, ни модернизация пушки, ни замена двуствольного пулемета Федорова на 7,62-миллиметровый танковый пулемет Дегтярева не могли ему в этом помочь. Но Т-18 еще мог послужить своей стране — и послужил, превратившись в бронированные огневые точки. В марте 1938 года было принято решение использовать таким образом при строительстве укрепрайонов вдоль советских границ 700 танков этой модели. Их перевооружали новыми 45-миллиметровыми пушками, демонтировали ходовую часть и по самую башню закапывали в землю.
Превращенный в бронированную огневую точку танк МС-1 с 45-миллиметровой пушкой в одном из западных военных округов. Фото с сайта https://www.aviarmor.net
В таком виде часть МС-1 успела принять участие в конфликте у озера Хасан, а большинство встретили начало Великой Отечественной войны в западных военных округах. Тогда же пошли в свои последние бои и немногочисленные комплектные МС-1, оказавшиеся там же: в тяжелейшие дни июня-июля 1941 года для сопротивления немецкому вторжению годилось любое оружие. Судя по всему, последние Т-18 участвовали в боях с немцами в июле 1941 года под Ровно, хотя некоторые исследователи говорят о танках этой модели, участвовавших в битве под Москвой.
Но даже если боевая история МС-1 закончилась в июле 1941-го, это все равно была долгая и славная служба своей стране. Первый советский крупносерийный танк, он не только стал своего рода «партой» для отечественных танкостроителей, но и первой машиной в судьбе многих знаменитых советских танкистов, и символом советских танковых войск в трудный период механизации Красной Армии. И можно с полным основанием говорить о том, что все остальные легендарные советские танки — воевавшие в Испании Т-26 и БТ, вынесшие на своей броне главную тяжесть войны Т-34 и служившие символом Советской Армии Т-55, прошедшие Афганистан и Чечню Т-72 и новейшая «Армата» — все они являются наследниками МС-1. Малого, но — первого.
Информация