На войне как на войне
О наихудшем и наиболее вероятном сценарии развития событийПосле выборов «оранжевые» попытаются вывести на улицу критическую массу людей и спровоцировать беспорядки, возможно, даже кровопролитие. Нельзя сказать, что подобное развитие событий единственно возможное. Его можно предотвратить.
Сценарии надо не только описывать — их надо обосновывать. Иначе аналитика слишком сильно отдает Нострадамусом. Чем больше опасность, чем острее ситуация, тем доказательнее должны быть наши сценарные разработки и наши прогнозы. Поскольку реальная опасность революции сейчас весьма велика, то доказательства, предъявляемые обществу, должны быть по-настоящему весомыми. Или, как говорят в науке, верифицируемыми. Конечно, я могу сослаться на сведения своей личной разведки, на свои беседы с теми или иными конфидентами. Но для того чтобы подобные ссылки приняло общество, я должен доказать ему наличие своей личной разведки и назвать своих конфидентов. После чего, по определению, разведка рассыпается, а конфиденты перестают быть таковыми.
Поэтому ссылаться надо, во-первых, на открытые материалы, с которыми общество может ознакомиться. А во-вторых, на некие, опять же доступные обществу, криптограммы. Расшифровать которые, конечно же, может только опытный аналитик. Но ознакомиться с которыми может каждый. А ознакомившись, сам решать, насколько адекватна та или иная расшифровка. Или же аналитик попросту втирает очки, занимается гаданием на кофейной гуще и так далее.
Народ большой и малый
Начну с открытых материалов. Было ли сказано в меморандуме рабочей группы «круглого стола 12 декабря» от 16 февраля 2012 года под названием «Отношение к «победе» Путина на «выборах» 4 марта» нижеследующее?
«Независимо от того, кто победит по результатам голосований на первом или втором турах предстоящих выборов, и независимо от масштаба нарушений при подсчете голосов и подведении итогов, мероприятие, носящее официальное название «выборы президента РФ 2012 г.», антиконституционно, незаконно, нелегитимно».
Я фантазирую, извращаю смысл или привожу точное высказывание?
Все могут убедиться, что сказано было именно это. Что я ничего не искажаю, не занимаюсь измышлениями, гаданиями на кофейной гуще.
Но если это было сказано, то что сие означает?
Постараемся разобраться с этим более подробно.
В наших патриотических — весьма, надо сказать, пугливых — бомондах принято отделять массы, которые ходят на Болотную и Сахарова, от «оранжевой» верхушки. И нельзя дать однозначный ответ на вопрос, что диктует подобный подход в первую очередь: трусость, желание быть в ладу с современной модой или политическая безграмотность. В любом случае могу констатировать, что никогда в мировой практике ничего подобного не говорилось. Подчеркиваю: никогда.
С незапамятных времен все понимали, что у любого митинга есть:
1) вожди,
2) штаб,
3) инфраструктура,
4) ядро, слагаемое теми, кого собирают штаб и инфраструктура для поддержки вождей (этакая, знаете ли, политическая «кочерыжка»);
5) несколько слоев политической периферии («капустные листья», окаймляющие эту самую «кочерыжку»),
6) примыкающая к митингу любопытствующая среда.
В этом смысле отделять массы, пришедшие на митинг, от вождей — это нонсенс. Вожди, мол, «оранжевые», а массы жаждут справедливости. Извините, я видел митинги более горячие и массовые, нежели митинги на Болотной и Сахарова. Я видел митинги в Баку и Ереване. А также в Душанбе. И я точно знаю, что когда вожди не устраивают митинги, то митинги свергают вождей и выдвигают новых, которые говорят то, чего хотят массы.
Сильва Капутикян на колоссальном митинге в поддержку Карабаха пыталась что-то говорить о территориальной целостности СССР и о реформах Горбачева. Но она с подобным, так сказать, контентом оказалась не востребованной митингом, и ее место тут же заняли другие. Митинг — это легко радикализирующаяся стихия. И если раз за разом вождями митинга являются «оранжевые» — Немцов, Касьянов, Навальный, Каспаров, Собчак и пр., — это означает, что митинг принимает таких вождей и их речи. Что вожди и массы составляют целое. Конечно же, очень противоречивое целое, но именно целое. Это касается и умонастроений, и структуры интересов, и многого другого.
Не все участники «оранжевого» митинга являются активистами «оранжевого» движения. Но если вожди «оранжевые», штаб «оранжевый», инфраструктура «оранжевая» и «кочерыжка» «оранжевая» — то и весь митинг «оранжевый». Иначе просто не может быть. Попытка опровергнуть данное утверждение не более правомочна, нежели попытка доказать, что Волга впадает в Тихий океан. Непонимание данного обстоятельства — это диагноз. Причем вполне известный, хорошо описанный: митинговый политический психоз. Кто-то этому психозу поддается, кто-то этот психоз сознательно разогревает. Но психоз — он и в Африке психоз.
Выведя такой психоз за скобки (а как иначе, если речь идет об аналитическом исследовании?), мы обнаруживаем нечто весьма незатейливое и до крайности очевидное. «Оранжизм» обнаруживаем, вот что.
Впрочем, если разбираться с феноменом Болотной и Сахарова всерьез, то термин «оранжизм» данного феномена не объясняет.
И вот почему.
Классикой «оранжевой революции» считается политический проигрыш Кучмы и Януковича на Украине в 2004 году. Ядром «оранжевой революции» было некое украинское активное меньшинство, которое именуют по-разному: «западенцы», «последователи Бандеры», «грекокатолики» и т. д. Да, речь идет об очень консолидированном меньшинстве, которое способно в условиях вялости большинства править политический бал. Недолго, правда, но править.
Если обсуждать митинги на Болотной и Сахарова всерьез, то там тоже политический бал правит некое «меньшинство», которое и враги, и друзья называют «малым народом». Кто-то вкладывает в этот термин определенное этническое содержание. Кто-то — но не ваш покорный слуга. Почему я не вкладываю этого содержания? Да потому что оно не отвечает реальности. «Малый народ» полиэтничен. А в каком-то смысле и полисоциален.
Дело тут вообще не в этничности, не в классовом составе и даже не в культурных предпочтениях. Но тогда в чем же?
Ответ на этот вопрос можно получить, если сравнить украинский «малый народ» с российским «малым народом». Что прежде всего бросается в глаза? Что украинский «малый народ» любит Украину. Разумеется, свою, отчасти выдуманную, незалежную, самостийную, беспощадно очищенную от всего москальского, промоскальcкого и так далее. Но как бы ни патологична была эта любовь, какой бы садизм она ни содержала внутри себя, это все же любовь. И даже страсть. У «малого украинского народа» есть согревающий сердце идеал своей Отчизны. Еще раз подчеркну, что для меня этот идеал так же враждебен, как и средства его достижения. Но, в конце концов, можно уважать и врагов. Украинский «малый народ», в отличие от украинского «большого народа», — это, конечно, враг. Но это враг, которого можно уважать.
Который умеет любить, способен к самопожертвованию и так далее. Зачем я это говорю? А вот зачем.
Если сравнить украинский «малый народ», организовывавший майдан, с российским «малым народом», организующим Болотную и Сахарова, то сразу бросается в глаза, что российский «малый народ» не имеет национального идеала, национальной мечты. И уж тем более национальной страсти. Я имею в виду страсть, связанную с идеалом, разумеется. Другие страсти есть, о них позже. Но страсти, связанной с национальным идеалом, нет ни на йоту. Правда же?
Наш «малый народ» выявил это в ходе Перестройки-1. И выявляет теперь в ходе Перестройки-2. Главное свойство перестроек — национальная безлюбость. Еще раз подчеркну: поскольку сейчас в каждом моем слове определенный «оранжевый» контингент пытается выискать тот или иной «душок» (то филосемитский, то антисемитский, то иной), пусть зарубит себе на носу, что сие есть артель «Напрасный труд». Не потому, что я бонтонностью дорожу, а потому, что обществу нужна правда. А правда состоит в том, что и Горбачев, и Яковлев — вполне русские люди. Что напрасно сопрягать их фундаментальную антинациональность с этнической спецификой, да и социальной тоже. Они не интеллигенты. Они не диссиденты. Они не выходцы из элиты. И тем не менее они яркие представители «малого народа», сумевшего совершить Перестройку-1 и погубить Советский Союз.
Теперь новые представители этого «малого народа», осуществляя Перестройку-2, хотят погубить Российскую Федерацию и не стесняются говорить об этом. Вообще теперь представители «малого народа» не стесняются ничего. Ибо пришли последние времена. А раз так, то зачем стесняться? Пусть «гады» узнают, что о них думают.
И вот уже госпожа Латынина, вышедшая из интеллигентной среды, в отличие от Горбачева и Яковлева, прямо говорит, что принадлежит к «малому народу» и ненавидит «большой народ». Свой «малый народ» она называет «дельфинами», а «большой народ» — «анчоусами».
То же самое ранее сказал гос подин Минкин. Мол, те, кто голосуют за Кургиняна, — это «большинство», состоящее из грязных, омерзительных мух. А голосующие за Сванидзе — это «меньшинство», состоящее из очаровательных пчел. Конечно же, изрек тогда Минкин, мух больше, чем пчел. Ну и что с того? Очень демократично, не правда ли?
Господин Берг, еще один представитель «малого народа», высказался совсем уж определенно. Он сказал, что на Поклонную вышел действительно «большой народ», он же русский народ, он же вековечная мерзость, мешающая жить «малому народу» и виновная во всех ужасах нашей истории.
Позитивной страсти, мечты о некоей идеальной России у нашего «малого народа» нет ни на йоту, в отличие от «малого народа» украинского. А вот негативная страсть есть. Ею является ненависть к «большому народу». Наш «малый народ» живет этой ненавистью. Он движим ею.
Он особенно распаляется, когда «большой народ» проявляет волю к чему бы то ни было. Ибо у «большого народа», по убеждению «малого народа», воля может быть только рабской и опасной для просвещенного человечества. Загадка нашего «малого народа» велика. Ее пытались разгадать многие. И здесь я не буду давать своих разъяснений по этому поводу. Не тот объем исследования, знаете ли. Да и момент не тот.
Я всего лишь хочу сказать, что перестройки наши (предыдущая Перестройка-1, нынешняя Перестройка-2, новые перестройки, коль скоро нам суждено их пережить) — это не просто «оранжевые революции». Это особо пакостные «оранжевые революции». Революции, лишенные любой, даже самой извращенной, национальной страсти. Революции, наделенные особым социальным высокомерием, немыслимым нигде в мире. Революции особо угоднические по отношению к врагам России, врагам русского духа. Ибо главная страсть, двигающая эти революции, — ненависть к России и русскому духу. Революции, мечтающие не о власти над объектом под названием Россия, а о расчленении объекта. Не о возрастании объекта, а о его умалении.
Уместные аналогии
Перестройка-1 и Перестройка-2 сделаны по одному лекалу. Мол, если удалось тогда, то почему не удастся теперь? Поэтому, описывая сценарии нашего будущего, мы вполне можем опереться на прецедент, а также на то, что отличает нынешнюю ситуацию от предыдущей.
Местным управляющим штабом Перестройки-1 была пресловутая «Московская трибуна». Этот мозговой центр посылал импульсы в перестроечное «оранжевое тело» — в движения, партии, в митинговую среду. Блокировать эти импульсы было практически невозможно. Все было построено так, что тело дергалось, получая импульсы, строго определенным образом.
Если исходить из того, что «круглый стол 12 декабря» образца 2012 года — это «Московская трибуна» образца 1989 года, то заявление «круглого стола» надо воспринимать с предельной серьезностью. Ибо в этом случае данное заявление будет выполнено. Смысл заявления абсолютно ясен любому нормальному человеку. Речь тут идет о мятеже и ни о чем другом. Как только «круглый стол» сделал данное заявление, в сетях стали появляться призывы к народному восстанию. Мол, «не хотите «оранжевой революции» — получите кровавую». Кто-то относится к этим заявлениям несерьезно. Кто-то — но не я.
Я отношусь к заявлениям «круглого стола» очень серьезно. Потому что хорошо помню степень управляемости Перестройки-1. И у меня нет никаких иллюзий касательно того, что Перестройка-2 будет менее управляемой.
Разумеется, «круглый стол» — это не последняя инстанция. Это инстанция сугубо промежуточная. Местная, так сказать. Сигналы в эту инстанцию подаются из-за рубежа. Но не только.
Доказательства? Господин Касьянов заявил, что помимо разного рода творческих людей (конечно же, креативных, высокоморальных и так далее — «дельфины», а не «анчоусы») в «круглый стол» входят представители нынешней власти, желающие пока оставаться неизвестными. Но вскоре, пообещал Касьянов, страна узнает своих героев.
Здесь опять-таки полная аналогия с Перестройкой-1. Никакая «Московская трибуна» ничего бы не могла сделать, если бы не имела прямого контакта с Горбачевым и Яковлевым, а также с элитой КГБ СССР. Именно эти связи, конечно же, наряду со связями иноземными делали «Московскую трибуну» особенно эффективной.
Знакомая политическая мелодия. Либеральное крыло Кремля связано с «круглым столом». «Круглый стол» и либеральное крыло Кремля связаны с американцами. И «круглый стол», и либеральное крыло Кремля связаны с митинговой политической «болотной» стихией. Вот вам и полная аналогия.
«Нет, не полная», — возразят мне. И добавят: «Вы же не думаете, что путинские чекисты могут оказаться в доле, как оказалась в доле некая элита КГБ в перестроечную эпоху?»
Ну, путинские чекисты или не путинские — это отдельный вопрос. А вот то, что статья Минкина «Ворон ворона клевал в глаза» — это прямой повтор знаменитой статьи с подзаголовком «Таинственный советник вождей…», в которой ваш покорный слуга обвинялся во всех смертных грехах, мне очевидно. Конечно, я здесь перехожу от фактов, от высказываний, имеющих прямой и очевидный смысл, к неким политическим знакам. Но я на то и аналитик, чтобы расшифровывать эти знаки. Дело не в том, как именно Минкин поливает меня помоями. Меня этим не удивить. И даже не в том, что он пытается разводить меня с Леонтьевым, забывая, видимо, что мне все же годков поболе восемнадцати.
Дело в том, что, как и статья «Таинственный советник вождей…», статья Минкина написана по заказу. Дело, далее, в том, что заказал ее все тот же человек. Что написана она по лекалу этого человека. Что порождена она страхом: а ну как некий интеллект, данному человеку не подконтрольный, соединится с властью... И вы мне будете после этого говорить, что кагэбэшного повтора нет в нынешней перестроечной симфонии? Полно!
Есть, да еще какой.
Предложив вниманию читателя минкинскую тайнопись (которая для меня — вполне открытая книга), я предложу его вниманию и нечто другое.
Много лет занимаюсь примирением конфликтующих сторон, касается ли это бизнеса или политики. Понимаю, насколько сие занятие неблагодарно и опасно. Но никогда я не встречался с ситуацией, которую все наблюдали на днях.
Я имею в виду написанный мною черновик договора об общественном согласии. Черновик этот в качестве первого приближения был направлен господину Парфенову и ряду других заинтересованных лиц. Мол, вносите коррективы, господа, вы же согласились подписать бумагу, в которой будут перечислены условия, соблюдение коих побудит разные общественные группы признать выборы честными. Господа проголосовали за такую бумагу на передаче «Гражданин Гордон». Передача должна была выйти в воскресенье. Черновик я передал в пятницу. Истерика началась в тот же день. В субботу вышла насквозь лживая статья в «Коммерсанте». В статье этой черновик даже не был процитирован подробно. Но обсуждалось, насколько он мерзок, сколь ненавистен всем приличным людям и так далее.
Чтобы за один день (!) ознакомиться с черновиком, написать статью и поместить статью на первую полосу столь уважаемой газеты, как «Коммерсант», нужны чрезвычайные усилия. Не просто чрезвычайные — титанические.
Но еще большие усилия были предприняты после выхода этой статьи для того, чтобы сначала попытаться заблокировать передачу «Гражданин Гордон», а затем, когда это не удалось, затереть следы своей клеветнической аферы (то, что она клеветническая, стало ясно сразу после передачи «Гражданин Гордон»). После чего начать беспрецедентную политическую кампанию, имеющую целью воспрепятствовать заключению договора об условиях легитимности президентских выборов.
Первый канал хранит молчание, и только по выражению лиц я могу догадаться о беспрецедентности всего того, что творится вокруг данного невинного договора. Но у меня есть свои источники, и я твердо знаю, что творится нечто неслыханное, не имеющее аналогов. Я твердо знаю также, что для того, чтобы подобное сотворить, надо обладать колоссальными возможностями.
А сотворяют сие этот самый «круглый стол» и силы, за ним стоящие. Ибо именно этот «круглый стол» заявил, что ему не нужна никакая легитимность выборов, не нужны никакие меры по обеспечению их честности. Что ни при каких условиях он выборы не признает.
И тут я предлагаю вниманию читателя последний из фактов, позволяющий замкнуть цепь аналитических выкладок.
Технология мятежа
Господин Удальцов ужасно кичился своей ультрареволюционностью, суперкоммунистичностью. И в качестве «российского Че Гевары» весьма комично рассуждал о моей погибели — ведь оскоромился путинизмом негодяй Кургинян, выйдя на Поклонную гору! Но я-то на Поклонной горе сказал, что являюсь политическим противником политики Путина. А ультрареволюционер Удальцов, суперблизкий теперь КПРФ и ее руководству, прямо сказал на встрече с Медведевым, что его единственная мечта — это продление на два года срока властвования Дмитрия Анатольевича. И Удальцов, и Зюганов, конечно же, знают о существовании президентской комиссии (комиссии Федотова — Караганова), потребовавшей осуществления десталинизации и десоветизации по аналогии с денацификацией. Из чего однозначно вытекает, например, запрещение КПРФ.
И что же?
Как мы видим, нити от «круглого стола» тянутся в самые разные стороны. И сплетаются в очень многообещающую паутину. Разумеется, эту паутину ткут иноземцы. Но без влиятельных местных пауков дело никак обойтись не может. Ибо иноземцы недостаточно укоренены в нашей реальности. И их агентура способна эффективно действовать, только будучи состыкованной с агентурой, имеющейся в распоряжении местных элит. Как мы видим, агентуры уже состыкованы.
Цели определены, задачи поставлены, агентуры состыкованы, инфраструктуры объединены — за работу, товарищи! Как будет выглядеть эта работа, понятно.
Первое. 5 марта на улицу попытаются вывести критическую массу людей.
Второе. Попытаются спровоцировать разного рода столкновения.
Третье. Выборы будут объявлены чудовищно сфальсифицированными. Пострадавшие от этих фальсификаций соискатели соединятся с «оранжевой» митинговой стихией. Для этого и нужен пакт «Удальцов — Зюганов».
Четвертое. Яростные протесты будут направлены в Верховный суд.
Пятое. Будет сделано все для того, чтобы выборы не признал Запад.
Шестое. Либеральное крыло Кремля сделает все возможное и невозможное для того, чтобы спровоцировать негативную реакцию Дмитрия Медведева, который все еще будет являться президентом страны. Отсюда и холуйско-провокационный заход Удальцова — что у «круглого стола» на уме, то у Удальцова на языке.
Седьмое. Успех предыдущих шести пунктов создаст глубокий конституционный кризис.
Восьмое. Кризис попытаются перевести в русло того или иного кровопролития, используя знаменитые технологии Шарпа (то есть попросту ведя пальбу с крыш по конфликтующим сторонам).
Девятое. Гражданское столкновение будет объявлено гражданской войной. Столкновение правоохранителей с толпой будет объявлено тиранией.
Десятое. Эскалация эксцессов будет призвана побудить к вмешательству какие-то элитные силовые части по сценарию, аналогичному румынскому.
Одиннадцатое. При подобном развитии событий некие авторитетные либеральные группы, по возможности высокостатусные, обратятся к США и НАТО с требованием проконтролировать наше ядерное оружие. Соответствующий контингент уже давно подготовлен. В состав контингента включены многочисленные военнослужащие со знанием русского языка.
Меня спросят: «Вы описали негативный сценарий — и что? Вы хотите сказать, что этот сценарий носит роковой характер?» Отвечаю: никоим образом.
Во-первых, я не считаю, что этот сценарий является единственным возможным. Я считаю его наихудшим и наиболее вероятным, но не более того.
Во-вторых, я описал данный сценарий для того, чтобы ему противодействовать. Для этого я его описал, а не для того, чтобы упасть на диван и зарыдать в отчаянии.
Меня спросят: «А как вы ему собираетесь противодействовать, этому губительному сценарию?»
Отвечаю: например, собирая свой митинг на ВДНХ 23 февраля. К этому все, конечно, не сводится. Однако если бы мы могли собрать хотя бы такой митинг в момент подписания Беловежских соглашений, то СССР был бы сохранен. Так что и митинг наш важен донельзя. И митинг на Поклонной был не менее важен, ибо впервые удалось организовать на протест «большой народ» (он же «анчоусы», «мухи» и так далее). И соглашение о легитимности выборов важно донельзя. И очень многое другое, о чем говорить не буду. Ибо идет политическая война, а на войне как на войне.
На войне противника в собственные планы не посвящают.
Информация