Братание с Маннергеймом
Забота об артефактах, напрямую связанных с участием Финляндии в нацистской агрессии против СССР, по всей видимости, стала у части наших соотечественников навязчивой идеей, обусловленной скорее всего внешнеполитической конъюнктурой.
Петербургские эксцессы с мемориальной доской Маннергейму («Подвешенная память») трансформировались его поклонниками в новый проект. А именно – восстановления как «памятника истории и примирения» уцелевших секторов линии Маннергейма, проходившей, напомним, в считаных километрах севернее Ленинграда, точнее – у финско-советской границы 1919–1940 годов. Она же была форпостом фашистской блокады и совместных боевых действий Берлина и Хельсинки в Ленинградской области, на юге и юго-востоке Карело-Финской ССР.
Официальный инициатор создания «памятника» – Общественная палата Ленинградской области. Причем эта затея весьма развернуто подана пресс-службой ОП РФ (https://www.oprf.ru/about/interaction/region_chambers/431/2445/newsitem/...). Речь идет о посещении «общественниками» остатков линии на Карельском перешейке и «обсуждении путей» не только «сохранения», но и «развития (?! – А. Б.) памятников военной конфронтации». Значит, Великая Отечественная, в том числе блокада Ленинграда, – всего лишь «конфронтация»?
С сожалением отмечено, что «большая часть (остатков линии. – А. Б.) не только не музеефицирована, но даже не законсервирована, продолжает разрушаться под воздействием… природы и человека». И вправду, как же допустили такое «кощунство»? Пискаревский мемориал неполиткорректно музеефицирован, когда линия Маннергейма пребывает в разрушительном забвении... Следуя такой логике, «общественники» завтра затеют восстановление – как памятника – и гитлеровского оборонного щита на Зееловских высотах или, например, на подступах к Калининграду, Севастополю, Пскову. Как говаривал Михаил Горбачев, ширше надо мыслить...
Профессор А. Кирпичников, председатель профильной комиссии Общественной палаты, считает: «Мы должны... создать памятник героической истории двух народов, их примирения. На примере линии Маннергейма нам надо изменить подходы к общечеловеческим ценностям, принять идею бессмысленности колоссальных трат на оборонительные сооружения, которые никогда в истории не спасали свои народы от трагедий».
До боли знакомая риторика. И ведь от слов перейдут к делу: «В ближайшее время Общественная палата соберет предложения по сохранению и развитию фортификационных сооружений в регионе от всех заинтересованных сторон, а затем на их основе подготовит обращения в адрес губернатора Ленинградской области Александра Дрозденко, Министерств культуры и обороны России». Что и говорить – проект судьбоносный согласно перестроечной терминологии.
Тут, пожалуй, нелишне привести контекстную оценку означенных проектов самими финнами. Влиятельная «Хельсинки саномат» 20 сентября 2016 года отмечала: «В России отдают должное тому времени, когда Маннергейм находился на службе в царской армии. С другой стороны, многие не могут принять того, что он воевал на стороне фашистской Германии и участвовал в блокаде Ленинграда». Приводится мнение главы Центра парламентских исследований Финляндии Маркку Йокисипили: «Да, финская армия составляла значительную часть блокадного кольца». В той же публикации отмечено, что число советских военнопленных, «погибших в финских лагерях (в 1939–1944 годах. – А. Б.), составило примерно 22 тысячи». А звание маршала Финляндии Маннергейму присвоено в 1942 году – в самый тяжелый для Ленинграда блокадный период и как раз в то время, когда германско-финские войска вели наступательные операции на обширном участке фронта – от города на Неве до Мурманска.
Петербургские эксцессы с мемориальной доской Маннергейму («Подвешенная память») трансформировались его поклонниками в новый проект. А именно – восстановления как «памятника истории и примирения» уцелевших секторов линии Маннергейма, проходившей, напомним, в считаных километрах севернее Ленинграда, точнее – у финско-советской границы 1919–1940 годов. Она же была форпостом фашистской блокады и совместных боевых действий Берлина и Хельсинки в Ленинградской области, на юге и юго-востоке Карело-Финской ССР.
Официальный инициатор создания «памятника» – Общественная палата Ленинградской области. Причем эта затея весьма развернуто подана пресс-службой ОП РФ (https://www.oprf.ru/about/interaction/region_chambers/431/2445/newsitem/...). Речь идет о посещении «общественниками» остатков линии на Карельском перешейке и «обсуждении путей» не только «сохранения», но и «развития (?! – А. Б.) памятников военной конфронтации». Значит, Великая Отечественная, в том числе блокада Ленинграда, – всего лишь «конфронтация»?
С сожалением отмечено, что «большая часть (остатков линии. – А. Б.) не только не музеефицирована, но даже не законсервирована, продолжает разрушаться под воздействием… природы и человека». И вправду, как же допустили такое «кощунство»? Пискаревский мемориал неполиткорректно музеефицирован, когда линия Маннергейма пребывает в разрушительном забвении... Следуя такой логике, «общественники» завтра затеют восстановление – как памятника – и гитлеровского оборонного щита на Зееловских высотах или, например, на подступах к Калининграду, Севастополю, Пскову. Как говаривал Михаил Горбачев, ширше надо мыслить...Профессор А. Кирпичников, председатель профильной комиссии Общественной палаты, считает: «Мы должны... создать памятник героической истории двух народов, их примирения. На примере линии Маннергейма нам надо изменить подходы к общечеловеческим ценностям, принять идею бессмысленности колоссальных трат на оборонительные сооружения, которые никогда в истории не спасали свои народы от трагедий».
До боли знакомая риторика. И ведь от слов перейдут к делу: «В ближайшее время Общественная палата соберет предложения по сохранению и развитию фортификационных сооружений в регионе от всех заинтересованных сторон, а затем на их основе подготовит обращения в адрес губернатора Ленинградской области Александра Дрозденко, Министерств культуры и обороны России». Что и говорить – проект судьбоносный согласно перестроечной терминологии.
Тут, пожалуй, нелишне привести контекстную оценку означенных проектов самими финнами. Влиятельная «Хельсинки саномат» 20 сентября 2016 года отмечала: «В России отдают должное тому времени, когда Маннергейм находился на службе в царской армии. С другой стороны, многие не могут принять того, что он воевал на стороне фашистской Германии и участвовал в блокаде Ленинграда». Приводится мнение главы Центра парламентских исследований Финляндии Маркку Йокисипили: «Да, финская армия составляла значительную часть блокадного кольца». В той же публикации отмечено, что число советских военнопленных, «погибших в финских лагерях (в 1939–1944 годах. – А. Б.), составило примерно 22 тысячи». А звание маршала Финляндии Маннергейму присвоено в 1942 году – в самый тяжелый для Ленинграда блокадный период и как раз в то время, когда германско-финские войска вели наступательные операции на обширном участке фронта – от города на Неве до Мурманска.
Информация