Что же будет с Родиной и с нами
За полгода до президентских выборов в России остается неясным, под какими лозунгами они пройдут и кто будет в них участвовать. Зато почти нет сомнений относительно победителя. «Русский репортер» попытался ответить на главные вопросы, которые определят российскую политику по крайней мере в ближайшие месяцы
1. Пойдет ли конфронтация России и Запада на убыль?
Ответ: нет
Надежды на «оттепель» в отношениях России и США, похоже, окончательно развеялись вместе с дымом из трубы бывшего российского генконсульства в Сан-Франциско. Главная политическая задача Дональда Трампа сегодня — остаться у власти и избежать импичмента. Добиться прорыва в отношениях с Москвой не удалось; единственное, что остается, — показать себя первым среди равных борцов против «империи зла». Что он и делает по мере сил. Будучи при этом еще и фактически ограничен в полномочиях: Конгресс за последний год резко сократил президентские прерогативы единолично проводить внешнюю политику. Через две недели немецким канцлером в четвертый раз станет Ангела Меркель, а она уже показала решимость вести санкционную политику, даже вопреки интересам собственного национального бизнеса, который открыто выступает против продолжения противостояния, чреватого закрытием рынков. При этом и Россия, и Запад до известной степени находятся в заложниках у украинских политиков, которые исходя из собственных интересов могут в любой момент инициировать или поддержать эскалацию конфликта на Донбассе. И поскольку в отношении России здесь фактически действует презумпция виновности, то перспективы «разрядки» кажутся еще менее радужными.
Это общая рамка, в которой будут развиваться внутриполитические события в России. А значит, будет усиливаться «опора на собственные силы» в виде национальной буржуазии, собственной бюрократии и тех групп интеллектуалов, про которых ясно, что они крепко укоренены именно на российской почве. В переводе на «либеральный» язык это курс на закручивание гаек. Притом, как и в прежние годы, он будет ограничен западнической экономической идеологией. Для российской власти крайне важно сохранять собственных «агентов влияния» в Европе и США, таких как те же немецкие бизнесмены, а значит, необходимо сохранять некоторый уровень респектабельности.
Вероятность: 85%
Что может пойти не так?
Тлеющий конфликт вокруг Северной Кореи довольно четко демонстрирует, что в мире еще достаточно точек потенциальной нестабильности помимо Донбасса и Сирии. Причем эта дестабилизация рискует затронуть буквально всех крупных игроков. И если она возникнет, то России и Западу придется экстренно вырабатывать новые способы взаимодействия. Все мы, скажем, остаемся заложниками здоровья Нурсултана Назарбаева, а также способностей новых среднеазиатских лидеров удержать ситуацию в своих странах.
2. Кто будет следующим президентом России?
Ответ: Владимир Путин
Чтобы понять, планирует ли Владимир Путин выдвигаться на очередной президентский срок, нужно ответить на два вопроса. Первый — есть ли хоть какие-то внешние свидетельства того, что готовится кардинальная смена политических декораций? Десять лет назад, в 2007 году, они были. Тогда тоже чуть ли не до последнего момента муссировались сомнения, уходит Путин или все-таки остается. А разнообразные инициативные группы с завидной регулярностью выдвигали все новые предложения по поводу того, как бы обойти прямой конституционный запрет на пребывание на президентском посту более двух сроков подряд. Но сам Путин неоднократно заявлял: он на третий срок не собирается. Более того, заранее и одновременно назначив на вице-премьерские посты Дмитрия Медведева и Сергея Иванова, дал понять: кастинг «преемника» начался.
Ничего подобного сегодня не происходит: Путин предпочитает поддерживать неопределенность, знакомую по 2003 и 2011 годам — накануне состоявшегося в итоге выдвижения. А волна кадровых назначений прошлого года, когда несколько бывших силовиков, в том числе из охраны президента, оказались в губернаторских креслах, нацелена, скорее, на 2024 год. Для полноценного выхода на федеральный уровень им нужно подняться на следующую, министерскую ступень, на что у них есть еще шесть лет.
И второй вопрос — с чего вдруг Путину вообще отказываться от нового срока? Очевидно, после присоединения Крыма и конфликта в Донбассе он лично является токсичной фигурой для Запада, и можно было бы говорить о каком-то «размене»: мы вам — другого президента, вы нам — признание территориальных изменений. Но зачем, если коллективный Запад оказался недостаточно силен, чтобы оказать критическое давление на Россию, да и сам переживает не лучшие внутриполитические времена? А неверие ни в какие западные гарантии — это вообще чуть ли не главная предпосылка российской политики последнего десятилетия.
Вероятность: 90%
Что может пойти не так?
Если не брать какие-то форс-мажорные ситуации личного характера, единственным серьезным препятствием для Путина может быть внезапное и болезненное падение уровня жизни населения, за которым последует массовый и неконтролируемый всплеск недовольства. Но никаких предпосылок для этого не видно.
3. С какой повесткой Путин пойдет на новые выборы?
Ответ: месседж — бравурный, содержание — туманное
На самом деле этот вопрос куда интереснее, чем сам факт выдвижения Путина. Наиболее очевидный месседж, с которым он может пойти на новый срок: самое трудное пройдено, мы вступили в новую фазу развития. Выборы в день крымского референдума и Керченский мост — как вишенка на торте этого сценария. Но это месседж пиаровский, а не содержательный Пиарщики власти научились хорошо отрабатывать апокалиптические сценарии: смотрите, сколько нам обещали всяких ужасов, а жизнь-то продолжается. Настолько хорошо, что иногда кажется: не сами ли они их «вбрасывают», чтобы затем блестяще опровергнуть?
Но с пресловутой «позитивной повесткой» проблемы окончательно перешли в разряд хронических. Да, худшего не случилось. Да, страна выстояла. Вопрос — чего ради?
Кто будет «соучастниками» будущей победы Путина? Кого он объявит своими главными союзниками?
Судя по всему, перед нынешним внутриполитическим блоком Кремля поставлена задача этих союзников отыскать. Отсюда повышенное внимание замглавы администрации Сергея Кириенко к разнообразной общественной активности и поиски новых форм вовлечения граждан в политическую активность.
Трудность в том, что, судя по всему, Путин видит в разнообразных общественных группах не столько полноценных партнеров, с которыми нужно вести полноценный диалог и согласовывать интересы, а в лучшем случае группу поддержки, которая обеспечивает «шумовой эффект», но не определяет результат. Президент требует выработки новой стратегии: от того же Кириенко, от Алексея Кудрина, от «Столыпинского клуба», — но сам не показывает готовности начинать изменения с себя.
Вероятность: 70%
Что может пойти не так?
Если Путин решил для себя и готов прямо заявить о том, что будущий президентский срок — это его последние шесть лет у власти, то программа вполне может стать более определенной. Ведь размытость планирования, идеология «за все хорошее против всего плохого» в значительной степени позволяла ему балансировать между различными группами интересами во имя сохранения власти. Если эта задача снимается, то и руки развязаны. Можно обнаружить свой тщательно скрывавшийся либерализм. А можно, напротив, окончательно обозначить собственный непримиримый консерватизм. Но в любом случае дать ответ на вопрос, who is Mr. Putin.
4. Будут ли новые протесты и попытка «московского майдана»?
Ответ: да
Неизбежность новых протестов объясняется примерно той же логикой, по которой неизбежно выдвижение Путина: а как (и зачем) по-другому? Очевидно, оппозиционный актив не чувствует никаких иных возможностей эффективной политической самореализации, кроме как попытаться навязать властям силовое противостояние. Причем сама политическая система не предпринимает особых попыток интегрировать этот актив и, соответственно, снизить накал напряжения. Более того, некоторые части этой системы — прежде всего, силовые — похоже, ведомственно заинтересованы в уличном конфликте (в качестве доказательства собственной нужности). А если все только рады, то ближе к весне следует ждать «новой Болотной». Тем более, как показывают события нынешнего года, моральная подготовка к «выходу на площадь» давно пройдена.
Единственный вопрос — в масштабах протеста. Почти нет сомнений, что они будут не такими, чтобы всерьез угрожать власти. Но если все равно придется разгонять жестко — значит, победила силовая линия, требующая дальнейшего закручивания гаек. А если, наоборот, совсем вялыми — то олицетворяемая Кириенко линия «гражданских» на вовлечение активных городских слоев в политику или, по крайней мере, переключение фокуса их внимания имеет шансы быть продолженной.
Вероятность: 90%
Что может пойти не так?
Пожалуй, единственное, что может удержать массовый протест, — отказ Путина от участия в выборах. Но это сценарий, как уже говорилось, крайне маловероятный. Как и полноценный «майдан»: насколько показывает опыт Восточной Европы, его успех невозможен без поддержки какой-то оформленной группы внутри элиты, имеющей мощный силовой ресурс. У нас таковой сейчас не просматривается.
5. Поменяет ли Путин правительство и социально-экономический курс?
Ответ: правительство — да; курс — нет
Ни один из путинских премьеров не переживал на посту больше одного его срока. С Дмитрием Медведевым ситуация, конечно, особая: он стал главой правительства в рамках «рокировки», уйдя с поста президента. Но, похоже, единственное, от чего это его уберегает, — внезапная отставка накануне выборов, как было в свое время с Михаилом Касьяновым и Михаилом Фрадковым. Дальнейшее же сохранение на посту — слишком сильный сигнал на 2024 год, и не ясно, захочет ли его давать Путин.
Но, опять же, реально значимый вопрос — не фигура премьера, а социально-экономический курс, проводимый его правительством. И снова ничто не указывает на то, что в планах Путина его резкая корректировка. Однако есть значимая деталь: еще несколько лет назад базовым для России было сочетание экономического либерализма и политического консерватизма. За последние годы к этому добавились силовые методы управления. Больше, чем громкие дела против Кирилла Серебренникова или Алексея Улюкаева, об этом говорит место органов в повседневной жизни. Если сегодня в общественном транспорте Генпрокуратура развешивает плакаты с результатами проводимых ею школьных конкурсов, а Следственный комитет призывает заботиться о детях, это свидетельство того, что силовики претендуют на совершенно особую роль в жизни общества. Роль тотального контролера.
И в значительной степени именно от них будет зависеть и новая экономическая идеология. Кажется, что смена западнического экономического курса назрела хотя бы чисто политически, но ни у кого из идеологов этих перемен нет аппаратного веса, которым обладает группа, традиционно именуемая «кудринской». Секрет ее успеха — в способности обеспечить баланс между интересами бизнеса и социальными ожиданиями населения. Качество этого баланса объективно низкое (именно поэтому общим местом стала необходимость перемен), зато он стабилен. И поскольку силовики, очевидно, рвутся именно к бизнес-активам, то и особой заинтересованности в смене курса у них нет. Разве что в смене лиц.
Вероятность: 60%
Что может пойти не так?
Резкое изменение социально-экономического курса правительства возможно, пожалуй, только в одном случае: если экономика начнет разваливаться здесь и сейчас. А относительно низкий процент, который мы выставили этому прогнозу, связан только с одним: отставка Медведева вполне возможна, но отнюдь не неизбежна. Ибо — зачем?
Информация