Упущенные Проливы
Всю свою историю Византийская империя прикрывала европейскую цивилизацию от восточных орд, стремившихся затопить Европу. Тысячу лет великая православная империя несла свой крест, достойно выполняя историческую задачу - контролируя геостратегические проливы Босфор и Дарданеллы. Но так сложилась история, что Проливы - важнейший геополитический узел Евразии - стали турецкими.
Босфор соединяет Черное море с Мраморным, а Дарданеллы связывает европейскую часть Турции (полуостров Галлиполи) и азиатскую (северо-западная часть Малой Азии), Мраморное море с Эгейским.
Как и столетие назад, Проливы остаются центром мировой геополитики. И закономерен вековой интерес России, державы черноморской, к их статусу - вопрос о судьбе Проливов имел и имеет важнейшее значение для российской экономики и внешней политики.
В XX веке Турецкие Проливы имели для нашей страны еще более серьезное экономическое и стратегическое значение. Достаточно сказать, что в начале столетия – 80%, а в середине – 50% экспорта Российской империи и Советского союза соответственно проходили через Босфор и Дарданеллы. Проливы были той стратегической «трубой», пройдя через которую флоты великих морских держав могли атаковать южное подбрюшье России.
Ил. 1. Общая панорама Турецких Проливов.
В годы Первой мировой контроль над Турецкими Проливами – это и основная возможность для России осуществления военно-технического сотрудничества со своими союзниками. Ведь вступление в войну Турции на стороне Германского блока автоматически ставило Россию (очень заинтересованную в регулярном военно-техническом сотрудничестве с союзниками) в условия почти полной (если не считать Владивосток и Архангельск с Мурманском) блокады.
Первоначально Антанта не давала однозначного ответа на насущный для Российской империи вопрос о послевоенной государственной принадлежности Проливов. Но надежда на благоприятное для России решение данного вопроса появилась во время проведения Дарданелльской стратегической операции - британское правительство в памятной записке своего петроградского посольства от 12. 03. 1915 г. официально признало российские притязания - как на Проливы, так и на Стамбул (Константинополь). Существовало лишь два условия: во-первых, доведение войны до победного конца и, во-вторых, удовлетворение аналогичных территориальных пожеланий Великобритании и Франции. 16. 04. 1915 г. удалось добиться согласия на присоединение к России района Проливов и Константинополя - на основе оговоренных в английской памятной записке условий - и от Франции. В ответ российское правительство дало союзникам согласие на осуществление любых компенсаций за счет Оттоманской империи – то есть был поставлен давно назревший вопрос о разделе Турции.
Ил. 2. Карта к соглашению Антанты о Проливах весной 1915 г.
Таким образом, после вхождения Турции в Германский блок впервые за 200 лет дипломатического противостояния сложилась уникальная ситуация - раскололся некогда единый фронт европейских держав, обычно формируемый против России и нацеленный на недопущение усиления ее позиций Ближнем Востоке и Балканах.
Военно-политическое руководство России с весны 1915 г. планировало Босфорскую операцию. Первоначально она замышлялась как вспомогательная операция российских вооруженных сил - навстречу прорвавшимся союзникам, а в 1916 – 1917 гг. - как самостоятельная операция. К сожалению, ход боевых действий и последовавший затем Февральский переворот не позволили реализовать такую возможность.
Ключевое значение имело и отношение к этой перспективной стратегической операции высшего командования России. Весьма показательным является эпизод, воспроизводимый контр-адмиралом А. Д. Бубновым: когда в начале войны он присутствовал на завтраке у Верховного Главнокомандующего, генерал – квартирмейстер Ставки Ю. Н. Данилов на вопрос о судьбе Проливов ответил, что об этом нужно говорить, когда будем на Одере – то есть после победы над Германией. Был убежден, что проблема Проливов будет решена победой над Германией и начальник Штаба второй Ставки М. В. Алексеев, считавший Босфорскую операцию ненужной затеей, отвлекающей войска от главного ТВД. Неудивительно, что он всячески саботировал реализацию этой операции в 1916 году.
И это при том, что оперативно-стратегическая обстановка в кампании 1916 г. складывалась на Русском фронте очень благоприятно. К весне этого года, из-за ряда военных катастроф на Кавказском фронте, неудач в Палестине и в районе Суэцкого канала, тяжелых потерь во время обороны Дарданелл, боеспособность турецких войск была серьезно подорвана, а их ресурсы исчерпаны.
Немецкое верховное командование, потребовав, в связи с успехами Наступления Юго-Западного фронта летом 1916 г., переброски в Галицию отборного турецкого корпуса (вобравшего в себя все самые боеспособные части и соединения из состава группировки, сосредоточенной в Проливах и у Константинополя), оголило район Проливов. И после убытия этого корпуса, в июле 1916 г. в Проливах осталось лишь 3 дивизии. А учитывая недостаточную пропускную способность железнодорожных линий, союзники турок – германцы и австрийцы - при всем желании не могли перебросить в данный район значительные силы ранее, чем спустя 2 недели после начала десантной операции русской армии.
Стоит вспомнить, что когда в апреле 1915 г. боеспособные оттоманские войска занимали укрепленные позиции на Галлиполи, британцы смогли высадить 5 своих дивизий - и 9 месяцев с переменным успехом вести военные действия. Летом 1916 г., когда боеспособность турецких вооруженных сил была понижена, 5 отборным дивизиям победоносной Кавказской армии более чем вероятно удалось бы успешно высадиться на босфорский берег и захватить Босфорский район. В кампании 1916 г. Турция являлась наиболее слабым звеном в стане Германского блока - Босфорская экспедиция и Брусиловское наступление с высокой степенью вероятности запускали цепную реакцию обрушения неприятельской коалиции.
Но… в годы Первой мировой войны Турцию в России считали второстепенным противником. Отсутствие политической воли у государственного руководства и кругозора у высшего командования – вот главные причины отсутствия реализации Босфорской операции.
Не удалось разрешить вопрос о Проливах и в 1943 – 1947 гг.
Когда 22. 06. 1941 г. в Турции были получены сведения о нападении Германии на СССР, в стране наступил всеобщий праздник: люди ликовали, поздравляя друг друга с радостным событием, и, как отмечал источник, все турецкие сердца, помня о 5 веках истории, бились в унисон с победами нацистов.
Тем не менее, вступать в войну Турция не собиралась - объявив в тот же день о своем нейтралитете. Но при этом турецкое правительство демонстрировало открытую враждебность по отношению к СССР, занимая явную прогерманскую позицию.
Были вскрыты попытки турецких правящих кругов спровоцировать раскол нашей страны. В частности, в ходе общения с немецкими партнерами в августе 1941 г. посол Турции заявил о страданиях «пограничных советских племен тюркского происхождения», отметив возможность осуществления через них пронемецкой пропаганды. Было сказано и о возможности объединить кавказские народы СССР в самостоятельное буферное государство, а восточнее Каспийского моря следовало бы создать тюркское государство. 10. 10. 1942 г. глава правительства Турции заявил, что его страна не будет равнодушна к судьбе 40 миллионов граждан СССР тюркского происхождения. Речь фактически шла о «тюркском нацизме» - поэтому неудивительно, что «нейтралитет» Турции был пронемецким.
Наблюдалось и стремление Турции спровоцировать Советский Союз – причем в один из наиболее тяжелых для него периодов. Так, летом 1942 г. турецкие войска начали маневры на кавказской границе. Численность группировки была увеличена – турецкая армия, потенциальный противник РККА, оттягивая на себя советские войска, помогала этим Германии. И Закавказский фронт был вынужден прикрывать как черноморское побережье, так и советско-турецкую границу.
Очевидна прямая аналогия с Японией. Последняя также проводила в 1941-1945 гг. на границе «маневры», оттягивала советские войска и устраивала провокации. Разница заключалась лишь в том, что Турция не являлась официальным союзником Третьего Рейха. Но возникает вопрос: почему политика Турции не была признана фактически враждебной Советскому Союзу, и почему с ней не поступили как с Японией? Ведь необходимые силы и даже принципиальная поддержка союзников в тот период - имелись. А стратегическая отдача от такого шага была бы значительной.
Впоследствии советскому военно-политическому руководству пришлось пожалеть о том, что в 1943 – 1945 гг. не возник новый Кавказский фронт, который мог раз и навсегда снять весь комплекс русско-турецких противоречий.
По мере приближения победы держав антигитлеровской коалиции над очередным Германским блоком в высшем эшелоне власти СССР усиливались настроения в пользу «кардинального решения» проблемы Проливов, что привело к формулированию требований к Турции - предоставить СССР возможность создать в регионе свои военные базы.
Формальные основания вступать в конфликт с Турцией у СССР отсутствовали, тем более что между государствами с 1925 г. существовал продлевавшийся Договор о дружбе и нейтралитете. Последний раз он был продлен на 10-летний срок в 1935 г. (срок его действия истекал 07. 09. 1945 г.). Но 19. 03. 1945 г., за полгода до окончания срока действия договора, Советский Союз, как это и было предусмотрено в тексте соглашения, уведомил Турцию что пролонгации не будет. Турки расценили это как начало конфронтации.
Вновь благоприятный момент был упущен – Великая Отечественная война завершилась, а вместе с ней исчезла и благоприятная для нашей страны внешнеполитическая коньюктура. И теперь желавшему пересмотреть статус Проливов Советскому Союзу противостояла целая коалиция - США, Великобритания, Франция и Турция.
Бывшие союзники не поддержали Советский Союз на Потсдамской конференции, не удалось урегулировать желаемый для СССР статус Проливов и в ходе двусторонних русско-турецких контактов - советские демарши лишь подтолкнули Турцию в объятия американцев и не в последнюю очередь стали поводом для появления в 1947 году доктрины Г. Трумэна, а впоследствии, в 1952 г., для вступления Турции в НАТО.
Контроль над Проливами – это контроль над Европой, а значит и над всем миром. Поэтому неудивительно, что в период Первой мировой войны «союзники» России сделали все для того, чтобы Турецкие Проливы не оказались под российским контролем. Согласие англичан и французов (данное в тяжелой обстановке развития морской фазы Дарданелльской операции весной 1915 г.) на включение Проливов и Константинополя в состав России фактически являлось «векселем», который нужно было еще суметь обналичить.
Когда после окончания Второй мировой войны СССР предъявил свои требования Турции, то теперь, уже в условиях начинавшейся Холодной войны между бывшими союзниками, американцы и англичане заняли аналогичную позицию - непринятия усиления военно-политического влияния СССР в зоне Проливов.
Историк А. А. Керсновский был прав, когда писал о том, что в России считали - ключи от Босфора находятся в Берлине, а в действительности оказалось, что ключи от Берлина были на Босфоре. Как показал исторический опыт, разгром Германии и ее союзников не дал в руки СССР контроль над Проливами. Будучи в Берлине, на Босфор так не попали. Таким образом, следует констатировать, что война с Германией (и во Вторую, и в Первую мировые войны) была не средством разрешения босфорского вопроса, а лишь благоприятным военно-политическим обстоятельством, которым можно и нужно было воспользоваться для того чтобы овладеть данным геополитическим регионом.
Россия многократно упускала возможности решить «восточный» (турецкий) вопрос и проблему Турецких Проливов – соответствующие шансы были упущены при Петре I, Екатерине II и Александре II.
Нерешительность императора Николая II, не сумевшего сцементировать разновекторные подходы Ставки и МИДа, не позволила осуществить Босфорскую операцию.
Просчеты военно-политического руководства СССР позволили Турции, фактически союзнику нацистской Германии, в целости и сохранности выйти из Второй мировой войны. Не использовав по назначению в 1943-45 гг. свой Закавказский фронт, Советский Союз в свою очередь упустил шанс разрешить вопрос Турецких Проливов.
Очевидно, что контроль над Проливами и Константинополем должен принадлежать России и Греции - что прекрасно понимают наши балканские партнеры. Присутствуя три года назад, в сентябре 2014 г., на конференции на острове Лемнос, нам довелось услышать в докладе одного из греческих участников мероприятия надежду на раздел Турции – и констатировалось, что от того как пройдет этот процесс и будет решен вопрос Проливов, зависит и формирование нового центра силы в Европе. Но Греция, как подчеркнул выступавший, в состоянии решить данный вопрос лишь вместе с Великой Россией.
Разумеется, от пожеланий до их реализации в жизнь – дистанция огромного масштаба. Наше государство дважды упустило благоприятные возможности решить проблему стратегических Турецких Проливов – в 1915-16 гг. и в 1943-45 гг. А что будет завтра – покажет время.
Босфор соединяет Черное море с Мраморным, а Дарданеллы связывает европейскую часть Турции (полуостров Галлиполи) и азиатскую (северо-западная часть Малой Азии), Мраморное море с Эгейским.
Как и столетие назад, Проливы остаются центром мировой геополитики. И закономерен вековой интерес России, державы черноморской, к их статусу - вопрос о судьбе Проливов имел и имеет важнейшее значение для российской экономики и внешней политики.
В XX веке Турецкие Проливы имели для нашей страны еще более серьезное экономическое и стратегическое значение. Достаточно сказать, что в начале столетия – 80%, а в середине – 50% экспорта Российской империи и Советского союза соответственно проходили через Босфор и Дарданеллы. Проливы были той стратегической «трубой», пройдя через которую флоты великих морских держав могли атаковать южное подбрюшье России.
Ил. 1. Общая панорама Турецких Проливов.
В годы Первой мировой контроль над Турецкими Проливами – это и основная возможность для России осуществления военно-технического сотрудничества со своими союзниками. Ведь вступление в войну Турции на стороне Германского блока автоматически ставило Россию (очень заинтересованную в регулярном военно-техническом сотрудничестве с союзниками) в условия почти полной (если не считать Владивосток и Архангельск с Мурманском) блокады.
Первоначально Антанта не давала однозначного ответа на насущный для Российской империи вопрос о послевоенной государственной принадлежности Проливов. Но надежда на благоприятное для России решение данного вопроса появилась во время проведения Дарданелльской стратегической операции - британское правительство в памятной записке своего петроградского посольства от 12. 03. 1915 г. официально признало российские притязания - как на Проливы, так и на Стамбул (Константинополь). Существовало лишь два условия: во-первых, доведение войны до победного конца и, во-вторых, удовлетворение аналогичных территориальных пожеланий Великобритании и Франции. 16. 04. 1915 г. удалось добиться согласия на присоединение к России района Проливов и Константинополя - на основе оговоренных в английской памятной записке условий - и от Франции. В ответ российское правительство дало союзникам согласие на осуществление любых компенсаций за счет Оттоманской империи – то есть был поставлен давно назревший вопрос о разделе Турции.
Ил. 2. Карта к соглашению Антанты о Проливах весной 1915 г.
Таким образом, после вхождения Турции в Германский блок впервые за 200 лет дипломатического противостояния сложилась уникальная ситуация - раскололся некогда единый фронт европейских держав, обычно формируемый против России и нацеленный на недопущение усиления ее позиций Ближнем Востоке и Балканах.
Военно-политическое руководство России с весны 1915 г. планировало Босфорскую операцию. Первоначально она замышлялась как вспомогательная операция российских вооруженных сил - навстречу прорвавшимся союзникам, а в 1916 – 1917 гг. - как самостоятельная операция. К сожалению, ход боевых действий и последовавший затем Февральский переворот не позволили реализовать такую возможность.
Ключевое значение имело и отношение к этой перспективной стратегической операции высшего командования России. Весьма показательным является эпизод, воспроизводимый контр-адмиралом А. Д. Бубновым: когда в начале войны он присутствовал на завтраке у Верховного Главнокомандующего, генерал – квартирмейстер Ставки Ю. Н. Данилов на вопрос о судьбе Проливов ответил, что об этом нужно говорить, когда будем на Одере – то есть после победы над Германией. Был убежден, что проблема Проливов будет решена победой над Германией и начальник Штаба второй Ставки М. В. Алексеев, считавший Босфорскую операцию ненужной затеей, отвлекающей войска от главного ТВД. Неудивительно, что он всячески саботировал реализацию этой операции в 1916 году.
И это при том, что оперативно-стратегическая обстановка в кампании 1916 г. складывалась на Русском фронте очень благоприятно. К весне этого года, из-за ряда военных катастроф на Кавказском фронте, неудач в Палестине и в районе Суэцкого канала, тяжелых потерь во время обороны Дарданелл, боеспособность турецких войск была серьезно подорвана, а их ресурсы исчерпаны.
Немецкое верховное командование, потребовав, в связи с успехами Наступления Юго-Западного фронта летом 1916 г., переброски в Галицию отборного турецкого корпуса (вобравшего в себя все самые боеспособные части и соединения из состава группировки, сосредоточенной в Проливах и у Константинополя), оголило район Проливов. И после убытия этого корпуса, в июле 1916 г. в Проливах осталось лишь 3 дивизии. А учитывая недостаточную пропускную способность железнодорожных линий, союзники турок – германцы и австрийцы - при всем желании не могли перебросить в данный район значительные силы ранее, чем спустя 2 недели после начала десантной операции русской армии.
Стоит вспомнить, что когда в апреле 1915 г. боеспособные оттоманские войска занимали укрепленные позиции на Галлиполи, британцы смогли высадить 5 своих дивизий - и 9 месяцев с переменным успехом вести военные действия. Летом 1916 г., когда боеспособность турецких вооруженных сил была понижена, 5 отборным дивизиям победоносной Кавказской армии более чем вероятно удалось бы успешно высадиться на босфорский берег и захватить Босфорский район. В кампании 1916 г. Турция являлась наиболее слабым звеном в стане Германского блока - Босфорская экспедиция и Брусиловское наступление с высокой степенью вероятности запускали цепную реакцию обрушения неприятельской коалиции.
Но… в годы Первой мировой войны Турцию в России считали второстепенным противником. Отсутствие политической воли у государственного руководства и кругозора у высшего командования – вот главные причины отсутствия реализации Босфорской операции.
Не удалось разрешить вопрос о Проливах и в 1943 – 1947 гг.
Когда 22. 06. 1941 г. в Турции были получены сведения о нападении Германии на СССР, в стране наступил всеобщий праздник: люди ликовали, поздравляя друг друга с радостным событием, и, как отмечал источник, все турецкие сердца, помня о 5 веках истории, бились в унисон с победами нацистов.
Тем не менее, вступать в войну Турция не собиралась - объявив в тот же день о своем нейтралитете. Но при этом турецкое правительство демонстрировало открытую враждебность по отношению к СССР, занимая явную прогерманскую позицию.
Были вскрыты попытки турецких правящих кругов спровоцировать раскол нашей страны. В частности, в ходе общения с немецкими партнерами в августе 1941 г. посол Турции заявил о страданиях «пограничных советских племен тюркского происхождения», отметив возможность осуществления через них пронемецкой пропаганды. Было сказано и о возможности объединить кавказские народы СССР в самостоятельное буферное государство, а восточнее Каспийского моря следовало бы создать тюркское государство. 10. 10. 1942 г. глава правительства Турции заявил, что его страна не будет равнодушна к судьбе 40 миллионов граждан СССР тюркского происхождения. Речь фактически шла о «тюркском нацизме» - поэтому неудивительно, что «нейтралитет» Турции был пронемецким.
Наблюдалось и стремление Турции спровоцировать Советский Союз – причем в один из наиболее тяжелых для него периодов. Так, летом 1942 г. турецкие войска начали маневры на кавказской границе. Численность группировки была увеличена – турецкая армия, потенциальный противник РККА, оттягивая на себя советские войска, помогала этим Германии. И Закавказский фронт был вынужден прикрывать как черноморское побережье, так и советско-турецкую границу.
Очевидна прямая аналогия с Японией. Последняя также проводила в 1941-1945 гг. на границе «маневры», оттягивала советские войска и устраивала провокации. Разница заключалась лишь в том, что Турция не являлась официальным союзником Третьего Рейха. Но возникает вопрос: почему политика Турции не была признана фактически враждебной Советскому Союзу, и почему с ней не поступили как с Японией? Ведь необходимые силы и даже принципиальная поддержка союзников в тот период - имелись. А стратегическая отдача от такого шага была бы значительной.
Впоследствии советскому военно-политическому руководству пришлось пожалеть о том, что в 1943 – 1945 гг. не возник новый Кавказский фронт, который мог раз и навсегда снять весь комплекс русско-турецких противоречий.
По мере приближения победы держав антигитлеровской коалиции над очередным Германским блоком в высшем эшелоне власти СССР усиливались настроения в пользу «кардинального решения» проблемы Проливов, что привело к формулированию требований к Турции - предоставить СССР возможность создать в регионе свои военные базы.
Формальные основания вступать в конфликт с Турцией у СССР отсутствовали, тем более что между государствами с 1925 г. существовал продлевавшийся Договор о дружбе и нейтралитете. Последний раз он был продлен на 10-летний срок в 1935 г. (срок его действия истекал 07. 09. 1945 г.). Но 19. 03. 1945 г., за полгода до окончания срока действия договора, Советский Союз, как это и было предусмотрено в тексте соглашения, уведомил Турцию что пролонгации не будет. Турки расценили это как начало конфронтации.
Вновь благоприятный момент был упущен – Великая Отечественная война завершилась, а вместе с ней исчезла и благоприятная для нашей страны внешнеполитическая коньюктура. И теперь желавшему пересмотреть статус Проливов Советскому Союзу противостояла целая коалиция - США, Великобритания, Франция и Турция.
Бывшие союзники не поддержали Советский Союз на Потсдамской конференции, не удалось урегулировать желаемый для СССР статус Проливов и в ходе двусторонних русско-турецких контактов - советские демарши лишь подтолкнули Турцию в объятия американцев и не в последнюю очередь стали поводом для появления в 1947 году доктрины Г. Трумэна, а впоследствии, в 1952 г., для вступления Турции в НАТО.
Контроль над Проливами – это контроль над Европой, а значит и над всем миром. Поэтому неудивительно, что в период Первой мировой войны «союзники» России сделали все для того, чтобы Турецкие Проливы не оказались под российским контролем. Согласие англичан и французов (данное в тяжелой обстановке развития морской фазы Дарданелльской операции весной 1915 г.) на включение Проливов и Константинополя в состав России фактически являлось «векселем», который нужно было еще суметь обналичить.
Когда после окончания Второй мировой войны СССР предъявил свои требования Турции, то теперь, уже в условиях начинавшейся Холодной войны между бывшими союзниками, американцы и англичане заняли аналогичную позицию - непринятия усиления военно-политического влияния СССР в зоне Проливов.
Историк А. А. Керсновский был прав, когда писал о том, что в России считали - ключи от Босфора находятся в Берлине, а в действительности оказалось, что ключи от Берлина были на Босфоре. Как показал исторический опыт, разгром Германии и ее союзников не дал в руки СССР контроль над Проливами. Будучи в Берлине, на Босфор так не попали. Таким образом, следует констатировать, что война с Германией (и во Вторую, и в Первую мировые войны) была не средством разрешения босфорского вопроса, а лишь благоприятным военно-политическим обстоятельством, которым можно и нужно было воспользоваться для того чтобы овладеть данным геополитическим регионом.
Россия многократно упускала возможности решить «восточный» (турецкий) вопрос и проблему Турецких Проливов – соответствующие шансы были упущены при Петре I, Екатерине II и Александре II.
Нерешительность императора Николая II, не сумевшего сцементировать разновекторные подходы Ставки и МИДа, не позволила осуществить Босфорскую операцию.
Просчеты военно-политического руководства СССР позволили Турции, фактически союзнику нацистской Германии, в целости и сохранности выйти из Второй мировой войны. Не использовав по назначению в 1943-45 гг. свой Закавказский фронт, Советский Союз в свою очередь упустил шанс разрешить вопрос Турецких Проливов.
Очевидно, что контроль над Проливами и Константинополем должен принадлежать России и Греции - что прекрасно понимают наши балканские партнеры. Присутствуя три года назад, в сентябре 2014 г., на конференции на острове Лемнос, нам довелось услышать в докладе одного из греческих участников мероприятия надежду на раздел Турции – и констатировалось, что от того как пройдет этот процесс и будет решен вопрос Проливов, зависит и формирование нового центра силы в Европе. Но Греция, как подчеркнул выступавший, в состоянии решить данный вопрос лишь вместе с Великой Россией.
Разумеется, от пожеланий до их реализации в жизнь – дистанция огромного масштаба. Наше государство дважды упустило благоприятные возможности решить проблему стратегических Турецких Проливов – в 1915-16 гг. и в 1943-45 гг. А что будет завтра – покажет время.
Информация