На стремнине эпохи
Достижение Советским Союзом ядерного паритета с США, безусловно, изменило ход мировой истории. В основе этого исторического процесса лежит создание и успешное испытание первого отечественного ядерного заряда. Как это происходило и какие порой невероятные обстоятельства приходилось преодолевать его участникам, знают единицы.
Автору посчастливилось встретиться с Сергеем Львовичем Давыдовым, которому 68 лет тому назад было суждено первым нажать «атомную» кнопку. Это было 29 августа 1949 года. А 22 сентября 2017-го человеку уникальной судьбы исполнилось 100 лет.
Собеседником Сергей Львович оказался отменным, чему во многом способствовала удивительная память на имена и события. Он помнит всё вплоть до мельчайших деталей.
Одним из открытий, сделанных мною в начале беседы, явилось то, что человек, первый нажавший кнопку подрыва советского ядерного устройства, оказался потомственным дворянином, о чём свидетельствует бережно хранимый документ, датированный 1917-м годом. Сергей Львович до сих пор удивляется, как ему удавалось успешно проходить сквозь сито многочисленных проверок – принадлежность к сословию «бывших» в те времена могла дорого обойтись классовому чужаку.
Отец, хотя и числился дворянином, не обладал поместьями и иными соответствующими титулу атрибутами – он был обычным служащим. Однако сумел дать сыну основы образования, до 10 лет обучая его на дому. В 1935 году юноша, успешно окончив 10 классов, поступил в Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта, затем обучался в электротехническом институте инженеров сигнализации и связи. Студента, проявляющего большой интерес к технике и обладавшего явно выраженными инженерными задатками, заметили люди в форме и предложили продолжить учёбу сразу на третьем курсе Ленинградской военной электротехнической академии связи, которую Сергей окончил в мае 1941 года.
Поскольку выпускник во время учёбы зарекомендовал себя мыслящим и инициативным радиоинженером, его оставили в вузе преподавателем. Кроме передачи своим подопечным практических навыков по возвращению к жизни вышедшей из строя аппаратуры связи, инженер-лейтенант Давыдов разработал методику новых принципов радиосвязи, которую срочно внесли в учебный план академии. Он же стал одним из авторов учебника «Радиотехника» для сержантов войск связи.
1948 год был переломным в судьбе уже состоявшегося военного преподавателя. В один из дней в академию пришла телеграмма об откомандировании Давыдова в Москву, в распоряжение Генерального штаба без объяснения цели – обстановка строжайшей секретности довлела над всем.
Будучи прикомандированным к одному из конструкторских бюро Института химической физики, молодой радиоинженер приступил к разработке отдельных элементов аппаратуры, конечное назначение которой ему не разъяснили. Лишь спустя несколько недель Давыдов узнал, что участвует в разработке программного автомата, предназначенного для подрыва атомного заряда и включения сети контрольно-измерительных приборов для фиксации параметров взрыва. Знание принципов организации сигнализации и связи, в своё время полученные в железнодорожном институте, очень пригодилось Сергею Львовичу при создании уникального устройства.
Всю весну и лето 1949 года старший научный сотрудник инженер-майор Давыдов с несколькими помощниками – офицерами осуществлял монтаж контрольно-измерительных и пусковых приборов и кабельной сети к ним протяженностью около 560 км на опытном поле Семипалатинского полигона. Разветвлённые сети этой системы соединяли между собой 44 сооружения. Более чем 200 электромагнитных реле должны были обеспечить бесперебойное переключение почти 4000 контактов. Паутина кабелей замыкалась на программный автомат, которому в строго назначенное время предстояло привести в действие ядерный заряд, и более тысячи датчиков, регистрирующих параметры взрыва.
Как рассказал мой собеседник, с этим устройством связано несколько запоминающихся событий.
Создавался программный автомат в величайшем секрете и был надёжно скрыт от посторонних глаз. Все работы велись под пристальным оком молчаливого представителя МГБ. Когда пришло время отправлять аппарат на полигон, вдруг выяснилось, что деревянная упаковка не проходит в проём товарного вагона. И прямо на станции пришлось всё переделывать. Более того, по прибытии в Семипалатинск совершенно секретный ящик выгрузили на перевалочной базе и оставили без какой-либо охраны. В конце концов на барже по Иртышу ценный груз был доставлен на место. К счастью внимания непосвящённых он не привлёк.
На полигоне группу создателей аппарата ожидало новое, пожалуй, самое трудное испытание. Конструкторы ядерного заряда не хотели доверить его подрыв какой-то бездушной машине, предпочитая сделать это в ручном режиме простым включением рубильника. Однако в этом случае не гарантировалось бы своевременное включение сотен регистрирующих датчиков, каждый из которых имел своё точно заданное время работы. Кроме того на полигоне появился другой образец программного аппарата. Начались жаркие споры. Однако доскональное знание своего детища, уверенность в нём и настойчивость инженер-майора Давыдова перевесили все доводы оппонентов. Апогеем и одновременно финальной точкой в противостоянии мнений и, чего таить, ведомственных интересов стало появление уникального документа – акта, подписанного маститыми академиками и профессорами. Тем самым они слагали с себя ответственность за возможные негативные последствия и возлагали её на майора. Сергей Львович прекрасно понимал, на что идёт. Это был, несомненно, мужественный поступок. Учитывая значимость предстоящего события для создателей ядерного заряда, руководства страны и самого Сталина, он осознавал, что может лишиться всего, если что-то в ходе испытания не заладится.
Что бы кто ни говорил, но та первая бомба служила миру. Она спасла человечество от ядерной угрозы
В конце концов именно инженер-майор Давыдов оказался в кресле перед пультом, первоначально предназначавшимся для «Него», как все вполголоса называли академика Игоря Курчатова. По мере приближения часа «X» напряжение нарастало. Усугубило ситуацию прибытие на полигон заместителя председателя Совета Министров СССР Лаврентия Берии, курировавшего атомный проект. Обойдя все сооружения, он задержался на КП возле программного автомата, сверкавшего хромом и сотнями датчиков. Внимательно выслушав доклад майора Давыдова, Берия заявил, что в момент испытания будет находиться здесь. Чтобы не допустить этого, Давыдов почти на коленях написал и утвердил у Курчатова инструкцию, предписывавшую, кто может находиться в помещении программного аппарата.
– А для большей уверенности я ещё прикрепил к двери обычный крючок, – вспоминает, улыбаясь, Сергей Львович.
Наступило 29 августа 1949 года. В 6 часов 38 минут инженер-майор Давыдов по приказу нажал пусковую кнопку и привёл в действие программный аппарат. Застрекотали сотни реле, а в поле – тишина! Как объяснил собеседник, на деле кнопок было две. Нажатием первой приводился в готовность сам аппарат, и только вторая – основная – запускала цикл последовательных процессов подготовки к взрыву. С его включением от человека уже ничего не зависело. Аппарат через заданные промежутки времени от 10 минут до 1 секунды давал исполнительные команды на многочисленные контрольно-измерительные устройства, расставленные по полигону, и на подрыв ядерного заряда. Только спустя 50 минут, в 7 часов 29 минут, произошел взрыв, ознаменовавший собой новый этап мировой истории. Через 20 секунд к строениям подошла ударная волна.
– Мы почувствовали два глухих удара по крыше бетонного сооружения, как будто джинн, которого выпустили на свободу, благодарил нас за это, – поделился давними эмоциями собеседник.
Сергей Львович дальше рассказал, что он не удержался и поехал в эпицентр взрыва, чтобы лично посмотреть на результаты своей работы. При этом и едва не заблудился в выжженной степи при полном отсутствии ориентиров и даже следов на остекленевшей от чудовищного жара поверхности.
«Только Давыдов», – распорядился тогда, давая разрешение, Курчатов. Так, начиная с первого испытания и вплоть до 1954 года, Сергей Львович лично участвовал в подрыве 16 ядерных зарядов и первого в мире термоядерного – водородного. Кроме того, он ещё в 63 случаях наблюдал атомные взрывы, консультируя и помогая советом своим ученикам и последователям.
Много славных дел по обеспечению ядерной безопасности Отечества на счету прославленного ветерана. После увольнения с военной службы в запас Сергей Львович работал заместителем директора по науке во Всесоюзном научно-исследовательском институте оптико-физических измерений, занимаясь в том числе проблемами астронавигации и применением лазеров.
С окончательным уходом на заслуженный отдых ветеран не остался в стороне от дел. Его перу принадлежит множество публикаций, в которых автор не только делится воспоминаниями, но и всякий раз предлагает новые инженерные идеи.
– Я не до конца осознавал, не ощущал, что, нажав кнопку, делаю какое-то великое дело, – признаётся ветеран. – Это потом, с годами пришло понимание, что наша работа по существу способствовала предотвращению третьей мировой войны. Что бы кто ни говорил, но та первая бомба служила миру. Она спасла человечество от ядерной угрозы.
«Красная звезда» присоединяется к многочисленным поздравлениям в адрес юбиляра – ровесника века и желает ему бодрости духа, здоровья и оптимизма.
Информация