Гадание на обломках Ту-154
Государственная комиссия, возглавляемая министром транспорта Максимом Соколовым, обвинила в трагической гибели 84 пассажиров и восьми членов экипажа командира воздушного судна Романа Волкова, военного летчика 1-го класса, налетавшего 3500 часов, из них 1900 на Ту-154. Но причины катастрофы над Черным морем по-прежнему вызывают много вопросов.
Как человек, немало послуживший в ВВС и имевший дело с безопасностью полетов, я тоже недоумеваю, почему столь компетентная комиссия по расследованию авиакатастрофы обвинила высокопрофессиональный экипаж в неспособности справиться с возникшей на борту чрезвычайной ситуацией.
Потерялись на земле?
В том, что произошло за 70 секунд полета, комиссия, судя по всему, так и не смогла досконально разобраться.
Как известно, примерно через минуту после отрыва от ВПП Ту-154-Б2 набрал высоту около 250 метров и скорость порядка 360–370 километров в час. Сразу после этого на борту стала «стремительно развиваться нештатная ситуация».
На пресс-конференции, посвященной работе правительственной комиссии, начальник службы безопасности полетов авиации Вооруженных Сил Российской Федерации Сергей Байнетов сказал, что «радиообмен был крайне краток. Особая ситуация была в течение 10 секунд…» То есть, по его словам, до этого все шло достаточно штатно. Однако анализ радиообмена экипажа не только в последние секунды полета, но и на земле говорит об обратном. К этой точке зрения склоняется и первый заместитель председателя Комитета Государственной думы по обороне Андрей Красов: «Что-то экстраординарное должно было произойти».
Минобороны РФ в свою очередь также сообщало о нештатной ситуации на борту Ту-154-Б2 перед падением. Что же оказалось экстраординарным еще на земле?
Из попавшей в открытый доступ части материалов расследования следует, что «командир воздушного судна Р. Волков стал испытывать затруднения в определении собственного места положения на территории аэродрома», что было связано с его представлением о предстоящем курсе взлета. Волков якобы не понимал, с какой из двух ВПП ему предстоит взлетать. Но сочинский аэропорт оборудован подсветкой указателей номеров рулежек и взлетно-посадочных полос. По мнению экспертов, «заблудиться» там невозможно. К тому же Волкову аэродром был знаком. Более того, если командир лайнера потерялся еще на земле, тут же должен последовать запрет на взлет, чего не произошло. Значит, все было штатно или от общественности скрывают, что это не так? Но тогда вопросов еще больше.
В материалах расследования о нарушении пространственной ориентировки (ситуационной осведомленности) говорится, что за 70 секунд полета на высоте до 300 метров даже новичку потеряться очень сложно. А за штурвалом находился опытный пилот, налетавший, повторим, на Ту-154 1900 часов. Волков постоянно выполнял взлет с тангажом на кабрирование, который иначе как по авиагоризонту не выполнишь. Рядом находился подготовленный штатный экипаж, который контролировал ситуацию и среагировал бы на отклонения приборов. Сложно поверить, что их показания несколько десятков секунд игнорировались, причем коллективно. Не поддается объяснению и фактическое самоустранение второго пилота и штурмана от обеспечения безопасного полета. Экс-начальник службы безопасности полетов ВВС (1997–2002), заслуженный военный летчик генерал-майор авиации Борис Туманов убежден: не могли два профессионала потерять
пространственную ориентировку, а катастрофа произойти из-за ошибочных (то есть осознанных) действий экипажа. Если, конечно, у него в это время не была нарушена пространственная ориентировка (ситуационная осведомленность).
Подобные случаи исследовались медиками ВВС Великобритании. Нарушение пространственной ориентировки может наступить при параметрах, превышающих нормальные для жизнедеятельности летного состава. Это температура от +20° и перегрузка более 1 единицы. Но работе экипажа Ту-154-Б2 соответствовали обычные параметры жизнедеятельности. Поэтому нарушение пространственной ориентировки, мягко говоря, проблематично. Однако государственная комиссия сделала именно такой вывод. Почему?
В материалах расследования говорится, что этому «могли способствовать (но могли и не способствовать! – И. С.) возникшее чрезмерное нервно-психическое напряжение, обусловленное сочетанием ряда ситуационных профессионально-психологических стрессовых факторов на фоне естественного эмоционально-физиологического утомления; отсутствие устойчивых навыков в распределении внимания и выдерживании заданных параметров полета на этапе взлета и набора высоты». И это у профессионально подготовленного командира воздушного судна и экипажа?
«Прямая» индикация пространственного положения самолета по крену высвечивается на командно-пилотажном приборе (КПП), ее невозможно не заметить. Тогда откуда взялось, что она вызвала затруднения у конкретного командира воздушного судна? У молодого пилота во время переучивания на тренажере – может быть. А Роман Волков, еще раз подчеркнем, был опытным летчиком. Кроме того, на случай отказа КПП есть дублирующий прибор – авиагоризонт АГР-72.
Кстати, если «особая ситуация» возникла еще на земле, то почему лица, управляющие воздушным движением в районе аэропорта, не оказали экипажу своевременную помощь? В материалах расследования об этом сказано так: «Авиационному происшествию способствовали упущения в контроле организации полетов, объективного контроля и летно-методической работы руководящего состава 800 (АБ)…»
Не слишком ли легковесно: «Авиационному происшествию способствовали упущения… руководящего состава 800-й авиационной базы». Это же не овощная база и даже не база Военторга. У летной части давняя и славная история, это давно сформировавшийся живой организм Военно-воздушных сил. Элитная дивизия особого назначения, выполняющая государственные задачи, зарекомендовала себя как ответственное и безаварийное соединение. Там была заложена система надежной эксплуатации авиационной техники и подготовки авиаперсонала. Установлен жесткий контроль обеспечения на земле и в воздухе безаварийной работы, безопасности полетов. При Сердюкове переиначили 8-ю ад (ОН) в 800-ю (АБ), понизив статус, но не урезали ее ответственность. Какие-то недостатки при подготовке экипажа, конечно, могут иметь место. Но в принципиальные, отмеченные комиссией и повлекшие катастрофу я как эксперт не верю.
Явные противоречия прослеживаются и в оценках деятельности командира. Из материалов расследования следует: «Р. Волков не был готов к полету по психологическим, профессиональным и физиологическим критериям как летчик, как командир корабля, как ответственный за безопасность пассажиров». Но перед этим звучали совсем другие оценки. «Экипаж потерпевшего крушение Ту-154-Б2 был готов к выполнению полета, уровень его квалификации соответствовал выполнению полетного задания», – констатировал в одном из интервью тот же Байнетов. Его поддержал в тот момент главнокомандующий ВКС генерал-полковник Виктор Бондарев: «Волков – прекрасно подготовленный военный летчик первого класса…»
Не могу себе представить и того, чтобы руководство страны могло на столь ответственное задание назначить неподготовленный летный экипаж. Как сказал Борис Туманов, «не может командир экипажа Ту-154-Б2 с такой профессиональной подготовкой и налетом на Ту-154 1900 часов попасть в ситуацию нарушения пространственной ориентировки, тем более на взлете, когда пилотировал самолет по приборам».
Мираж по курсу
За время поисковой операции было обнаружено более 200 фрагментов потерпевшего катастрофу самолета, в том числе боковая обшивка фюзеляжа размером 3,5 на 4,5 метра с иллюминаторами, хвостовая часть с кусками двигателя, отдельно двигатель, стойка шасси… Подняты 20 тел и многочисленные останки авиапассажиров. Такой разброс бывает только при разрушении самолета в воздухе.
Хотя точка массового скопления осколков находилась в шести километрах от береговой черты, где глубина от 80 до 100 метров, обломки и личные вещи обнаружены на довольно большой площади, часть из них – в 12–14 километрах. В связи с этим серьезные эксперты говорят о возможности взрыва на борту. Значит, не исключена версия теракта.
По мнению эксперта в авиакосмической области Вадима Лукашевича, у следствия оказалось слишком мало информации. Поэтому говорить о каких-либо определенных причинах катастрофы сложно.
Специалисты, участвующие в расследовании, выяснили, что командир экипажа перед падением самолета жал на педали поворота руля направления, которые обычно не используются при взлете. Как будто пытался обойти неожиданное препятствие. При этом в комиссии отвергли вариант внешнего воздействия и технической неисправности лайнера. Складывается впечатление, что перед самолетом действительно возникло какое-то препятствие, возможно, стая птиц или даже мираж. Однако опытные летчики считают, что оснований говорить об ошибке пилота опять же недостаточно.
«Самолет на взлете падает очень редко, тем более такого класса. Он имеет три двигателя, очень надежен. Не могло быть, что кто-то к нему подлетел, во что-то он мог врезаться. А тут резкое падение, так бывает в том случае, когда что-то нештатное случилось, что-то взорвалось, что-то отвалилось… Летчик мог включить сигнал бедствия, но этого тоже не произошло. На экипаж я не могу грешить, а техника так сразу не ломается, – поделился соображениями летчик-инструктор Андрей Красноперов. – Если бы лайнер падал целым, то просто исчез бы в воде, а на месте его падения образовалось бы масляное пятно, потом всплыли бы фрагменты... А тут даже нашли человека, который в прибрежной зоне пострадал от обломков, а уж потом остатки самолета. Все это говорит о том, что части лайнера падали беспорядочно».
Видимо, низкое качество исходных данных (их отсутствие) не позволило участникам расследования досконально восстановить всю схему развития нештатной ситуации на борту Ту-154-Б2 и соответственно прийти к единому мнению.
Дополнительной проблемой стал бортовой самописец, созданный в 80-х годах и представляющий собой по сути катушечный магнитофон тех лет. Он не был поврежден, но для получения с него полноценной информации в НИЦ эксплуатации и ремонта АТ ВВС МО РФ не осталось ни оборудования, ни специалистов. Пришлось обращаться за помощью в МАК, но расшифровка записи немного добавила в расследование.
Воспроизведем те последние 10 секунд деятельности экипажа до падения самолета в Черное море через некие версии и мнения. Комиссия по расследованию катастрофы Ту-154-Б2 констатировала: на 73-й секунде, задев левым крылом поверхность моря, он развалился на части и затонул. Подчеркну: на части, но не на фрагменты, как оказалось в реальности. В момент столкновения левый крен был около 50 градусов, приборная скорость – 540 километров в час. Лайнер успел пролететь над морем 1270 метров. Откуда же взялись многочисленные фрагменты при столь небольшой скорости полета и малой высоте?
Изначально было 15 и даже более версий катастрофы. Когда получили данные с двух «черных ящиков», стало вдвое меньше. Но оставшиеся версии до сих пор не обнародованы официальными лицами. «Нельзя сказать об одной причине этого авиационного происшествия, – подчеркивал Сергей Байнетов. – Эти причины лежат в области и человеческого фактора, и авиационной техники, и внешних условий». По его словам (до принятия комиссией окончательных выводов), на развитие особой ситуации на борту могло повлиять и некое механическое воздействие. Но этот посыл тоже ничего не добавляет и ни о чем не говорит конкретно. Все из области предположений, которые могли бы сделать и НЕспециалисты. А что на самом деле явилось причиной катастрофы, родственники погибших, российская общественность так и не знают. «Расследование закончено, забудьте…»
После трагического события прошел почти год. Но даже по истечении этого времени лично у меня на душе не стало легче и спокойнее. Как летчик и эксперт, я ощущаю недосказанность, какое-то умолчание, отсутствие внятных объяснений по ряду кричащих фактов поведения самолета и экипажа в то раннее сочинское утро 25 декабря.
За выводами госкомиссии остались не только вопросы, на которые так и не получены ответы, но и логические противоречия, нестыковки. Может, кому-то выгодно, чтобы катастрофа Ту-154-Б2 так и осталась тайной за семью печатями. Но только не российской общественности. Истина рано или поздно должна восторжествовать.
Информация