На «узбекские грабли»
Елбасы сказал — государство сделает
Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев предложил казахам перейти от кириллицы к латинице до 2025 года. В связи с этим он поручил кабинету министров разработать до 2018 года соответствующий план. Ещё в течение года учёными будет обсуждаться стандарт нового казахского алфавита (с учетом пожеланий общественности), а затем начнётся подготовка педагогов соответствующего профиля, выпуск учебников и методических пособий, обучение школьников. Поскольку Казахстан — гиперпрезидентская республика и президент, носящий официальный титул «Елбасы» (Лидер Нации), обладает там практически неограниченной властью, можно не сомневаться, что все эти решения будут выполнены в срок (хотя, конечно, вызывает сомнение качество исполнения).
Инициатива казахского лидера сразу же вызвала самые противоречивые отклики и в самом Казахстане, и в России. Лингвисты считают, что сугубо языковых оснований для такого радикального шага нет. По мнению ведущего научного сотрудника Института языкознания РАН Андрея Кибрика, решение Астаны не имеет никакого практического смысла. Кириллический алфавит, разработанный для казахов советскими специалистами и внедрённый в 1940 году, был приспособлен к особенностям этого тюркского языка. Такой крупный эмигрантский лингвист, как Николай Сергеевич Трубецкой, ещё в ту эпоху, когда советская власть переводила тюркские народы с латиницы («Яналиф») на кириллическую письменность, отмечал, что кириллица вообще лучше приспособлена, чем латиница, для передачи специфики тюркской речи. Действительно, в том же современном казахском кириллическом алфавите 42 буквы (33 буквы русской кириллицы и 9 дополнительных). Латиница может предложить всего лишь 26 букв.
Понятно, что требование Назарбаева носит чисто политический подтекст (хотя сам он пытался обосновать это большим значением латиницы в век компьютерных технологий).
По сути, перед нами попытка сблизиться с Турцией (которая при Мустафе Кемале также перешла с арабской графики на латиницу) и дистанцироваться от России.
Молодому поколению казахов, которые будут учиться, используя латиницу, и не будут знать кириллической письменности, естественно, легче учить турецкий язык и читать турецкую литературу и газеты с журналами, тогда как тексты на русском для них превратятся в абракадабру, даже если они в той или иной степени будут владеть разговорным русским языком. В то же время на компьютерной грамотности, конечно, это никак не скажется: ведь та же Турция пользуется латиницей, однако гениев программирования в массовом порядке не порождает…
В российской прессе живо обсуждаются вопросы: как это отразится на жизни русских Казахстана? На использовании в Казахстане русского языка? На отношениях Казахстана и России? Вопросы эти, безусловно, важны, но ведь существует и другая сторона проблемы: как это отразится на культуре и жизни самих казахов? Если мы уж говорим о евразийском единстве, то нам должны быть небезразличны судьбы всех евразийских народов, которых зачастую их правительства ведут в совсем не выгодном им направлении. Ответ на этот вопрос прояснится, если мы обратимся к результатам соответствующей реформы в Узбекистане. Там этот эксперимент был проведён в чистом виде, и его опыт в силу сложного этнического состава государства гораздо более интересен, чем, например, Азербайджана.
Опыт Узбекистана
В Узбекистане закон о переходе на латинскую графику вышел ещё в 1993 году (интересно, что свою руку тут также приложила Турция; в 1991 году по инициативе президента Турции Тургута Озала был созван конгресс тюркских лингвистов, который призвал постсоветские тюркские государства перейти на латиницу и даже предложил проект типового алфавита). Планировалось завершить этот переход к 2000 году. Фактически же он не завершён до сих пор. Спора нет, латиница стала официальным алфавитом, ей обучают в школе, на ней выполнены надписи на административных зданиях, на предприятиях, учреждениях. Но если вы пройдётесь по Ташкенту или любому другому узбекскому городу, то, вероятно, будете шокированы увиденным. Дело не только в том, что с надписями на латинице соседствуют старые добрые надписи на узбекской кириллице или просто на русском языке. Произошло невероятное смешение алфавитов: иногда надписи на русском выполнены на латинице (например, «Salon krasoti»), иногда латиница и кириллица присутствуют в одном слове («Хiмchistka»). Буква «Ц» передается латинским шрифтом то «Tc», то «S», поэтому словосочетание «Колбасный цех» зачастую пишется «Kolbasa sexi», что стало пищей для множества шуток и анекдотов. И это не говоря уже о том, что вывески на русском выполнены с чудовищными ошибками. Так, повсеместно можно встретить на дверях табличку «Очик. Открита».
При этом около половины печатной продукции (книг, журналов, газет) по-прежнему выходит на кириллице. Старшее поколение так и не освоило латиницу, и полный отказ от кириллицы привёл бы, по всеобщему мнению, просто к уничтожению этих изданий. Более того, значительная часть узбекского сегмента Интернета — это сайты на узбекской кириллице. И что уж самое смешное — большинство узбекских националистов, рьяно отстаивающих «полную латинизацию», пишет и печатается на... кириллице (это напоминает феномен тотально русскоязычных бандеровцев на Украине, выступающих за запрет русского языка... на этом же русском языке).
Не удалось полностью перейти на латиницу даже в области официального делопроизводства. Возникла путаница с записью имён и фамилий, а в официальной сфере это очень важно: даже отличие на одну букву порождает огромную бюрократическую волокиту.
Деятели культуры Узбекистана уже много лет бьют тревогу, обращаясь и к властям, и к общественности.
Огромное количество произведений узбекской литературы, созданной в советские времена, а также русской и европейской классики, переведённых тогда же на узбекский язык, теперь узбекским юношам и девушкам недоступно.
Национальная библиотека имени Алишера Навои насчитывает около 6 миллионов единиц хранения, большинство из них — на кириллице. Где те школьники, которые могли бы их теперь прочитать?
Переход на латиницу сыграл злую шутку даже с теми представителями узбекской интеллигенции, которые в начале 90-х были рьяными сторонниками этой реформы. Одним из них был известный узбекский писатель Пиримкул Кадыров, который был признан в советские времена, работал в Союзе писателей СССР, учился в Литинституте, переводил на узбекский язык Толстого и Лермонтова, но в годы перестройки, как водится, примкнул к узбекским националистам. Под статьей о нём в узбекской Википедии, написанной теперь на латинице, упоминаются его произведения — практически все они не переиздавались (хотя он прожил долго, до 2010 года), книги датированы 1968, 1977, 1983 годами. Разумеется, все они тогда были напечатаны на узбекской кириллице, и теперь большинство молодых узбеков, учившихся на латинице, прочитать их не могут. Философ Михаил Лифшиц писал, что в истории есть свой закон возмездия: похоже, это тот самый случай.
В общем, узбеки очень разочарованы результатом эксперимента по «латинизации». Год назад учёный-филолог Шухрат Ризаев выступил с открытым обращением к президенту Узбекистана. В частности, он сказал: «В результате смены алфавита в прошлом веке масса печатных изданий превращались в ненужный хлам. …Пока не поздно, предлагаю узаконить кириллицу как основной алфавит, а латиницу — в качестве второго алфавита».
Вряд ли Ризаев дождётся ответа. Даже если бы президент решился на такой смелый политический шаг, всё равно бы это мало что изменило. Денег в бюджете на это просто нет. Один раз уже истратили огромные для бедной республики суммы на переход к латинской графике. Впрочем, нет денег и на массовые переиздания книг на латинице. Ситуация патовая.
Ещё хуже дела обстоят в вузовской сфере: на латиницу перепечатана только малая часть учебно-методической литературы. Есть прекрасные учебники по математике, физике, биологии, химии, английскому, немецкому языкам — на кириллическом узбекском и на русском, но всё меньше преподавателей (не говоря уже о студентах), которые могли бы ими пользоваться.
Разумеется, узбекам, закончившим новые школы, закрыт путь в российские вузы. Им придётся для этого переучиваться. Поэтому узбекских юношей и девушек мы видим не в числе иностранных студентов, а в числе иностранных низкоквалифицированных рабочих.
Что ждёт Казахстан?
Не приходится сомневаться, что в Казахстане повторится узбекский сценарий. Сами казахские эксперты признают, что Республика Казахстан не располагает такими финансовыми ресурсами, чтобы осуществить переход на латиницу в полном объёме. Некоторые даже высказывают предположение, что, судя по незначительности суммы, которую заложил на эту реформу Назарбаев, речь может идти сугубо о символическом акте. А значит, легко предугадать, каковы будут последствия этого эксперимента над собственным народом.
Прежде всего, ясно, что произойдёт разрыв поколений.
Представители старшего поколения так и будут пользоваться кириллицей и читать литературу на кириллице, молодёжь будет пользоваться латиницей, и её кругозор резко сузится из-за скудности изданий на латинице.
Безусловно, молодёжь окажется оторванной от всей литературы советского периода, а также от произведений дореволюционных казахских поэтов, писателей, учёных, общественных деятелей, которые издавались и переиздавались в советском Казахстане. Недоступна для них будет и мировая классика на родном языке, переведённая советскими литераторами (равно как и её русские переводы). Поскольку же владение иностранными языками в республике всё же не является повсеместным, и на языке оригинала Бальзака и Драйзера большинство молодых казахов также не читает и вряд ли будет читать в ближайшем будущем (даже президентская программа предполагает, что через 10-15 лет знать английский будут лишь 20% жителей Казахстана), то произойдёт резкое падение культурного уровня казахской молодёжи, превращение её в безграмотных людей, годных лишь к низкоквалифицированному труду и легко управляемых при помощи идеологических манипуляций.
Казахская интеллигенция это осознаёт уже сейчас и выражает серьёзное беспокойство. Уже в 2013 году, когда ещё только шли разговоры о реформе, писатели Казахстана обратились к президенту с письмом. В нём говорилось: «До нынешнего дня в республике издан почти миллион наименований книг, научных трудов о древней и последующей истории народа (...). Ясно то, что с переходом на латиницу наше юное поколение окажется оторванным от истории предков».
Ещё одной проблемой станет плохое знание русского языка. Сейчас около 95% жителей Казахстана знают русский язык. Это значит, что они не просто говорят по-русски (часто совершенно без акцента, как на родном), но и прекрасно читают и пишут по-русски. Разумеется, переход на латиницу сразу же никак не повлияет на знание русского; от смены алфавита никто не утеряет свои языковые умения. Но для следующих поколений, которые в школе будут изучать латиницу, возможно, русский язык станет уже разговорным. Заполнить документ, прочитать газету на русском они уже не смогут. А это значит, что, приезжая в Россию, молодые казахи будут обречены занимать самые низкие социальные позиции. Если сейчас ребята из Казахстана становятся студентами российских вузов, занимаются бизнесом, работая в солидных фирмах, то лет через 20-25 такие же ребята будут работать на стройках вместе с узбеками и таджиками. Полуграмотностью этих людей будут пользоваться разного рода бесчестные люди как из среды чиновников и работодателей, так и банальные мошенники.
И ещё одно. Сторонники перехода на латиницу утверждают, что он поможет скорее овладеть европейскими языками, прежде всего английским. Не думаю, что это так. Количество владеющих английским языком зависит не от характера алфавита, а от вовлечённости страны в культуру и деловую жизнь мирового капитализма. В Китае резко выросло число людей, знающих английский, после того, как страна «открылась» западному миру и появились обширные экономические, политические и культурные связи с западными партнёрами, хотя китайцы вообще пользуются иероглифами. Зато литература на турецком языке и соответствующие интернет-сайты после перехода на латиницу станут широкодоступными. Тюркские языки очень близки, и казах или узбек в ряде случаев без переводчика могут понять турецкую речь. И уж во всяком случае, как я уже говорил, выучить турецкий казаху гораздо легче, чем английский.
Постсоветские тюркские режимы, в том числе и казахстанский, очень боятся роста исламистских настроений. Однако переход на латиницу именно их и подхлестнёт, ведь на турецком существует огромное количество исламистской, экстремистской литературы. Вместо тысяч англоязычных молодых казахов сторонники латиницы в Казахстане рискуют получить тысячи молодых казахов — сторонников ИГИЛ, воспитанных турецкоязычными брошюрами и интернет-сайтами.
Короче говоря, с какой стороны ни посмотри, эта реформа — не самая лучшая идея для Казахстана.
Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев предложил казахам перейти от кириллицы к латинице до 2025 года. В связи с этим он поручил кабинету министров разработать до 2018 года соответствующий план. Ещё в течение года учёными будет обсуждаться стандарт нового казахского алфавита (с учетом пожеланий общественности), а затем начнётся подготовка педагогов соответствующего профиля, выпуск учебников и методических пособий, обучение школьников. Поскольку Казахстан — гиперпрезидентская республика и президент, носящий официальный титул «Елбасы» (Лидер Нации), обладает там практически неограниченной властью, можно не сомневаться, что все эти решения будут выполнены в срок (хотя, конечно, вызывает сомнение качество исполнения).
Инициатива казахского лидера сразу же вызвала самые противоречивые отклики и в самом Казахстане, и в России. Лингвисты считают, что сугубо языковых оснований для такого радикального шага нет. По мнению ведущего научного сотрудника Института языкознания РАН Андрея Кибрика, решение Астаны не имеет никакого практического смысла. Кириллический алфавит, разработанный для казахов советскими специалистами и внедрённый в 1940 году, был приспособлен к особенностям этого тюркского языка. Такой крупный эмигрантский лингвист, как Николай Сергеевич Трубецкой, ещё в ту эпоху, когда советская власть переводила тюркские народы с латиницы («Яналиф») на кириллическую письменность, отмечал, что кириллица вообще лучше приспособлена, чем латиница, для передачи специфики тюркской речи. Действительно, в том же современном казахском кириллическом алфавите 42 буквы (33 буквы русской кириллицы и 9 дополнительных). Латиница может предложить всего лишь 26 букв.
Понятно, что требование Назарбаева носит чисто политический подтекст (хотя сам он пытался обосновать это большим значением латиницы в век компьютерных технологий).
По сути, перед нами попытка сблизиться с Турцией (которая при Мустафе Кемале также перешла с арабской графики на латиницу) и дистанцироваться от России.
Молодому поколению казахов, которые будут учиться, используя латиницу, и не будут знать кириллической письменности, естественно, легче учить турецкий язык и читать турецкую литературу и газеты с журналами, тогда как тексты на русском для них превратятся в абракадабру, даже если они в той или иной степени будут владеть разговорным русским языком. В то же время на компьютерной грамотности, конечно, это никак не скажется: ведь та же Турция пользуется латиницей, однако гениев программирования в массовом порядке не порождает…
В российской прессе живо обсуждаются вопросы: как это отразится на жизни русских Казахстана? На использовании в Казахстане русского языка? На отношениях Казахстана и России? Вопросы эти, безусловно, важны, но ведь существует и другая сторона проблемы: как это отразится на культуре и жизни самих казахов? Если мы уж говорим о евразийском единстве, то нам должны быть небезразличны судьбы всех евразийских народов, которых зачастую их правительства ведут в совсем не выгодном им направлении. Ответ на этот вопрос прояснится, если мы обратимся к результатам соответствующей реформы в Узбекистане. Там этот эксперимент был проведён в чистом виде, и его опыт в силу сложного этнического состава государства гораздо более интересен, чем, например, Азербайджана.
Опыт Узбекистана
В Узбекистане закон о переходе на латинскую графику вышел ещё в 1993 году (интересно, что свою руку тут также приложила Турция; в 1991 году по инициативе президента Турции Тургута Озала был созван конгресс тюркских лингвистов, который призвал постсоветские тюркские государства перейти на латиницу и даже предложил проект типового алфавита). Планировалось завершить этот переход к 2000 году. Фактически же он не завершён до сих пор. Спора нет, латиница стала официальным алфавитом, ей обучают в школе, на ней выполнены надписи на административных зданиях, на предприятиях, учреждениях. Но если вы пройдётесь по Ташкенту или любому другому узбекскому городу, то, вероятно, будете шокированы увиденным. Дело не только в том, что с надписями на латинице соседствуют старые добрые надписи на узбекской кириллице или просто на русском языке. Произошло невероятное смешение алфавитов: иногда надписи на русском выполнены на латинице (например, «Salon krasoti»), иногда латиница и кириллица присутствуют в одном слове («Хiмchistka»). Буква «Ц» передается латинским шрифтом то «Tc», то «S», поэтому словосочетание «Колбасный цех» зачастую пишется «Kolbasa sexi», что стало пищей для множества шуток и анекдотов. И это не говоря уже о том, что вывески на русском выполнены с чудовищными ошибками. Так, повсеместно можно встретить на дверях табличку «Очик. Открита».
При этом около половины печатной продукции (книг, журналов, газет) по-прежнему выходит на кириллице. Старшее поколение так и не освоило латиницу, и полный отказ от кириллицы привёл бы, по всеобщему мнению, просто к уничтожению этих изданий. Более того, значительная часть узбекского сегмента Интернета — это сайты на узбекской кириллице. И что уж самое смешное — большинство узбекских националистов, рьяно отстаивающих «полную латинизацию», пишет и печатается на... кириллице (это напоминает феномен тотально русскоязычных бандеровцев на Украине, выступающих за запрет русского языка... на этом же русском языке).
Не удалось полностью перейти на латиницу даже в области официального делопроизводства. Возникла путаница с записью имён и фамилий, а в официальной сфере это очень важно: даже отличие на одну букву порождает огромную бюрократическую волокиту.
Деятели культуры Узбекистана уже много лет бьют тревогу, обращаясь и к властям, и к общественности.
Огромное количество произведений узбекской литературы, созданной в советские времена, а также русской и европейской классики, переведённых тогда же на узбекский язык, теперь узбекским юношам и девушкам недоступно.
Национальная библиотека имени Алишера Навои насчитывает около 6 миллионов единиц хранения, большинство из них — на кириллице. Где те школьники, которые могли бы их теперь прочитать?
Переход на латиницу сыграл злую шутку даже с теми представителями узбекской интеллигенции, которые в начале 90-х были рьяными сторонниками этой реформы. Одним из них был известный узбекский писатель Пиримкул Кадыров, который был признан в советские времена, работал в Союзе писателей СССР, учился в Литинституте, переводил на узбекский язык Толстого и Лермонтова, но в годы перестройки, как водится, примкнул к узбекским националистам. Под статьей о нём в узбекской Википедии, написанной теперь на латинице, упоминаются его произведения — практически все они не переиздавались (хотя он прожил долго, до 2010 года), книги датированы 1968, 1977, 1983 годами. Разумеется, все они тогда были напечатаны на узбекской кириллице, и теперь большинство молодых узбеков, учившихся на латинице, прочитать их не могут. Философ Михаил Лифшиц писал, что в истории есть свой закон возмездия: похоже, это тот самый случай.
В общем, узбеки очень разочарованы результатом эксперимента по «латинизации». Год назад учёный-филолог Шухрат Ризаев выступил с открытым обращением к президенту Узбекистана. В частности, он сказал: «В результате смены алфавита в прошлом веке масса печатных изданий превращались в ненужный хлам. …Пока не поздно, предлагаю узаконить кириллицу как основной алфавит, а латиницу — в качестве второго алфавита».
Вряд ли Ризаев дождётся ответа. Даже если бы президент решился на такой смелый политический шаг, всё равно бы это мало что изменило. Денег в бюджете на это просто нет. Один раз уже истратили огромные для бедной республики суммы на переход к латинской графике. Впрочем, нет денег и на массовые переиздания книг на латинице. Ситуация патовая.
Ещё хуже дела обстоят в вузовской сфере: на латиницу перепечатана только малая часть учебно-методической литературы. Есть прекрасные учебники по математике, физике, биологии, химии, английскому, немецкому языкам — на кириллическом узбекском и на русском, но всё меньше преподавателей (не говоря уже о студентах), которые могли бы ими пользоваться.
Разумеется, узбекам, закончившим новые школы, закрыт путь в российские вузы. Им придётся для этого переучиваться. Поэтому узбекских юношей и девушек мы видим не в числе иностранных студентов, а в числе иностранных низкоквалифицированных рабочих.
Что ждёт Казахстан?
Не приходится сомневаться, что в Казахстане повторится узбекский сценарий. Сами казахские эксперты признают, что Республика Казахстан не располагает такими финансовыми ресурсами, чтобы осуществить переход на латиницу в полном объёме. Некоторые даже высказывают предположение, что, судя по незначительности суммы, которую заложил на эту реформу Назарбаев, речь может идти сугубо о символическом акте. А значит, легко предугадать, каковы будут последствия этого эксперимента над собственным народом.
Прежде всего, ясно, что произойдёт разрыв поколений.
Представители старшего поколения так и будут пользоваться кириллицей и читать литературу на кириллице, молодёжь будет пользоваться латиницей, и её кругозор резко сузится из-за скудности изданий на латинице.
Безусловно, молодёжь окажется оторванной от всей литературы советского периода, а также от произведений дореволюционных казахских поэтов, писателей, учёных, общественных деятелей, которые издавались и переиздавались в советском Казахстане. Недоступна для них будет и мировая классика на родном языке, переведённая советскими литераторами (равно как и её русские переводы). Поскольку же владение иностранными языками в республике всё же не является повсеместным, и на языке оригинала Бальзака и Драйзера большинство молодых казахов также не читает и вряд ли будет читать в ближайшем будущем (даже президентская программа предполагает, что через 10-15 лет знать английский будут лишь 20% жителей Казахстана), то произойдёт резкое падение культурного уровня казахской молодёжи, превращение её в безграмотных людей, годных лишь к низкоквалифицированному труду и легко управляемых при помощи идеологических манипуляций.
Казахская интеллигенция это осознаёт уже сейчас и выражает серьёзное беспокойство. Уже в 2013 году, когда ещё только шли разговоры о реформе, писатели Казахстана обратились к президенту с письмом. В нём говорилось: «До нынешнего дня в республике издан почти миллион наименований книг, научных трудов о древней и последующей истории народа (...). Ясно то, что с переходом на латиницу наше юное поколение окажется оторванным от истории предков».
Ещё одной проблемой станет плохое знание русского языка. Сейчас около 95% жителей Казахстана знают русский язык. Это значит, что они не просто говорят по-русски (часто совершенно без акцента, как на родном), но и прекрасно читают и пишут по-русски. Разумеется, переход на латиницу сразу же никак не повлияет на знание русского; от смены алфавита никто не утеряет свои языковые умения. Но для следующих поколений, которые в школе будут изучать латиницу, возможно, русский язык станет уже разговорным. Заполнить документ, прочитать газету на русском они уже не смогут. А это значит, что, приезжая в Россию, молодые казахи будут обречены занимать самые низкие социальные позиции. Если сейчас ребята из Казахстана становятся студентами российских вузов, занимаются бизнесом, работая в солидных фирмах, то лет через 20-25 такие же ребята будут работать на стройках вместе с узбеками и таджиками. Полуграмотностью этих людей будут пользоваться разного рода бесчестные люди как из среды чиновников и работодателей, так и банальные мошенники.
И ещё одно. Сторонники перехода на латиницу утверждают, что он поможет скорее овладеть европейскими языками, прежде всего английским. Не думаю, что это так. Количество владеющих английским языком зависит не от характера алфавита, а от вовлечённости страны в культуру и деловую жизнь мирового капитализма. В Китае резко выросло число людей, знающих английский, после того, как страна «открылась» западному миру и появились обширные экономические, политические и культурные связи с западными партнёрами, хотя китайцы вообще пользуются иероглифами. Зато литература на турецком языке и соответствующие интернет-сайты после перехода на латиницу станут широкодоступными. Тюркские языки очень близки, и казах или узбек в ряде случаев без переводчика могут понять турецкую речь. И уж во всяком случае, как я уже говорил, выучить турецкий казаху гораздо легче, чем английский.
Постсоветские тюркские режимы, в том числе и казахстанский, очень боятся роста исламистских настроений. Однако переход на латиницу именно их и подхлестнёт, ведь на турецком существует огромное количество исламистской, экстремистской литературы. Вместо тысяч англоязычных молодых казахов сторонники латиницы в Казахстане рискуют получить тысячи молодых казахов — сторонников ИГИЛ, воспитанных турецкоязычными брошюрами и интернет-сайтами.
Короче говоря, с какой стороны ни посмотри, эта реформа — не самая лучшая идея для Казахстана.
Информация