Длинная рука пехоты
Переосмысление старого
В пятидесятых годах прошлого века, когда еще была свежа память о недавней Мировой войне, у советских военачальников появилась весьма оригинальная идея. На всех фронтах Второй Мировой на протяжении всей войны с большой эффективностью работали снайперы. Один такой боец, имеющий соответствующую подготовку, мог сильно спутать карты гораздо большему числу противников. Вот и решили в Советском Союзе начать подготовку огромного количества снайперов, которые, по задумке авторов идеи, должны были быть в каждом подразделении, начиная от взвода или даже отделения. Возможно, рождению этой идеи поспособствовал опыт пулеметов – в Первую Мировую они были исключительно станковыми, зато уже в период Интербеллума появилась возможность включить ручные пулеметы в состав пехотных подразделений. Вот и снайперов, которые ранее были «штучными» бойцами, решили сделать массовым явлением для усиления небольших подразделений. За рубежом, в свою очередь, стали двигать снайперское дело в сторону максимальной профессионализации этой специальности. В результате в войсках окончательно закрепятся снайперские пары и другие признаки «настоящего» снайпера.
Вернемся к советскому нововведению. Логика советского военного руководства была проста: специально подготовленное оружие позволяет снайперу с большим успехом уничтожать цели на тех расстояниях, на каких «стандартное» пехотное вооружение становится малоэффективным или даже бессильным. Кроме того, в обязанности снайпера при отделении входило быстрое и относительно скрытное уничтожение важных целей, таких как расчеты пулеметов, противотанковых ракет гранатометчиков и т.д. Иными словами, новый «вид» снайперов должен был выполнять те же функции, что и остальные бойцы подразделения, но с некоторой поправкой на иное оружие. Наконец, снайпер, «снимая» свои цели, должен вносить во вражеские ряды смятение и провоцировать панику. Помимо непосредственно огневых задач снайпер мотострелкового или воздушно-десантного подразделения также был обязан наблюдать за полем боя и помогать своим боевым товарищам в обнаружении особо важных целей, а также при надобности осуществлять корректировку огня других родов войск. Относительно необходимого количества снайперов в небольших подразделениях некоторое время шли споры. В итоге остановились на одном снайпере в каждом отделении.
Специальный термин для обновленной специальности снайпера изначально не предусматривался, но спустя определенное время развитие снайпинга и доступ к зарубежному опыту потребовал выделить для советского нововведения собственное обозначение. В итоге снайперов, являющихся полноценными членами мотострелковых или десантных подразделений, стали называть пехотными, войсковыми или армейскими. Через несколько лет после советского переосмысления снайперского искусства аналогичные воззрения стали появляться и за рубежом. Так, например, в Соединенных штатах пехотные снайперы именуются термином designated marksman (дословно, «назначенный снайпером»). Примечательно, что в американском названии оригинально отражена суть набора бойцов для такой работы. Это зачастую является поводом для обидных шуток, мол, есть настоящие снайперы, а есть назначенные.
При проработке облика новой воинской специальности советские военные умы столкнулись с несколькими сложными проблемами. Во-первых, оснащение относительно небольших подразделений снайперами требовало их большого количества, а во-вторых, было нужно новое оружие. С первым вопросом разобраться относительно просто – достаточно отбирать будущих снайперов из призванных на службу солдат и отправлять их на обучение. Как и ранее, будущих снайперов рекомендовалось выбирать из тех, кто до службы в армии занимался спортивной стрельбой или имеет охотничьи навыки. Также следовало принимать во внимание результаты, показанные бойцами на учебных стрельбах. Что интересно, последний момент впоследствии породил мнение о «неполноценности» армейского снайпера советского образца. Дескать, взяли того, кто лучше всех справился с «Калашниковым» и дали ему снайперскую винтовку. Однако такое высказывание справедливо исключительно в отношении тех «отцов-командиров», которые уделили недостаточно внимания правильному выбору будущих снайперов.
Куда большие сложности были с оружием для старой новой специальности бойца. На протяжении всей Великой Отечественной войны и несколько лет после нее основным оружием советских снайперов была винтовка Мосина образца 1891/30 года, оснащенная оптическим прицелом. Однако она уже не устраивала военных. Проведя анализ текущих воззрений на общевойсковой бой, Главное ракетно-артиллерийское управление Генштаба СССР в 1958 году объявило конкурс по созданию нового снайперского оружия. Современные на тот момент требования были в некоторой мере противоречивыми. С одной стороны, новая винтовка должна была иметь эффективную дальность огня не менее 700 метров, а с другой, требовалось сделать надежную и неприхотливую конструкцию. Кроме того, наиболее перспективным путем развитием снайперской винтовки посчитали самозарядную схему. В качестве боеприпаса для новой винтовки был выбран патрон 7,62х54R. Промежуточный 7,62-мм образца 43-го года для стрельбы на те дистанции, для которой создавалось оружие, не годился. Наконец, к новому оружию предъявлялись беспрецедентные требования по кучности боя.
Из технического задания от 58-го года можно сделать вывод, что перед конструкторами стояла очень сложная задача. Тем не менее, сразу три группы инженеров взялись за работу. Две из них возглавляли знаменитые к тому времени конструкторы А.С. Константинов и С.Г. Симонов. Третьей руководил менее известный конструктор спортивного оружия Е.Ф. Драгунов. По результатам пяти лет работ, испытаний и многочисленных бессонных ночей, победителем конкурса была признана Снайперская винтовка Драгунова, получившая название СВД и принятая на вооружение в 1963 году. С конкурсом по созданию оружия было связано множество интересных историй, но они не являются предметом нашего рассказа. Одновременно с новой винтовкой создавался и специальный патрон. Однако к 63-му году его не доделали и разработка боеприпаса была продолжена. Все закончилось тем, что в 1967 году на вооружение приняли патрон 7Н1, отличавшийся от старых версий 7,62х54R новой пулей и более точным исполнением. Еще позже, в начале 90-х был создан новый патрон с улучшенным пробивным действием под названием 7Н14.
Новая специальность в бою
Именно принятие на вооружение винтовки СВД зачастую считается началом современного пехотного снайпинга. С тех пор наша страна успела поучаствовать в нескольких войнах, где пехотные снайперы принимали самое активное участие. Их боевая работа в целом была однообразной: поиск и уничтожение тех целей, с которыми не могут справиться другие стрелки. Поэтому, например, в Афганистане основные действия снайперов почти не менялись в ходе войны. Таким образом, в наступательных операциях снайперы занимали позицию и поддерживали свое подразделение огнем. В оборонительных боях, соответственно, снайперы работали так же, но с учетом особенностей обороны. Подобное было и с засадами. Если колонна Ограниченного контингента попадала под обстрел, то снайперы занимали наиболее удобную, в зависимости от обстановки, позицию и помогали своему подразделению, уничтожая пулеметчиков и гранатометчиков. Если же требовалось устроить засаду, то советские снайперы занимались целенаправленным отстрелом противников.
Как уже говорилось, работа пехотного снайпера ввиду ее концепции является достаточно однообразной. Куда большей «оригинальности» потребовала война в Чечне. Дело в том, что с началом войны в руках боевиков оказалось более пятисот винтовок СВД, не считая снайперского оружия других моделей, «импортированных» из третьих стран. Поэтому чеченские сепаратисты стали активно использовать тактику диверсионного снайпинга. Как следствие, снайперам федеральных сил пришлось осваивать еще и контрснайперское дело. Экстренное обучение сложным навыкам в боевых условиях само по себе дело непростое. К тому же очень сильно мешала использовавшаяся чеченцами тактика. Уже к штурму Грозного в 95-м году они придумали новый способ работы снайперов-диверсантов. Боевик со снайперской винтовкой выдвигался на позицию не в одиночку, а в сопровождении автоматчика и гранатометчика. Автоматчик начинал неприцельный обстрел федеральных войск, вызывая ответный огонь. Снайпер, в свою очередь, определял, откуда стреляют наши солдаты и открывал огонь по ним. Наконец, гранатометчик, под шум боя, старался поразить технику. Вскоре после того, как эта тактика вскрылась, российские снайперы придумали и применили способ противодействия. Он был прост: когда боевик-автоматчик начинает стрелять, наш снайпер старается его обнаружить, но ликвидировать не спешит. Наоборот, он ждет, когда чеченский снайпер или гранатометчик откроет огонь и обнаружит себя. Дальнейшие действия были делом техники.
В ходе обеих войн в Чечне остро проявились недостатки имеющейся системы. События конца восьмидесятых и начала девяностых серьезно попортили состояние отечественных вооруженных сил, вследствие чего ухудшилось не только снабжение, но и подготовка. Кроме того, ярко проявилась надобность в подготовке специально обученных снайперов, которые по своим навыкам превосходили бы простых ребят из пехоты с СВД – именно профессионалы могли бы решать те задачи, с которыми пехотные снайперы могут не справиться. Однако на создание новой системы подготовки снайперов требовалось время и поэтому особо сложные задания чаще всего поручались снайперам спецподразделений МВД и Минобороны. Так, в сентябре 1999 года произошел характерный для работы таких бойцов случай. Командование приняло решение взять села Карамахи и Чабанмахи. Три отряда спецназа были отправлены штурмовать их, а четвертый – московскую «Русь» – послали брать близлежащую гору Чабан, дабы оттуда поддерживать действия других групп. Отряд «Русь» прекрасно справился с захватом и зачисткой вершин горы Чабан, после чего капитально окопался и приступил к поддержке других подразделений. Позиции были очень удобными, ведь с них деревня Чабанмахи просматривалась самым прекрасным образом. Второй отряд спецназа начал штурм поселения. Продвижение по нему было небыстрым, но методичным и уверенным. Однако на одном из подходов к селу боевики успели подготовить полноценный опорный пункт, защищенный бетонными конструкциями. Кроме автоматчиков и пулеметчиков в этом пункте находился и снайпер. Как потом выяснится, у него была винтовка заграничного производства. Наступление спецназа затормозилось. Несколько раз бойцы вызывали артиллерию и несколько раз обстрел не давал почти никакого толку – боевики пережидали его в бетонированном подвале, после чего снова поднимались наверх и продолжали обороняться. Командиры спецназа приняли решение приостановить наступление и обратиться за помощью к «Руси». Со стороны последней основную работу проделал некий прапорщик Н. (по понятным причинам его имя в открытых источниках никогда не называлось). Он нашел наиболее подходящее место на горе, откуда было бы удобнее вести обстрел опорного пункта боевиков. Тем не менее, выбирать ему пришлось из плохого и очень плохого: дело в том, что прапорщик Н. был вооружен винтовкой СВД, а от его лежки до чеченских позиций было достаточно большое расстояние – без малого километр. Это почти предельная дистанция для снайперской винтовки Драгунова, а ведь помимо дальности еще были трудные горные условия с изменчивым ветром и неудобное взаимное расположение опорного пункта и позиции снайпера: прапорщику Н. пришлось бы стрелять «под себя». Задача была не из легких, поэтому операция по ликвидации боевиков растянулась на два дня.
В первый день после подготовки позиции Н. произвел несколько пробных выстрелов. Ему помогал его товарищ по отряду, некий К. Снайпер собрал всю необходимую информацию по отклонениям пуль и отправился делать расчеты. Чеченские боевики не могли понять, откуда по ним стреляют, поэтому стали нервничать. Это могло грозить раскрытием позиции российского снайпера, но, к счастью для федеральных войск и несчастью для самих боевиков, чеченцы никого не обнаружили и не заметили. На следующий день, с рассветом, Н. снова выдвинулся на позицию, а в качестве корректировщика взял с собой командира взвода, некоего З. Условия для стрельбы снова были далеко не лучшими: к большой дальности добавились высокая влажность горного утра и сильный боковой ветер. Н. снова сделал несколько выстрелов и понял, как именно следует целиться в боевиков. Кроме того, Н. наблюдал за перемещениями противника внутри постройки. Оказалось, что они бегают словно по рельсам – каждый боевик перемещался по одной и той же «траектории». Это в итоге обошлось им слишком дорого. Первый выстрел в появившегося в прицеле боевика оказался неточным. Второй тоже не дал результатов. К счастью, чеченцы подумали, что эти пули летят со стороны штурмующих спецназовцев, поэтому они не прятались от снайпера. Наконец, третий выстрел оказался точным. По-видимому, потери боевиков из этого опорного пункта были крайне незначительными, поэтому они сильно перепугались и стали перемещаться внутри постройки гораздо аккуратней. Но они не знали, что даже так прапорщик Н. их прекрасно видел. Через несколько минут и этих двоих боевиков не стало. Вся история с тем опорным пунктом закончилась выстрелом из гранатомета СПГ-9. Спецназовцы «для закрепления эффекта» выпустили по бетонному сооружению всего одну гранату, которая и довершила дело. По утверждению непосредственного командира снайпера Н., последний сделал для операции больше, чем вся артиллерия. Показательный случай.
За рубежом
Вероятный противник Советского Союза – США – до определенного времени не обращал внимания на старую новую воинскую специальность. Поэтому, например, в ходе Вьетнамской войны для усиления пехотных подразделений им на время операции придавались профессиональные снайперы. Однако со временем пришло понимание, что стрелка «особой меткости» можно было бы ввести и в штатный состав подразделения. В итоге ситуация с пехотными снайперами в американских вооруженных силах на данный момент выглядит так: при каждой дивизии имеется собственная школа снайперов, в которую несколько раз в год набираются новые курсанты из числа военнослужащих. За 11 недель их обучают тому необходимому минимуму знаний и умений, которым должен владеть designated marksman (DM). Закончив обучение и пройдя экзамены, новоиспеченные «назначенные снайперами» возвращаются в свои родные подразделения. Численность пехотных снайперов в разных родах войск различается. Так, в каждом батальоне морской пехоты должно быть восемь человек со снайперской подготовкой, а в мотопехоте – по двое на роту.
Боевая работа американских designatet marksmen от работы советских и российских снайперов отличается мало. Это обусловлено тем фактом, что на «назначенного снайпером» возлагаются задачи поддержки своего подразделения и увеличения радиуса эффективного огня. Иногда, правда, DM приходится бороться со снайперами противника, но чаще всего они участвуют в бою наравне и плечом к плечу со всеми. Возможно, именно поэтому никто из американских пехотных снайперов до сих пор не добился широкой известности подобно Карлосу Хэскоку.
Как и США, Израиль до поры до времени не уделял должного внимания подготовке снайперов для пехотных подразделений. Но в первой половине девяностых окончательно назрела надобность в переменах. Поднявшие голову палестинские террористы усложнили жизнь ЦАХАЛа и показали, что текущая израильская доктрина ведения войн мало подходит для существующей обстановки. По этой причине довольно быстро была создана полноценная структура армейских снайперов. Исходя из потребностей армии, снайперы были разделены на две основные группы:
- калаим. Эти бойцы вооружены снайперскими версиями оружия семейства M16 и входят в состав пехотных взводов. Подчиняются командиру взвода. Задачи снайперов-калаим полностью совпадают с задачами пехотных снайперов советского образца;
- цалафим. Имеют более серьезное оружие, позволяющее уничтожать цели на дальностях до полутора километров. Стрелки-цалафим входят в состав штурмовых подразделений, а также подразделений огневой поддержки батальонов. При необходимости цалафим могут придаваться в прямое подчинение командиров батальонов.
Интересно, что на подготовку снайперов обеих категорий уходят считанные недели: основной курс боец проходит всего за месяц, после чего время от времени проходит двухнедельные курсы повышения квалификации. К сожалению, военные Земли обетованной стараются не распространяться о подробностях боевой работы своих снайперов. Однако из «предназначений» стрелков-калаим и стрелков-цалафим, а также из особенностей военных операций на Ближнем Востоке можно вынести определенные выводы и суждения.
Помимо США и Израиля советскую идею «переняли» и по-своему переосмыслили в Великобритании, в Австралии и некоторых других странах. Также опыт подготовки и использования пехотных снайперов после развала Советского Союза остался в бывших союзных республиках.
Перспективы развития
В прошлом году в российском министерстве обороны пришли к выводу, что имеющийся подход к снайперам стрелковых подразделений не соответствует требованиям времени. Поэтому еще летом 2011-го при бригадах были созданы отдельные снайперские роты, а в декабре во всех военных округах открылись школы снайперов. Известно, что в составе снайперских рот будут взводы двух типов, стрелковые и специальные. В некоторой мере это разделение напоминает израильский подход: стрелковые взводы снайперов похожи на калаим, а специальные – на цалафим. Будут ли снайперы отдельных рот соответствовать определению «пехотного снайпера», пока еще неясно. Но соответствие современным условиям все-таки стоит отказа от старых наработок. Главное, чтобы у наших подразделений по-прежнему была своя собственная длинная рука.
В пятидесятых годах прошлого века, когда еще была свежа память о недавней Мировой войне, у советских военачальников появилась весьма оригинальная идея. На всех фронтах Второй Мировой на протяжении всей войны с большой эффективностью работали снайперы. Один такой боец, имеющий соответствующую подготовку, мог сильно спутать карты гораздо большему числу противников. Вот и решили в Советском Союзе начать подготовку огромного количества снайперов, которые, по задумке авторов идеи, должны были быть в каждом подразделении, начиная от взвода или даже отделения. Возможно, рождению этой идеи поспособствовал опыт пулеметов – в Первую Мировую они были исключительно станковыми, зато уже в период Интербеллума появилась возможность включить ручные пулеметы в состав пехотных подразделений. Вот и снайперов, которые ранее были «штучными» бойцами, решили сделать массовым явлением для усиления небольших подразделений. За рубежом, в свою очередь, стали двигать снайперское дело в сторону максимальной профессионализации этой специальности. В результате в войсках окончательно закрепятся снайперские пары и другие признаки «настоящего» снайпера.
Вернемся к советскому нововведению. Логика советского военного руководства была проста: специально подготовленное оружие позволяет снайперу с большим успехом уничтожать цели на тех расстояниях, на каких «стандартное» пехотное вооружение становится малоэффективным или даже бессильным. Кроме того, в обязанности снайпера при отделении входило быстрое и относительно скрытное уничтожение важных целей, таких как расчеты пулеметов, противотанковых ракет гранатометчиков и т.д. Иными словами, новый «вид» снайперов должен был выполнять те же функции, что и остальные бойцы подразделения, но с некоторой поправкой на иное оружие. Наконец, снайпер, «снимая» свои цели, должен вносить во вражеские ряды смятение и провоцировать панику. Помимо непосредственно огневых задач снайпер мотострелкового или воздушно-десантного подразделения также был обязан наблюдать за полем боя и помогать своим боевым товарищам в обнаружении особо важных целей, а также при надобности осуществлять корректировку огня других родов войск. Относительно необходимого количества снайперов в небольших подразделениях некоторое время шли споры. В итоге остановились на одном снайпере в каждом отделении.
Специальный термин для обновленной специальности снайпера изначально не предусматривался, но спустя определенное время развитие снайпинга и доступ к зарубежному опыту потребовал выделить для советского нововведения собственное обозначение. В итоге снайперов, являющихся полноценными членами мотострелковых или десантных подразделений, стали называть пехотными, войсковыми или армейскими. Через несколько лет после советского переосмысления снайперского искусства аналогичные воззрения стали появляться и за рубежом. Так, например, в Соединенных штатах пехотные снайперы именуются термином designated marksman (дословно, «назначенный снайпером»). Примечательно, что в американском названии оригинально отражена суть набора бойцов для такой работы. Это зачастую является поводом для обидных шуток, мол, есть настоящие снайперы, а есть назначенные.
При проработке облика новой воинской специальности советские военные умы столкнулись с несколькими сложными проблемами. Во-первых, оснащение относительно небольших подразделений снайперами требовало их большого количества, а во-вторых, было нужно новое оружие. С первым вопросом разобраться относительно просто – достаточно отбирать будущих снайперов из призванных на службу солдат и отправлять их на обучение. Как и ранее, будущих снайперов рекомендовалось выбирать из тех, кто до службы в армии занимался спортивной стрельбой или имеет охотничьи навыки. Также следовало принимать во внимание результаты, показанные бойцами на учебных стрельбах. Что интересно, последний момент впоследствии породил мнение о «неполноценности» армейского снайпера советского образца. Дескать, взяли того, кто лучше всех справился с «Калашниковым» и дали ему снайперскую винтовку. Однако такое высказывание справедливо исключительно в отношении тех «отцов-командиров», которые уделили недостаточно внимания правильному выбору будущих снайперов.
Куда большие сложности были с оружием для старой новой специальности бойца. На протяжении всей Великой Отечественной войны и несколько лет после нее основным оружием советских снайперов была винтовка Мосина образца 1891/30 года, оснащенная оптическим прицелом. Однако она уже не устраивала военных. Проведя анализ текущих воззрений на общевойсковой бой, Главное ракетно-артиллерийское управление Генштаба СССР в 1958 году объявило конкурс по созданию нового снайперского оружия. Современные на тот момент требования были в некоторой мере противоречивыми. С одной стороны, новая винтовка должна была иметь эффективную дальность огня не менее 700 метров, а с другой, требовалось сделать надежную и неприхотливую конструкцию. Кроме того, наиболее перспективным путем развитием снайперской винтовки посчитали самозарядную схему. В качестве боеприпаса для новой винтовки был выбран патрон 7,62х54R. Промежуточный 7,62-мм образца 43-го года для стрельбы на те дистанции, для которой создавалось оружие, не годился. Наконец, к новому оружию предъявлялись беспрецедентные требования по кучности боя.
Из технического задания от 58-го года можно сделать вывод, что перед конструкторами стояла очень сложная задача. Тем не менее, сразу три группы инженеров взялись за работу. Две из них возглавляли знаменитые к тому времени конструкторы А.С. Константинов и С.Г. Симонов. Третьей руководил менее известный конструктор спортивного оружия Е.Ф. Драгунов. По результатам пяти лет работ, испытаний и многочисленных бессонных ночей, победителем конкурса была признана Снайперская винтовка Драгунова, получившая название СВД и принятая на вооружение в 1963 году. С конкурсом по созданию оружия было связано множество интересных историй, но они не являются предметом нашего рассказа. Одновременно с новой винтовкой создавался и специальный патрон. Однако к 63-му году его не доделали и разработка боеприпаса была продолжена. Все закончилось тем, что в 1967 году на вооружение приняли патрон 7Н1, отличавшийся от старых версий 7,62х54R новой пулей и более точным исполнением. Еще позже, в начале 90-х был создан новый патрон с улучшенным пробивным действием под названием 7Н14.
Новая специальность в бою
Именно принятие на вооружение винтовки СВД зачастую считается началом современного пехотного снайпинга. С тех пор наша страна успела поучаствовать в нескольких войнах, где пехотные снайперы принимали самое активное участие. Их боевая работа в целом была однообразной: поиск и уничтожение тех целей, с которыми не могут справиться другие стрелки. Поэтому, например, в Афганистане основные действия снайперов почти не менялись в ходе войны. Таким образом, в наступательных операциях снайперы занимали позицию и поддерживали свое подразделение огнем. В оборонительных боях, соответственно, снайперы работали так же, но с учетом особенностей обороны. Подобное было и с засадами. Если колонна Ограниченного контингента попадала под обстрел, то снайперы занимали наиболее удобную, в зависимости от обстановки, позицию и помогали своему подразделению, уничтожая пулеметчиков и гранатометчиков. Если же требовалось устроить засаду, то советские снайперы занимались целенаправленным отстрелом противников.
Как уже говорилось, работа пехотного снайпера ввиду ее концепции является достаточно однообразной. Куда большей «оригинальности» потребовала война в Чечне. Дело в том, что с началом войны в руках боевиков оказалось более пятисот винтовок СВД, не считая снайперского оружия других моделей, «импортированных» из третьих стран. Поэтому чеченские сепаратисты стали активно использовать тактику диверсионного снайпинга. Как следствие, снайперам федеральных сил пришлось осваивать еще и контрснайперское дело. Экстренное обучение сложным навыкам в боевых условиях само по себе дело непростое. К тому же очень сильно мешала использовавшаяся чеченцами тактика. Уже к штурму Грозного в 95-м году они придумали новый способ работы снайперов-диверсантов. Боевик со снайперской винтовкой выдвигался на позицию не в одиночку, а в сопровождении автоматчика и гранатометчика. Автоматчик начинал неприцельный обстрел федеральных войск, вызывая ответный огонь. Снайпер, в свою очередь, определял, откуда стреляют наши солдаты и открывал огонь по ним. Наконец, гранатометчик, под шум боя, старался поразить технику. Вскоре после того, как эта тактика вскрылась, российские снайперы придумали и применили способ противодействия. Он был прост: когда боевик-автоматчик начинает стрелять, наш снайпер старается его обнаружить, но ликвидировать не спешит. Наоборот, он ждет, когда чеченский снайпер или гранатометчик откроет огонь и обнаружит себя. Дальнейшие действия были делом техники.
В ходе обеих войн в Чечне остро проявились недостатки имеющейся системы. События конца восьмидесятых и начала девяностых серьезно попортили состояние отечественных вооруженных сил, вследствие чего ухудшилось не только снабжение, но и подготовка. Кроме того, ярко проявилась надобность в подготовке специально обученных снайперов, которые по своим навыкам превосходили бы простых ребят из пехоты с СВД – именно профессионалы могли бы решать те задачи, с которыми пехотные снайперы могут не справиться. Однако на создание новой системы подготовки снайперов требовалось время и поэтому особо сложные задания чаще всего поручались снайперам спецподразделений МВД и Минобороны. Так, в сентябре 1999 года произошел характерный для работы таких бойцов случай. Командование приняло решение взять села Карамахи и Чабанмахи. Три отряда спецназа были отправлены штурмовать их, а четвертый – московскую «Русь» – послали брать близлежащую гору Чабан, дабы оттуда поддерживать действия других групп. Отряд «Русь» прекрасно справился с захватом и зачисткой вершин горы Чабан, после чего капитально окопался и приступил к поддержке других подразделений. Позиции были очень удобными, ведь с них деревня Чабанмахи просматривалась самым прекрасным образом. Второй отряд спецназа начал штурм поселения. Продвижение по нему было небыстрым, но методичным и уверенным. Однако на одном из подходов к селу боевики успели подготовить полноценный опорный пункт, защищенный бетонными конструкциями. Кроме автоматчиков и пулеметчиков в этом пункте находился и снайпер. Как потом выяснится, у него была винтовка заграничного производства. Наступление спецназа затормозилось. Несколько раз бойцы вызывали артиллерию и несколько раз обстрел не давал почти никакого толку – боевики пережидали его в бетонированном подвале, после чего снова поднимались наверх и продолжали обороняться. Командиры спецназа приняли решение приостановить наступление и обратиться за помощью к «Руси». Со стороны последней основную работу проделал некий прапорщик Н. (по понятным причинам его имя в открытых источниках никогда не называлось). Он нашел наиболее подходящее место на горе, откуда было бы удобнее вести обстрел опорного пункта боевиков. Тем не менее, выбирать ему пришлось из плохого и очень плохого: дело в том, что прапорщик Н. был вооружен винтовкой СВД, а от его лежки до чеченских позиций было достаточно большое расстояние – без малого километр. Это почти предельная дистанция для снайперской винтовки Драгунова, а ведь помимо дальности еще были трудные горные условия с изменчивым ветром и неудобное взаимное расположение опорного пункта и позиции снайпера: прапорщику Н. пришлось бы стрелять «под себя». Задача была не из легких, поэтому операция по ликвидации боевиков растянулась на два дня.
В первый день после подготовки позиции Н. произвел несколько пробных выстрелов. Ему помогал его товарищ по отряду, некий К. Снайпер собрал всю необходимую информацию по отклонениям пуль и отправился делать расчеты. Чеченские боевики не могли понять, откуда по ним стреляют, поэтому стали нервничать. Это могло грозить раскрытием позиции российского снайпера, но, к счастью для федеральных войск и несчастью для самих боевиков, чеченцы никого не обнаружили и не заметили. На следующий день, с рассветом, Н. снова выдвинулся на позицию, а в качестве корректировщика взял с собой командира взвода, некоего З. Условия для стрельбы снова были далеко не лучшими: к большой дальности добавились высокая влажность горного утра и сильный боковой ветер. Н. снова сделал несколько выстрелов и понял, как именно следует целиться в боевиков. Кроме того, Н. наблюдал за перемещениями противника внутри постройки. Оказалось, что они бегают словно по рельсам – каждый боевик перемещался по одной и той же «траектории». Это в итоге обошлось им слишком дорого. Первый выстрел в появившегося в прицеле боевика оказался неточным. Второй тоже не дал результатов. К счастью, чеченцы подумали, что эти пули летят со стороны штурмующих спецназовцев, поэтому они не прятались от снайпера. Наконец, третий выстрел оказался точным. По-видимому, потери боевиков из этого опорного пункта были крайне незначительными, поэтому они сильно перепугались и стали перемещаться внутри постройки гораздо аккуратней. Но они не знали, что даже так прапорщик Н. их прекрасно видел. Через несколько минут и этих двоих боевиков не стало. Вся история с тем опорным пунктом закончилась выстрелом из гранатомета СПГ-9. Спецназовцы «для закрепления эффекта» выпустили по бетонному сооружению всего одну гранату, которая и довершила дело. По утверждению непосредственного командира снайпера Н., последний сделал для операции больше, чем вся артиллерия. Показательный случай.
За рубежом
Вероятный противник Советского Союза – США – до определенного времени не обращал внимания на старую новую воинскую специальность. Поэтому, например, в ходе Вьетнамской войны для усиления пехотных подразделений им на время операции придавались профессиональные снайперы. Однако со временем пришло понимание, что стрелка «особой меткости» можно было бы ввести и в штатный состав подразделения. В итоге ситуация с пехотными снайперами в американских вооруженных силах на данный момент выглядит так: при каждой дивизии имеется собственная школа снайперов, в которую несколько раз в год набираются новые курсанты из числа военнослужащих. За 11 недель их обучают тому необходимому минимуму знаний и умений, которым должен владеть designated marksman (DM). Закончив обучение и пройдя экзамены, новоиспеченные «назначенные снайперами» возвращаются в свои родные подразделения. Численность пехотных снайперов в разных родах войск различается. Так, в каждом батальоне морской пехоты должно быть восемь человек со снайперской подготовкой, а в мотопехоте – по двое на роту.
Боевая работа американских designatet marksmen от работы советских и российских снайперов отличается мало. Это обусловлено тем фактом, что на «назначенного снайпером» возлагаются задачи поддержки своего подразделения и увеличения радиуса эффективного огня. Иногда, правда, DM приходится бороться со снайперами противника, но чаще всего они участвуют в бою наравне и плечом к плечу со всеми. Возможно, именно поэтому никто из американских пехотных снайперов до сих пор не добился широкой известности подобно Карлосу Хэскоку.
Как и США, Израиль до поры до времени не уделял должного внимания подготовке снайперов для пехотных подразделений. Но в первой половине девяностых окончательно назрела надобность в переменах. Поднявшие голову палестинские террористы усложнили жизнь ЦАХАЛа и показали, что текущая израильская доктрина ведения войн мало подходит для существующей обстановки. По этой причине довольно быстро была создана полноценная структура армейских снайперов. Исходя из потребностей армии, снайперы были разделены на две основные группы:
- калаим. Эти бойцы вооружены снайперскими версиями оружия семейства M16 и входят в состав пехотных взводов. Подчиняются командиру взвода. Задачи снайперов-калаим полностью совпадают с задачами пехотных снайперов советского образца;
- цалафим. Имеют более серьезное оружие, позволяющее уничтожать цели на дальностях до полутора километров. Стрелки-цалафим входят в состав штурмовых подразделений, а также подразделений огневой поддержки батальонов. При необходимости цалафим могут придаваться в прямое подчинение командиров батальонов.
Интересно, что на подготовку снайперов обеих категорий уходят считанные недели: основной курс боец проходит всего за месяц, после чего время от времени проходит двухнедельные курсы повышения квалификации. К сожалению, военные Земли обетованной стараются не распространяться о подробностях боевой работы своих снайперов. Однако из «предназначений» стрелков-калаим и стрелков-цалафим, а также из особенностей военных операций на Ближнем Востоке можно вынести определенные выводы и суждения.
Помимо США и Израиля советскую идею «переняли» и по-своему переосмыслили в Великобритании, в Австралии и некоторых других странах. Также опыт подготовки и использования пехотных снайперов после развала Советского Союза остался в бывших союзных республиках.
Перспективы развития
В прошлом году в российском министерстве обороны пришли к выводу, что имеющийся подход к снайперам стрелковых подразделений не соответствует требованиям времени. Поэтому еще летом 2011-го при бригадах были созданы отдельные снайперские роты, а в декабре во всех военных округах открылись школы снайперов. Известно, что в составе снайперских рот будут взводы двух типов, стрелковые и специальные. В некоторой мере это разделение напоминает израильский подход: стрелковые взводы снайперов похожи на калаим, а специальные – на цалафим. Будут ли снайперы отдельных рот соответствовать определению «пехотного снайпера», пока еще неясно. Но соответствие современным условиям все-таки стоит отказа от старых наработок. Главное, чтобы у наших подразделений по-прежнему была своя собственная длинная рука.
Информация