Заявление экс-главкома ВКС вскрыло системные проблемы боевой авиации
Резкая критика в адрес производителей российских вертолетов прозвучала из уст не кого-нибудь, а бывшего главкома ВКС, а ныне главы сенатского комитета по обороне. «Ничего летчик не видит, ничего летчик не слышит», – описывает Виктор Бондарев проблемы с авионикой вертолета Ми-28. И это, похоже, только верхушка айсберга. Проблема касается не только боевых вертолетов.
Глава сенатского комитета по обороне и безопасности, экс-главком ВКС Виктор Бондарев сообщил, что российская «оборонка» исправила ряд изъянов вертолета Ми-28 «Ночной охотник», но электроника там осталась «провальной».
«Ничего летчик не видит, ничего летчик не слышит. Эти очки, которые надевают, пилоты называют «смерть пилотам». Небо безоблачное – все нормально, а если какая дымочка – три дня с красными глазами ходят», – заявил Бондарев. Он рассказал об этом на заседании по законодательному обеспечению работы ОПК. По словам экс-главкома, Минобороны недостаточно финансирует конструкторские разработки.
С Ми-28 уже происходили трагические инциденты. Один из них был связан с полетом ночью в боевых условиях. В ночь на 12 апреля 2016 года в сирийской провинции Хомс потерпел катастрофу Ми-28Н, оба пилота погибли. После расследования выяснилось, что к трагедии привела ошибка экипажа, пилотировавшего машину с использованием нашлемных приборов ночного видения. Могла ли ошибка крайне опытного экипажа быть связанной с особенностями приборов ночного видения, не сообщалось.
«Можно сказать, я стоял у истоков этой проблемы, когда в Афганистане только появился предшественник этой машины – вертолет Ми-24. Он создавался как воздушная боевая машина пехоты: и вооружен, и десант возит», – пояснил газете ВЗГЛЯД генерал-майор Александр Цалко, ветеран войны в Афганистане и бывший замкомандующего ВВС Прибалтийского военного округа СССР по армейской авиации.
«В реальности же получилось не «и – и», а «или – или». С десантом, но без оружия. Или с оружием, но без десанта. Из-за десанта габариты были увеличены, а габариты – это вес. В итоге мы в Афганистане ближе к середине 80-х попросили перекомпоновать Ми-24, а также убрать грузовую кабину. Так он стал бы где-то на тонну легче, и это уже был бы хороший вертолет огневой поддержки. Так и появился к концу 80-х вертолет Ми-28», – пояснил Цалко.
«Когда первые летчики переучились на этот вертолет, впечатления были очень разные, – добавил Цалко. – Были там недостатки, которые всегда бывают вначале. В процессе освоения их убирали. Но в это время вышла другая машина – Ка-50, она была существенно лучше Ми-28. Потому что Ми-28 – это просто Ми-24, перекомпонованный в конце 1980-х годов».
В пресс-службе концерна «КРЭТ», выпускающего электронику, на которую пожаловался Бондарев, не смогли предоставить газете ВЗГЛЯД оперативный комментарий.
Летчик-испытатель, Герой России Магомед Толбоев в эфире НСН возложил ответственность за проблемы с электроникой «Ночного охотника» на подрядчиков. Проблемы, по его версии, могли возникнуть из-за того, что определенные компании смогли пролоббировать свою технику, хотя она и далека от идеала.
«Трассирующие летят и метровые факелы от пулеметов»
Другой вертолетчик, также ветеран войны в Афганистане, на условиях анонимности рассказал газете ВЗГЛЯД, что больше всего глаза у пилотов устают не от «дымки», а от вспышек разрывов во время ночных боев. И речь идет о тех самых очках, о которых упоминал бывший главком ВКС.
«Главная проблема этих очков – отсутствие защиты от ярких вспышек. Ты в них смотришь, как на сварку. Бондарев говорит о трудностях в использовании очков в сложных метеоусловиях, но это еще не так критично, как применение очков во время боя.
– пояснил собеседник.
«Даже в мирное время, если посмотреть через эти очки ночью на населенный пункт – все, приплыли. Нужно что-то придумать, чтобы источники вспышек гасились, а рассеянный ночной свет, наоборот, усиливался. Порог чувствительности внизу должен быть выше, а для верхнего уровня – ниже. Но промышленность, к сожалению, к просьбам летчиков не всегда хорошо относится», – посетовал эксперт.
«В Афганистане мы заметили, что духи ходят с прекрасными биноклями ночного видения. Мы захватили эти бинокли как трофеи и пользовались ими. Несколько штук я брал с собой в полет. И вот в Торжке, в научно-исследовательском авиацентре сделали оборудование весом килограмм триста для полетов ночью. Вместо пулеметов на нос вертолета прицепили бандуру весом больше, чем пулемет, а экран – как у iPad. Я слетал разок с этим оборудованием – убиться можно!» – рассказал источник.
«Зато я им показал трофейные бинокли, и говорю: сделайте такие же. Они сделали, даже немножко лучше. Их даже не пришлось больше держать в руках – бинокли подцепили на защитный шлем: берешь сверху, опускаешь, и они уже перед тобой», – добавил источник.
«Но чтобы пилотировать в этих очках, необходимо иную делать кабину, ночную. Нужно видеть, как работают приборы. Но с этим оборудованием, тем не менее, можно было летать. В итоге модернизированные бинокли назвали очками, но глаза от них по-прежнему быстро устают», – пояснил эксперт.
В Сирии наши пилоты тоже воюют в неудобных кабинах
Коллеги Бондарева по военной авиации недоумевают, почему он заговорил об этой проблеме публично только теперь, став сенатором. Ведь не может быть, чтобы он не знал об этой же проблеме, работая на посту главкома ВКС. Проблема с эргономикой кабин и системами управления оружием, по признанию летчиков, далеко не нова.
«Все видят сообщения о регулярном боевом применении самолетов Ту-22М3 в Сирии, – напомнил газете ВЗГЛЯД еще один высокопоставленный источник в ВВС РФ.
По его словам, летчики проводят в этих креслах по несколько часов и испытывают после возвращения проблемы даже с тем, чтобы просто выбраться из кабины – настолько затекает спина.
«Самолет построен несколько десятилетий назад, все это время промышленность попросту игнорировала жалобы военных на крайне неудобные условия обитаемости и эргономики. Самолет многократно модернизировался и улучшался, но улучшалось в нем что угодно, но только не то, что касается непосредственно комфорта летчика и удобства управления самолетом», – сказал источник газеты ВЗГЛЯД. Он добавил, что проблема имеет системный характер и коренится как в психологии военных, так и в отсутствии нормальной обратной связи с ОПК.
«Во-первых, многие даже высокопоставленные военные боятся критиковать и начальство, и машины, в которых им приходится работать, по принципу «как бы чего не вышло», – говорит источник. – Во-вторых – и это, возможно, главное – полностью отсутствует площадка, где представители армии и промышленности могли бы обсуждать эксплуатацию техники. Нет ни какого-либо форума, ни специальных совещаний, нет никакого системного механизма, позволяющего военным передать представителям завода-производителя свои замечания».
Глава сенатского комитета по обороне и безопасности, экс-главком ВКС Виктор Бондарев сообщил, что российская «оборонка» исправила ряд изъянов вертолета Ми-28 «Ночной охотник», но электроника там осталась «провальной».
«Ничего летчик не видит, ничего летчик не слышит. Эти очки, которые надевают, пилоты называют «смерть пилотам». Небо безоблачное – все нормально, а если какая дымочка – три дня с красными глазами ходят», – заявил Бондарев. Он рассказал об этом на заседании по законодательному обеспечению работы ОПК. По словам экс-главкома, Минобороны недостаточно финансирует конструкторские разработки.
С Ми-28 уже происходили трагические инциденты. Один из них был связан с полетом ночью в боевых условиях. В ночь на 12 апреля 2016 года в сирийской провинции Хомс потерпел катастрофу Ми-28Н, оба пилота погибли. После расследования выяснилось, что к трагедии привела ошибка экипажа, пилотировавшего машину с использованием нашлемных приборов ночного видения. Могла ли ошибка крайне опытного экипажа быть связанной с особенностями приборов ночного видения, не сообщалось.
«Можно сказать, я стоял у истоков этой проблемы, когда в Афганистане только появился предшественник этой машины – вертолет Ми-24. Он создавался как воздушная боевая машина пехоты: и вооружен, и десант возит», – пояснил газете ВЗГЛЯД генерал-майор Александр Цалко, ветеран войны в Афганистане и бывший замкомандующего ВВС Прибалтийского военного округа СССР по армейской авиации.
«В реальности же получилось не «и – и», а «или – или». С десантом, но без оружия. Или с оружием, но без десанта. Из-за десанта габариты были увеличены, а габариты – это вес. В итоге мы в Афганистане ближе к середине 80-х попросили перекомпоновать Ми-24, а также убрать грузовую кабину. Так он стал бы где-то на тонну легче, и это уже был бы хороший вертолет огневой поддержки. Так и появился к концу 80-х вертолет Ми-28», – пояснил Цалко.
«Когда первые летчики переучились на этот вертолет, впечатления были очень разные, – добавил Цалко. – Были там недостатки, которые всегда бывают вначале. В процессе освоения их убирали. Но в это время вышла другая машина – Ка-50, она была существенно лучше Ми-28. Потому что Ми-28 – это просто Ми-24, перекомпонованный в конце 1980-х годов».
В пресс-службе концерна «КРЭТ», выпускающего электронику, на которую пожаловался Бондарев, не смогли предоставить газете ВЗГЛЯД оперативный комментарий.
Летчик-испытатель, Герой России Магомед Толбоев в эфире НСН возложил ответственность за проблемы с электроникой «Ночного охотника» на подрядчиков. Проблемы, по его версии, могли возникнуть из-за того, что определенные компании смогли пролоббировать свою технику, хотя она и далека от идеала.
«Трассирующие летят и метровые факелы от пулеметов»
Другой вертолетчик, также ветеран войны в Афганистане, на условиях анонимности рассказал газете ВЗГЛЯД, что больше всего глаза у пилотов устают не от «дымки», а от вспышек разрывов во время ночных боев. И речь идет о тех самых очках, о которых упоминал бывший главком ВКС.
«Главная проблема этих очков – отсутствие защиты от ярких вспышек. Ты в них смотришь, как на сварку. Бондарев говорит о трудностях в использовании очков в сложных метеоусловиях, но это еще не так критично, как применение очков во время боя.
Пороховые газы от ракет, конечно же, светятся. И вот в бою ты стреляешь, свои стреляют, противник стреляет, трассирующие летят и метровые факелы от пулеметов – кругом одна сплошная вспышка, и от этого очень устают глаза,
– пояснил собеседник.
«Даже в мирное время, если посмотреть через эти очки ночью на населенный пункт – все, приплыли. Нужно что-то придумать, чтобы источники вспышек гасились, а рассеянный ночной свет, наоборот, усиливался. Порог чувствительности внизу должен быть выше, а для верхнего уровня – ниже. Но промышленность, к сожалению, к просьбам летчиков не всегда хорошо относится», – посетовал эксперт.
«В Афганистане мы заметили, что духи ходят с прекрасными биноклями ночного видения. Мы захватили эти бинокли как трофеи и пользовались ими. Несколько штук я брал с собой в полет. И вот в Торжке, в научно-исследовательском авиацентре сделали оборудование весом килограмм триста для полетов ночью. Вместо пулеметов на нос вертолета прицепили бандуру весом больше, чем пулемет, а экран – как у iPad. Я слетал разок с этим оборудованием – убиться можно!» – рассказал источник.
«Зато я им показал трофейные бинокли, и говорю: сделайте такие же. Они сделали, даже немножко лучше. Их даже не пришлось больше держать в руках – бинокли подцепили на защитный шлем: берешь сверху, опускаешь, и они уже перед тобой», – добавил источник.
«Но чтобы пилотировать в этих очках, необходимо иную делать кабину, ночную. Нужно видеть, как работают приборы. Но с этим оборудованием, тем не менее, можно было летать. В итоге модернизированные бинокли назвали очками, но глаза от них по-прежнему быстро устают», – пояснил эксперт.
В Сирии наши пилоты тоже воюют в неудобных кабинах
Коллеги Бондарева по военной авиации недоумевают, почему он заговорил об этой проблеме публично только теперь, став сенатором. Ведь не может быть, чтобы он не знал об этой же проблеме, работая на посту главкома ВКС. Проблема с эргономикой кабин и системами управления оружием, по признанию летчиков, далеко не нова.
«Все видят сообщения о регулярном боевом применении самолетов Ту-22М3 в Сирии, – напомнил газете ВЗГЛЯД еще один высокопоставленный источник в ВВС РФ.
– Но никто, кроме специалистов, не знает, в каких сложнейших условиях работают летчики в этих Ту-22М3, насколько неудобно устроено кресло, насколько ограничена в размерах кабина, какие неудобные подголовники – и как это, соответственно, мешает выполнению боевого задания. Речь идет не только об условиях работы экипажей в кабинах, но и об ошибках и неудобствах в системах управления оружием».
По его словам, летчики проводят в этих креслах по несколько часов и испытывают после возвращения проблемы даже с тем, чтобы просто выбраться из кабины – настолько затекает спина.
«Самолет построен несколько десятилетий назад, все это время промышленность попросту игнорировала жалобы военных на крайне неудобные условия обитаемости и эргономики. Самолет многократно модернизировался и улучшался, но улучшалось в нем что угодно, но только не то, что касается непосредственно комфорта летчика и удобства управления самолетом», – сказал источник газеты ВЗГЛЯД. Он добавил, что проблема имеет системный характер и коренится как в психологии военных, так и в отсутствии нормальной обратной связи с ОПК.
«Во-первых, многие даже высокопоставленные военные боятся критиковать и начальство, и машины, в которых им приходится работать, по принципу «как бы чего не вышло», – говорит источник. – Во-вторых – и это, возможно, главное – полностью отсутствует площадка, где представители армии и промышленности могли бы обсуждать эксплуатацию техники. Нет ни какого-либо форума, ни специальных совещаний, нет никакого системного механизма, позволяющего военным передать представителям завода-производителя свои замечания».
Информация