"Русский солдат всегда держится даже тогда, когда смерть в бою неизбежна"
У русских есть такие качества, которые даже иностранцы никогда не ставят под сомнение. Они формировались столетиями, оборонительными сражениями и героизмом солдат на полях ожесточенных боев. История сотворила из русского человека четкий, полноценный и реалистичный образ опасного противника, образ, разрушить который уже нельзя.
Ошеломительный военный успех России в прошлом должен быть закреплен ее вооруженными силами в настоящем. Поэтому уже более десяти лет наша страна активно наращивает, модернизирует и совершенствует свою оборонительную мощь.
Конечно же, у нашей страны были и поражения. Но даже тогда, например, в период русско-японской войны, противник всегда отмечал отменные качества и абсолютный героизм большинства русских войск.
Двадцатый корпус на полях Первой Мировой войны сумел немыслимым образом удержать наступление сразу 2-х немецких армий. Благодаря стойкости, упорству и череде отечественных побед, немцам не удалось выполнить свой план по окружению «Восточного» фронта. Весь стратегический «Блицкриг» 1915 года закончился для них ничем.
С. Штайнер, очевидец гибели ХХ-го корпуса Русской армии в Августовских лесах, в немецкой газете «Локаль Анцайгер» писал буквально следующее: «Русский солдат выдерживает потери и держится даже тогда, когда смерть является для него отчётливой и неизбежной».
Не раз бывавший в России германский офицер Гейно фон Базедов в 1911 году, говорил: «Русские по своей природе не воинственны, а напротив, вполне миролюбивы…».
Но спустя всего несколько лет, уже соглашался с военным корреспондентом Брандтом, который часто и твердо заявлял: «Миролюбивость России касается только мирных дней и дружественного окружения. Когда страна столкнется с нападающим агрессором, вы не узнаете никого из этих «мирных» людей».
Позже, Р. Брандт так опишет череду произошедших событий:
«Попытка прорваться для 10-й армии была форменным «безумием»! Cолдаты и офицеры ХХ корпуса, расстреляв почти весь боезапас, 15 февраля не отступили, а пошли в последнюю штыковую атаку будучи расстрелянными немецкой артиллерией и пулеметами с нашей стороны. Более 7 тысяч человек погибло в тот день, но разве это безумие? Святое «безумие» — уже геройство. Оно показало русского воина таким, каким мы его знаем со времен Скобелева, штурма Плевны, битв на Кавказе и штурма Варшавы! Русский солдат умеет сражаться чрезвычайно хорошо, он переносит всякие лишения и способен быть стойким, даже если ему неминуемо грозит верная смерть!»
Ф. Энгельс в своем фундаментальном труде «Может ли Европа разоружиться», в свою очередь детально отмечает:
«Русский солдат отличается без сомнений большой храбростью… весь социальный быт приучил его видеть в солидарности единственное средство спасения… Нет никакой возможности рассеять русские батальоны, забудьте про это: чем опаснее враг, тем крепче держатся солдаты друг за друга»…
Мы часто говорим об асах Великой Отечественной войны, но и за тридцать с лишним лет до этого, в 1915 году, военный обозреватель австрийской газеты «Pester Loyd» уже вполне конкретно утверждал:
«Было бы просто смешно говорить с неуважением о русских лётчиках. Безусловно, русские более опасные враги, чем французы и гораздо более хладнокровны. В атаках их, быть может и отсутствует планомерность французов, но в воздухе они непоколебимы и могут переносить большие потери без паники и лишней суеты. Русский лётчик есть и остаётся страшным противником».
Всё это сохранилось и до наших дней.
«Почему мы испытывали такие проблемы, продвигая Восточный фронт?», — переспросил в свое время германский военный историк генерал фон Позек? — «Потому, что русская кавалерия всегда была великолепна. Она никогда не уклонялись от боя верхом и в пешем строю. Часто шла в атаку на наши пулеметы и артиллерию, и делала это даже тогда, когда их атака была обречена на верную гибель. Русские не обращали внимания ни на силу нашего огня, ни на свои потери. Они сражались за каждую пядь земли. И если это не ответ на ваш вопрос, то уж чего же более?»
Потомки немецких солдат, воевавшие уже во Вторую Мировую войну, сполна смогли убедиться в верности заветов своих предков:
«Тот, кто в Великую войну сражался против русских, — писал майор немецкой армии Курт Гессе, — навсегда сохранит в своей душе глубокое уважение к этому противнику. Без крупных технических средств, какие мы имели в своем распоряжении, лишь слабо поддерживаемые собственной артиллерией, должны были они неделями и месяцами выдерживать с нами неравное соперничество. Истекая кровью, они всё равно мужественно сражались. Держали фланг и героически выполняли свой долг».
Часто либералы и представители российской «оппозиции» высмеивают грандиозную победу всего советского народа. Им видится нелепым, что конные русские во Второй мировой бросались на пулеметы и дальнобойные выстрелы вооруженного противника. «Бессмысленно», — доказывали и доказывают они. А вот, что думали об этом, сами немецкие современники:
«341-ый пехотный полк. Мы стояли в расположении, заняв позиции и приготовившись к обороне. Как вдруг, из-за фольварка заметна стала группа неизвестных лошадей. Как-будто бы и вовсе на них не было всадников… Две, четыре, восемь… Всё в большем и большем числе и количестве… Тут вспомнилась мне Восточная Пруссия, где уж приходилось не раз сталкиваться с русскими казаками… я понял всё и закричал:
«Стреляй! Казаки! Казаки! Конная атака!»…И в это же время сам услышал со стороны:
«Они висят на боку лошадей! Огонь! Держись во что бы то ни стало! Кто только мог держать винтовку, не ожидая команды, открыл огонь. Кто стоя, кто с колена, кто лежа. Стреляли даже раненые… Открыли огонь и пулеметы, осыпая атакующих градом пуль…
Всюду — адский шум, ничего не должно было остаться от наступающих… И вдруг, справа и слева, всадники в сомкнутых ранее рядах невероятным образом «растворились» и как-будто рассыпались. Все выглядело, как развязавшийся сноп. Они неслись на нас. В первой линии казаки, повиснувшие по боку лошадей, держащиеся за них как — будто зубами… Можно было уже разглядеть их сарматские лица и острия страшных пик.
Ужас овладел нами как никогда; волосы буквально встали дыбом. Охватившее нас отчаяние подсказывало лишь одно: стрелять!.. Стрелять до последней возможности и как можно дороже продать свои жизни!
Напрасно подавалась офицерами команда «ложись!». Непосредственная близость грозной опасности заставила всех, кто мог, вскочить на ноги и приготовиться к последнему бою… Секунда… И в нескольких шагах от меня казак пробивает пикой моего товарища; я лично видел, как пораженный несколькими пулями русский на коне, упрямо скакал и волок его, до тех пор, пока замертво не упал с собственной лошади!»
Вот так «бесполезность» атак и «ненужный героизм», проповедуемый нашими либералами, оценивался видевшими его вживую немецкими современниками. Таким же видели они и абсурдный миф «о мирной сдаче блокады Сталинграда»…
«Стреляй! Казаки! Казаки! Конная атака!»…И в это же время сам услышал со стороны:
«Они висят на боку лошадей! Огонь! Держись во что бы то ни стало! Кто только мог держать винтовку, не ожидая команды, открыл огонь. Кто стоя, кто с колена, кто лежа. Стреляли даже раненые… Открыли огонь и пулеметы, осыпая атакующих градом пуль…
Всюду — адский шум, ничего не должно было остаться от наступающих… И вдруг, справа и слева, всадники в сомкнутых ранее рядах невероятным образом «растворились» и как-будто рассыпались. Все выглядело, как развязавшийся сноп. Они неслись на нас. В первой линии казаки, повиснувшие по боку лошадей, держащиеся за них как — будто зубами… Можно было уже разглядеть их сарматские лица и острия страшных пик.
Ужас овладел нами как никогда; волосы буквально встали дыбом. Охватившее нас отчаяние подсказывало лишь одно: стрелять!.. Стрелять до последней возможности и как можно дороже продать свои жизни!
Напрасно подавалась офицерами команда «ложись!». Непосредственная близость грозной опасности заставила всех, кто мог, вскочить на ноги и приготовиться к последнему бою… Секунда… И в нескольких шагах от меня казак пробивает пикой моего товарища; я лично видел, как пораженный несколькими пулями русский на коне, упрямо скакал и волок его, до тех пор, пока замертво не упал с собственной лошади!»
Вот так «бесполезность» атак и «ненужный героизм», проповедуемый нашими либералами, оценивался видевшими его вживую немецкими современниками. Таким же видели они и абсурдный миф «о мирной сдаче блокады Сталинграда»…
Даже враги, как выясняется, знают правду, в отличие от наших внутренних «друзей». Правду о том, что:
«Русский солдат всегда держится до последнего. Даже тогда, когда смерть, казалось бы является для него неизбежной…»
Информация