Последняя надежда Германии. Бывший Русский фронт и судьба кампании 1918 г. на Французском фронте Первой мировой
20. 11. 1917 г. в г. Брест-Литовск – месте нахождения Ставки командования германского Восточного фронта – начались переговоры о заключении сепаратного мирного договора между властями новой России и командованием противника.
Руководители русской делегации прибывают на станцию Брест-Литовск.
Уже на следующий день среди условий для проведения переговоров советской делегацией было предложено осуществить эвакуацию германских войск с Моонзундских островов и из рижского района, запретив при этом переброски немецких войск с Русского фронта на Французский.
Очевидно, что данные условия были недостижимы. Немцы не желали терять результаты Рижской операции и операции «Альбион». Да и ликвидация Восточного фронта ими рассматривалась в качестве важнейшей предпосылки для возможной перспективной победы на Западном фронте – усилившись за счет соединений бывшего Русского фронта они планировали, сосредоточив максимальное количество своих войск во Франции, попытаться нанести сокрушительный и решающий удар по англо-французам до массового прибытия войск САСШ на европейский континент, выиграв войну. Но российская делегация продемонстрировала заботу об интересах союзников (теперь бывших) по Антанте.
Удалось достигнуть соглашение о том что после заключения временного перемирия (24. 11. – 04. 12.) войска обоих противников остаются на занимаемых позициях, а переброски германских войск (за исключением уже начавшихся) прекращаются. Следующий переговорный этап завершился 2 декабря постоянным перемирием сроком на 28 дней, начинавшегося с 4 декабря. Его условия подтверждали, что новые переброски немецких войск с Восточного фронта на Западный недопустимы.
Но здесь стоит отметить тот факт, что перемирие было нужно Германии именно для организации таких войсковых перебросок на Западный фронт. И перемирие было использовано по назначению: с ноября 1917 г. Русский фронт становится «источником питания» для иных германских фронтов: если в ноябре он усилился на 4 пехотные дивизии, то 10 дивизий с него убыло – все на Французский фронт.
Э. фон Людендорф констатировал, что Восточному фронту предстояло поделиться с Западным многими силами [Людендорф Э. фон. Мои воспоминания о войне 1914–1918 гг. М.-Мн., 2005. С. 486]. И этот процесс лишь набирал обороты: в декабре 1917 г. – январе 1918 г. с Восточного фронта на Западный отправились 19 германских пехотных дивизий. Осуществлялось это еще до заключения договора – в период перемирия. Причем как раз в период перемирия войсковые переброски достигли максимума: если, как уже отмечалось, за 2 месяца (декабрь-январь) с Русского фронта на Французский убыли 19 дивизий, то в последующие 4 месяца (февраль – май) были переброшены только 25 дивизий.
3 марта в г. Брест-Литовск был подписан сепаратный мирный договор – между РСФСР и четырьмя государствами Германского блока. Он означал выход России из мировой войны и утрату ей территории, на которой проживала треть населения бывшей Российской империи. Терялось до трети обрабатываемых сельскохозяйственных земель, ресурсов железнодорожной сети, свыше трети текстильной промышленности и т. д. Даже самый страшный военный разгром не мог привести к таким условиям, на которые пошло новое руководство державы – уже без пяти минут победительницы в мировой войне.
Это событие в значительной мере повлияло и на сворачивание Румынского фронта – в итоге Восточный фронт Антанты ликвидировался.
03. 03. 1918 г. - день завершения участия России в Первой мировой, хоть российские воинские контингенты продолжили сражаться в составе союзных армий, а бывший Восточный фронт сковывал большое количество австро-германских войск.
Но мир на Востоке позволил державам Германского блока не только продолжить войну, но и, дав возможность сосредоточить максимально возможные силы на Западе, попытаться реализовать последний шанс на победу. Сворачивание Кавказского фронта развязывало руки Турции, которая могла активизировать свои действия против британских войск на Ближнем Востоке и в Месопотамии.
Германский блок смог провоевать лишний год. Данный факт подтверждает сотрудник французского Генерального штаба исследователь военной статистики подполковник Лярше, писавший, что с октября 1917 г. присутствует «опорожнение» Русского фронта в пользу Французского - как будто они представляли собой два сообщающихся сосуда. Свобода действий высшего командования противника стала очень широкой лишь с этого момента - момента, который высвободил массу германских войск на Русском фронте, позволив сосредоточить в начале 1918 г. четыре пятых всех сил на западе. Учитывая что Русский фронт потребил большую часть австро-венгерских войск, весьма вероятно, что если бы Россия в кампании 1917 г. продолжила сражаться также энергично, как в 1916 г., Дунайская империя рухнула в 1917 г., и мировая война сократилась бы на год [Подполковник Лярше. Некоторые статистические данные войны 1914-1918 гг. // Военный зарубежник. 1934. № 12. С. 128]. С ним солидарен и главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал от кавалерии А. А. Брусилов [Беседа с генералом Брусиловым // Летопись войны 1914-1916 гг. № 110. С. 1760].
Но, несмотря на выход из войны, Россия сковывала большие силы (свыше миллиона австро-германских солдат и офицеров; одних лишь германских пехотных дивизий в ноябре 1917 г. – более 70) неприятеля, продолжавшего при ограниченности материально-технических ресурсов (усугубленных блокадой) тратить огромные средства на обеспечение инфраструктуры и воинского контингента на бывшем Русском фронте.
Последняя надежда Германии – весеннее наступление 1918 г. во Франции не вылилось в стратегический успех, в том числе и потому, что не было подвижных сил для развития достигнутого успеха – конница (9 кавалерийских дивизий) была сосредоточена на востоке.
Как отмечал советский военный историк комдив В. А. Меликов, «…наличие в первом мартовском прорыве на Амьен подвижного рода войск в виде конницы... как подтверждают исследователи мировой войны (Куль, Сект, Брандо и др.), имело бы огромное значение для германцев. Брошенная в прорыв, преследуя отходящего противника, конница захватила бы железнодорожный узел Амьена, в 15 км от которого залегла выдохшаяся германская пехота» [Меликов В. А. Стратегическое развертывание по опыту Первой империалистической войны 1914-1918 гг. и Гражданской войны в СССР. Т. 1. М., 1939. С. 364].
Бывший генерал-квартирмейстер германского Большого Генерального штаба генерал пехоты Г. фон Куль говорил, что наличие на амьенском направлении крупных кавалерийских соединений у германцев могло бы создать в вопросе захвата Амьена решающую роль: ведь если б кавалерия вошла в широкий промежуток, который образовался напротив правого фланга германской 18-й армии (Фукекур - южнее Рой) на стыке английской и французской армий, то она бы не только задержала, застигнув их врасплох, перебрасываемые (по железной дороге и на автомобилях) французские дивизии, опрокинула подходившую без прикрытия союзную артиллерию, но и посеяла панику в тылу у французских и английских войск, которые еще сражались с 18-й армией и левым флангом 2-й армии [Меликов В. А. Указ. соч. С. 464].
Страх, который Восточный фронт внушал германцам, были таковы, что Верховное командование Второго Рейха держало здесь значительные силы даже в период тяжелых и судьбоносных боев во Франции 1918 г. Э. фон Людендорф отмечал, что хоть русская армия в этот период и не была боевым фактором, но Русский фронт каждую минуту мог возродиться [Перепеловский К. Роль и значение Русского фронта в войну 1914—1917 гг. по иностранным военным источникам // Военная быль. 1971. № 112. С. 5].
К началу операции «Михаэль» бывший Восточный фронт удерживал до 50 лишь германских пехотных дивизий. Много это или мало? Все познается в сравнении – например, в операции «Михаэль» первоначально было задействовано 62 германских дивизии.
Дивизий, оставленных на Востоке, не хватило Э. фон Людендорфу в ходе последнего броска к Парижу, и отсутствие этих войск во Франции в судьбоносный момент специалисты называют фатальным для германцев обстоятельством и их последней и роковой стратегической ошибкой.
Немцы в Киеве. Март 1918 г.
Руководители русской делегации прибывают на станцию Брест-Литовск.
Уже на следующий день среди условий для проведения переговоров советской делегацией было предложено осуществить эвакуацию германских войск с Моонзундских островов и из рижского района, запретив при этом переброски немецких войск с Русского фронта на Французский.
Очевидно, что данные условия были недостижимы. Немцы не желали терять результаты Рижской операции и операции «Альбион». Да и ликвидация Восточного фронта ими рассматривалась в качестве важнейшей предпосылки для возможной перспективной победы на Западном фронте – усилившись за счет соединений бывшего Русского фронта они планировали, сосредоточив максимальное количество своих войск во Франции, попытаться нанести сокрушительный и решающий удар по англо-французам до массового прибытия войск САСШ на европейский континент, выиграв войну. Но российская делегация продемонстрировала заботу об интересах союзников (теперь бывших) по Антанте.
Удалось достигнуть соглашение о том что после заключения временного перемирия (24. 11. – 04. 12.) войска обоих противников остаются на занимаемых позициях, а переброски германских войск (за исключением уже начавшихся) прекращаются. Следующий переговорный этап завершился 2 декабря постоянным перемирием сроком на 28 дней, начинавшегося с 4 декабря. Его условия подтверждали, что новые переброски немецких войск с Восточного фронта на Западный недопустимы.
Но здесь стоит отметить тот факт, что перемирие было нужно Германии именно для организации таких войсковых перебросок на Западный фронт. И перемирие было использовано по назначению: с ноября 1917 г. Русский фронт становится «источником питания» для иных германских фронтов: если в ноябре он усилился на 4 пехотные дивизии, то 10 дивизий с него убыло – все на Французский фронт.
Э. фон Людендорф констатировал, что Восточному фронту предстояло поделиться с Западным многими силами [Людендорф Э. фон. Мои воспоминания о войне 1914–1918 гг. М.-Мн., 2005. С. 486]. И этот процесс лишь набирал обороты: в декабре 1917 г. – январе 1918 г. с Восточного фронта на Западный отправились 19 германских пехотных дивизий. Осуществлялось это еще до заключения договора – в период перемирия. Причем как раз в период перемирия войсковые переброски достигли максимума: если, как уже отмечалось, за 2 месяца (декабрь-январь) с Русского фронта на Французский убыли 19 дивизий, то в последующие 4 месяца (февраль – май) были переброшены только 25 дивизий.
3 марта в г. Брест-Литовск был подписан сепаратный мирный договор – между РСФСР и четырьмя государствами Германского блока. Он означал выход России из мировой войны и утрату ей территории, на которой проживала треть населения бывшей Российской империи. Терялось до трети обрабатываемых сельскохозяйственных земель, ресурсов железнодорожной сети, свыше трети текстильной промышленности и т. д. Даже самый страшный военный разгром не мог привести к таким условиям, на которые пошло новое руководство державы – уже без пяти минут победительницы в мировой войне.
Это событие в значительной мере повлияло и на сворачивание Румынского фронта – в итоге Восточный фронт Антанты ликвидировался.
03. 03. 1918 г. - день завершения участия России в Первой мировой, хоть российские воинские контингенты продолжили сражаться в составе союзных армий, а бывший Восточный фронт сковывал большое количество австро-германских войск.
Но мир на Востоке позволил державам Германского блока не только продолжить войну, но и, дав возможность сосредоточить максимально возможные силы на Западе, попытаться реализовать последний шанс на победу. Сворачивание Кавказского фронта развязывало руки Турции, которая могла активизировать свои действия против британских войск на Ближнем Востоке и в Месопотамии.
Германский блок смог провоевать лишний год. Данный факт подтверждает сотрудник французского Генерального штаба исследователь военной статистики подполковник Лярше, писавший, что с октября 1917 г. присутствует «опорожнение» Русского фронта в пользу Французского - как будто они представляли собой два сообщающихся сосуда. Свобода действий высшего командования противника стала очень широкой лишь с этого момента - момента, который высвободил массу германских войск на Русском фронте, позволив сосредоточить в начале 1918 г. четыре пятых всех сил на западе. Учитывая что Русский фронт потребил большую часть австро-венгерских войск, весьма вероятно, что если бы Россия в кампании 1917 г. продолжила сражаться также энергично, как в 1916 г., Дунайская империя рухнула в 1917 г., и мировая война сократилась бы на год [Подполковник Лярше. Некоторые статистические данные войны 1914-1918 гг. // Военный зарубежник. 1934. № 12. С. 128]. С ним солидарен и главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал от кавалерии А. А. Брусилов [Беседа с генералом Брусиловым // Летопись войны 1914-1916 гг. № 110. С. 1760].
Но, несмотря на выход из войны, Россия сковывала большие силы (свыше миллиона австро-германских солдат и офицеров; одних лишь германских пехотных дивизий в ноябре 1917 г. – более 70) неприятеля, продолжавшего при ограниченности материально-технических ресурсов (усугубленных блокадой) тратить огромные средства на обеспечение инфраструктуры и воинского контингента на бывшем Русском фронте.
Последняя надежда Германии – весеннее наступление 1918 г. во Франции не вылилось в стратегический успех, в том числе и потому, что не было подвижных сил для развития достигнутого успеха – конница (9 кавалерийских дивизий) была сосредоточена на востоке.
Как отмечал советский военный историк комдив В. А. Меликов, «…наличие в первом мартовском прорыве на Амьен подвижного рода войск в виде конницы... как подтверждают исследователи мировой войны (Куль, Сект, Брандо и др.), имело бы огромное значение для германцев. Брошенная в прорыв, преследуя отходящего противника, конница захватила бы железнодорожный узел Амьена, в 15 км от которого залегла выдохшаяся германская пехота» [Меликов В. А. Стратегическое развертывание по опыту Первой империалистической войны 1914-1918 гг. и Гражданской войны в СССР. Т. 1. М., 1939. С. 364].
Бывший генерал-квартирмейстер германского Большого Генерального штаба генерал пехоты Г. фон Куль говорил, что наличие на амьенском направлении крупных кавалерийских соединений у германцев могло бы создать в вопросе захвата Амьена решающую роль: ведь если б кавалерия вошла в широкий промежуток, который образовался напротив правого фланга германской 18-й армии (Фукекур - южнее Рой) на стыке английской и французской армий, то она бы не только задержала, застигнув их врасплох, перебрасываемые (по железной дороге и на автомобилях) французские дивизии, опрокинула подходившую без прикрытия союзную артиллерию, но и посеяла панику в тылу у французских и английских войск, которые еще сражались с 18-й армией и левым флангом 2-й армии [Меликов В. А. Указ. соч. С. 464].
Страх, который Восточный фронт внушал германцам, были таковы, что Верховное командование Второго Рейха держало здесь значительные силы даже в период тяжелых и судьбоносных боев во Франции 1918 г. Э. фон Людендорф отмечал, что хоть русская армия в этот период и не была боевым фактором, но Русский фронт каждую минуту мог возродиться [Перепеловский К. Роль и значение Русского фронта в войну 1914—1917 гг. по иностранным военным источникам // Военная быль. 1971. № 112. С. 5].
К началу операции «Михаэль» бывший Восточный фронт удерживал до 50 лишь германских пехотных дивизий. Много это или мало? Все познается в сравнении – например, в операции «Михаэль» первоначально было задействовано 62 германских дивизии.
Дивизий, оставленных на Востоке, не хватило Э. фон Людендорфу в ходе последнего броска к Парижу, и отсутствие этих войск во Франции в судьбоносный момент специалисты называют фатальным для германцев обстоятельством и их последней и роковой стратегической ошибкой.
Немцы в Киеве. Март 1918 г.
Информация