Корсиканское чудовище независимости. Перезагрузка, теперь начнём с шантажа…
Солнечная Корсика в последние дни не уступает не менее солнечной Барселоне по степени бурления масс. К власти на этом острове прорвались националисты, традиционно выступавшие за независимость острова от Франции. По крайней мере, именно этот имидж они ненавязчиво с известной степенью подмигивания «своим» проталкивали. При этом официально о независимости победивший националистический блок Pe a Corsica объявить не спешит. Парадокс? Отнюдь… Но сначала немного предыстории.
Сторонники Pe a Corsica празднуют победу
О том, кто такие корсы (основа будущих корсиканцев) споры идут до сих пор. Так или иначе, но Корсика настоящий средиземноморский котёл народов. Корсиканцы испытали влияние этрусков, греков, карфагенян, римлян, византийцев, франков, арабов, пизанцев, генуэзцев и прочих народов. В итоге сам корсиканский язык является диалектом итальянского, что, так или иначе, рознит корсиканцев с французами, несмотря на всю долговременную французскую экспансию, в том числе в культурном плане.
В 16 и 17 веках остров лихорадит восстаниями против генуэзцев. Генуя с переменным успехом подавляет их, но контролировать остров полностью не может. Не может до такой степени, что Корсика славится пиратами и работорговлей. Генуя так хочет привести дела в порядок на этой средиземноморской тусовке, что зовёт на помощь французов.
С 1740-го года Корсика переживает просто фестиваль бунтов и мятежей, которые к 1755 году приводят к объявлению Корсиканской республики. В этом же году флагом республики, а заодно боевым стягом лидера мятежников генерала Паскаля Паоли, становится белое полотнище с головой мавра в центре. Кстати, сейчас этот же флаг развевается над штабом националистического блока Pe a Corsica.
К 1764 году Генуя теряет почти весь остров. Генерал Паскаль Паоли садится в кресло главы первого независимого корсиканского правительства. Но не долго музыка играла. Официально Корсика всё ещё числилась за генуэзцами. Последние хоть и пали духом от этого территориального геморроя, но были к тому же по уши в долгах за предыдущие военные экспедиции. Посему, согласно подписанному Генуей и Францией Компьенскому трактату, Генуя оставляла Корсику французам в залог. А так как мало кто верил, что Генуя способна расплатиться, Франция мигом оккупировала остров.
С тех пор регион жил относительно спокойно, как бы это удивительно ни звучало, вплоть до становления шаткого мира в Европе после Второй Мировой войны. Вспышка сепаратизма, а позже откровенного терроризма, произошла не только из-за малообеспеченности острова, это было фоном, но скорее из-за тысяч репатриированных французов, хлынувших на остров из уже независимого Алжира. Им Париж собирался раздать бесхозные, по его мнению, земли. При этом инвестировать Корсику французы не спешили. Можно только представить степень энтузиазма местных жителей. К тому же корсиканцы видели в этом очередной виток ассимиляции.
И без того взрывоопасная ситуация ещё более обострилась, когда французские власти добавили тротила в виде поисков нового полигона ядерных испытаний. Дело в том, что Сахара для этих целей была потеряна для Франции. И вот тут-то и подвернулась Корсика. Планировалось, в том числе, провести серию подземных ядерных взрывов. До них не дошло, но на острове рвануло основательно уже в начале 70-х.
По острову прокатилась целая серия акций гражданского неповиновения. Естественно, как грибы после дождя начали плодиться различные политические движения и «фронты». Вскоре они даже начали формировать самые настоящие вооружённые патрули, которые в основном занимались третированием репатриированных французов. Регион по факту стал на грань гражданской войны между корсиканцами и живущими на Корсике французами. К этому времени на территории Корсики прогремели первые взрывы пока ещё маломощных кустарных бомб, которые, правда, несли лишь психологический эффект и не причинили никому вреда.
Ярче всего ситуацию на Корсике описывает так называемая «драма в Алерии», которая выглядела бы несколько анекдотично в стиле «вперёд на винные склады», если бы не трупы. В 1975 году одно из националистических движений провела насильственный захват… винодельческого хозяйства! Уж очень патриотам не понравилось, что винодельней владеет переселенец из Алжира. Кстати, маленькая деталь – вёл на этот подвиг националистов Эдмонд Симеони, отец одного из лидеров победившего националистического блока Pe a Corsica Жиля Симеони.
На этот раз терпение Парижа иссякло. На националистов, забаррикадировавшихся в винном погребе, бросили усиленные отряды полиции, вертолёты и даже бронетехнику. В ходе завязавшегося боя были убиты двое полицейских, а все бунтовщики схвачены.
Представители Фронта национального освобождения Корсики
Именно в ходе этих событий на свет появляется Фронт национального освобождения Корсики как террористическая боевая организация и наиболее известная среди подобных структур. Жертвами этого «фронта» становятся в основном приезжие. Вопрос финансирования данной организации был решён по-корсикански изящно – грабёж и контрабанда. Как это ни удивительно, но организованный в 1975 году в таком формате Фронт дотянул аж до 2014 года. О завершении свое боевой деятельности они заявили совсем недавно, когда осознали, что подавляющее большинство корсиканцев устало от их террора. Более того Фронт уже давно был расколот изнутри и скатывался к корлеоновскому «чистому бизнесу». К тому же за годы борьбы за независимость сформировались вполне легальные политические силы, выступающие с позиций если не независимости, то здравого регионализма и культурной самоидентификации. Что же это за силы?
Продолжение праздничных гуляний националистов. Флаг у них не меняется, хоть какая-то преемственность...
Естественно, уже приведенный выше националистический блок Pe a Corsica, который появился относительно недавно, но оказался весьма успешным, благодаря ловким и грамотным политическим шагам его представителей. Pe a Corsica, по сути, союз двух партий разной степени националистичности и радикализма - Corsica Libera (лидер Жан-Ги Таламони играющий роль радикала) и Femu a Corsica (лидер Жиль Симеони, позиционирующий себя как умеренный). В свою очередь эти две партии являются реформированными структурами, объединившими в себе менее успешные раздробленные, часто открыто сепаратистские партии и политические движения – от Corsica Nazione до Inseme per a Corsica и Партии корсиканской нации (название говорит само за себя).
В итоге радикализм одних и связанные с ним голоса непримиримых был сглажен умеренностью других и, соответственно, голоса, которые отдаст адекватный избиратель, пойдут в общую копилку. И вот победа. Кстати, на президентских выборах по Корсике безусловным лидером была Марин Ле Пен, так что Парижу уже аукнулось избрание этого неадекватного бесхребетного геронтофила Макрона проблемой Корсики. Ведь Ле Пен выступала против европейской миграционной политики, или же её отсутствия. А вопрос миграции для Корсики, как известно, далеко не праздный. Несколько лет назад радикалы распугали даже зажиточных французов, купивших корсиканские имения, постоянными угрозами расправы, что уж говорить о нахлынувших мигрантах с Ближнего Востока…
Что же стоит на повестке дня у победивших националистов? Нет, не независимость. Во-первых, сделать корсиканский язык вторым государственным на острове. Во-вторых, освободить политзаключённых, т.е. националистов боевиков, но это как программа максимум, по минимальной программе они надеются хотя бы перевести их из французских тюрем в свои островные. В-третьих, Pe a Corsica собирается установить статус жителя Корсики для того, чтобы наделить их привилегиями во владении недвижимостью, таким образом, остановить приток некорсиканцев. И, в-четвёртых, националисты хотят ввести преимущество для островитян при найме на работу. А говорить об их требованиях немедленного противодействия мигрантам и исламскому фундаментализм, который является неотъемлемой частью их багажа, и говорить не стоит.
В общем, политический блок по факту требует расширенной автономии. Но почему не независимости? Тут как раз всё просто, за осторожными речами о том, что Корсика пока не готова к независимости, стоит вполне прозаичное – «у пана атамана нема золотого запасу». Регион-то дотационный, а значит предложить своим избирателям иного варианта, кроме постоянного шантажа Парижа и запугивания его независимостью, националисты просто не могут. Да и раньше корсиканские «сепаратисты» последовательностью воплощения в жизнь своих потуг к независимости не отличались.
В центре толпы речь толкает Жиль Симеони
К примеру, не только папаня Жиля Симеона отличился в политической борьбе за так называемую независимость, но и его дедуля. Вот только дедушка Жиля смотрел на независимость Корсики под весьма специфическим углом. Он был приверженцем ирредентизма, т.е. объединения Корсики с… Италией. При этом с Италией, когда там правил само обаяние Муссолини. Сам же Жиль, хоть и считается умеренным, будучи адвокатом по профессии (а эта профессия просто непаханое поле для популизма – защитил поддонка – это долг, защитил приличного человека – моя гражданская позиция) горячо защищал националиста, застрелившего местного префекта. Так что ожидать от этого товарища можно чего угодно.
Единственный факт неоспорим, в очередной раз сепаратистский регион будет высасывать деньги громкими заявлениями. При этом ситуация для Парижа чуть ли не патовая. Не дать денег – спровоцировать островитян на виток неповиновения. Дать деньги – предоставить финансовую опору для возможного развития, а в развитом регионе избежать криков «хватит кормить центр» даже тяжелее, чем взять на содержание нищий. Жизнь покажет…
Сторонники Pe a Corsica празднуют победу
О том, кто такие корсы (основа будущих корсиканцев) споры идут до сих пор. Так или иначе, но Корсика настоящий средиземноморский котёл народов. Корсиканцы испытали влияние этрусков, греков, карфагенян, римлян, византийцев, франков, арабов, пизанцев, генуэзцев и прочих народов. В итоге сам корсиканский язык является диалектом итальянского, что, так или иначе, рознит корсиканцев с французами, несмотря на всю долговременную французскую экспансию, в том числе в культурном плане.
В 16 и 17 веках остров лихорадит восстаниями против генуэзцев. Генуя с переменным успехом подавляет их, но контролировать остров полностью не может. Не может до такой степени, что Корсика славится пиратами и работорговлей. Генуя так хочет привести дела в порядок на этой средиземноморской тусовке, что зовёт на помощь французов.
С 1740-го года Корсика переживает просто фестиваль бунтов и мятежей, которые к 1755 году приводят к объявлению Корсиканской республики. В этом же году флагом республики, а заодно боевым стягом лидера мятежников генерала Паскаля Паоли, становится белое полотнище с головой мавра в центре. Кстати, сейчас этот же флаг развевается над штабом националистического блока Pe a Corsica.
К 1764 году Генуя теряет почти весь остров. Генерал Паскаль Паоли садится в кресло главы первого независимого корсиканского правительства. Но не долго музыка играла. Официально Корсика всё ещё числилась за генуэзцами. Последние хоть и пали духом от этого территориального геморроя, но были к тому же по уши в долгах за предыдущие военные экспедиции. Посему, согласно подписанному Генуей и Францией Компьенскому трактату, Генуя оставляла Корсику французам в залог. А так как мало кто верил, что Генуя способна расплатиться, Франция мигом оккупировала остров.
С тех пор регион жил относительно спокойно, как бы это удивительно ни звучало, вплоть до становления шаткого мира в Европе после Второй Мировой войны. Вспышка сепаратизма, а позже откровенного терроризма, произошла не только из-за малообеспеченности острова, это было фоном, но скорее из-за тысяч репатриированных французов, хлынувших на остров из уже независимого Алжира. Им Париж собирался раздать бесхозные, по его мнению, земли. При этом инвестировать Корсику французы не спешили. Можно только представить степень энтузиазма местных жителей. К тому же корсиканцы видели в этом очередной виток ассимиляции.
И без того взрывоопасная ситуация ещё более обострилась, когда французские власти добавили тротила в виде поисков нового полигона ядерных испытаний. Дело в том, что Сахара для этих целей была потеряна для Франции. И вот тут-то и подвернулась Корсика. Планировалось, в том числе, провести серию подземных ядерных взрывов. До них не дошло, но на острове рвануло основательно уже в начале 70-х.
По острову прокатилась целая серия акций гражданского неповиновения. Естественно, как грибы после дождя начали плодиться различные политические движения и «фронты». Вскоре они даже начали формировать самые настоящие вооружённые патрули, которые в основном занимались третированием репатриированных французов. Регион по факту стал на грань гражданской войны между корсиканцами и живущими на Корсике французами. К этому времени на территории Корсики прогремели первые взрывы пока ещё маломощных кустарных бомб, которые, правда, несли лишь психологический эффект и не причинили никому вреда.
Ярче всего ситуацию на Корсике описывает так называемая «драма в Алерии», которая выглядела бы несколько анекдотично в стиле «вперёд на винные склады», если бы не трупы. В 1975 году одно из националистических движений провела насильственный захват… винодельческого хозяйства! Уж очень патриотам не понравилось, что винодельней владеет переселенец из Алжира. Кстати, маленькая деталь – вёл на этот подвиг националистов Эдмонд Симеони, отец одного из лидеров победившего националистического блока Pe a Corsica Жиля Симеони.
На этот раз терпение Парижа иссякло. На националистов, забаррикадировавшихся в винном погребе, бросили усиленные отряды полиции, вертолёты и даже бронетехнику. В ходе завязавшегося боя были убиты двое полицейских, а все бунтовщики схвачены.
Представители Фронта национального освобождения Корсики
Именно в ходе этих событий на свет появляется Фронт национального освобождения Корсики как террористическая боевая организация и наиболее известная среди подобных структур. Жертвами этого «фронта» становятся в основном приезжие. Вопрос финансирования данной организации был решён по-корсикански изящно – грабёж и контрабанда. Как это ни удивительно, но организованный в 1975 году в таком формате Фронт дотянул аж до 2014 года. О завершении свое боевой деятельности они заявили совсем недавно, когда осознали, что подавляющее большинство корсиканцев устало от их террора. Более того Фронт уже давно был расколот изнутри и скатывался к корлеоновскому «чистому бизнесу». К тому же за годы борьбы за независимость сформировались вполне легальные политические силы, выступающие с позиций если не независимости, то здравого регионализма и культурной самоидентификации. Что же это за силы?
Продолжение праздничных гуляний националистов. Флаг у них не меняется, хоть какая-то преемственность...
Естественно, уже приведенный выше националистический блок Pe a Corsica, который появился относительно недавно, но оказался весьма успешным, благодаря ловким и грамотным политическим шагам его представителей. Pe a Corsica, по сути, союз двух партий разной степени националистичности и радикализма - Corsica Libera (лидер Жан-Ги Таламони играющий роль радикала) и Femu a Corsica (лидер Жиль Симеони, позиционирующий себя как умеренный). В свою очередь эти две партии являются реформированными структурами, объединившими в себе менее успешные раздробленные, часто открыто сепаратистские партии и политические движения – от Corsica Nazione до Inseme per a Corsica и Партии корсиканской нации (название говорит само за себя).
В итоге радикализм одних и связанные с ним голоса непримиримых был сглажен умеренностью других и, соответственно, голоса, которые отдаст адекватный избиратель, пойдут в общую копилку. И вот победа. Кстати, на президентских выборах по Корсике безусловным лидером была Марин Ле Пен, так что Парижу уже аукнулось избрание этого неадекватного бесхребетного геронтофила Макрона проблемой Корсики. Ведь Ле Пен выступала против европейской миграционной политики, или же её отсутствия. А вопрос миграции для Корсики, как известно, далеко не праздный. Несколько лет назад радикалы распугали даже зажиточных французов, купивших корсиканские имения, постоянными угрозами расправы, что уж говорить о нахлынувших мигрантах с Ближнего Востока…
Что же стоит на повестке дня у победивших националистов? Нет, не независимость. Во-первых, сделать корсиканский язык вторым государственным на острове. Во-вторых, освободить политзаключённых, т.е. националистов боевиков, но это как программа максимум, по минимальной программе они надеются хотя бы перевести их из французских тюрем в свои островные. В-третьих, Pe a Corsica собирается установить статус жителя Корсики для того, чтобы наделить их привилегиями во владении недвижимостью, таким образом, остановить приток некорсиканцев. И, в-четвёртых, националисты хотят ввести преимущество для островитян при найме на работу. А говорить об их требованиях немедленного противодействия мигрантам и исламскому фундаментализм, который является неотъемлемой частью их багажа, и говорить не стоит.
В общем, политический блок по факту требует расширенной автономии. Но почему не независимости? Тут как раз всё просто, за осторожными речами о том, что Корсика пока не готова к независимости, стоит вполне прозаичное – «у пана атамана нема золотого запасу». Регион-то дотационный, а значит предложить своим избирателям иного варианта, кроме постоянного шантажа Парижа и запугивания его независимостью, националисты просто не могут. Да и раньше корсиканские «сепаратисты» последовательностью воплощения в жизнь своих потуг к независимости не отличались.
В центре толпы речь толкает Жиль Симеони
К примеру, не только папаня Жиля Симеона отличился в политической борьбе за так называемую независимость, но и его дедуля. Вот только дедушка Жиля смотрел на независимость Корсики под весьма специфическим углом. Он был приверженцем ирредентизма, т.е. объединения Корсики с… Италией. При этом с Италией, когда там правил само обаяние Муссолини. Сам же Жиль, хоть и считается умеренным, будучи адвокатом по профессии (а эта профессия просто непаханое поле для популизма – защитил поддонка – это долг, защитил приличного человека – моя гражданская позиция) горячо защищал националиста, застрелившего местного префекта. Так что ожидать от этого товарища можно чего угодно.
Единственный факт неоспорим, в очередной раз сепаратистский регион будет высасывать деньги громкими заявлениями. При этом ситуация для Парижа чуть ли не патовая. Не дать денег – спровоцировать островитян на виток неповиновения. Дать деньги – предоставить финансовую опору для возможного развития, а в развитом регионе избежать криков «хватит кормить центр» даже тяжелее, чем взять на содержание нищий. Жизнь покажет…
Информация