Леонид Савин: «Где в следующий раз ударит Запад — почти всегда можно просчитать…»
— Леонид Владимирович, внимательно прочитал вашу новую книгу. Она произвела на меня столь же сильное впечатление, как в свое время известная работа Бжезинского «Великая шахматная доска». Именно это исследование дало тогда новый импульс руководству США в реализации проекта переустройства мира на американский лад, которым они безостановочно занимаются с момента создания своего государства. С моей точки зрения, ваша работа могла бы стать подспорьем для всех, кто участвует в принятии стратегических решений по обеспечению безопасности России. Но российской аналитической мысли Вы даете неоднозначную оценку: «Как показывают события последних лет, к ряду конфликтов Россия оказалась недостаточно подготовлена (Украина, санкционный режим, действие агентурных структур под видом НПО и исследовательских проектов, роль международных организаций в ослаблении суверенитета), но на ряд вызовов ответила наиболее адекватно ситуации (возвращение Крыма, подавление угрозы терроризма, присутствие в Сирии, модернизация Вооруженных сил)».
— Все зависит от того, кто принимает решения, и кто за них будет нести ответственность. Есть, скажем, мнение, что в странах, где вооруженные силы являются полностью профессиональными, политики менее ответственно подходят к конфликтам, так как их взгляд на войну является слишком инструментальным. Это во многом объясняет те нелепые решения, которые принимались политической элитой США в отношении оккупации Ирака и уничтожения Ливии. А люди, направленные в эти страны, не защищали свою родину, а воевали за интересы небольшой группы людей, которые не понимали всех последствий своих решений.
— Вместе с тем о Сирии, в частности, Вы пишете: «То, что конфликт готовился заранее, свидетельствуют данные сирийских спецслужб». И об Украине: «Очевидно, что «евромайдан» не являлся спонтанной реакцией на заявление Виктора Януковича и Николая Азарова о необходимости более детально изучить договор об Ассоциации с ЕС. Он был заранее спланирован и срежиссирован при помощи зарубежных консультантов и доноров». Значит ли это, что Запад планирует конфликты (войны), которые он потом использует как инструмент реализации своих геополитических целей? Что может противопоставить этому Россия?
— Да, Запад планирует конфликты, разрабатывает их сценарии, осуществляет провокации. Здесь можно вспомнить, например, группу исследования войны и мира, созданную в США еще во время Второй мировой войны. Целью этой группы было проектирование будущего мирового порядка, частью которого должны быть войны в интересах США. Конфликты в Корее и во Вьетнаме также были спровоцированы Вашингтоном, в том числе для реализации своих экономических проектов. Однако не всегда войны идут по запланированному сценарию, скорее, наоборот, чаще бывают сюрпризы и неопределенности, которые Клаузевиц называл «туманом и трением войны». Вьетнам оказался не под силу даже США с их союзниками. Конфликт в Сирии изначально вписывался в рамки «арабской весны», но процесс пошел не так, как предполагал Запад. Гражданскую войну развязать удалось, но ее ход был изменен. Не без вмешательства России, разумеется.
Что касается противодействия таким провокациям, то очевидно, что система ООН здесь малоэффективна. Россию (как и ряд других государств) от прямого вмешательства во многом спасает «ядерный зонтик», но методы использования прокси акторов, «пятой колонны» и политического давления продолжают применяться. Скандал с Олимпийскими играми — очередное тому подтверждение. Где в следующий раз ударит Запад — почти всегда можно просчитать, проанализировав собственные уязвимости и ход действий наших оппонентов. Однако, как показывает опыт, в «верхах» не всегда правильно реагируют на критику и замечания с полей геополитических сражений. Кроме того, в коридорах власти еще слишком много западников и пораженцев, которые либо надеются на авось, либо наивно полагают, что мы можем дружить с Западом (некоторые вообще настаивают на необходимости подчинения России Западу), а нынешняя ситуация является лишь временной неурядицей.
Безусловно, создание партнерских коалиций и союзнических блоков — это одно из классических решений, так как такая «кооперация» позволяет работать над угрозами сообща, обмениваться опытом, данными разведки и т. п. Вместе с тем и самим можно и нужно действовать на опережение, как создавая «медовые ловушки» (термин из области кибербезопасности, когда делают искусственные уязвимости, чтобы заманить потенциального хакера и определить его профиль), так и реализуя программы, которые под силу только нам одним, а их запуск способен изменить поведение оппонента.
— В США с их десятками «мозговых центров» и огромным опытом провокаций в разных регионах планеты не могли не предвидеть, что указ президента Трампа о признании Иерусалима столицей Израиля немедленно вызовет всплеск жесткого противостояния на Большом Ближнем Востоке. Думаю, смещая акценты с Дамаска на Тель-Авив, Вашингтон, таким образом, пытается нивелировать победу России в Сирии и тем самым вернуть под свой контроль региональные процессы. Могли ли в России спрогнозировать именно такой поворот ситуации? Создается впечатление, что мы постоянно опаздываем с принятием стратегических решений. Не потому ли в книге вы ссылаетесь на работы только зарубежных авторов, а где наши «мыслители» и «мозговые центры»? Какие и кого из них вы могли назвать, если таковые есть вообще?
— Конечно, есть. Немалое количество отечественных мыслителей и авторов патриотического направления занимаются проблемами суверенитета, безопасности и места России в международной политике. Хотелось бы обратить внимание на деятельность и труды Александра Дугина. Именно он еще в начале 1990-х ввел в отечественный дискурс термин «геополитика» и разработал ряд концепций, которые в свое время были использованы действующей властью. Наша платформа Геополитика.ру в принципе является аналитическим центром, часть наших исследований и предложений публикуется на сайте. Безусловно, есть партнерские организации и авторы, с которыми мы обмениваемся мнениями, большинство из них находится в Москве (НПО, центры на базе ряда ВУЗов), есть и иногородние.
Существует ряд инициатив и проектов типа «Изборского клуба» Александра Проханова, ассоциации «Аналитика», появляются попытки создать пулы экспертов консервативного направления. Однако результаты их деятельности, как правило, не берутся в разработку. Да и по сравнению с американскими НПО и аналитическими центрами — это капля в море. Ну, а государственные проекты нередко запущены по принципу «эффективного менеджмента», где если и есть хорошие начинания, то на выходе результат оставляет желать лучшего...
К сожалению, нужно также отметить, что после реорганизации модели распределения президентских грантов в 2017 г., роль аналитических центров в России будет сведена к минимуму. Нынешняя политика ориентирована на «социалку», а не на разработку концепций, доктрин и стратегий. Конечно, раздавать шприцы наркоманам и собирать пустые бутылки на лоне природы — дело нужное, но государственная политика должна создавать условия, чтобы не было наркоманов, а не ликвидировать всем миром последствия такой социальной политики, часть которой формируется извне. Деградация отечественной науки тоже сыграла в этом свою роль. Если есть доктора наук, которые не знают ни одного иностранного языка (таких много), то это, полагаю, характеризует уровень научно-образовательной системы в целом.
— Вы пишете, в частности: «ряд исследований по социальному роению был проведен американскими специалистами в 2009 г. во время и после президентских выборов в Иране, в 2010 г. после землетрясения на Гаити, после начала арабской весны в декабре 2010 г. в Тунисе, а также в Пакистане, выявляя, на чьей стороне симпатии жителей этой страны. Эти сценарии могут быть развернуты в любом государстве, где есть маломальский доступ к интернету и мобильным коммуникациям». В этом контексте вы также рассматриваете события на Украине, предшествовавшие государственному перевороту. Социальное роение, в чем его суть? Россия ведь тоже может оказаться под воздействием такого «роя», причем очень быстро.
— Представьте себе, что вы в лесу потревожили осиное гнездо. Рой разъяренных ос вылетает, чтобы жалить своего обидчика во все места, до которых они могут добраться. Каковы будут ваши действия? Очевидно — убежать как можно быстрее. А как будет убегать государство со своей территории? При применении такой аллегории это будет выражаться в смене институтов власти.
Людьми можно манипулировать через их ценности и интересы, посредством определенных техник устанавливая целеполагание. При этом у разных групп могут быть разные цели, но, в конечном счете, все будет складываться в одну картину. Имея разные «отряды» под общим управлением, о котором могут и не догадываться уличные исполнители, заказчик может ввергнуть страну в хаос, как уже неоднократно повторялось. Возможность сопротивления таким сетям зависит как и от умения властей распознавать угрозы на этапе их зарождения, так и способности создавать свои контрсети для баланса через непрямые действия. Но и базовая резистентность должна быть достаточно сильной. Имеется в виду чувство патриотизма у народных масс и желание защищать свою страну.
— В вашей книге есть моменты, касающиеся темы, которую сейчас назойливо актуализируют на Западе, цитирую: «можно рассмотреть менее насильственные методы ведения сетевых войн — через экономику, социальные и гуманитарные программы, образование. Как пример, приведем Северный Кавказ в качестве объекта, международные (западные) организации в качестве субъекта влияния, и гендерные факторы в качестве темы для манипуляции». Значит ли это, что Россия не сделала выводов из вооруженных конфликтов на Северном Кавказе 1990-х годов? Или это предупреждение? Не хочу сказать «предвидение»...
— Техника внедрения гендерной политики довольно проста и используется везде, где только можно, включая республики Северного Кавказа. Начиная с клубов по интересам и заканчивая правозащитными ассоциациями, занимающимися вопросами дискриминации. Подобные структуры с удовольствием Запад берет под свое крыло, выделяя гранты, приглашая на обучение за границу и т. п. Работа ведется десятилетиями, планомерно и долго, чтобы создать надлежащую инфраструктуру и социальную базу. Когда наступает время «икс», эта агентура используется в соответствии с их опытом, связями и умением.
— Делая акцент на цитатах из вашей книги, мне хочется обозначить отдельные реперные точки, опираясь на которые вы даете достаточно широкую картину конфликтов современного мира. Вот одна из таких точек: «Сами западные исследователи не отрицают и того факта, что изучение и понимание гендерных норм предполагает коммерческую выгоду». Можно ли рассматривать гендерную политику Запада как составную часть экономической войны против России?
— Поскольку гендерная тематика напрямую связана с экономическими интересами некоторых государств и транснациональных корпораций, то проектирование потребительских рамок в странах является частью их стратегии. Предписания моды тоже относятся к ней напрямую. Если раньше были так называемые опиумная война (Китай и Великобритания), свиная война (между Сербией и Австро-Венгрией из-за тарифов на мясо) и т. п. конфликты, связанные с ценовой политикой и товарными потоками, то сейчас они только обострились. Суверенные государства испытывают давление и фармацевтического лобби, и продавцов микроэлектроники, и прочих сфер промышленности. История с поставками и маршрутами для российского газа показывает, насколько серьезна геоэкономика в настоящее время.
Когда был двухполярный мир, то СССР имел свои программы экономического развития и экономической взаимопомощи, которые существенно отличались от западных методов сотрудничества. После того как мир стал однополярным, само собой подразумевалось, что только западные либеральные модели являются единственно верными, и эти механизмы стали включаться во внутреннюю политику государств по всему миру. В итоге нормативы, методики и идеологическая подоплека имели ярко выраженный либерально-капиталистический характер. И за последние 20 лет они стали чуть ли не аксиомой в международных отношениях, которые даже критически анализировать осмеливаются далеко не многие.
— Еще один ваш тезис: «Нельзя не вспомнить и влияние медиа на политические процессы и принятие решений в области экономики. Такие издания, как Forbes и Bloomberg регулярно издают свои рейтинги. В данном случае ситуация выглядит типично коммерческой — кто заплатит за рекламу и заказную статью, того и будут воспевать «эксперты» по экономике и инвестициям данных изданий. Но приоритет всегда будет за местом обитания — США». На ваш взгляд, почему никак не появятся рейтинговые агентства, скажем, в Китае или Индии? Это же весьма опасный инструмент гибридной войны.
— Такие альтернативные институты и агентства начинают появляться. Причем некоторые из них расположены в Европе. Там все-таки почувствовали на себе всю «прелесть» либеральной гегемонии. Усилия по созданию иного дискурса там уже предпринимают, не говоря уже о Китае, чей подход совершенно не воспринимает методики ВТО, Всемирного банка и Уолл-стрит.
— Мне показалось любопытным ваше следующее замечание: «военные возможности могут осуществляться и для глубокого проникновения в тыл противника. При этом страна, являющаяся мишенью, добровольно допускает чужака на свою территорию. Для этого нужен банальный повод — сотрудничество. Борьба с терроризмом, обмен опытом, укрепление доверия — подобные предложения по кооперации могут являться первым шагом для десуверенизации государства. Как правило, США охотно используют эту возможность, подписывая двусторонние договора со многими государствами». Не значит ли это, что России надо отказываться от двусторонних соглашений со своими западными «партнерами»? Тогда на какой основе строить с ними отношения? А со странами бывшего Союза, участниками ЕАЭС, СНГ, ОДКБ?
— Нужно пересмотреть все соглашения, которые каким-либо образом ограничивают наш суверенитет. Вот КНДР мало заботят заявления Белого дома — страна хотела стать ядерной державой и стала. Конечно, вряд ли нам будет угрожать Венгрия или Таиланд, поэтому речь идет, в первую очередь, о традиционных оппонентах России. Но чтобы и нейтральные государства не были использованы против нас, а договоренности с ними не толковались в ущерб нашим интересам, нужно вовремя аннулировать текущие соглашения, если они ущербны, а новые подписывать после тщательного анализа. Нужно проанализировать и законы, которые касаются внутренней политики. Их введение могут лоббировать внешние силы для дальнейшего использования против нашего государства.
И нельзя забывать о взвешенном подходе, который должен учитывать интересы наших реальных союзников. Например, после прибытия короля Саудовской Аравии пошел слух, что Россия будет поставлять в эту страну системы С-400. Конечно, вряд ли дело до этого дойдет, однако эти слухи взволновали Иран, у которого довольно-таки напряженные отношения с саудитами. Иными словами, принимать решения нужно с учетом глобального геополитического контекста, интересов наших надежных партнеров и союзников, а также в соответствии с курсом на многополярное мироустройство. Иначе мы будем делать шаг вперед и два шага назад.
— Книга называется «Коучинг война». Необычное сочетание. Просил бы разъяснить, в каком смысле используете вы этот термин?
— Термин «коучинг» в основном применяется в качестве особого метода обучения, где нет жестких рамок, необходима постоянная адаптация к изменяющимся условиям и высока вероятность, что конкурент (противник) делает то же самое, поэтому нужно проявлять гибкость и действовать на опережение. Даже если другая сторона смогла превзойти (победить), методика коучинга позволяет быстро извлечь соответствующий урок и изменить тактику или стратегию действия, чтобы на новом этапе противоборства не допустить поражения. Замечу также, что использование цитат и ссылок на западных авторов связано с необходимостью показать намерения наших «партнеров», а также тот огромный спектр инструментов воздействия, который они применяют против нас на практике.
— Спасибо за интересный разговор, Леонид Владимирович!
Информация