Штрафная рота ОПК
Итоги законотворческого процесса в сфере оборонно-промышленного комплекса в 2017 году наводят на мысль: порядки, установившиеся в управлении ОПК, неадекватны внешним угрозам, стоящим перед Россией. В то время как развитые страны ускорили переход к шестому технологическому укладу и начали производство новых видов вооружения, развитие нашей «оборонки» сдерживается невнятными и противоречивыми методами руководства.
По мнению экспертов аналитического управления Совета Федерации, несовершенство законодательства стало одной из причин того, что многие предприятия испытывают трудности с внедрением инноваций. Расходы на НИОКР составляют 0,6 процента от ВВП, притом что в развитых странах этот показатель – два-три процента. Темп обновления отечественных основных фондов – не более одного процента в год при необходимости как минимум шести – десяти процентов. В подобном правовом поле говорить о широкомасштабном переходе на новый технологический уклад не приходится, а полагаться на заделы, оставшиеся с прошлых времен, больше нельзя.
Все зло – в борьбе с коррупцией
Стоит задуматься над словами бывшего председателя правительства СССР сенатора Николая Рыжкова. На одном из заседаний Совета Федерации он сказал, что если за реализацию той или иной государственной программы отвечают финансисты, то государство сэкономит кучу денег, но результат выполнения будет нулевой или плохой. Если же за дело берутся представители промышленности, программу осуществят, но обойдется она очень дорого. «Над реализацией государственных проектов экономисты и промышленники должны работать совместно», – делится богатым управленческим опытом Николай Рыжков.
Что происходит у нас? Де-юре паритет в нормативном управлении ОПК между финансистами и промышленниками соблюдается. За нормотворчество отвечают в основном Минобороны, Минпромторг, Минфин и ФАС. Но во-первых, работа этих ведомств часто напоминает действия лебедя, рака и щуки в известной басне. Во-вторых, среди законотворческих центров доминирует ФАС. После отмены Госкомцен это ведомство несет главную ответственность за ценообразование, фактически включающее все виды госрегулирования. Судя по последним заседаниям в Федеральном собрании, представители ФАС довольны результатами своей работы.
Заместитель руководителя ведомства Даниил Фесюк подвел итоги двухлетнего законотворческого процесса в области ОПК на совместном заседании думского Комитета по правовому обеспечению развития организаций ОПК и Комитета по оборонной промышленности ассоциации «Лига содействия оборонным предприятиям». Спикер имел в виду все новации, появившиеся после принятия в 2015 году ФЗ 159 «О внесении изменений в федеральный закон «О государственном оборонном заказе» и отдельные законодательные акты Российской Федерации». Следом были приняты постановления правительства РФ № 208, предусматривающее новые правила регулирования цен ГОЗ, и № 1193 об условиях государственных контрактов. В этом блоке нормативных актов много нареканий со стороны промышленников вызвал механизм расчетов между предприятиями через систему отдельных счетов и регламентацию деятельности контролирующих органов. Но Даниил Фесюк утверждает: «Введение отдельных счетов заставило предприятия отрабатывать авансы с тем, чтобы преодолеть контроль со стороны банков и государственного заказчика».
Доминирующая идеология основных ведомств, отвечающих за законотворчество в ОПК, состоит в противодействии коррупции. В результате борьба с этим злом часто приобретает характер кампанейщины и нередко сдерживает развитие отрасли больше, чем сама коррупция. Некоторым предприятиям пришлось открывать до пяти тысяч счетов, а чтобы отслеживать их – нанимать огромный штат сотрудников. Введение системы контроля значительно замедлило движение средств – средний остаток на счетах сегодня составляет сотни миллиардов рублей. Промышленники в очередной раз проиграли. Финансисты победили. Уполномоченные банки начали реализацию пилотных проектов по кредитованию организаций ОПК за счет средств, размещаемых на спецсчетах.
Может, сразу расстрел?
То, что законотворческие инициативы имеют неоднозначный эффект, вынужден был признать и Фесюк. По его словам, все руководители ОПК сегодня образуют некую штрафную роту. Ибо за невыполнение условий контрактов в 2016 году ФАС выписала на должностных лиц предприятий отрасли свыше тысячи штрафов, а за 9 месяцев 2017-го – уже более полутора тысяч, притом что реестр ОПК включает порядка двух тысяч предприятий. «За срыв выполнения ГОЗ следовало бы отвечать некоторым должностным лицам государственных заказчиков, но условия госконтрактов составлены так, что «поставщик на свой риск обязуется выполнять» и далее по тексту. Не хватает только слова «страх», – попытался пошутить на заседании в Рособоронэкспорте Даниил Фесюк. Однако «оборонщикам» не до шуток, особенно после того, как президент Владимир Путин в качестве приоритетного внес предложение об усилении уголовной ответственности за ненадлежащее исполнение ГОЗ.Но законодательство у нас такое, что делать дело и не нарушать почти невозможно. Существующие нормы в управлении ОПК часто провоцируют участников ГОЗ на совершение противоправных действий. При этом никто не пытается понять нарушителя закона. Одно дело, когда при поставке продукции цена завышается с тем, чтобы участники сделки потратили средства на строительство виллы на берегу Средиземного моря, и совсем другое, когда завышенная цена является единственной возможностью как-то улучшить состояние финансов предприятия и спасти его от банкротства. В существующей нормативной базе без ответа остается вопрос: как выкручиваться предприятиям второго и третьего уровней кооперации, если деньги, выделяемые на ГОЗ, скапливаются на расчетных счетах «головников» и не идут в кооперационные цепочки? «Братья меньшие» вынуждены брать кредиты под грабительские проценты. Отсутствие авансирования госконтрактов и нехватка оборотных средств приводят к неисполнению в срок государственных заказов, что влечет за собой наложение штрафных санкций и банкротство.
Капитализм против безнала
Во времена СССР все решалось бы просто: поставщики по кооперации включались бы в состав финишера и проблема исчерпана. Кстати, и коррупция социалистическими методами побеждается легко. Достаточно ввести безналичный рубль, как было в СССР, – и нет ее. Но как сказал заместитель председателя Комитета по обороне и безопасности Совета Федерации Алексей Кондратьев на заседании секции радиоэлектронной промышленности: «Мы страна капиталистическая, основные средства производства находятся в частных руках. Пытаемся совместить государственную задачу с частным владельческим интересом и с извлечением прибыли». Получается, что на первом месте – охрана интересов собственников, а уж потом – безопасность страны.
В начале декабря минувшего года правительство РФ утвердило положение о регулировании цен на продукцию, поставляемую по гособоронзаказу, подготовленное ФАС. По информации начальника Управления методологии в сфере государственного оборонного заказа Федеральной антимонопольной службы Павла Суворова, озвученной на заседании секции радиоэлектронной промышленности в Совете Федерации, новая модель звучит как вполне многообещающая – мотивационная. Но дьявол, как известно, в деталях.
Базовая цена для выполнения ГОЗ рассчитывается затратным методом и далее пять лет индексируется по нормативам Минэкономразвития, шестой год – мораторий на ее рост.
«Если предприятие смогло сэкономить, то все остается в его распоряжении. И это основной стимул для того, чтобы оптимизировать производственные процессы и, собственно, достигать экономии по затратам», – пояснил Суворов главный принцип мотивационной системы ценообразования. Это нововведение всячески приветствуется оборонными предприятиями. Прежде идея состояла в том, что в условиях текущей нормативной базы, когда цены на военную продукцию считаются в основном затратным методом, у исполнителя отсутствуют стимулы удешевлять производство.
Время жирных котов
Вызывает вопросы и законотворчество в сфере кооперации. По мнению Павла Суворова, предприятие ОПК, закупая рыночную продукцию, должно стремиться выбирать поставщиков, чтобы обеспечить максимальный уровень качества при оптимальном соотношении с ценой. К чему это приведет?
«Срыв поставок одного из кооперантов вынуждает головного исполнителя отвечать перед госзаказчиком, – недоумевает замруководителя Департамента экономики и ценообразования ОАК Дмитрий Куприянов. – Одним из ключевых аргументов, которые приводились нашими оппонентами, является то, что головные исполнители должны тщательно отбирать подрядчиков. К сожалению, реальность сегодня такова, что у нас 70–80 процентов контрагентов – единственные поставщики, прописанные в КД, и мы выбирать ничего, увы, не можем».
Кроме того, Куприянов сообщил, что за те 40 дней, за которые головной поставщик должен выдать свое предложение о цене, он вынужден основываться на неких старых цифрах, которые фигурировали в предыдущих контрактах. С этим сырым «итого» генподрядчик идет к заказчику, и таким образом цена фиксируется. А затем приходят расчеты поставщиков, где все уже существенно дороже. Соответственно головной исполнитель элементарно попадает на увеличение себестоимости и потерю прибыли.
«Сегодня потеря прибыли головного исполнителя от роста цен по кооперации составляет по ПАО «ОАК» 70–80 процентов. И к сожалению, этот риск не устраняется даже в реалиях нового документа», – констатирует Дмитрий Куприянов.
Одним словом, на выходе из ФАС – нормотворческий полуфабрикат. Продвижения в совершенствовании кооперационных связей от нового законодательства ожидать не приходится.
В пакете мотивационного ценообразования не нашлось места для предложения промышленников о 10-процентном уровне прибыли «головников» с длинным технологическим циклом. Руководитель направления полного жизненного цикла кораблей АО «ОСК» Яков Бережной отмечает: «Ладно, кооперация за нами, хотя мы не понимаем, как ей надо управлять. Но мы продолжаем утверждать, что риски у нас большие. Дайте нам прибыль не менее 10 процентов. По факту сегодня из-за кооперации у нас вообще нет прибыли. На ведущих судостроительных предприятиях если есть прибыль один-два процента, так это будь здоров, а то уходим в минусы». Если бы предложение представителя ОСК было принято, можно было бы не только обезопасить себя на минном поле кооперации, но и решить проблему с несвоевременным финансированием. Финансистам пришлось бы бежать впереди паровоза, чтобы побыстрее перечислить деньги на выполнение ГОЗ. Медлить не позволили бы контрольные органы. Сейчас же получается так, что работы по выполнению ГОЗ нужно начинать в январе, а деньги на счета предприятий приходят в лучшем случае в марте и финишеры вынуждены брать коммерческие кредиты для закупки материалов и комплектующих, чтобы затем платить из прибыли грабительские проценты жирным финансовым котам.
Открытым остается вопрос о составе затрат, который сейчас регулируется приказом № 200. Порядок разрабатывается Минпромторгом, согласуется со всеми отраслевыми органами, Роскосмосом и Росатомом, с главным государственным заказчиком, то есть с Минобороны, и контролирующим органом, ФАС России, напоминает Павел Суворов. Многие специалисты полагают: главный недостаток этого приказа в том, что он затрагивает только сферу производства. Там нет места выполнению НИР, ОКР и т. п., которые должны бы включаться в затратную часть. К тому же член Совета радиоэлектронной промышленности Совета по законодательному обеспечению оборонно-промышленного комплекса и военно-технического сотрудничества Светлана Бошно считает, что приказ № 200 настолько велик, что осилить его невозможно, а неясности способствуют увеличению числа нарушителей. «Документ стал нечитаемым. Там столько повторов, что по-хорошему его можно сократить в десять раз без ущерба для смысла».
Член Совета по законодательному обеспечению оборонно-промышленного комплекса и военно-технического сотрудничества при СФ Петр Верник видит причину всех бед в том, что обсуждение нового, по его словам, «квазидвухсотого приказа» происходит не среди промышленности, а в узком кругу: «Это совершенно недопустимо. Этим людям не придется исполнять. Закон позволит Минфину экономить деньги. Но в результате промышленность, за которую мы болеем, не сможет выполнять гособоронзаказы».
Информация