Удав и кролик? Или отношения Варшавы и Киева в год 100-летия начала польско-украинской войны
В 2018 году «отмечается» 100 лет с начала боевых действий в Галиции между армиями и военизированными формированиями Польши и так называемой Украинской Народной Республики (УНР). В международной историографии этот конфликт сегодня носит название польско-украинской войны. Речь о военных действиях периода 1918-1919 годов, итогом которых стала победа Польши над «независимой Украиной», вылившаяся в передел Украины между Польским, Румынским и Чехословацким государствами. Украина потеряла внушительные территории на западе, которые потом к ней вернулись в советский период, называемый современными украинскими невеждами от истории «оккупацией». Вероятно, это один из немногих случаев «оккупации», когда республика прирастала не только экономически и демографически, но и территориально.
С каким, если можно так выразиться, багажом, с какой риторикой подходят к вековой дате начала военных действий Варшава и Киев? На самом деле риторика благостная только поверхностно. И в Польше, и на Украине заявляют о том, что период разногласий пройден, и что поминать старые распри в новейшее время – недостойное поведение для демократических держав. Однако червоточины остаются в самом теле межгосударственных польско-украинских отношений, что приводит к возникновению новых и новых споров о проблематике общей истории. Именно та ситуация, когда две страны, привыкшие копаться в грязном историческом белье, докопались до таких слоёв, что другим было бы стыдно выносить на всеобщее обозрение, но только не Варшаве с Киевом.
Выносят. Ещё как выносят...
Столетия начала польско-украинской войны близится на фоне очередного скандала, который пришёл, как говорится, откуда не ждали. Польша, официально объявившая, что к соседям (в том числе к Украине) не имеет никаких территориальных претензий, готовится ввести в состав своего флота корабли с названиями, уже вызвавшими вопросы со стороны украинских партнёров. Речь идёт о таких кораблях как «Львов» и «Тарнополь» («Тернополь»), которые строятся на китайской верфи. Кроме того, флот Польской Республики готовится принять корабль под названием «Вильно», что вызвало вопросы уже у литовского руководства.
Все три названия в Польше отсылаются к крупнейшим городам так называемых Восточных Кресов – территории, которая входила в состав Польши до 1939 года. Польша, де-юре пока не предъявляющая территориальных претензий соседям, неустанно напоминает, что и Львов, и Тернополь, и Вильнюс – города, некогда входившие в состав Польского государства. Как бы ни на что не намекая... Напоминает постоянно... То на транспортном узле старую (но свежеотпечатанную) карту с Восточными Кресами разместит, то с инициативой о печати вильнюсских Святых ворот (Остра брама) на польских паспортах выступит.
А пока в Польском морском пароходстве заявили, что не понимают того негатива, который себя проявил в Литве и на Украине после того, как там узнали о названиях новых польских судов. Заявление главы Польского морского пароходства Павла Бжезицкого звучит следующим образом:
Формально – ничего предосудительного в названиях, вроде бы, и нет. Но на деле корень проблем гораздо глубже, нежели просто названия. Понятно, что и Украина в случае появления у Польши корабля «Львов» может назвать нечто из состава своего пока несуществующего флота («москитного»?) как бы в отместку – да хоть «Неистовый Бандера». Корень проблемы в том, что эти взаимные уколы могут продолжаться бесконечно. И вроде бы Украина уже «цэ Европа», и Польша там же, но многие прекрасно понимают, что на самом деле между двумя этими государствами настоящая пропасть, на дне которой острые камни именно исторических претензий друг к другу.
Во времена существования СССР и Организации Варшавского договора эта пропасть отсутствовала по определению. Теперь Польша с 12-миллиардным (в долларах) военным бюджетом понимает, что в определённый момент ей придётся платить по долгам перед ЕС, превращаясь ещё и в донора для наиболее бедных стран Евросоюза. С уходом из ЕС Британии, финансовая роль Польши тем более будет пересмотрена, к чему приложит руку ещё и Германия, явно не испытывающая чувства эйфории от того, что ей в одиночку нужно «тащить» ЕС дальше.
Польша же, удерживая в уме свой новый финансовый статус в Евросоюзе, не собирается при этом выступать в роли европейского молчуна и адепта незыблемости послевоенных границ. На фоне того, что в Брюсселе всё чаще обвиняют власти Украины в отсутствии шагов по борьбе с коррупцией, по проведению экономических реформ, нынешние польские власти вряд ли откажутся от идеи воспользоваться своим шансом.
Нет, речь вовсе не обязательно о военном вторжении на украинский запад с целью физического отделения той части, которая ранее именовалась Восточными Кресами. Речь как минимум о желании экономически погреть руки на том, что у Украины остаётся в активе у западных границ. А это, например, угольная отрасль (львовские шахты одни из немногих на Украине, которые дают прирост добычи в последние годы). Это украинский лес, который де-юре пора запрещено вывозить «кругляком» за рубеж.
Украинские власти это прекрасно понимают. Но им сейчас не до выстраивания долгосрочных и партнёрских отношений с Польшей – особенно после того, как эти самые украинские власти «легли» под бандеровцев. Киевские «элиты» живут одним днём – подготавливая для себя почву к тому, чтобы в час Х попросту, простите, свалить в тихую гавань с награбленным добром. Польша для них этой гаванью точно не станет. Зато новой экономической гаванью для Польши становится та самая Западная Украина, где уже больше трети бизнеса – с польским участием. Как минимум участием. Как максимум – с польским владением.
Именно поэтому можно предположить, что никакого прогресса в польско-украинских отношениях в ближайшее время не будет. У одних продолжится грабёж последних активов олигархами, у других – фантомные боли по поводу статуса Львовщины, Волыни и пр. По большому счёту одна страна сегодня смотрит на другую как хищник на жертву, рисуя картины того, какое блюдо будет более смотреться аппетитнее. Ну, а для партнёров из США дополнительный очаг нестабильности неподалёку от российских границ – лишний повод двинуть инфраструктуру восточнее с возгласами о необходимости сеять мир и демократию.
С каким, если можно так выразиться, багажом, с какой риторикой подходят к вековой дате начала военных действий Варшава и Киев? На самом деле риторика благостная только поверхностно. И в Польше, и на Украине заявляют о том, что период разногласий пройден, и что поминать старые распри в новейшее время – недостойное поведение для демократических держав. Однако червоточины остаются в самом теле межгосударственных польско-украинских отношений, что приводит к возникновению новых и новых споров о проблематике общей истории. Именно та ситуация, когда две страны, привыкшие копаться в грязном историческом белье, докопались до таких слоёв, что другим было бы стыдно выносить на всеобщее обозрение, но только не Варшаве с Киевом.
Выносят. Ещё как выносят...
Столетия начала польско-украинской войны близится на фоне очередного скандала, который пришёл, как говорится, откуда не ждали. Польша, официально объявившая, что к соседям (в том числе к Украине) не имеет никаких территориальных претензий, готовится ввести в состав своего флота корабли с названиями, уже вызвавшими вопросы со стороны украинских партнёров. Речь идёт о таких кораблях как «Львов» и «Тарнополь» («Тернополь»), которые строятся на китайской верфи. Кроме того, флот Польской Республики готовится принять корабль под названием «Вильно», что вызвало вопросы уже у литовского руководства.
Все три названия в Польше отсылаются к крупнейшим городам так называемых Восточных Кресов – территории, которая входила в состав Польши до 1939 года. Польша, де-юре пока не предъявляющая территориальных претензий соседям, неустанно напоминает, что и Львов, и Тернополь, и Вильнюс – города, некогда входившие в состав Польского государства. Как бы ни на что не намекая... Напоминает постоянно... То на транспортном узле старую (но свежеотпечатанную) карту с Восточными Кресами разместит, то с инициативой о печати вильнюсских Святых ворот (Остра брама) на польских паспортах выступит.
А пока в Польском морском пароходстве заявили, что не понимают того негатива, который себя проявил в Литве и на Украине после того, как там узнали о названиях новых польских судов. Заявление главы Польского морского пароходства Павла Бжезицкого звучит следующим образом:
Наше желание – назвать корабли по названиям бывших польских городов на восточном приграничье. Для жителей Щецина и остальной Западной Польши это будут красивые и ностальгические названия.
Формально – ничего предосудительного в названиях, вроде бы, и нет. Но на деле корень проблем гораздо глубже, нежели просто названия. Понятно, что и Украина в случае появления у Польши корабля «Львов» может назвать нечто из состава своего пока несуществующего флота («москитного»?) как бы в отместку – да хоть «Неистовый Бандера». Корень проблемы в том, что эти взаимные уколы могут продолжаться бесконечно. И вроде бы Украина уже «цэ Европа», и Польша там же, но многие прекрасно понимают, что на самом деле между двумя этими государствами настоящая пропасть, на дне которой острые камни именно исторических претензий друг к другу.
Польша (1920-30-е годы)
Во времена существования СССР и Организации Варшавского договора эта пропасть отсутствовала по определению. Теперь Польша с 12-миллиардным (в долларах) военным бюджетом понимает, что в определённый момент ей придётся платить по долгам перед ЕС, превращаясь ещё и в донора для наиболее бедных стран Евросоюза. С уходом из ЕС Британии, финансовая роль Польши тем более будет пересмотрена, к чему приложит руку ещё и Германия, явно не испытывающая чувства эйфории от того, что ей в одиночку нужно «тащить» ЕС дальше.
Польша же, удерживая в уме свой новый финансовый статус в Евросоюзе, не собирается при этом выступать в роли европейского молчуна и адепта незыблемости послевоенных границ. На фоне того, что в Брюсселе всё чаще обвиняют власти Украины в отсутствии шагов по борьбе с коррупцией, по проведению экономических реформ, нынешние польские власти вряд ли откажутся от идеи воспользоваться своим шансом.
Нет, речь вовсе не обязательно о военном вторжении на украинский запад с целью физического отделения той части, которая ранее именовалась Восточными Кресами. Речь как минимум о желании экономически погреть руки на том, что у Украины остаётся в активе у западных границ. А это, например, угольная отрасль (львовские шахты одни из немногих на Украине, которые дают прирост добычи в последние годы). Это украинский лес, который де-юре пора запрещено вывозить «кругляком» за рубеж.
Украинские власти это прекрасно понимают. Но им сейчас не до выстраивания долгосрочных и партнёрских отношений с Польшей – особенно после того, как эти самые украинские власти «легли» под бандеровцев. Киевские «элиты» живут одним днём – подготавливая для себя почву к тому, чтобы в час Х попросту, простите, свалить в тихую гавань с награбленным добром. Польша для них этой гаванью точно не станет. Зато новой экономической гаванью для Польши становится та самая Западная Украина, где уже больше трети бизнеса – с польским участием. Как минимум участием. Как максимум – с польским владением.
Именно поэтому можно предположить, что никакого прогресса в польско-украинских отношениях в ближайшее время не будет. У одних продолжится грабёж последних активов олигархами, у других – фантомные боли по поводу статуса Львовщины, Волыни и пр. По большому счёту одна страна сегодня смотрит на другую как хищник на жертву, рисуя картины того, какое блюдо будет более смотреться аппетитнее. Ну, а для партнёров из США дополнительный очаг нестабильности неподалёку от российских границ – лишний повод двинуть инфраструктуру восточнее с возгласами о необходимости сеять мир и демократию.
Информация