Год бескровных революций
Провальное окончание операции «арабская весна», начало антилиберального бунта в западной цивилизации, ее раскол на континентальную и трансатлантическую компоненты, турецкий дрейф, создание Пхеньяном полноценного ракетно-ядерного щита, новая геополитика Китая, объявленная на XIX съезде КПК. Редкие годы были столь насыщены поворотными событиями. 2017-й можно без особого преувеличения считать революционным для мира в целом. Заложены основы развития планетарных процессов на десятилетия вперед.
В нашей стране от этого года ждали многого по аналогии с 1917-м. Тем более что сходство имело место по многим параметрам. Глубочайшее имущественное расслоение, духовная дезориентация, выражающаяся в отсутствии объединяющей идеи, социально-политическая разобщенность с явно оформившимся противостоянием правящей элиты и основной части населения, прежде всего главного революционного слоя современности – интеллектуального пролетариата, и обострением конфликта во властной верхушке между западническо-либеральным и квазиимперским блоками, ущербная суверенность как во внутренней, так и во внешней политике, вытекающая из критически сильной зависимости страны от зарубежных технологий и поставок, ведение войны, противоречие между патриотической риторикой и либеральной экономической политикой, господство в экономической жизни страны космополитичного олигархата...
Были и отличия. К тем, которые ухудшали ситуацию в сопоставлении с 1917-м, можно отнести отсутствие сакральности власти и открытое противостояние России с западной цивилизацией в целом. Среди тех, что способствовали сохранению стабильности, стоит выделить наличие еще до конца не растраченного резерва технологического и материального запаса, оставшегося от СССР, усталость народа от потрясений предшествующей четверти века, наличие международных успехов, а также неучастие в крупномасштабной войне, подобной Первой мировой. Включенность России в сирийский конфликт не является серьезным раздражающим фактором, его негативное влияние на ситуацию в российском социуме ничтожно, а позитивный мировой и общественный резонанс весьма велик благодаря эффективной пропаганде. Отметим и отсутствие реальной оппозиции, в частности либерально-олигархической, в федеральных представительных институтах, полную подконтрольность в отличие от 1917-го высших органов власти президенту России. Этот набор обстоятельств позволил России избежать серьезных потрясений.
Поэтому год столетия Великой Октябрьской социалистической революции прошел для нашей страны относительно спокойно. И в то же время изобиловал событиями, которые говорят о том, что 2017-й стал переломным для мира в целом, для геополитики.
Закат «арабской весны»
Первым делом вспомним объявление нашим президентом завершения войны с ИГ (запрещенным в РФ). Сегодня многие ерничают: мол, террористам слова Путина не указ, под ударом оказалась даже наша авиабаза в Сирии. Тут надо четко провести линию разграничения между завершением войны и последующим добиванием отдельных сохранивших боеспособность отрядов ИГ, а также борьбу с другими бандформированиями, «умеренной оппозицией» в понимании западных «партнеров». Война в Сирии завершилась с момента полного разгрома на ее территории структур квазигосударства с освобождением от его оккупации всех населенных пунктов. В том, что боевики ИГ из числа местных жителей будут вести партизанскую войну, а отдельные отряды продолжат наносить удары с территории сопредельных государств, ни у кого сомнений нет. Однако ИГ как целостное образование прекратило существование. И это означает окончание войны. Так, после разгрома фашистской Германии еще более 10 лет на территории нашей страны шла борьба с гитлеровскими недобитками: «лесными братьями» и украинскими националистами.
Может сложиться впечатление, что это локальное событие, касающееся только Сирии. Однако его значение куда шире, если взглянуть с точки зрения цепочки конфликтов, сотрясающих Ближний Восток и Северную Африку с 2011 года. Тогда началась так называемая арабская весна. По всем признакам череда социальных взрывов, накаливших регион в чрезвычайно короткие сроки, была инициирована извне. Скорость, единство сценария, сверхоперативная реакция лидеров западного мира, их упреждающие заявления о поддержке протестов и требования к лидерам стран-мишеней сдать власть свидетельствуют о том, что Вашингтон, Лондон, Париж имеют прямое отношение к организации восстаний. Есть все основания рассматривать эти события как единую геополитическую операцию – комплекс взаимосвязанных по целям, задачам, способам и формам, привлекаемым силам и средствам действий, преследующих цель определенным образом изменить глобальную и региональную ситуацию. Можно констатировать: с разгромом ИГ в Сирии «арабская весна» завершилась полным провалом, ни одна разумная геополитическая цель по итогам этих событий Западом не достигнута. Более того, он в значительной мере потерял влияние в регионе, приобретя массу проблем, в частности с беженцами. А это признаки поражения. И если учесть, что основным содержанием операции были вооруженные конфликты, гибридные и традиционные, поражение это военное. Оно окончательно оформилось в виде победы над ИГ именно в 2017-м.
Альтернатива глобализму
Геополитические неудачи стали причиной возникновения крайне опасных для западных элит тенденций, которые можно объединить в понятие антилиберального бунта. Фактически это протест против доминирования транснациональных элит и их марионеток. Что самое интересное, на этой почве начинают объединяться как правые, так и левые. В России это выразилось в выдвижении единого кандидата в президенты от широкого фронта реальной оппозиции либеральному режиму – от КПРФ до национал-патриотов. На Западе начало антилиберального бунта ознаменовалось событиями, многие из которых считались до момента их свершения маловероятными. Первым в этом ряду следует назвать президентство Дональда Трампа. Коллегия выборщиков вынесла вердикт 19 декабря 2016 года. Однако полноценное обретение Трампом президентских полномочий состоялось в начале 2017-го. Он шел как выразитель интересов тех слоев бизнеса США, которые ориентированы на реиндустриализацию страны, восстановление в полной мере ее суверенитета, освобождение от транснационального влияния во внешней и внутренней политике. Политические партии и движения Запада, ориентированные на самостоятельность своих государств, восприняли победу Трампа как собственный успех и как пример для подражания.
На выборах во Франции во второй тур вышла Марин ле Пен. Хотя она и проиграла, победа Макрона висела на волоске. Это огромный успех национальных сил Франции и очень серьезное предупреждение для транснационалов и либеральных фундаменталистов – на следующих выборах оппоненты могут взять верх. В ФРГ ситуация не лучше: набирает силу «Альтернатива для Германии». Эта молодая партия, созданная всего пять лет назад (6 февраля 2013 года), имея в составе 25 тысяч членов, получила на выборах 94 места из 709 (чуть больше 13%) в бундестаге и 166 из 1821 (около 9%) в ландтагах. Очень хороший старт. Многие сегодня называют «Альтернативу» неофашистской и даже проводят параллели с НСДАП, что, безусловно, имеет под собой почву с учетом скандальных заявлений отдельных руководителей. Однако в контексте противостояния либерального фундаментализма и национальных сил успех этой партии – тревожный сигнал для первого. В Германии на него наступают и слева. Итог – там до сего времени не сформировано полноценное правительство, создание которого отложено до марта.
Конечно же, нельзя не вспомнить Брексит. Хотя референдум по выходу Великобритании из ЕС прошел в 2016-м, основные последствия проявлялись уже в 2017-м. Можно упомянуть и премьера Венгрии с президентом Чехии, первых высокопоставленных «бунтарей» против засилья либерального фундаментализма в Евросоюзе.
И хотя американскому истеблишменту в тяжелой борьбе удалось все-таки «взнуздать» непокорного президента, только дай слабину и последуют новые удары по транснационалам и их идейной «крыше» – либеральному фундаментализму. «Бунт», стартовавший в 2017-м, будет набирать силу.
В западной цивилизации оформились и усилились фундаментальные «тектонические» процессы. Они носят центробежный характер. Явные формы обрел процесс обособления старой континентальной Европы от атлантической оси Лондон – Вашингтон. Стартом послужил Брексит. А силу процессу придал Трамп заявлениями о ненужности НАТО, нежелании США нести бремя военных расходов за весь блок, отказом от Трансатлантического партнерства (и конечно же, выходом США из Транстихоокеанского, что не могло не быть для европейских партнеров серьезным предупреждением). В итоге ЕС всерьез задумался о евроармии. И несмотря на разговоры о том, что ее создание не умалит значения НАТО как главного инструмента военного сотрудничества, все понимают: блок перестает обеспечивать безопасность старой Европы.
Перетягивание детонатора
Именно в 2017-м произошло еще одно революционное для Евразии событие: Турция вошла в союз с Ираном и Россией по сирийской проблеме. А США в этом сообществе не просматриваются ни в каком качестве. Еще пару лет назад и представить такое было невозможно. Турция всегда выступала надежным союзником США, ключевым бойцом НАТО на южном фланге, блокирующим нашу страну от Средиземного моря. Столь же революционным можно считать решение Анкары закупить российские ЗРК С-400. Тут свои плюсы и минусы, о них можно спорить. Но главное – ведущая страна НАТО на его южном фланге дрейфует в сторону России, да еще как – закупает сложнейшее оружие, соглашаясь на военно-техническую зависимость от нашей страны в одной из самых ключевых сфер. Как отношения будут развиваться далее, покажет время, и определяющим станет способность нашего руководства вырабатывать адекватные решения.
Стоит выделить еще одно рубежное событие 2017-го. В Сирии оформилось противоборство двух коалиций: условно западной под эгидой США и восточной во главе с Россией. Первую составила антиигиловская группировка с подконтрольными ей террористическими организациями разного толка. Во вторую вошли Россия, Иран и Сирия, а также ливанская «Хезболла». К восточной коалиции переметнулась Турция после провалившегося путча (за которым торчали «американские уши») и видя нежелание Вашингтона учитывать интересы Анкары в данной ситуации.
При этом вооруженная борьба в Сирии в 2017 году по большей части велась уже между этими коалициями как прокси-война. США перестали стесняться поддержки террористов, открыто спасая подконтрольных им боевиков из различных «котлов». А после разгрома ИГ перешли к подготовке новой армии исламистов-боевиков для войны в Сирии. Новогодние удары по нашей базе «Хмеймим» стали плохим симптомом, свидетельствующим о высоком риске превращения прокси-войны в прямое столкновение восточной (без Турции) и западной коалиций. Ведь ответом могут стать аналогичные атаки на базы США в Сирии и даже в прилегающих странах с перерастанием «ошибочных» ударов российских ВКС и американских ВВС в открытое вооруженное противостояние. А это может стать детонатором третьей мировой – ведь ядро коалиций уже оформилось и далее будет наращиваться.
Стратеги и попутчики
2017-й стал переломным и для зоны Тихого океана. Ключевое событие – успешное испытание ракеты «Хвасон-15», зафиксировавшее создание северокорейцами полноценного ракетно-ядерного щита. Достигнув высоты около 4500 километров, боеголовка упала в море, пролетев чуть менее тысячи километров. То есть при оптимальной траектории ракета могла доставить заряд на расстояние порядка 12 тысяч километров. КНДР получила полноценную МБР, а вместе с ней возможность наносить ядерные удары по всей территории США. Последствия не замедлили сказаться. Со встречи на высшем уровне начался полноценный переговорный процесс между КНДР и РК. Заметно поубавилось воинственности в речах американских политиков. Наш президент оценил Ким Чен Ына как зрелого государственного деятеля. Быстро решился вопрос об участии северокорейских спортсменов в Олимпийских играх. И заметим, выступать они будут под своим флагом, а не под нейтральным, как предложено нашим. Похоже, дело тут не в допинге, а в том, что северокорейская элита не держит активы в иностранных банках, она их, похоже, вообще не вывозит из своей маленькой страны в отличие от наших олигархов, которым российских просторов мало для хранения капиталов. Можно сказать, что шансы возникновения военного конфликта на Корейском полуострове сведены к минимуму.
Пример КНДР особенно разителен на фоне куда более экономически богатых и крупных стран, которые, пойдя на поводу у Запада, отказались от своих ракетно-ядерных программ и в итоге пали жертвами агрессии, подверглись полному разгрому, сопровождавшемуся страшными людскими потерями, число которых перевалило за несколько миллионов. Это прежде всего Ливия и Ирак.
Безусловно, рубежным для мировой геополитики стал XIX съезд КПК. Провозглашен новый курс Китая – создание союза стран «общего пути». Капиталистическая Россия с элитой, пытающейся усидеть на двух стульях, не вписывается в это понятие. Значит, Китай уже не может рассматриваться нами как стратегический союзник. Только – тактический, дружественные отношения с которым обусловлены исключительно наличием общего противника, прежде всего США, а также текущими экономическими интересами, в первую очередь желанием КНР иметь Россию своей сырьевой базой и отчасти научно-технологическим донором. Пекин и раньше говорил о начале полномасштабного геополитического наступления. Однако именно после XIX съезда, когда были четко названы союзники (а значит, и противники) Китая, оно обретает четкие форму и организацию.
Кстати, по мнению некоторых экспертов, длительно живших и работавших в КНР, именно отказ от социалистической идеи как таковой, разгром КПСС стал главной причиной, почему там перестали рассматривать Россию как духовно близкое государство. Более того, в Пекине помнят тех, кто пользовался временной слабостью Китая в годы его «национального позора». В числе этих стран была и Российская империя. Китайцы четко различают империю во главе с самодержцем и СССР. Первая оценивается ими как враждебная, второй – как спаситель и друг (речь идет о сталинском государстве). Современная Россия определенными весьма влиятельными слоями рассматривается как подобие именно той имперской, а не советской.
Информация