Портреты века. Владимир Высоцкий. До последней секунды народный
Небольшое предисловие.
Век – это 100 лет. Мы прожили столетие, пусть и в двух разных странах. Но – прожили. Век – это много. Много было событий и людей, и далеко не все заняли положенное им в истории место. Будем исправлять. Будем напоминать и рассказывать заново. Пока о человеке помнят – человек жив.
Скажите, уважаемые читатели из советской эпохи, в особенности те, кто за 50 и выше, вы можете себе представить, что сегодня мы бы в телевизоре увидели торжественное отмечание 80-летия Владимира Семеновича Высоцкого?
С торжественными речами, вручением блестяшки, рукопожатием кого-нибудь из сильных мира сего?
Вот и я не верю.
Поверю опросам ВЦИОМ 2010 года и ФОМ 2011-го. Было опрошено более 17 000 человек. И Высоцкий в списке «Люди 20 века» занял почетное второе место. После Юрия Гагарина.
Но скажем честно: Юрий Гагарин все-таки был полубогом. С обаятельной улыбкой, совершивший нечто до того момента невозможное, но запредельное. А Владимир Высоцкий – это земное и близкое.
Мы летали под богом, возле самого рая, —
Он поднялся чуть выше и сел там,
Ну а я — до земли дотянул.
Наверное, так заведено на небесах: звезды не коптят. Они горят и сгорают. Но – светят и греют.
В чем же феномен Высоцкого?
Я думаю, именно в том, что он был очень земным. Своим в доску и своим действительно для гробовой доски. Для всех, о ком он пел. А пел действительно много про кого. Солдаты, спортсмены, моряки, альпинисты, врачи, старатели, хулиганы, заключенные — список героев песен Высоцкого весьма обширен. Каждый находил свое, и без преувеличения могу сказать, что королем катушечных магнитофонов был именно хриплый голос под аккомпанемент гитары.
Я освещен, доступен всем глазам, —
Чего мне ждать — затишья или бури?
Я к микрофону встал как к образам...
Нет-нет! Сегодня точно — к амбразуре!
(Из первоначального варианта песни «Певец у микрофона».)
Не зря говорят: народ не обмануть. Не знаю, верили кому-либо больше, чем Высоцкому. Популярность его в народе была просто умопомрачительная. Если бы его издавали на виниле так, как издавали Пугачеву, еще вопрос, кто победил бы. Но и «самиздат» пахал стахановскими темпами.
А все почему? А потому, что слова были честными.
Да, это божий дар, уметь сказать так, так сложить слова, как это делал Высоцкий. Не зря каждый слушатель слышал в песне себя. И верил в то, что автор сам испытал все, о чем поет.
Свидетельством тому — тысячи вопросов, на которые даже пришлось дать ответ самому Высоцкому.
«Меня часто спрашивают, не воевал ли я, не плавал ли, не летал ли, и так далее. Нет. Я просто пишу от первого лица, всегда говорю «я», и, вероятно, это вводит в заблуждение людей, они считают, что если я пою «я» от имени шофера, то я был шофером.
Всё это не совсем так. Во всех этих вещах есть большая доля авторского домысла, фантазии — а иначе не было бы никакой ценности уж — видел своими глазами, взял, да зарифмовал. И никакого достоинства в этом, в общем, нет. Конечно, я многое очень из всего, о чем вам пою, придумал. Хотя некоторые говорят, что они это знают, эти ситуации знают, бывали в них и даже людей, про которых я пою, они очень хорошо знают. Я получаю массу таких писем. Ну что же, это приятно».
Еще одно маленькое отступление. Почему именно с Высоцкого на «Военном обозрении» мы решили начать новый цикл? Многие зададут такой вопрос, так уж повелось.
Сразу и отвечу.
А дело в песнях опять же. В прекрасных песнях о той войне, про которую мы так часто говорим. Кто лучше мог написать? Ничуть не умаляю таких прекрасных песен, как «Журавли», «День Победы», «10 батальон», «Простите пехоте», «Катюша», но…
У каждой песни свой автор и композитор. Но таким количеством, как у Высоцкого, мало кто может похвастаться. Факт.
И благодаря Владимиру Семеновичу мы взлетали, как утки с раскисших полей, рвали цветы на нейтральной полосе, выходили вдвоем против восьми, проводили разведку боем и шли по тылам.
А секрет прост. Высоцкий умел смотреть и видеть, слушать и слышать. И у него было множество собеседников, людей однозначно образованных и умных, умеющих передать «картинку».
Говоря о военных, достаточно вспомнить троих. Отца, дядю и друга.
Младший лейтенант-связист Семен Владимирович Высоцкий, отец, принял свой первый бой в 1941 году под Москвой. А закончил войну майор Высоцкий в 1945 году в Праге. Полковником вышел в отставку.
Орден Красной Звезды, ордена Отечественной войны 1-й и 2-й степени, медали «За освобождение Праги», «За взятие Берлина», «За оборону Москвы».
Для связиста, которых не особо баловали наградами, более чем достойно.
Алексей Владимирович Высоцкий, дядя, прошел две войны: советско-финскую и Великую Отечественную. Полковник-артиллерист.
Три ордена Красного Знамени, ордена Отечественной войны 1-й и 2-й степеней, два ордена Красной Звезды. Медали: «За боевые заслуги», «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя», «За оборону Кавказа», «За взятие Берлина», «За освобождение Варшавы» и другие.
Да, кстати, если заглянуть в личные дела братьев Высоцких, там в графе «национальность»… Удивительно, правда? Это к вопросу о «зажатых» наградах и прочему. А ведь Алексей Владимирович еще и печатался. И весьма удачно, потому что знал, о чем пишет.
Знающие люди из СМЕРШа ставят его «Горный цветок» на одну доску с «Моментом истины» Богомолова. А это, знаете ли, серьезного стоит.
И Алексей Высоцкий познакомил племянника с героем своего очерка «Бриллиантовая двойка», Дважды Героем Советского Союза, летчиком-истребителем Николаем Скомороховым. Награды Скоморохова здесь приводить не стоит, список может каждый посмотреть.
Николай Михайлович, будучи рассказчиком, ничуть не хуже Алексея Владимировича, стал если не соавтором, то музой песен о небе. И против многих из них обычно стоит авторское посвящение. Это и «Песня о погибшем летчике», и «Мы взлетали, как утки…»
Невозможно в среде ярких, умных и талантливых людей не раскрыться таланту. И Высоцкий не просто раскрыл свой талант, он отшлифовал алмаз до бриллианта. С этим, уверен, немногие поспорят.
Вторая часть уже цитированного монолога посвящена именно военным песням.
«А пишу я о войне так много не потому, что это — песни-ретроспекции. Вы знаете, нечего вспоминать, потому что я это не прошел. Мы все воспитаны на военном материале, у меня военная семья, есть погибшие в семье — как, впрочем, и у каждого человека у нас обязательно война коснулась.
Это такая великая беда, которая покрыла страну на четыре года, и это будет еще помниться всегда. И пока еще есть люди, которые занимаются писанием и могут сочинять, конечно, они будут писать о войне. Но я пишу о войне песни конечно, не ретроспекции, а ассоциации. Если вы в них вслушаетесь, вы увидите, что их можно сегодня петь, что люди — из тех времен, ситуация из тех времен, а, в общем, идея и проблема — наша, нынешняя.
Вот и из-за этого, а я обращаюсь в те времена просто потому, что интереснее брать людей, которые находятся в самой крайней ситуации, в момент риска, в следующую секунду могут заглянуть в лицо смерти.
Я таких людей в таких ситуациях нахожу чаще в тех временах. Вот поэтому я пишу много о войне. Пусть это вас не обманывает. Я считаю, что это нужно петь теперь, сегодня, да и продолжать в будущем».
Нечего добавить, кроме того, что мало кому удалось ТАК написать о войне. Так, чтобы продирало до печенок, до скрежета зубовного. Высоцкий мог.
Да, он называл Булата Окуджаву своим учителем. Да, у Окуджавы есть несколько просто шедевров военной песни. «Ах, война, что ж ты подлая сделала…», «Здесь птицы не поют…», «Простите пехоте…»
Но это вопрос принятия. Кому-то нравится спокойное и неспешное исполнение Окуджавы, мне вот больше по вкусу яростное, на грани истерики, манера Высоцкого.
За нашей спиною в шесть тридцать остались — я знаю —
Не только паденья, закаты, но — взлет и восход.
Два провода голых, зубами скрипя, зачищаю.
Восхода не видел, но понял: вот-вот и взойдет!
И ведь актуальны и красивы эти незамысловатые в принципе песни даже сегодня. На личном примере сужу. Несколько лет назад, когда еще занимался с молодняком в клубе, на одном из суточных выходов сыграл под настроение несколько песен. В том числе и «Черные бушлаты».
Каково же было удивление, когда на следующем ночном сборище меня попросили повторить «балладу про морпехов». Аудитория была уже «сделана в России», и Высоцкого что там говорить, единицы знали по рассказам родителей.
Зацепило. Понравилось. А разве могло быть иначе?
Можно сказать, что не совсем удачно сложилась карьера Владимира Семеновича. Хотя и с гастролями поездил, и за рубеж выпускали. Не было главного – не было пластинок (несколько миньонов не в счет), не было государственного признания в виде званий и прочих атрибутов.
Но было другое. Были аншлаги на «Гамлета». Были просто чумовые роли Лопахина в «Вишневом саду» и Ганнибала в спектакле «Как царь Петр арапа женил». Были 30 фильмов, многие из которых с песнями Высоцкого.
И была роль Глеба Жеглова в «Месте встречи…» Один из немногих случаев, когда в целом отрицательный герой стал общенародным любимцем. И мальчишки того времени дрались в дворах за право в игре быть Жегловым.
Это было. И были тысячи записей его 700 с лишним песен, растиражированные на десятках, а то и сотнях тысяч советских магнитофонов.
Государство не признало артиста Владимира Высоцкого. Но звание «народный артист» вполне применимо, ибо автором и исполнителем песен и ролей Владимира Семеновича признал именно народ.
И этого признания не отнимет ни время, ни что-либо еще.
Высоцкий – народный артист.
Лучшей иллюстрацией этого стали похороны. В Москве идет Олимпиада, власти всячески стараются сгладить любое происшествие, которое может оказать негативное воздействие.
Но люди шли. И несли цветы. И провожали своего Высоцкого в последний путь.
И простите, но по количеству провожавших его Высоцкий мог поспорить и кое с кем из генсеков.
Последние две строки, которые Владимир Семёнович Высоцкий написал 11 июня 1980 года:
Мне есть что спеть, представ перед Всевышним,
Мне есть чем оправдаться перед Ним.
Бесспорно. Сотни песен, написанных с душою и спетых от души, роли, сыгранные или озвученные опять же душой – позволят.
Жаль, конечно, что так мало было прожито, написано и сыграно. 42 – это не возраст. К сожалению.
Но с неба свалилась шальная звезда —
Прямо под сердце.
Так получилось. Как так случилось, кто виноват, и как могло быть, если бы было иначе, говорить поздно, да и незачем.
Он начал робко с ноты до,
Но не допел ее, не до...
Не дозвучал его аккорд
И никого не вдохновил.
Да нет же! Вдохновил. Звучит до сих пор. Живы песни Владимира Высоцкого, жива память. 80 лет со дня рождения и почти 40 лет, как он нас покинул.
Но память людская жива.
Информация