Концепция войн шестого поколения в контексте международной безопасности
Предисловие. Данная статья была опубликована 22 января 2014 года в рубрике «Россия и Мир» на сайте «Русский бастион». В чем же актуальность этой статьи и взглядов её автора сейчас, кроме научно-перспективной? Думается, что в сегодняшних конкретных примерах, о которых предусмотрительно говорил автор. Ведь на момент опубликования статьи гражданская война на Украине не началась и Россия не начала контртеррористическую операцию в Сирии, где с поразительной точностью и проявляются элементы ведения нового поколения войны, описанные в статье.
Статья посвящена изучению революционных изменений в военном деле, происходящих в настоящее время. Приводится такой подход к эволюции войн, который предполагает их разделение на шесть поколений. Центральным вопросом статьи является влияние концепции войн шестого поколения на современную систему международной безопасности. Позиция автора заключается в том, что, несмотря на значительные изменения в военной теории, концепция войн шестого поколения пока что не произвела революционных изменений в системе международной безопасности. В заключительной части статьи автор излагает свой взгляд на перспективы модернизации Российской Армии в духе концепции войн шестого поколения и обосновывает необходимость избрания именно такого пути развития Вооруженных сил России.
Война является сложным социально-политическим явлением, самое известное ее определение предложил К.Клаузевиц: «Война – это акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнить нашу волю» [5]. Известный французский исследователь Р.Арон предлагает иное толкование понятия войны: «Войны – это специфическое социальное явление, возникшее, вероятно, в какой-то определенный момент человеческой истории: они означают организацию насильственных действий, противостоящими друг-другу сообществами» [1. C. 409]. За 5,5 тысяч лет существования человеческой цивилизации, на земле произошло свыше 15 тысяч вооруженных конфликтов, «в которых погибло примерно 3,5 миллиарда человек» [4. C. 354].
В ходе эволюции человеческого общества менялись как средства вооруженной борьбы, так и способы ведения военных действий. Подобные изменения в военной науке, носившие судьбоносный характер для всей истории человечества, принято называть «революцией в военном деле». Отечественный исследователь, профессор военных наук В.И.Слипченко в своей книге «Войны шестого поколения: оружие и военное искусство будущего» приводит следующее определение данного явления: «Революция в военном деле – это такие коренные и качественные изменения, происходящие под влиянием научно-технического прогресса в средствах вооруженной борьбы, которые также в корне меняют строительство и подготовку вооруженных сил, способы ведения военных действий и войны в целом» [8. C. 55]. Этот тезис выглядит особенно актуальным ввиду того, что военно-политические доктрины современных государств строятся на «технократической» парадигме, которая отводит ключевую роль военно-промышленным технологиям в поддержании или изменении статуса страны на международной арене [7. C. 25-26]. Именно очередной качественный прорыв в искусстве ведения войны, а также потенциальные изменения в системе международной безопасности, связанные с ним, предлагаются к рассмотрению в данной статье.
Итак, введя в оборот термин «революция в военном деле», представляется необходимым ответить на вопрос о количестве таких революций, произошедших за историю человечества. Российские исследователи В.И.Слипченко и И.М.Капитанец считают, что их было шесть. В соответствии с шестью революциями в военном деле, эти авторы выделяют шесть поколений войн (см. таблицу 1 [8. C. 27]).
Война шестого поколения, рассмотрению которой посвящена данная статья, является, в большей части, войной XXI века. Ее можно определить как бесконтактную безъядерную войну стратегического масштаба. Главная цель противоборствующих сторон – разгром экономического потенциала противника, а также изменение его политического строя.
Если в основу концепции войн пятого поколения было заложено массовое применение ракетно-ядерного оружия, то концепция войн шестого поколения базируется на принципе широкомасштабного использования высокоточного оружия (далее ВТО), избирательность и точность поражения – его основные боевые характеристики.
Наиболее полное определение высокоточного оружия, на наш взгляд, приведено в книге Адмирала флота И.М.Капитанца «Сильный флот – сильная Россия»: «Высокоточное оружие – это такой вид управляемого обычного оружия, вероятность поражения которым малоразмерных целей с первого пуска близка к единице, даже если цель находится на межконтинентальной дальности, в любых условиях обстановки» [4. C. 367]. Cтавка на массовое применение ВТО является революционной составляющей в военном искусстве, благодаря которой войны шестого поколения отличаются от предыдущих типов вооруженных конфликтов.
К принципиальным отличиям войн шестого поколения, помимо массированного использования ВТО, также следует отнести:
Во-первых, создание единого информационного поля, в рамках которого действует вся военная группировка противоборствующей стороны. То есть боевые действия ведутся в режиме реального времени при постоянном обмене информацией между соединениями, частями, подразделениями, отдельными единицами техники и даже (возможно) между отдельными военнослужащими.
Формирование такого информационного поля заложено в принципах строительства «сетевой армии» и ведения «сете-центричных войн» («Network-centric warfare»). Следовательно, в войнах будущего концептуально меняется не только система вооружений, но и условия ведения войны. Суть изменений условий ведения боевых действий состоит в «фундаментальном сдвиге от того, что мы называем платформо-центрической войной к тому, что мы называем сете-центрической войной» [9. C. 216].
При ведении платформо-центрической войны, информация о противнике поступает от «платформ» (боевых машин, судов, летательных аппаратов, спутников, разведгрупп, наблюдательных пунктов), причем командиры разных уровней имеют свои пределы доступа к информации. В ходе сете-центрической войны пределы информационной среды расширяются не только для командиров, но и для каждой отдельной боевой единицы [9. C. 216-217] (то есть командир любого уровня, экипаж танка или самолета имеет доступ к общему информационному полю). Создание подобного информационного поля на любом театре военных действий в любой точке мира доступно только стране, обладающей мощной спутниковой группировкой и собственной системой глобального спутникового позиционирования, такой как американская GPS, российская ГЛОНАСС и европейская «Galileo».
Во-вторых, расширяется список сред, в которых ведутся боевые действия. Из-за возросшей роли спутниковых группировок вероятно перенесение вооруженного противостояния и в космическую среду. Причем эти боевые действия будут, скорее всего, заключаться не только в уничтожении спутников; вполне возможно, что околоземное пространство станет местом размещения носителей высокоточного оружия, а также оружия на новых физических принципах (прежде всего лазерного и электромагнитного). Основной зоной противостояния в космосе будет зона в диапазоне 100-500 километров, так как она обладает весьма существенными преимуществами, а именно: «высокая оперативность обзора земли за счет наименьшего периода обращения орбитальных средств; относительная легкость обнаружения, перехвата и уничтожения средств выведения и их полезной нагрузки (межконтинентальных баллистических ракет, боевых блоков, орбитальных объектов); высокая оперативность поражения нелучевыми средствами из космоса наземных целей; малая требуемая мощность радиоизлучения для ведения энергоинформационной борьбы» [9. C. 298].
В войнах нового поколения резко возрастает значения господства в воздушно-космическом пространстве. Боеспособность военно-воздушных и военно-космических сил страны, а также воздушно-космической обороны будет являться определяющим фактором, необходимым для победы в войне XXI века. Вероятно, воздушно-космическая оборона будет включать в себя «воздушную и космическую системы раннего предупреждения о взлете и полете воздушных носителей высокоточных крылатых ракет (далее КР) вероятного противника, сверхдальние воздушные перехватчики воздушных и морских носителей до рубежа пуска ими КР, а также специальные зенитные ракетные комплексы сверхдальнего нерадиолокационного обнаружения, скоростного перехвата воздушных носителей КР» [8. C. 365].
Также возрастет значение войны на море. Корабельные группировки в войнах шестого поколения станут местом концентрации высокоточного оружия и его носителей (палубная авиация, надводные и подводные корабли), включенные в единое информационное поле, такие соединения смогут наносить удары огромной мощи по территории враждебного государства, его военно-морским силам и экономическим объектам. В подтверждение этому можно привести два недавних вооруженных конфликта – операцию сил НАТО против Югославии (1999 год), а также вторжение США и их союзников в Ирак (2003 год). В обоих случаях использовались корабельные группировки. По данным И.М.Капитанца, во время войны в Ираке (2003 года) в группировку ВМС США входили 5 многоцелевых авианосцев со 160 ударными палубными самолетами; 15 носителей крылатых ракет морского базирования, из них 5 атомных подводных лодок, а также 10 крейсеров и эсминцев УРО с 430 КР на борту. В ходе военной компании по территории Ирака всего было выпущено около 2000 КР [4. C. 378].
Изменится характер наземных операций. В тесном взаимодействии с военно-воздушными силами, сухопутные войска будут широко применять высокоточные средства поражения, одновременно защищаясь от высокоточного оружия противника. Наземное сражение превратится в наземно-воздушное.
Наконец, огромное значение приобретает радиоэлектронная борьба. Разрушение единого информационного поля противника, равно как и успешная защита своего собственного информационного поля может иметь решающее значение в войнах шестого поколения.
В-третьих, в вооруженных конфликтах нового типа значительно возрастет роль информационно-психологической борьбы. В качестве примера здесь следует привести данные, представленные в книге М.П.Требина «Войны XXI века»: за 38 дней воздушной компании коалиционных сил против Ирака, в ходе операции «Буря в пустыне», потери иракских вооруженных сил в авиации составил всего 10%, в бронетехнике – 18%, в артиллерии – 20%, а в результате пропаганды боевой дух иракской армии снизился на 40-60% [9. C. 215].
Таковы основные черты вооруженных конфликтов шестого поколения. Теперь следует обратиться к центральному вопросу данной статьи, а именно – рассмотреть возможные последствия очередной революции в военном деле для современной системы международной безопасности. На сегодняшний день, стратегическое равновесие между ядерными державами обеспечивается их взаимным ядерным сдерживанием. То есть, в случае вооруженного конфликта между странами-членами «ядерного клуба», противоборствующие стороны нанесут друг-другу неприемлемый ущерб, что, в современных условиях, не может устроить ни одну из развитых индустриальных стран. Взаимное сдерживание между ядерными державами и остальными государствами осуществляется, во-первых, за счет нормы неприменения ядерного оружия и, во-вторых, также за счет определенной гарантии нанесения неприемлемого ущерба. Под последним имеется ввиду, что даже сильное в военном отношении государство, в конфликте четвертого поколения, пусть и с более слабым противником, может понести существенные потери, что, вероятно, приведет к осложнению социально-политической и экономической обстановки в стране (достаточно показательные примеры: Вьетнама для США и Афганистана для СССР). «Сейчас ни одно цивилизованное государство, имеющее развитую экономическую базу и инфраструктуру, не способно выжить даже в войне прошлого, четвертого поколения с применением обычных средств поражения, а тем более – ядерных» [8. C. 365]. Этот же принцип абсолютно справедлив и для системы взаимного сдерживания между рядовыми членами мирового сообщества – средними и малыми государствами. Безусловно, гарантии безопасности для средних и малых государств также предоставляются великими державами, в чьи зоны влияния они входят. Кроме того, существующая система международной безопасности, обеспечивается различными международными институтами, а также разветвленной системой международного права.
Тем не менее, некоторые исследователи, например В.И.Слипченко, полагают, что держава, обладающая армией, построенной по сетевому принципу, и большими запасами высокоточного оружия, сможет нанести своим противникам неприемлемый ущерб, а те, в свою очередь, даже располагая ядерным оружием, не решатся его применить, опасаясь ответного ядерного удара. Говоря же о конфликте такой державы со страной, не имеющей ядерного оружия, иллюзия безнаказанности возникает в еще большей степени. Исходя из подобного мнения, можно сделать вывод, что существующая система международной безопасности должна претерпеть серьезные изменения, говоря объективно, должна быть практически разрушена. Следуя этой логике, можно констатировать, что любая развитая страна, обладающая достаточным потенциалом для ведения войн шестого поколения, может безнаказанно сменить политический режим в другой стране (не столь преуспевшей в строительстве «сетевой армии»), поставить под контроль ее природные ресурсы, вывести из строя промышленность. Можно также утверждать, что ядерное сдерживание уходит в небытие, а на смену ему приходит стратегическое сдерживание, основанное на накоплении великими державами больших запасов высокоточного оружия для нанесения им неприемлемого ущерба равновесному противнику.
Однако, на наш взгляд, существует множество серьезных факторов, мешающих осуществлению подобных сценариев. Прежде всего, говоря о симметричном конфликте двух государств, обладающих ядерным оружием, при существенном доминировании в сфере высокоточного оружия одного из них, не вполне верно утверждать, что потерпевшая поражение в высокотехнологичном противостоянии страна не применит ядерное оружие. Обратимся к Военной доктрине Российской Федерации от 2010 года. Там содержится буквально прямой ответ на этот вопрос: «Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие в ответ на применение против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового поражения, а также в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства» [2]. Говорить же об отсутствии политической воли для принятия решения о ядерном ударе, на наш взгляд, неуместно, поскольку данный вопрос относится уже скорее к сфере политической психологии. В любом случае, о наличии или отсутствии политической воли у руководства того или иного государства можно строить прогнозы, составляя политические портреты их лидеров, однако подобные прогнозы не дают стопроцентной гарантии того, что ядерная кнопка не будет нажата, а в отсутствии такой гарантии нападать на страну-члена ядерного клуба является недопустимым риском. Завершая эти рассуждения, на наш взгляд, следует привести цитату А.А.Малыгиной, одного из авторов сборника «Проблемы безопасности и военно-силовой политики в международных отношениях»: «Идея ядерного сдерживания если не на уровне мирового сообщества, то на уровне национальных военных доктрин по-прежнему воспринимается как вполне рациональная» [6. C. 90]. По ее мнению, страны-члены ядерного клуба откажутся от своих ядерных арсеналов только в случае изобретения более эффективного и совершенного вида оружия [7. C. 26-27] (на сегодняшний день подобных разработок нет – прим. авт.). Подобная точка зрения представляется наиболее рациональной.
Вторым важным фактором, не позволяющим на сегодняшний день говорить о революционных переменах в системе международной безопасности, является феномен ассиметричных конфликтов. Такой конфликт подразумевает под собой противостояние регулярной армии с разрозненными диверсионно-террористическими группами, применяющими различные приемы партизанской войны, причем регулярная армия не всегда выходит победителем из подобных столкновений. Можно привести следующие примеры ассиметричных конфликтов, где применение одной из воюющих сторон элементов сете-центрической войны не привело к желаемым результатам: операции США и их союзников в Афганистане и Ираке (об их завершении говорить пока рано, равно как и о достижении поставленных задач, зато в обоих случаях можно утверждать, что коалиционные войска оказалась в достаточно сложной ситуации); операция израильской армии против группировки Хезболла в Южном Ливане летом 2006 года (цели операции достигнуты не были, а вооруженные силы Израиля понесли чувствительные потери).
Однако тактику ассиметричной войны может применить и слабое в военном плане государство, подвергшееся нападению более сильного противника с применением концепции войн шестого поколения. Диверсионные отряды и замаскированные места хранения оружия могут быть подготовлены заранее и вступить в действе после завершения воздушно-космическо-морской ударной операции, при вступлении на территорию страны сухопутных войск агрессора. Эти войска ожидает, так называемая, «мятежевойна», концепцию которой разработал полковник Русской императорской армии Е.Э.Месснер в своей книге «Мятеж – имя третьей всемирной». «В «мятежевойне» воевать будут не на линии, а на всей поверхности территории обоих противников, потому что позади оружного фронта возникнут фронты политический, социальный, экономический; воевать будут не на двухмерной поверхности, как встарь, не в трехмерном пространстве, как было с момента нарождения военной авиации, а в четырехмерном, где психика воюющих народов является четвертым измерением» [9. C. 511].
Впрочем, некоторые исследователи утверждают, что наземная часть операции не является необходимой, однако на наш взгляд это не вполне верно. В войне шестого поколения, как и в вооруженных конфликтах предыдущих типов, вряд ли можно выполнить поставленные цели без наземной операции. Учитывая, что XXI век станет веком «войн за ресурсы» [3], установление контроля над территорией противника будет обязательной целью вооруженных конфликтов. А установление контроля над территорией невозможно, пока на нее не ступит нога солдата, что, в свою очередь, сводит на «нет» иллюзию безнаказанности бесконтактной войны – наземная операция предполагает потери. Таким образом, можно сделать промежуточный вывод, что появление концепции войн шестого поколения, хотя и привело к качественным изменениям характера вооруженной борьбы, однако не привело к революционным изменениям в современной системе международной безопасности, во всяком случае, пока.
На сегодняшний день существует небольшое количество наиболее развитых в военном отношении стран, готовых к постепенной модернизации своих вооруженных сил в русле концепции войн шестого поколения.
Безусловным лидером здесь являются США, разработавшие целостную программу модернизации вооруженных сил и опробовавшие свои нововведения в конфликтах в Югославии, Афганистане и Ираке [8. C. 59].
Несмотря на существенное отставание от Вашингтона, вызванное кризисом ВПК и армии в 1990-х годах, существенные усилия в области модернизации армии для ведения бесконтактных безъядерных войн предпринимает Российская Федерация.
Китай также стремится приспособить свою армию для участия в вооруженных конфликтах нового поколения [10].
Свои собственные программы в области разработки высокоточного оружия и модернизации вооруженных сил имеют некоторые страны Европейского Союза, прежде всего Великобритания и Франция.
Некоторые страны внедряют у себя в вооруженных силах определенные элементы «сетевых армий» нового поколения. К таким странам следует отнести Израиль, Германию, Италию, Испанию, Бразилию, Индию.
В сложившейся ситуации России необходимо придерживаться политики ядерного сдерживания со странами-обладательницами ядерного оружия с постепенным дополнением ядерного сдерживания сдерживанием стратегическим. Несмотря на то, что, на наш взгляд, как уже отмечалось выше, нападение на ядерную державу даже с применением высокоточного оружия является неприемлемым риском, можно гипотетически представить себе ситуацию, при которой одна из великих держав накопит столь большие запасы высокоточного оружия со столь высокими тактико-техническими характеристиками, что будет способна полностью вывести из строя ядерный арсенал своих противников. В этом случае современная система международной безопасности действительно изменится коренным образом и возникновение такой ситуации для России неприемлемо. Следовательно, необходимо продолжать совершенствование всех компонентов ядерной триады с целью обеспечения способности нанесения ими неприемлемого ущерба любому противнику. Также следует создать вокруг мест дислокации и стартовых позиций российских ядерных сил эффективную и труднопреодолеваемую систему обороны от высокоточного оружия. Одновременно необходимо накапливать собственные запасы высокоточного оружия с высокими тактико-техническими характеристиками для обеспечения способности Вооруженных сил России нанести неприемлемый ущерб любому противнику не только ядерным, но и высокоточным оружием.
Несмотря на то, что, на сегодняшний день, концепция войн шестого поколения не привела к революционным изменениям в системе международной безопасности, она подняла на качественно новый уровень искусство ведение войны. Что же касается изменений в системе международной безопасности, то, вполне вероятно, со временем они наступят и стратегическое сдерживание станет не менее значимым фактором во взаимоотношениях государств на международной арене, чем ядерное сдерживание. Однако наиболее важной причиной, по которой России следует модернизировать свои вооруженные силы, придерживаясь концепции войн шестого поколения, является тот факт, что применение данной концепции (или хотя бы ее элементов) позволит Российской армии вести боевые действия наиболее эффективно и с меньшими потерями в любой точке земного шара, в любых условиях обстановки, с любым противником. Это значит отстоять и реализовать долгосрочные национальные интересы, защитить суверенитет и целостность России, надежно обеспечить безопасность ее граждан.
Используемая литература
1. Арон Р. Мир и война между народами. М.: изд. Nota Bene, 2000 г., 879 с.
2. Военная доктрина Российской Федерации от 21 апреля 2010 г. / Официальный сайт Президента Российской Федерации // http://news.kremlin.ru/ref_notes/461
3. Интервью В.С. Ягьи газете Санкт-Петербургские ведомости от 18 мая 2007 года / Рабковский А. Приоритеты Смоленской площади // http://www.kadis.ru/daily/index.html?id=38468
4. Капитанец И.М. Сильный флот – сильная Россия. М.: изд. Вече, 2006 г., 544 с.
5. Клаузевиц К. О войне. М.: изд. Госвоениздат, 1934 г. // militera.lib.ru/science/clausewitz/index.html
6. Малыгина А.А. Роль ядерного оружия в политике XXI века / Проблемы безопасности и военно-силовой политики в международных отношениях. Под ред. С.М. Виноградовой, В.Н. Конышева, Н.С. Ниязова. С-Пб.: изд. СПбГУ, 2007 г.
7. Малыгина А.А. Феномен ядерного оружия в современном мире и перспективы режима нераспространения ядерного оружия. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук. С-Пб.: изд. СПбГУ, 2007 г.
8. Слипченко В.И. Войны шестого поколения: оружие и военное искусство будущего. М.: изд. Вече, 2002 г., 384 с.
9. Требин М.П. Войны XXI века. М.: изд. АСТ, 2005 г., 608 с.
10. Marquand R. Chinese Build a High-Tech Army Within an Army / The Christian Science Monitor, 17 November 2005 // http://taiwansecurity.org/News/2005/CSM-171105.htm
Статья посвящена изучению революционных изменений в военном деле, происходящих в настоящее время. Приводится такой подход к эволюции войн, который предполагает их разделение на шесть поколений. Центральным вопросом статьи является влияние концепции войн шестого поколения на современную систему международной безопасности. Позиция автора заключается в том, что, несмотря на значительные изменения в военной теории, концепция войн шестого поколения пока что не произвела революционных изменений в системе международной безопасности. В заключительной части статьи автор излагает свой взгляд на перспективы модернизации Российской Армии в духе концепции войн шестого поколения и обосновывает необходимость избрания именно такого пути развития Вооруженных сил России.
Война является сложным социально-политическим явлением, самое известное ее определение предложил К.Клаузевиц: «Война – это акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнить нашу волю» [5]. Известный французский исследователь Р.Арон предлагает иное толкование понятия войны: «Войны – это специфическое социальное явление, возникшее, вероятно, в какой-то определенный момент человеческой истории: они означают организацию насильственных действий, противостоящими друг-другу сообществами» [1. C. 409]. За 5,5 тысяч лет существования человеческой цивилизации, на земле произошло свыше 15 тысяч вооруженных конфликтов, «в которых погибло примерно 3,5 миллиарда человек» [4. C. 354].
В ходе эволюции человеческого общества менялись как средства вооруженной борьбы, так и способы ведения военных действий. Подобные изменения в военной науке, носившие судьбоносный характер для всей истории человечества, принято называть «революцией в военном деле». Отечественный исследователь, профессор военных наук В.И.Слипченко в своей книге «Войны шестого поколения: оружие и военное искусство будущего» приводит следующее определение данного явления: «Революция в военном деле – это такие коренные и качественные изменения, происходящие под влиянием научно-технического прогресса в средствах вооруженной борьбы, которые также в корне меняют строительство и подготовку вооруженных сил, способы ведения военных действий и войны в целом» [8. C. 55]. Этот тезис выглядит особенно актуальным ввиду того, что военно-политические доктрины современных государств строятся на «технократической» парадигме, которая отводит ключевую роль военно-промышленным технологиям в поддержании или изменении статуса страны на международной арене [7. C. 25-26]. Именно очередной качественный прорыв в искусстве ведения войны, а также потенциальные изменения в системе международной безопасности, связанные с ним, предлагаются к рассмотрению в данной статье.
Итак, введя в оборот термин «революция в военном деле», представляется необходимым ответить на вопрос о количестве таких революций, произошедших за историю человечества. Российские исследователи В.И.Слипченко и И.М.Капитанец считают, что их было шесть. В соответствии с шестью революциями в военном деле, эти авторы выделяют шесть поколений войн (см. таблицу 1 [8. C. 27]).
Война шестого поколения, рассмотрению которой посвящена данная статья, является, в большей части, войной XXI века. Ее можно определить как бесконтактную безъядерную войну стратегического масштаба. Главная цель противоборствующих сторон – разгром экономического потенциала противника, а также изменение его политического строя.
Если в основу концепции войн пятого поколения было заложено массовое применение ракетно-ядерного оружия, то концепция войн шестого поколения базируется на принципе широкомасштабного использования высокоточного оружия (далее ВТО), избирательность и точность поражения – его основные боевые характеристики.
Наиболее полное определение высокоточного оружия, на наш взгляд, приведено в книге Адмирала флота И.М.Капитанца «Сильный флот – сильная Россия»: «Высокоточное оружие – это такой вид управляемого обычного оружия, вероятность поражения которым малоразмерных целей с первого пуска близка к единице, даже если цель находится на межконтинентальной дальности, в любых условиях обстановки» [4. C. 367]. Cтавка на массовое применение ВТО является революционной составляющей в военном искусстве, благодаря которой войны шестого поколения отличаются от предыдущих типов вооруженных конфликтов.
К принципиальным отличиям войн шестого поколения, помимо массированного использования ВТО, также следует отнести:
Во-первых, создание единого информационного поля, в рамках которого действует вся военная группировка противоборствующей стороны. То есть боевые действия ведутся в режиме реального времени при постоянном обмене информацией между соединениями, частями, подразделениями, отдельными единицами техники и даже (возможно) между отдельными военнослужащими.
Формирование такого информационного поля заложено в принципах строительства «сетевой армии» и ведения «сете-центричных войн» («Network-centric warfare»). Следовательно, в войнах будущего концептуально меняется не только система вооружений, но и условия ведения войны. Суть изменений условий ведения боевых действий состоит в «фундаментальном сдвиге от того, что мы называем платформо-центрической войной к тому, что мы называем сете-центрической войной» [9. C. 216].
При ведении платформо-центрической войны, информация о противнике поступает от «платформ» (боевых машин, судов, летательных аппаратов, спутников, разведгрупп, наблюдательных пунктов), причем командиры разных уровней имеют свои пределы доступа к информации. В ходе сете-центрической войны пределы информационной среды расширяются не только для командиров, но и для каждой отдельной боевой единицы [9. C. 216-217] (то есть командир любого уровня, экипаж танка или самолета имеет доступ к общему информационному полю). Создание подобного информационного поля на любом театре военных действий в любой точке мира доступно только стране, обладающей мощной спутниковой группировкой и собственной системой глобального спутникового позиционирования, такой как американская GPS, российская ГЛОНАСС и европейская «Galileo».
Во-вторых, расширяется список сред, в которых ведутся боевые действия. Из-за возросшей роли спутниковых группировок вероятно перенесение вооруженного противостояния и в космическую среду. Причем эти боевые действия будут, скорее всего, заключаться не только в уничтожении спутников; вполне возможно, что околоземное пространство станет местом размещения носителей высокоточного оружия, а также оружия на новых физических принципах (прежде всего лазерного и электромагнитного). Основной зоной противостояния в космосе будет зона в диапазоне 100-500 километров, так как она обладает весьма существенными преимуществами, а именно: «высокая оперативность обзора земли за счет наименьшего периода обращения орбитальных средств; относительная легкость обнаружения, перехвата и уничтожения средств выведения и их полезной нагрузки (межконтинентальных баллистических ракет, боевых блоков, орбитальных объектов); высокая оперативность поражения нелучевыми средствами из космоса наземных целей; малая требуемая мощность радиоизлучения для ведения энергоинформационной борьбы» [9. C. 298].
В войнах нового поколения резко возрастает значения господства в воздушно-космическом пространстве. Боеспособность военно-воздушных и военно-космических сил страны, а также воздушно-космической обороны будет являться определяющим фактором, необходимым для победы в войне XXI века. Вероятно, воздушно-космическая оборона будет включать в себя «воздушную и космическую системы раннего предупреждения о взлете и полете воздушных носителей высокоточных крылатых ракет (далее КР) вероятного противника, сверхдальние воздушные перехватчики воздушных и морских носителей до рубежа пуска ими КР, а также специальные зенитные ракетные комплексы сверхдальнего нерадиолокационного обнаружения, скоростного перехвата воздушных носителей КР» [8. C. 365].
Также возрастет значение войны на море. Корабельные группировки в войнах шестого поколения станут местом концентрации высокоточного оружия и его носителей (палубная авиация, надводные и подводные корабли), включенные в единое информационное поле, такие соединения смогут наносить удары огромной мощи по территории враждебного государства, его военно-морским силам и экономическим объектам. В подтверждение этому можно привести два недавних вооруженных конфликта – операцию сил НАТО против Югославии (1999 год), а также вторжение США и их союзников в Ирак (2003 год). В обоих случаях использовались корабельные группировки. По данным И.М.Капитанца, во время войны в Ираке (2003 года) в группировку ВМС США входили 5 многоцелевых авианосцев со 160 ударными палубными самолетами; 15 носителей крылатых ракет морского базирования, из них 5 атомных подводных лодок, а также 10 крейсеров и эсминцев УРО с 430 КР на борту. В ходе военной компании по территории Ирака всего было выпущено около 2000 КР [4. C. 378].
Изменится характер наземных операций. В тесном взаимодействии с военно-воздушными силами, сухопутные войска будут широко применять высокоточные средства поражения, одновременно защищаясь от высокоточного оружия противника. Наземное сражение превратится в наземно-воздушное.
Наконец, огромное значение приобретает радиоэлектронная борьба. Разрушение единого информационного поля противника, равно как и успешная защита своего собственного информационного поля может иметь решающее значение в войнах шестого поколения.
В-третьих, в вооруженных конфликтах нового типа значительно возрастет роль информационно-психологической борьбы. В качестве примера здесь следует привести данные, представленные в книге М.П.Требина «Войны XXI века»: за 38 дней воздушной компании коалиционных сил против Ирака, в ходе операции «Буря в пустыне», потери иракских вооруженных сил в авиации составил всего 10%, в бронетехнике – 18%, в артиллерии – 20%, а в результате пропаганды боевой дух иракской армии снизился на 40-60% [9. C. 215].
Таковы основные черты вооруженных конфликтов шестого поколения. Теперь следует обратиться к центральному вопросу данной статьи, а именно – рассмотреть возможные последствия очередной революции в военном деле для современной системы международной безопасности. На сегодняшний день, стратегическое равновесие между ядерными державами обеспечивается их взаимным ядерным сдерживанием. То есть, в случае вооруженного конфликта между странами-членами «ядерного клуба», противоборствующие стороны нанесут друг-другу неприемлемый ущерб, что, в современных условиях, не может устроить ни одну из развитых индустриальных стран. Взаимное сдерживание между ядерными державами и остальными государствами осуществляется, во-первых, за счет нормы неприменения ядерного оружия и, во-вторых, также за счет определенной гарантии нанесения неприемлемого ущерба. Под последним имеется ввиду, что даже сильное в военном отношении государство, в конфликте четвертого поколения, пусть и с более слабым противником, может понести существенные потери, что, вероятно, приведет к осложнению социально-политической и экономической обстановки в стране (достаточно показательные примеры: Вьетнама для США и Афганистана для СССР). «Сейчас ни одно цивилизованное государство, имеющее развитую экономическую базу и инфраструктуру, не способно выжить даже в войне прошлого, четвертого поколения с применением обычных средств поражения, а тем более – ядерных» [8. C. 365]. Этот же принцип абсолютно справедлив и для системы взаимного сдерживания между рядовыми членами мирового сообщества – средними и малыми государствами. Безусловно, гарантии безопасности для средних и малых государств также предоставляются великими державами, в чьи зоны влияния они входят. Кроме того, существующая система международной безопасности, обеспечивается различными международными институтами, а также разветвленной системой международного права.
Тем не менее, некоторые исследователи, например В.И.Слипченко, полагают, что держава, обладающая армией, построенной по сетевому принципу, и большими запасами высокоточного оружия, сможет нанести своим противникам неприемлемый ущерб, а те, в свою очередь, даже располагая ядерным оружием, не решатся его применить, опасаясь ответного ядерного удара. Говоря же о конфликте такой державы со страной, не имеющей ядерного оружия, иллюзия безнаказанности возникает в еще большей степени. Исходя из подобного мнения, можно сделать вывод, что существующая система международной безопасности должна претерпеть серьезные изменения, говоря объективно, должна быть практически разрушена. Следуя этой логике, можно констатировать, что любая развитая страна, обладающая достаточным потенциалом для ведения войн шестого поколения, может безнаказанно сменить политический режим в другой стране (не столь преуспевшей в строительстве «сетевой армии»), поставить под контроль ее природные ресурсы, вывести из строя промышленность. Можно также утверждать, что ядерное сдерживание уходит в небытие, а на смену ему приходит стратегическое сдерживание, основанное на накоплении великими державами больших запасов высокоточного оружия для нанесения им неприемлемого ущерба равновесному противнику.
Однако, на наш взгляд, существует множество серьезных факторов, мешающих осуществлению подобных сценариев. Прежде всего, говоря о симметричном конфликте двух государств, обладающих ядерным оружием, при существенном доминировании в сфере высокоточного оружия одного из них, не вполне верно утверждать, что потерпевшая поражение в высокотехнологичном противостоянии страна не применит ядерное оружие. Обратимся к Военной доктрине Российской Федерации от 2010 года. Там содержится буквально прямой ответ на этот вопрос: «Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие в ответ на применение против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового поражения, а также в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства» [2]. Говорить же об отсутствии политической воли для принятия решения о ядерном ударе, на наш взгляд, неуместно, поскольку данный вопрос относится уже скорее к сфере политической психологии. В любом случае, о наличии или отсутствии политической воли у руководства того или иного государства можно строить прогнозы, составляя политические портреты их лидеров, однако подобные прогнозы не дают стопроцентной гарантии того, что ядерная кнопка не будет нажата, а в отсутствии такой гарантии нападать на страну-члена ядерного клуба является недопустимым риском. Завершая эти рассуждения, на наш взгляд, следует привести цитату А.А.Малыгиной, одного из авторов сборника «Проблемы безопасности и военно-силовой политики в международных отношениях»: «Идея ядерного сдерживания если не на уровне мирового сообщества, то на уровне национальных военных доктрин по-прежнему воспринимается как вполне рациональная» [6. C. 90]. По ее мнению, страны-члены ядерного клуба откажутся от своих ядерных арсеналов только в случае изобретения более эффективного и совершенного вида оружия [7. C. 26-27] (на сегодняшний день подобных разработок нет – прим. авт.). Подобная точка зрения представляется наиболее рациональной.
Вторым важным фактором, не позволяющим на сегодняшний день говорить о революционных переменах в системе международной безопасности, является феномен ассиметричных конфликтов. Такой конфликт подразумевает под собой противостояние регулярной армии с разрозненными диверсионно-террористическими группами, применяющими различные приемы партизанской войны, причем регулярная армия не всегда выходит победителем из подобных столкновений. Можно привести следующие примеры ассиметричных конфликтов, где применение одной из воюющих сторон элементов сете-центрической войны не привело к желаемым результатам: операции США и их союзников в Афганистане и Ираке (об их завершении говорить пока рано, равно как и о достижении поставленных задач, зато в обоих случаях можно утверждать, что коалиционные войска оказалась в достаточно сложной ситуации); операция израильской армии против группировки Хезболла в Южном Ливане летом 2006 года (цели операции достигнуты не были, а вооруженные силы Израиля понесли чувствительные потери).
Однако тактику ассиметричной войны может применить и слабое в военном плане государство, подвергшееся нападению более сильного противника с применением концепции войн шестого поколения. Диверсионные отряды и замаскированные места хранения оружия могут быть подготовлены заранее и вступить в действе после завершения воздушно-космическо-морской ударной операции, при вступлении на территорию страны сухопутных войск агрессора. Эти войска ожидает, так называемая, «мятежевойна», концепцию которой разработал полковник Русской императорской армии Е.Э.Месснер в своей книге «Мятеж – имя третьей всемирной». «В «мятежевойне» воевать будут не на линии, а на всей поверхности территории обоих противников, потому что позади оружного фронта возникнут фронты политический, социальный, экономический; воевать будут не на двухмерной поверхности, как встарь, не в трехмерном пространстве, как было с момента нарождения военной авиации, а в четырехмерном, где психика воюющих народов является четвертым измерением» [9. C. 511].
Впрочем, некоторые исследователи утверждают, что наземная часть операции не является необходимой, однако на наш взгляд это не вполне верно. В войне шестого поколения, как и в вооруженных конфликтах предыдущих типов, вряд ли можно выполнить поставленные цели без наземной операции. Учитывая, что XXI век станет веком «войн за ресурсы» [3], установление контроля над территорией противника будет обязательной целью вооруженных конфликтов. А установление контроля над территорией невозможно, пока на нее не ступит нога солдата, что, в свою очередь, сводит на «нет» иллюзию безнаказанности бесконтактной войны – наземная операция предполагает потери. Таким образом, можно сделать промежуточный вывод, что появление концепции войн шестого поколения, хотя и привело к качественным изменениям характера вооруженной борьбы, однако не привело к революционным изменениям в современной системе международной безопасности, во всяком случае, пока.
На сегодняшний день существует небольшое количество наиболее развитых в военном отношении стран, готовых к постепенной модернизации своих вооруженных сил в русле концепции войн шестого поколения.
Безусловным лидером здесь являются США, разработавшие целостную программу модернизации вооруженных сил и опробовавшие свои нововведения в конфликтах в Югославии, Афганистане и Ираке [8. C. 59].
Несмотря на существенное отставание от Вашингтона, вызванное кризисом ВПК и армии в 1990-х годах, существенные усилия в области модернизации армии для ведения бесконтактных безъядерных войн предпринимает Российская Федерация.
Китай также стремится приспособить свою армию для участия в вооруженных конфликтах нового поколения [10].
Свои собственные программы в области разработки высокоточного оружия и модернизации вооруженных сил имеют некоторые страны Европейского Союза, прежде всего Великобритания и Франция.
Некоторые страны внедряют у себя в вооруженных силах определенные элементы «сетевых армий» нового поколения. К таким странам следует отнести Израиль, Германию, Италию, Испанию, Бразилию, Индию.
В сложившейся ситуации России необходимо придерживаться политики ядерного сдерживания со странами-обладательницами ядерного оружия с постепенным дополнением ядерного сдерживания сдерживанием стратегическим. Несмотря на то, что, на наш взгляд, как уже отмечалось выше, нападение на ядерную державу даже с применением высокоточного оружия является неприемлемым риском, можно гипотетически представить себе ситуацию, при которой одна из великих держав накопит столь большие запасы высокоточного оружия со столь высокими тактико-техническими характеристиками, что будет способна полностью вывести из строя ядерный арсенал своих противников. В этом случае современная система международной безопасности действительно изменится коренным образом и возникновение такой ситуации для России неприемлемо. Следовательно, необходимо продолжать совершенствование всех компонентов ядерной триады с целью обеспечения способности нанесения ими неприемлемого ущерба любому противнику. Также следует создать вокруг мест дислокации и стартовых позиций российских ядерных сил эффективную и труднопреодолеваемую систему обороны от высокоточного оружия. Одновременно необходимо накапливать собственные запасы высокоточного оружия с высокими тактико-техническими характеристиками для обеспечения способности Вооруженных сил России нанести неприемлемый ущерб любому противнику не только ядерным, но и высокоточным оружием.
Несмотря на то, что, на сегодняшний день, концепция войн шестого поколения не привела к революционным изменениям в системе международной безопасности, она подняла на качественно новый уровень искусство ведение войны. Что же касается изменений в системе международной безопасности, то, вполне вероятно, со временем они наступят и стратегическое сдерживание станет не менее значимым фактором во взаимоотношениях государств на международной арене, чем ядерное сдерживание. Однако наиболее важной причиной, по которой России следует модернизировать свои вооруженные силы, придерживаясь концепции войн шестого поколения, является тот факт, что применение данной концепции (или хотя бы ее элементов) позволит Российской армии вести боевые действия наиболее эффективно и с меньшими потерями в любой точке земного шара, в любых условиях обстановки, с любым противником. Это значит отстоять и реализовать долгосрочные национальные интересы, защитить суверенитет и целостность России, надежно обеспечить безопасность ее граждан.
Используемая литература
1. Арон Р. Мир и война между народами. М.: изд. Nota Bene, 2000 г., 879 с.
2. Военная доктрина Российской Федерации от 21 апреля 2010 г. / Официальный сайт Президента Российской Федерации // http://news.kremlin.ru/ref_notes/461
3. Интервью В.С. Ягьи газете Санкт-Петербургские ведомости от 18 мая 2007 года / Рабковский А. Приоритеты Смоленской площади // http://www.kadis.ru/daily/index.html?id=38468
4. Капитанец И.М. Сильный флот – сильная Россия. М.: изд. Вече, 2006 г., 544 с.
5. Клаузевиц К. О войне. М.: изд. Госвоениздат, 1934 г. // militera.lib.ru/science/clausewitz/index.html
6. Малыгина А.А. Роль ядерного оружия в политике XXI века / Проблемы безопасности и военно-силовой политики в международных отношениях. Под ред. С.М. Виноградовой, В.Н. Конышева, Н.С. Ниязова. С-Пб.: изд. СПбГУ, 2007 г.
7. Малыгина А.А. Феномен ядерного оружия в современном мире и перспективы режима нераспространения ядерного оружия. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук. С-Пб.: изд. СПбГУ, 2007 г.
8. Слипченко В.И. Войны шестого поколения: оружие и военное искусство будущего. М.: изд. Вече, 2002 г., 384 с.
9. Требин М.П. Войны XXI века. М.: изд. АСТ, 2005 г., 608 с.
10. Marquand R. Chinese Build a High-Tech Army Within an Army / The Christian Science Monitor, 17 November 2005 // http://taiwansecurity.org/News/2005/CSM-171105.htm
Информация