Пусть платят! Польша намерена «поставить на деньги» всех своих соседей
Глава комиссии польского сейма по репарациям (есть и такая) Аркадиуш Мулярчик объявил о намерении взыскать с Германии $850 млрд репараций за ущерб, который был нанесен стране войсками вермахта во время Второй мировой войны.
Пан Мулярчик напирал на то, что эта цифра взята не с потолка, что все претензии будут подкреплены конкретными данными оценочного отчета, который комиссия представит в текущем году. И который готовится на основе аналогичного доклада, составленного еще после Второй мировой войны.
Политик добавил, что речь идет об «огромных, но обоснованных суммах», которые возместят ущерб от разрушения польских городов и деревень, экономической и промышленной инфраструктуры, а также «потерянный демографический потенциал».
При этом Мулярчик дал понять, что, Германией список тех, кого Варшава намерена «потрясти» на предмет «исторических долгов». На очереди так же и Россия. Однако глава парламентской комиссии полагает, что получить компенсацию от Германии «более реально», чем от России, в которой, как указал польский политик, в России «не соблюдают международное право». То есть, для поляков важно создать с «законопослушной» ФРГ прецедент, который они в дальнейшем намерены использовать против других стран. В списке потенциальных «должников» Польши, помимо Германии и России могут оказаться Украина, Литва и Белоруссия. К ним Варшава может предъявить территориальные претензии.
Идея получения от Германии новых репараций (Польша получала их от Берлина до 1953 года, когда сама решила отказаться от получения дальнейших выплат) была озвучена минувшим сентябрем премьер-министром Польши Беатой Шидло. На основании чего и была создана упомянутая комиссия.
Берлин полностью отвергает польские претензии. В том числе и потому, что притязания утратили силу самое позднее в момент заключения в 1990 году Договора об окончательном урегулировании в отношении Германии (Договор «2+4»), «поскольку Польша в ходе подготовки этого договора не предъявила требований о репарациях путем молчаливого отказа». Тогда было достигнуто согласие, что этот договор «по настоящее время блокирует любые требования репараций». Кроме того, как считает немецкая сторона, для польских требований истек срок давности, считают в Берлине.
Однако это далеко не вся аргументация, которая может быть пущена в ход Германией. Ведь если Польша и вправду намерена настаивать на восстановлении исторической правды и справедливости, она запросто может открыть ящик Пандоры, который может грозить ей колоссальными неприятностями.
Дело в том, что вопреки уверениям польских пропагандистов от истории, их страну в реальности нельзя представить «невинной жертвой, разорванной двумя хищниками». Вина тогдашнего польского руководства в начале Второй мировой войны, в действительности весьма велика, а преступления совершенные польскими властями и боевиками в отношении национальных меньшинств, если и отличаются от преступлений нацистов, то разве что изощренностью, еще большей жестокостью, и более четкой целью.
Начнем с начала войны. Дранг нах остен планировался Гитлером задолго до 41-го года, своих намерений напасть на СССР он не скрывал еще до прихода к власти. Можно с уверенностью считать, что мировая олигархия и способствовала приходу к власти национал-социалистов, поскольку видела в них дубину против нашей страны.
Нападение же на Польшу в планы Гитлера не входило. «...Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены», - писал фюрер, который рассматривал возникшие в Восточной Европе страны –«лимитрофы», как потенциальных союзников в войне с «большевистской Россией».
И Варшава вполне оправдывала надежды гитлеровцев. В 1934 году немецкие и польские фашисты подписали договор о ненападении, секретный протокол к которому обязывал Польшу проводить постоянную политику действенного сотрудничества с Германией.
Польская власть брала обязательство обеспечить свободное прохождение германских войск по своей территории в случае, если эти войска будут призваны отразить «провокацию с востока или северо-востока». То есть поляки должны были помочь нацистам осуществить агрессию против СССР и Литвы.
Платой за соучастие в немецкой агрессии должно было стать «установление новой восточной границы Польши» за счет части белорусских, украинских и литовских земель, которую Берлин обещал гарантировать «всеми средствами».
Но эта идиллия была нарушена тем обстоятельством, что аппетиты Гитлера не исчерпывались устремлением на восток.
Не менее актуальной, и, главное, более приоритетной, задачей для него было воссоздание под своим началом империи Карла Великого, которая должна была объединить большую часть стран Западной и Центральной Европы. Что помимо романических и мистических устремлений фюрера было вполне логично – перед началом схватки с СССР объединить технический и военный потенциал Европы.
Что Берлин и начал делать, аннексировав Австрию и Чехию. Однако сценарий объединения континента под дланью фюрера никак не устраивал Лондон и Париж. Им нужно было не усиливать Германию, а натравить её на СССР.
Чтобы заставить Гитлера двинуться на Восток, а не на Запад, англосаксы постарались превратить Польшу в красную тряпку для германского быка, будучи уверенными, что нападение на эту страну неизбежно закончится войной с СССР.
Все усилия Лондона и Парижа, и их агентуры влияния в Варшаве были направлены на то чтобы подтолкнуть поляков к жёсткой конфронтации с Третьим рейхом. В чем им немало способствовали польская спесь, шовинизм и такая же нацистская идеология, господствующая в польском государстве.
Возникшая после первой мировой войны Польша получила в свой состав немецкие территории, населённые этническими немцами. Под польской властью им жилось несладко – немецкие школы и протестантские кирхи закрывались, лавки и мастерские бюргеров «отжимались», немецкий язык вытеснялся из общественного пространства.
Но то, что последовало в конце 1930-х годов, однозначно подпадает под определение «геноцид». Весной 1939 года по Силезии и Западной Пруссии прокатилась волна немецких погромов, были разрушены протестантские храмы, немецкие школы и общественные здания, многие дома немцев были сожжены, немало людей (по некоторым данным, до восьми тысяч) было убито.
К середине 1939-го из Позен-Западной Пруссии и Верхней Силезии в Германию бежали 1,4 миллионов польских немцев.
Берлин не мог игнорировать геноцид соплеменников и бесконечные провокации в Данцигском коридоре. Многочисленные ноты и предложения Германии Польша игнорировала. Нацистское правительство рассматривало даже возможность «симметричных мер» в отношении немецких поляков, которые однако, были признаны бессмысленными. В конце концов, руководство рейха признало, что попытки оказать дипломатическое давление на Варшаву неэффективны, а единственной альтернативой уничтожению или депортации немецкого меньшинства и блокаде Данцига и Восточной Пруссии остаётся война. Тем более, что с июля 1939 года поляки начали пограничные провокации, обстреливая немецкие населенные пункты. Среди граждан Германии появились жертвы.
От немедленных ответных мер Гитлера удерживали переговоры СССР, Великобритании и Франции о создании антинацистского блока. После их срыва англо-французской делегацией и был заключен «пакт Молотова - Риббентропа», развязавший Гитлеру руки в действиях против Польши и давший Москве необходимую отсрочку неизбежной войны.
Помимо упомянутых уже пограничных инцидентов, поляки в августе 1939 года сбили два гражданских самолета компании «Люфтганза», летевших в Данциг. А 30 августа в Кракове был застрелен немецкий консул Август Шиллингер. 27 августа была завершена мобилизация польской армии, на границу с Германией выдвинулись 25 пехотных дивизий; плюс еще 20 находились на ближних подступах.
Всё это, конечно, ни в коей мере не оправдывает нацистов, готовивших как агрессию против нашей страны, так и захват стран Западной Европы. Но провокации Варшавы внесли в планы Гитлера существенные коррективы, хотя и не те, на какие рассчитывали в Лондоне и Париже.
Но, преступления властей довоенной Польши против своих граждан немецкой национальности меркнут по сравнению с тем, что происходило в этой стране с 1944 года.
Как известно, Польша, приложившая столько усилий к развязыванию мировой войны, оказалась в числе стран-победителей, и получила милостью Сталина новые германские территории – в Восточной Пруссии, Силезии, Померании и Восточном Бранденбурге.
Новое польское руководство, взяла курс на тотальную этническую чистку вновь приобретенных земель, население которых подлежало депортации и/или уничтожение.
Это не было «перегибом на местах» - геноцид коренного мирного населения новых «польских» территорий был запланирован властями страны. Первый рабочий вариант депортации немцев был представлен правительством Берута уже в ноябре 1944 года.
К концу войны на территории этой страны проживало свыше 4 млн немцев. В основном они были сконцентрированы на германских территориях, переданных Польше в 1945 году: в Силезии (1,6 млн человек), Померании (1,8 млн) и в Восточном Бранденбурге (600 тыс.), а также в исторических районах компактного проживания немцев на территории Польши (около 400 тыс. человек).
2 мая 1945 года премьер-министр временного правительства Польши Болеслав Берут подписал указ, согласно которому вся «брошенная» собственность этнических немцев автоматически переходила в руки польского государства.
В отношение же тех, кто не бросал собственность, принимались меры, заимствованные из практики Третьего рейха. Польские власти потребовали от оставшихся на земле своих отцов немцев носить на одежде отличительные знаки, чаще всего белую повязку на рукаве, порой со свастикой. Но и это было не все.
Сегодня польские власти ввели уголовную ответственность за использования словосочетания «польские концлагеря», утверждая, что они содержат как бы намек на соучастие поляков в преступлениях нацистов.
Однако поляки творили не меньшие преступления безо всякого участия нацистов. С лета 1945−го польские полицейские формирования начали сгонять, не успевших сбежать немцев в концентрационные лагеря. Причем только взрослых – детей отправляли в приюты, либо в польские семьи, где их должны были превратить в поляков.
Взрослые же были задействованы на каторжных работа. Только за зиму 1945\46 года 50 процентов узников погибли – от голода, болезней, избиений и издевательств охранников. То есть именно польские концлагеря с полным основанием могут называться лагерями смерти.
Несмотря на то, что согласно решению Нюрнбергского трибунала депортация была признана преступлением против человечества, и формой геноцида, 13 сентября 1946 года был подписан декрет об «отделении лиц немецкой национальности от польского народа», предполагающий высылку оставшихся в живых немцев за пределы страны. Впрочем, исполнять это свое решение Варшава не спешила – поскольку безжалостная эксплуатация немецких узников приносила немалую выгоду. При этом никаких шагов для облегчения их положения, или хотя бы снижения смертности заключенных не предпринималось. В лагерях продолжалось насилие над немецкими заключенными.
Так, в лагере Потулице в период между 1947−м и 1949 годом погибла половина заключенных, выживших в страшную зиму 1945-46 года.
Эксплуатация интернированного немецкого населения активно осуществлялась вплоть до осени 1946−го, когда польское правительство решило начать депортацию выживших.
По оценкам Союза изгнанных немцев, потери немецкого населения в ходе изгнания из Польши составили около 3 млн. человек.
Можно, конечно сказать, что поляков, в некоторой степени оправдывают зверства и жестокости гитлеровской оккупации. Но, как мы видим, геноцид немцев был государственной политикой Польши, свободной от каких либо эмоций.
Добавим так же, что гитлеровцы, захватив Польшу, не ставили перед собой задачи уничтожения польского населения. Не было даже депортации из тех земель, которые немцы считали своими – из Силезии, или Померании. То есть преступления польских властей превосходят по своей античеловечности и жестокости те, что были совершены гитлеровцами.
Но, как мы видим, никакого стремления переосмыслить мрачные страницы собственной истории в Польше не обнаруживается. Напротив, принят закон, по которому каждый, кто попытается это сделать, будет брошен за решетку.
На протяжении семидесяти лет не только Москва, но и Берлин, старались не будировать, эту тему, чтобы не ворошить прошлое и не растравлять старые раны. Предлагая, забыв старые обиды, строить общее будущее.
Однако, как мы видим, подобный подход породил у Варшавы чувство безнаказанности, и пробудил запредельную наглость и жадность. Такие же, как в 1939 году.
Пан Мулярчик напирал на то, что эта цифра взята не с потолка, что все претензии будут подкреплены конкретными данными оценочного отчета, который комиссия представит в текущем году. И который готовится на основе аналогичного доклада, составленного еще после Второй мировой войны.
Политик добавил, что речь идет об «огромных, но обоснованных суммах», которые возместят ущерб от разрушения польских городов и деревень, экономической и промышленной инфраструктуры, а также «потерянный демографический потенциал».
При этом Мулярчик дал понять, что, Германией список тех, кого Варшава намерена «потрясти» на предмет «исторических долгов». На очереди так же и Россия. Однако глава парламентской комиссии полагает, что получить компенсацию от Германии «более реально», чем от России, в которой, как указал польский политик, в России «не соблюдают международное право». То есть, для поляков важно создать с «законопослушной» ФРГ прецедент, который они в дальнейшем намерены использовать против других стран. В списке потенциальных «должников» Польши, помимо Германии и России могут оказаться Украина, Литва и Белоруссия. К ним Варшава может предъявить территориальные претензии.
Идея получения от Германии новых репараций (Польша получала их от Берлина до 1953 года, когда сама решила отказаться от получения дальнейших выплат) была озвучена минувшим сентябрем премьер-министром Польши Беатой Шидло. На основании чего и была создана упомянутая комиссия.
Берлин полностью отвергает польские претензии. В том числе и потому, что притязания утратили силу самое позднее в момент заключения в 1990 году Договора об окончательном урегулировании в отношении Германии (Договор «2+4»), «поскольку Польша в ходе подготовки этого договора не предъявила требований о репарациях путем молчаливого отказа». Тогда было достигнуто согласие, что этот договор «по настоящее время блокирует любые требования репараций». Кроме того, как считает немецкая сторона, для польских требований истек срок давности, считают в Берлине.
Однако это далеко не вся аргументация, которая может быть пущена в ход Германией. Ведь если Польша и вправду намерена настаивать на восстановлении исторической правды и справедливости, она запросто может открыть ящик Пандоры, который может грозить ей колоссальными неприятностями.
Дело в том, что вопреки уверениям польских пропагандистов от истории, их страну в реальности нельзя представить «невинной жертвой, разорванной двумя хищниками». Вина тогдашнего польского руководства в начале Второй мировой войны, в действительности весьма велика, а преступления совершенные польскими властями и боевиками в отношении национальных меньшинств, если и отличаются от преступлений нацистов, то разве что изощренностью, еще большей жестокостью, и более четкой целью.
Начнем с начала войны. Дранг нах остен планировался Гитлером задолго до 41-го года, своих намерений напасть на СССР он не скрывал еще до прихода к власти. Можно с уверенностью считать, что мировая олигархия и способствовала приходу к власти национал-социалистов, поскольку видела в них дубину против нашей страны.
Нападение же на Польшу в планы Гитлера не входило. «...Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены», - писал фюрер, который рассматривал возникшие в Восточной Европе страны –«лимитрофы», как потенциальных союзников в войне с «большевистской Россией».
И Варшава вполне оправдывала надежды гитлеровцев. В 1934 году немецкие и польские фашисты подписали договор о ненападении, секретный протокол к которому обязывал Польшу проводить постоянную политику действенного сотрудничества с Германией.
Польская власть брала обязательство обеспечить свободное прохождение германских войск по своей территории в случае, если эти войска будут призваны отразить «провокацию с востока или северо-востока». То есть поляки должны были помочь нацистам осуществить агрессию против СССР и Литвы.
Платой за соучастие в немецкой агрессии должно было стать «установление новой восточной границы Польши» за счет части белорусских, украинских и литовских земель, которую Берлин обещал гарантировать «всеми средствами».
Но эта идиллия была нарушена тем обстоятельством, что аппетиты Гитлера не исчерпывались устремлением на восток.
Не менее актуальной, и, главное, более приоритетной, задачей для него было воссоздание под своим началом империи Карла Великого, которая должна была объединить большую часть стран Западной и Центральной Европы. Что помимо романических и мистических устремлений фюрера было вполне логично – перед началом схватки с СССР объединить технический и военный потенциал Европы.
Что Берлин и начал делать, аннексировав Австрию и Чехию. Однако сценарий объединения континента под дланью фюрера никак не устраивал Лондон и Париж. Им нужно было не усиливать Германию, а натравить её на СССР.
Чтобы заставить Гитлера двинуться на Восток, а не на Запад, англосаксы постарались превратить Польшу в красную тряпку для германского быка, будучи уверенными, что нападение на эту страну неизбежно закончится войной с СССР.
Все усилия Лондона и Парижа, и их агентуры влияния в Варшаве были направлены на то чтобы подтолкнуть поляков к жёсткой конфронтации с Третьим рейхом. В чем им немало способствовали польская спесь, шовинизм и такая же нацистская идеология, господствующая в польском государстве.
Возникшая после первой мировой войны Польша получила в свой состав немецкие территории, населённые этническими немцами. Под польской властью им жилось несладко – немецкие школы и протестантские кирхи закрывались, лавки и мастерские бюргеров «отжимались», немецкий язык вытеснялся из общественного пространства.
Но то, что последовало в конце 1930-х годов, однозначно подпадает под определение «геноцид». Весной 1939 года по Силезии и Западной Пруссии прокатилась волна немецких погромов, были разрушены протестантские храмы, немецкие школы и общественные здания, многие дома немцев были сожжены, немало людей (по некоторым данным, до восьми тысяч) было убито.
К середине 1939-го из Позен-Западной Пруссии и Верхней Силезии в Германию бежали 1,4 миллионов польских немцев.
Берлин не мог игнорировать геноцид соплеменников и бесконечные провокации в Данцигском коридоре. Многочисленные ноты и предложения Германии Польша игнорировала. Нацистское правительство рассматривало даже возможность «симметричных мер» в отношении немецких поляков, которые однако, были признаны бессмысленными. В конце концов, руководство рейха признало, что попытки оказать дипломатическое давление на Варшаву неэффективны, а единственной альтернативой уничтожению или депортации немецкого меньшинства и блокаде Данцига и Восточной Пруссии остаётся война. Тем более, что с июля 1939 года поляки начали пограничные провокации, обстреливая немецкие населенные пункты. Среди граждан Германии появились жертвы.
От немедленных ответных мер Гитлера удерживали переговоры СССР, Великобритании и Франции о создании антинацистского блока. После их срыва англо-французской делегацией и был заключен «пакт Молотова - Риббентропа», развязавший Гитлеру руки в действиях против Польши и давший Москве необходимую отсрочку неизбежной войны.
Помимо упомянутых уже пограничных инцидентов, поляки в августе 1939 года сбили два гражданских самолета компании «Люфтганза», летевших в Данциг. А 30 августа в Кракове был застрелен немецкий консул Август Шиллингер. 27 августа была завершена мобилизация польской армии, на границу с Германией выдвинулись 25 пехотных дивизий; плюс еще 20 находились на ближних подступах.
Всё это, конечно, ни в коей мере не оправдывает нацистов, готовивших как агрессию против нашей страны, так и захват стран Западной Европы. Но провокации Варшавы внесли в планы Гитлера существенные коррективы, хотя и не те, на какие рассчитывали в Лондоне и Париже.
Но, преступления властей довоенной Польши против своих граждан немецкой национальности меркнут по сравнению с тем, что происходило в этой стране с 1944 года.
Как известно, Польша, приложившая столько усилий к развязыванию мировой войны, оказалась в числе стран-победителей, и получила милостью Сталина новые германские территории – в Восточной Пруссии, Силезии, Померании и Восточном Бранденбурге.
Новое польское руководство, взяла курс на тотальную этническую чистку вновь приобретенных земель, население которых подлежало депортации и/или уничтожение.
Это не было «перегибом на местах» - геноцид коренного мирного населения новых «польских» территорий был запланирован властями страны. Первый рабочий вариант депортации немцев был представлен правительством Берута уже в ноябре 1944 года.
К концу войны на территории этой страны проживало свыше 4 млн немцев. В основном они были сконцентрированы на германских территориях, переданных Польше в 1945 году: в Силезии (1,6 млн человек), Померании (1,8 млн) и в Восточном Бранденбурге (600 тыс.), а также в исторических районах компактного проживания немцев на территории Польши (около 400 тыс. человек).
2 мая 1945 года премьер-министр временного правительства Польши Болеслав Берут подписал указ, согласно которому вся «брошенная» собственность этнических немцев автоматически переходила в руки польского государства.
В отношение же тех, кто не бросал собственность, принимались меры, заимствованные из практики Третьего рейха. Польские власти потребовали от оставшихся на земле своих отцов немцев носить на одежде отличительные знаки, чаще всего белую повязку на рукаве, порой со свастикой. Но и это было не все.
Сегодня польские власти ввели уголовную ответственность за использования словосочетания «польские концлагеря», утверждая, что они содержат как бы намек на соучастие поляков в преступлениях нацистов.
Однако поляки творили не меньшие преступления безо всякого участия нацистов. С лета 1945−го польские полицейские формирования начали сгонять, не успевших сбежать немцев в концентрационные лагеря. Причем только взрослых – детей отправляли в приюты, либо в польские семьи, где их должны были превратить в поляков.
Взрослые же были задействованы на каторжных работа. Только за зиму 1945\46 года 50 процентов узников погибли – от голода, болезней, избиений и издевательств охранников. То есть именно польские концлагеря с полным основанием могут называться лагерями смерти.
Несмотря на то, что согласно решению Нюрнбергского трибунала депортация была признана преступлением против человечества, и формой геноцида, 13 сентября 1946 года был подписан декрет об «отделении лиц немецкой национальности от польского народа», предполагающий высылку оставшихся в живых немцев за пределы страны. Впрочем, исполнять это свое решение Варшава не спешила – поскольку безжалостная эксплуатация немецких узников приносила немалую выгоду. При этом никаких шагов для облегчения их положения, или хотя бы снижения смертности заключенных не предпринималось. В лагерях продолжалось насилие над немецкими заключенными.
Так, в лагере Потулице в период между 1947−м и 1949 годом погибла половина заключенных, выживших в страшную зиму 1945-46 года.
Эксплуатация интернированного немецкого населения активно осуществлялась вплоть до осени 1946−го, когда польское правительство решило начать депортацию выживших.
По оценкам Союза изгнанных немцев, потери немецкого населения в ходе изгнания из Польши составили около 3 млн. человек.
Можно, конечно сказать, что поляков, в некоторой степени оправдывают зверства и жестокости гитлеровской оккупации. Но, как мы видим, геноцид немцев был государственной политикой Польши, свободной от каких либо эмоций.
Добавим так же, что гитлеровцы, захватив Польшу, не ставили перед собой задачи уничтожения польского населения. Не было даже депортации из тех земель, которые немцы считали своими – из Силезии, или Померании. То есть преступления польских властей превосходят по своей античеловечности и жестокости те, что были совершены гитлеровцами.
Но, как мы видим, никакого стремления переосмыслить мрачные страницы собственной истории в Польше не обнаруживается. Напротив, принят закон, по которому каждый, кто попытается это сделать, будет брошен за решетку.
На протяжении семидесяти лет не только Москва, но и Берлин, старались не будировать, эту тему, чтобы не ворошить прошлое и не растравлять старые раны. Предлагая, забыв старые обиды, строить общее будущее.
Однако, как мы видим, подобный подход породил у Варшавы чувство безнаказанности, и пробудил запредельную наглость и жадность. Такие же, как в 1939 году.
Информация