Культурными русскими словами о демократии
На прошлой неделе на "ВО" была опубликована статья Романа Скоморохова «Что русскому ближе: тоталитаризм или демократия?». Публикация заставила поразмыслить над оптимальной формой власти для России, и вот, спешу поделиться с уважаемыми читателями плодами моих размышлений.
Для того чтобы определиться с наилучшей формой управления Россией, неплохо было бы для начала понять, чего же мы хотим от власть предержащих? Чего, собственно, мы желаем получить от руководства нашей страны, региона, населенного пункта, в котором мы живем? В сущности, только одного – эффективного управления, направленного на удовлетворение наших потребностей. А каковы они, наши потребности?
Мы хотим быть защищены и поэтому ожидаем, что у нашего государства будут дееспособные вооруженные силы, полиция и спецслужбы. Мы хотим главенства закона, перед которым все должны быть равны, потому что в противном случае «неприкасаемые» будут невозбранно грабить нас и попирать наши права. Мы хотим быть здоровы и поэтому рассчитываем на сеть эффективных больниц и аптек, способных оказывать помощь и лечение на уровне лучших мировых стандартов. Мы хотим быть образованными и поэтому ждем высококачественного обучения в школах, средних и высших учебных заведениях и т.д. – опять же, ориентируясь на лучшие международные результаты. Это не значит, что мы желаем копировать чьи-то методики (хотя иногда возможно и это), но мы хотим, чтобы ребенок, окончив отечественную школу, ни в чем не уступал (а лучше – превосходил) по багажу знаний и умению их применять такого же ребенка из США, Китая, Кореи и т.д.
Мы хотим работать и получать за это справедливую плату, сопоставимую с таковой в других странах, и достойную пенсию, когда наступит старость. Но мы не желаем становиться рабами станка или рабочего стола в офисе – потому мы хотим справедливого трудового законодательства, регламентирующего наши взаимоотношения с работодателем. А еще мы хотим комфорта в бытовых, житейских условиях – качественных товаров народного потребления по доступной цене, хороших дорог, квартир, у которых не текут потолки и трубы, чистой воды из кранов и магазинов в шаговой доступности, мест в детских садах для наших детей, эффективного сервиса и так далее.
Иными словами, мы хотим довольно-таки многого и, конечно, далеко не все из того, что нам нужно, мы можем требовать от государства. Но все же наши ожидания от государственной власти довольно весомы. Так, например, для того, чтобы рассчитывать на высокие личные доходы, необходимо обеспечить эффективность промышленности и сельского хозяйства на уровне стран, на чьи уровни зарплаты мы ориентируемся. Строго говоря, это задача собственников бизнеса, но, чтобы они могли ее решить, необходимо поставить их в равные условия с иностранными производителями – то есть взыскивать с них такие же (в процентном отношении) налоги, обеспечивать их столь же доступными и дешевыми кредитами, защищать их интересы так же, как их защищают в других государствах, обеспечить сопоставимый уровень развития науки, обеспечить эффективную систему подготовки кадров и так далее – и вот это уже задачи государства.
Мы желаем многого, но мы не нахлебники – мы готовы отслужить свое в армии, обеспечивая безопасность страны, и мы готовы платить справедливые налоги из своих, честно заработанных средств для того, чтобы государство обеспечивало нам то, что мы от него хотим. Ведь все в нашей жизни взаимосвязано. Создай условия для промышленности и сельского хозяйства – бизнес начнет развиваться, будет развиваться бизнес – в региональные и федеральные бюджеты хлынут полноводные реки налогов, появятся средства на многое такое, что раньше было недоступным и т.д. Повысится эффективность производств – начнут расти зарплаты, будут расти зарплаты, у людей появятся дополнительные деньги, которые они смогут потратить не на предметы первой необходимости, а на что-то еще – и вот тогда начнет по настоящему развиваться малый бизнес, ведь для него появится платежеспособный спрос.
В общем, в области обязанностей государства мы «за все хорошее против всего плохого».
Понятно, что в жизни так не бывает, но стремиться к этому все-таки нужно.
От чего зависит эффективность управления страной? На самом деле - от того же, отчего и эффективность управления обычным предприятием. Разумеется, масштаб и сложность несопоставимы, но принципы управления от этого не меняются. Они, на самом деле, просты, и интуитивно понятны: вы должны выбрать людей, назначить их ответственными, поставить им задачи, обеспечить их необходимыми ресурсами и контролировать их выполнение. Все!
Если чуть подробнее, то на предприятии это выглядит так:
1) Предприятием должны руководить лучшие, наиболее квалифицированные топ-менеджеры, которых Вы можете найти;
2) Этим топ-менеджерам должны быть поставлены корректные, измеримые и предельно конкретные задачи. Это означает, что должно быть сформулировано измеримое условие выполнения задачи (увеличить продажи продукции завода - допустим, это автогредеры, со 100 до 115 штук в месяц), сроки ее исполнения (январь 2019 г), ответственного за ее выполнение (коммерческий директор);
3) Эти задачи должны быть разбиты (самими топ-менеджерами) на «дорожную карту». В нашем случае это может быть так– до июня 2018 г. выйти на продажи 105 автогрейдеров в месяц, до октября 2018 г. – 110 и в январе 2019 г. – продать 115 грейдеров;
4) Затем следует определить необходимые мероприятия и ресурсы на выполнение «дорожных карт» (участие в двух дополнительных выставках в мае и сентябре 2018 г, стоимостью 300 тыс. руб. каждая, увеличение штата отдела сбыта на одного сотрудника не позднее мая 2018 г. и т.д.) определяются их источники финансирования, ответственные. В данном случае, например, подбор еще одного сотрудника попадет в «дорожную карту» директора по персоналу, изыскание средств на оплату участия в выставках – в «дорожную карту» финансового директора;
5) Выполнение «дорожной карты» должно строго контролироваться, при выполнении ее этапов топ-менеджер должен быть поощрен, при невыполнении – наказан, при систематическом невыполнении – заменен на другого;
Вот, собственно, и все искусство управления, с точки зрения президента любой коммерческой компании. Или президента любой страны.
Для чего нужна измеримость и сроки выполнения поставленной задачи? Для того, чтобы можно было дать понятную оценку результатам работы человека. Для чего нужны «дорожные карты» планов? Во-первых, для того, чтобы обеспечить исполнителя необходимыми ресурсами для выполнения задачи, а во-вторых, чтобы выявить проблемы заранее, ведь если «дорожная карта» на каком-то этапе не исполняется, то и конечная задача не будет исполнена, по крайней мере – в срок. Для чего нужно поощрение и наказание сотрудников? Увы, но подавляющее большинство самых распрекрасных и талантливых руководителей быстро перестают быть таковыми в отсутствие стимулирования их деятельности. Есть люди, которые будут впахивать и добиваться результата, даже если их не поощряют за это, но таких очень мало. И, наконец, никакой топ-менеджер не самоценен, а важен лишь до тех пор, пока способен выполнять порученные ему задачи – если он не справляется с ними, его следует уволить, дав возможность работать тому, кто способен справляться.
Роль президента страны также во многом сходна с руководителем предприятия. Обратим внимание – президент управляет гигантской страной, генеральный директор завода – предприятием, насчитывающим несколько тысяч, редко – десятков тысяч сотрудников. Но даже директор завода не обладает достаточной компетенцией, чтобы «рулить» заводом в одиночку. Он не может знать продажи, как его коммерческий директор, оборудование – как главный инженер, главный механик и энергетик. Он не может знать технологию, как главный технолог, экономику, как начальник планово-экономического отдела и т.д. Часто генеральный директор завода – сам выходец и какой-либо службы (допустим – бывший главный инженер) и тогда, конечно, эту зону ответственности знает на «отлично», но во всех остальных он все равно не является профессионалом. И вот, не будучи профи в продажах, снабжении, кадровом деле, рекрутинге и т.д., он тем не менее должен подобрать себе профессиональных и эффективных помощников – руководителей соответствующих направлений, а затем – мотивировать их, контролировать их работу.
Работа президента во сто крат сложнее. Потому что директор завода, не будучи профессионалом, все равно имеет определенное представление о работе других служб своего предприятия, а вот президенту страны приходится управлять в том числе и тем, о чем он не имеет ни малейшего представления. В какой бы области не «вращался» будущий президент до занятия высшего поста в государстве, он в принципе не может знать особенности и «внутреннюю кухню» внешней политики, дипломатии, науки, образования, медицины, военного дела, экономики и т.д., и т.п., то есть всей зоны своей ответственности.
Иными словами, ключевым фактором успешности президента является его способность разбираться в людях – он должен уметь назначать подходящих людей, ставить им задачи и контролировать их исполнение даже в тех областях, о которых сам президент имеет очень поверхностное представление. Поэтому, собственно, тезис «Президент хороший, да бояре плохие» совершенно абсурден, ведь кто, как не президент, отвечает за назначение «бояр»? Если на заводе кто-то (коммерческий директор, главный инженер и т.д.) работает плохо и срывает выполнение поставленных целей, кто будет виноват перед собственником? Само собой, что проштрафившийся топ-менеджер, но вместе с ним – генеральный директор, и даже, в первую очередь, генеральный директор, потому что он нанял (или не уволил вовремя) неэффективного управленца. И насколько не был бы хорош сам генеральный, так сказать, персонально, но если его топы постоянно срывают поставленные им задачи, то «генерала» уволят или понизят, как не соответствующего занимаемой должности. Его работа – не его личная трудовая деятельность, а правильный подбор и мотивация других руководителей, и если он с ней не справляется, то его увольняют.
Но здесь есть и еще один аспект. Возьмем того же директора завода, допустим, его не устраивает коммерческий директор и он ищет ему замену. Из кого будет выбирать директор? Конечно, можно посмотреть, не годится ли на роль коммерческого директора его зам. Есть еще резюме, отобранные директором по персоналу, возможно, генеральный директор сам знает какого-то хорошего коммерческого директора, работающего на другом предприятии и может попытаться переманить его к себе, но это, в общем, и все. В то же время нельзя исключать, что в службе сбыта есть человек, из которого получится отличный коммерческий директор (но не зам), а директор о том ничего не знает, что рекрутеры пропустили или по ошибке отсеяли замечательную кандидатуру и т.д. – то есть генеральный директор выберет нового коммерческого не лучшего из всех, кто может претендовать на эту должность, а лучшего из тех, кто попал в поле его зрения. И не факт, что это будет действительно лучший, так как генеральный директор не обладает нужной квалификацией в коммерции, чтобы понять, кто из них лучше остальных. То же самое верно и для президента страны – он выбирает любого управленца не из всех, кто достоин этого звания, а только из тех, о ком ему известно, кто попал в поле его зрения.
Из всего вышесказанного мы можем сделать следующие выводы. Управление государством будет максимально успешным в том случае, если во главе его стоит человек, чрезвычайно хорошо разбирающийся в людях, а в его окружении будет множество талантливых управленцев, профессионально разбирающихся в том, чем управляют (в идеале – прошедших весь профессиональный путь в своей сфере деятельности с самых нижних его ступеней). Ведь если президента окружают профессионалы своего дела, то даже неверный его выбор все же не приведет к фатальным последствиям.
И вот теперь мы вынуждены констатировать следующее:
1) Умение разбираться в людях, увы, не передается по наследству и не является дисциплиной, которую можно изучить по книгам. Это талант, которым человек либо обладает, либо – нет. Разумеется, даже самый невнимательный, неспособный отличать правду от лжи и не умеющий разбираться в людях человек может научиться многому, но все же он никогда не сравнится с тем, кто имел прирожденный талант в данной области и развил его. В констатации этого факта нет ничего оскорбительного, ведь не всем из нас суждено родиться Энштейнами или Леонардо да Винчи.
2) Умение управлять и профессионализм также не передаются по наследству – как и умение разбираться в людях это следствие врожденного таланта, усидчивости, работоспособности и здорового честолюбия. Вне всякого сомнения, детям правящих классов доступны, как правило, лучшее образование и большие возможности научиться науке управлять, но это не означает, что они ими воспользуются. В результате вполне может получиться так (и часто на практике получается), что главный инженер, родители которого были простыми служащими и который начинал свою трудовую деятельность мастером в цехе, а то и рядовым рабочим, способен в управлении заводом дать 100 очков вперед выпускнику престижнейшего вуза Англии, ни разу не заходившего в цех вообще.
Иными словами, ни профессионализм, ни умение управлять и разбираться в людях не являются прерогативной элиты, правящего класса. Сплошь и рядом получается так, что лучшие из лучших имеют совершенно неэлитарное происхождение. Вспомним, что Джордж Вашингтон, первый президент США, родился в семье землемера и рано остался без отца. Иосиф Виссарионович Сталин, как известно, был сыном сапожника, причем Виссарион Джугашвили был зарезан в пьяной драке, когда его сыну было всего 11 лет. Многие сегодня полагают Владимира Владимировича Путина крупнейшей фигурой новейшей истории, но позволим себе напомнить, что его отец сражался рядовым бойцом в Великой Отечественной, а после войны был мастером на заводе им. Егорова. Вне всякого сомнения, Владимир Спиридонович Путин прожил достойную всяческого уважения жизнь, оставив по себе светлую память, мы же отметим только, что его сын, Владимир Владимирович, не является выходцем из «власть предержащего» класса, к каковому в СССР можно было отнести партийную номенклатуру.
Все вышесказанное, разумеется, не значит, что дети элиты всегда недостойны своих предков – такие величайшие государственные деятели, как Франклин Делано Рузвельт и Уинстон Спенсер Черчилль, имели самое что ни на есть элитарное происхождение. Но все вышесказанное сводится к тому, что власть не должна передаваться по наследству в рамках правящего класса. При прочих равных условиях более успешным будет то государство, которое сможет обеспечить «социальный лифт» - такие условия, при которых во власть будут попадать люди из любых классов общества благодаря своим личным качествам, а не происхождению.
Вне всякого сомнения, ни одно государственное устройство не может обеспечить равных условий, и в гонке за власть дети элиты всегда будут обладать определенными стартовыми преимуществами – родительские инстинкты неискоренимы, и понятно, что элитарии постараются обеспечить своим чадам хорошие условия для жизни. Тем не менее, у детей других классов населения такая возможность должна оставаться все равно, пусть даже им будет сложнее.
А теперь давайте спросим себя – что такое демократия? В теории – совершенно замечательная штука (как вообще многое теоретическое). Демократия в дословном переводе, это «власть народа». Сегодня распространена представительская демократия: это такая форма государственного устройства, при которой за гражданами признается право принимать политические решения, причем реализуется это право через выборных представителей.
То есть люди выбирают тех, чьи убеждения они разделяют и доверяют им решать за них. В теории демократия – это власть большинства, эта власть зиждется на равенстве прав всех граждан перед лицом закона, но и ограничивается им же. В демократическом обществе победители на выборах не могут начинать гонения на тех, кто выбрал «не того» кандидата, запрещать вероисповедания лишь на том основании, что они не совпадают с религией большинства и так далее. Иными словами, демократическое общество следует выбору большинства его граждан, но, по возможности, не ущемляя при этом прав меньшинства. В общем, как сказал Вольтер: «Мне ненавистны Ваши убеждения, но за Ваше право их высказать я отдам свою жизнь».
Чем хороша демократия? Тем, что она (опять же – в теории) предоставляет наилучшие возможности «социального лифта» максимально широким слоям населения. Вне всякого сомнения, «социальные лифты» присутствуют и в других формах государственного устройства – при феодализме и при самодержавии, например, была возможность заслужить дворянство и войти, тем самым, в элиту общества. При Наполеоне никакой демократии и никакой свободы слова не было даже в принципе, а вот социальные лифты работали превосходно: «В ранце каждого солдата лежит жезл маршала». Вообще при любой форме тоталитаризма верная служба могла быть вознаграждена высокими назначениями, но здесь есть один важный нюанс: во всех этих случаях имелся некий правящий класс, который и устанавливал правила вхождения в элиту. А поскольку он же и контролировал исполнение этих правил, то, по «странному» стечению обстоятельств, стать «достойным», не принадлежа к правящему классу, становилось крайне затруднительно, почти невозможно. И если даже появлялись отдельные гении (наподобие того же Наполеона), способные встряхнуть элиту и заставить ее «обновлять свою кровь» как должно, то, по прошествии одного-двух поколений все возвращалось на круги своя. В общем, цитируя Бонапарта:
Демократические выборы в значительной мере ограничивали возможности правящего класса «вариться в собственном соку» и потому, в конечном итоге, наиболее развитые европейские страны и США пришли к демократической форме государственного управления.
В чем недостатки демократии? В первую очередь в том, что сама по себе демократия – ну вот ни разу не панацея, и начинает сколько-то приемлемо работать только при определенном, сложившемся устройстве общества. Дело в том, что сколько не говори «демократия», но правящий класс все равно существует и в США, и в Европе (сегодня – это буржуазия, да простят нам этот марксистко-ленинский оборот те, кто не уважает К. Маркса и Ф. Энгельса). Любой правящий класс стремится к расширению своей власти и с огромным трудом мирится с ее ограничениями – это вообще в природе власти.
А профанировать выборы очень легко. Можно предложить «выборы без выбора», когда будет представлен лишь один кандидат, за которого стоит голосовать, а остальные – не более чем статисты, явно несоответствующие должности, на которую претендуют. Или же предложить несколько «ручных» кандидатур. Или… в общем, возможностей масса.
Конечно, никто не запрещает самовыдвижения. Но кто, не будучи капиталистом, способен будет осилить стоимость даже самой посредственной рекламной кампании кандидата в президенты? К тому же, если вдруг даже и найдется некто, кто сможет собрать людей и выдвинуть свою кандидатуру, его всегда можно отстранить от выборов по формальному основанию (это не аллюзия на Навального – его судимость ни в каком случае не является «формальностью»).
Поэтому демократические выборы лишь тогда начинают эффективно работать «социальным лифтом», когда в стране существует многопартийная система конкурирующих друг с другом элитарных политических группировок. И если их потенциалы примерно равны, положение устойчиво настолько, что его не могут всерьез поколебать даже поражения на выборах, а разница в интересах настолько глубока, что разрешает лишь временные, тактические союзы с противостоящей партией, но не позволяет им объединиться надолго, то их влияние до известной степени нейтрализует друг друга. Тогда они вынуждены использовать мнение народа, как ту соломинку, которая способна сломать хребет верблюду-оппоненту.
Разумеется, это совершенно не похоже на «теоретическую» демократию, о которой мы читаем в учебниках, но все же при таком состоянии дел все эти виги и тори, демократы и консерваторы, вынуждены до известной степени считаться с мнением народа и принимать его в расчет, а необходимость быть эффективными и сильными, не слабее, а лучше – сильнее оппонента, подталкивает к необходимости команды эффективных управленцев. И тут уже все равно, откуда они возьмутся (опять же – до известной степени), и вот эта потребность и создает те социальные лифты во власть, о которых мы говорим.
Если же таких исторически сложившихся, противостоящих друг-другу партий нет, то демократия очень быстро превращается в цирк Шапито, и это еще в лучшем случае. В худшем… Никогда нельзя забывать, что Адольф Гитлер получил абсолютную власть в стране по результатам самого что ни на есть демократичнейшего референдума 19 августа 1934 г., в ходе которого демократичный германский народ демократично передал ему власть 84,6% голосов. Кстати, данное торжество демократии состоялось уже после того, как были приняты, были даны и произошли:
1) Декрет «О защите народа и государства», который отменял семь статей конституции, ограничивал свободу слова, прессы, собраний и митингов; разрешал просмотр корреспонденции и прослушивание телефонов;
2) Запрет коммунистической партии и арест 4 тыс. ее членов;
3) Разрешение правительству и рейхсканцлеру издавать законы (что ранее мог делать только рейхстаг), причем эти законы могли противоречить конституции;
4) «Ночь длинных ножей» (без суда и следствия убито больше тысячи штурмовиков СА).
В свое время много говорили о том, что для демократии нужно «дорасти», что только «зрелое», состоявшееся в своем развитии общество, в полной мере осознавшее ценности свободы и всеобщего равенства, может быть истинно демократичным. Может, оно конечно и так, но мы видим, что и в «развитых и зрелых» странах демократия сегодня не является гарантом равноправия граждан перед законом. Если ты белый, гетеросексуальный гражданин, исправный плательщик налогов, то у тебя есть, конечно, твои права. Но, встретившись в суде с черным гомосексуалистом-беженцем, ты неожиданно убеждаешься, что его права значительно «правее» твоих.
Сексуальное принуждение – одно из самых омерзительных форм насилия, и, конечно, никакое здоровое общество не может и не будет попустительствовать подобному. Но если мы начинаем записывать в «сексуал харрасмент» пристальный взгляд или случайное касание, то мы очень быстро уйдем от борьбы с настоящим насилием, превратив ее в средство манипуляции окружающими. Не так на меня посмотрел? Да ты маньяк! Прокурор, два пожизненных и еще 300 лет сверху, пожалуйста.
Ребенок, вне всякого сомнения, это личность. Но личность, увы, незрелая, и именно от взрослых зависит, какой она, эта личность, сформируется. Необходимо воспитание, а воспитание всегда будет содержать в себе элемент принуждения (поощрения за хорошие поступки, наказания за плохие). Отказ от этой модели на том основании, что «это насилие над личностью», абсурдно, потому что, по сути дела, подразумевает отказ от воспитания вообще, так как ребенок не получает координат «что такое хорошо и что такое плохо». Вся человеческая цивилизация строилась на том, что права и обязанности ребенка ограничены до его совершеннолетия, и попытка уравнять ребенка в правах со взрослым столь же глупа, как глупа была бы попытка уравнять его со взрослым в обязанностях. Разумеется, есть грань между воспитанием и жестоким отношением к ребенку, но она пролегает много дальше родительского шлепка по попе. А сегодня за это кое-где можно лишиться родительских прав...
Однако нужно четко понимать и другое – все вышесказанное, на самом деле, к демократии никакого отношения не имеет. Перегибы, о которых мы говорим, это не следствие демократии. Демократия ведь существовала и в древней Греции, но подобного тому, что мы сегодня видим в ряде западных стран, там не было. Например, тех же беженцев (переселенцев) там не наделяли какими-то особыми правами и льготами - их ВООБЩЕ не считали за граждан, и в политической жизни греческих полисов они не участвовали.
Демократия не влечет за собой неравенство перед лицом закона или поражение в правах отдельных групп населения, но она и не защищает от них. Демократия вообще не обеспечивает чьих-либо прав.
Если мы вспомним историю тех же США, то их рабочий класс боролся за свои права при помощи чего угодно (формирование профсоюзов, забастовки), но не демократическими выборами.
И все же, при всем вышесказанном, до недавнего времени демократия (при всех ее недостатках) обеспечивала наилучшие условия для социального лифта во власть. Да, только в ряде стран и при соблюдении определенных условий (наличие нескольких равноценных и антагонистичных политических партий), но – обеспечивала.
Так вот. У России (как и у любой другой страны) нет потребности в демократии. В России (как и в любой другой стране) есть потребность обеспечить приход во власть людей, способных управлять страной наилучшим образом. Если мы сможем придумать систему, которая справится с этой задачей лучше, чем демократические выборы, то нужда в демократии отпадет сама собой.
Сегодня трудно найти человека, который был бы полностью доволен тем, как управляется наша страна. Очень многие из тех, кто голосовал за Владимира Владимировича Путина, все же недовольны ситуацией, сложившейся в экономике, образовании или медицине, а то и везде сразу. Получается, что демократия у нас вроде бы есть, а вот с эффективным управлением - проблемы. Соответственно, если мы хотим получить эффективное управление государством, у нас есть выбор: мы должны изменить свое гражданское общество так, чтобы демократия стала в нем эффективной, либо придумать иную, недемократическую модель управления страной, оставив демократию на обочине истории. Ибо, как сказал Наполеон, которого «немного много" в этой статье, но который действительно иногда говорил очень умные вещи:
Продолжение следует...
Для того чтобы определиться с наилучшей формой управления Россией, неплохо было бы для начала понять, чего же мы хотим от власть предержащих? Чего, собственно, мы желаем получить от руководства нашей страны, региона, населенного пункта, в котором мы живем? В сущности, только одного – эффективного управления, направленного на удовлетворение наших потребностей. А каковы они, наши потребности?
Мы хотим быть защищены и поэтому ожидаем, что у нашего государства будут дееспособные вооруженные силы, полиция и спецслужбы. Мы хотим главенства закона, перед которым все должны быть равны, потому что в противном случае «неприкасаемые» будут невозбранно грабить нас и попирать наши права. Мы хотим быть здоровы и поэтому рассчитываем на сеть эффективных больниц и аптек, способных оказывать помощь и лечение на уровне лучших мировых стандартов. Мы хотим быть образованными и поэтому ждем высококачественного обучения в школах, средних и высших учебных заведениях и т.д. – опять же, ориентируясь на лучшие международные результаты. Это не значит, что мы желаем копировать чьи-то методики (хотя иногда возможно и это), но мы хотим, чтобы ребенок, окончив отечественную школу, ни в чем не уступал (а лучше – превосходил) по багажу знаний и умению их применять такого же ребенка из США, Китая, Кореи и т.д.
Мы хотим работать и получать за это справедливую плату, сопоставимую с таковой в других странах, и достойную пенсию, когда наступит старость. Но мы не желаем становиться рабами станка или рабочего стола в офисе – потому мы хотим справедливого трудового законодательства, регламентирующего наши взаимоотношения с работодателем. А еще мы хотим комфорта в бытовых, житейских условиях – качественных товаров народного потребления по доступной цене, хороших дорог, квартир, у которых не текут потолки и трубы, чистой воды из кранов и магазинов в шаговой доступности, мест в детских садах для наших детей, эффективного сервиса и так далее.
Иными словами, мы хотим довольно-таки многого и, конечно, далеко не все из того, что нам нужно, мы можем требовать от государства. Но все же наши ожидания от государственной власти довольно весомы. Так, например, для того, чтобы рассчитывать на высокие личные доходы, необходимо обеспечить эффективность промышленности и сельского хозяйства на уровне стран, на чьи уровни зарплаты мы ориентируемся. Строго говоря, это задача собственников бизнеса, но, чтобы они могли ее решить, необходимо поставить их в равные условия с иностранными производителями – то есть взыскивать с них такие же (в процентном отношении) налоги, обеспечивать их столь же доступными и дешевыми кредитами, защищать их интересы так же, как их защищают в других государствах, обеспечить сопоставимый уровень развития науки, обеспечить эффективную систему подготовки кадров и так далее – и вот это уже задачи государства.
Мы желаем многого, но мы не нахлебники – мы готовы отслужить свое в армии, обеспечивая безопасность страны, и мы готовы платить справедливые налоги из своих, честно заработанных средств для того, чтобы государство обеспечивало нам то, что мы от него хотим. Ведь все в нашей жизни взаимосвязано. Создай условия для промышленности и сельского хозяйства – бизнес начнет развиваться, будет развиваться бизнес – в региональные и федеральные бюджеты хлынут полноводные реки налогов, появятся средства на многое такое, что раньше было недоступным и т.д. Повысится эффективность производств – начнут расти зарплаты, будут расти зарплаты, у людей появятся дополнительные деньги, которые они смогут потратить не на предметы первой необходимости, а на что-то еще – и вот тогда начнет по настоящему развиваться малый бизнес, ведь для него появится платежеспособный спрос.
В общем, в области обязанностей государства мы «за все хорошее против всего плохого».
Понятно, что в жизни так не бывает, но стремиться к этому все-таки нужно.
От чего зависит эффективность управления страной? На самом деле - от того же, отчего и эффективность управления обычным предприятием. Разумеется, масштаб и сложность несопоставимы, но принципы управления от этого не меняются. Они, на самом деле, просты, и интуитивно понятны: вы должны выбрать людей, назначить их ответственными, поставить им задачи, обеспечить их необходимыми ресурсами и контролировать их выполнение. Все!
Если чуть подробнее, то на предприятии это выглядит так:
1) Предприятием должны руководить лучшие, наиболее квалифицированные топ-менеджеры, которых Вы можете найти;
2) Этим топ-менеджерам должны быть поставлены корректные, измеримые и предельно конкретные задачи. Это означает, что должно быть сформулировано измеримое условие выполнения задачи (увеличить продажи продукции завода - допустим, это автогредеры, со 100 до 115 штук в месяц), сроки ее исполнения (январь 2019 г), ответственного за ее выполнение (коммерческий директор);
3) Эти задачи должны быть разбиты (самими топ-менеджерами) на «дорожную карту». В нашем случае это может быть так– до июня 2018 г. выйти на продажи 105 автогрейдеров в месяц, до октября 2018 г. – 110 и в январе 2019 г. – продать 115 грейдеров;
4) Затем следует определить необходимые мероприятия и ресурсы на выполнение «дорожных карт» (участие в двух дополнительных выставках в мае и сентябре 2018 г, стоимостью 300 тыс. руб. каждая, увеличение штата отдела сбыта на одного сотрудника не позднее мая 2018 г. и т.д.) определяются их источники финансирования, ответственные. В данном случае, например, подбор еще одного сотрудника попадет в «дорожную карту» директора по персоналу, изыскание средств на оплату участия в выставках – в «дорожную карту» финансового директора;
5) Выполнение «дорожной карты» должно строго контролироваться, при выполнении ее этапов топ-менеджер должен быть поощрен, при невыполнении – наказан, при систематическом невыполнении – заменен на другого;
Вот, собственно, и все искусство управления, с точки зрения президента любой коммерческой компании. Или президента любой страны.
Для чего нужна измеримость и сроки выполнения поставленной задачи? Для того, чтобы можно было дать понятную оценку результатам работы человека. Для чего нужны «дорожные карты» планов? Во-первых, для того, чтобы обеспечить исполнителя необходимыми ресурсами для выполнения задачи, а во-вторых, чтобы выявить проблемы заранее, ведь если «дорожная карта» на каком-то этапе не исполняется, то и конечная задача не будет исполнена, по крайней мере – в срок. Для чего нужно поощрение и наказание сотрудников? Увы, но подавляющее большинство самых распрекрасных и талантливых руководителей быстро перестают быть таковыми в отсутствие стимулирования их деятельности. Есть люди, которые будут впахивать и добиваться результата, даже если их не поощряют за это, но таких очень мало. И, наконец, никакой топ-менеджер не самоценен, а важен лишь до тех пор, пока способен выполнять порученные ему задачи – если он не справляется с ними, его следует уволить, дав возможность работать тому, кто способен справляться.
Роль президента страны также во многом сходна с руководителем предприятия. Обратим внимание – президент управляет гигантской страной, генеральный директор завода – предприятием, насчитывающим несколько тысяч, редко – десятков тысяч сотрудников. Но даже директор завода не обладает достаточной компетенцией, чтобы «рулить» заводом в одиночку. Он не может знать продажи, как его коммерческий директор, оборудование – как главный инженер, главный механик и энергетик. Он не может знать технологию, как главный технолог, экономику, как начальник планово-экономического отдела и т.д. Часто генеральный директор завода – сам выходец и какой-либо службы (допустим – бывший главный инженер) и тогда, конечно, эту зону ответственности знает на «отлично», но во всех остальных он все равно не является профессионалом. И вот, не будучи профи в продажах, снабжении, кадровом деле, рекрутинге и т.д., он тем не менее должен подобрать себе профессиональных и эффективных помощников – руководителей соответствующих направлений, а затем – мотивировать их, контролировать их работу.
Работа президента во сто крат сложнее. Потому что директор завода, не будучи профессионалом, все равно имеет определенное представление о работе других служб своего предприятия, а вот президенту страны приходится управлять в том числе и тем, о чем он не имеет ни малейшего представления. В какой бы области не «вращался» будущий президент до занятия высшего поста в государстве, он в принципе не может знать особенности и «внутреннюю кухню» внешней политики, дипломатии, науки, образования, медицины, военного дела, экономики и т.д., и т.п., то есть всей зоны своей ответственности.
Иными словами, ключевым фактором успешности президента является его способность разбираться в людях – он должен уметь назначать подходящих людей, ставить им задачи и контролировать их исполнение даже в тех областях, о которых сам президент имеет очень поверхностное представление. Поэтому, собственно, тезис «Президент хороший, да бояре плохие» совершенно абсурден, ведь кто, как не президент, отвечает за назначение «бояр»? Если на заводе кто-то (коммерческий директор, главный инженер и т.д.) работает плохо и срывает выполнение поставленных целей, кто будет виноват перед собственником? Само собой, что проштрафившийся топ-менеджер, но вместе с ним – генеральный директор, и даже, в первую очередь, генеральный директор, потому что он нанял (или не уволил вовремя) неэффективного управленца. И насколько не был бы хорош сам генеральный, так сказать, персонально, но если его топы постоянно срывают поставленные им задачи, то «генерала» уволят или понизят, как не соответствующего занимаемой должности. Его работа – не его личная трудовая деятельность, а правильный подбор и мотивация других руководителей, и если он с ней не справляется, то его увольняют.
Но здесь есть и еще один аспект. Возьмем того же директора завода, допустим, его не устраивает коммерческий директор и он ищет ему замену. Из кого будет выбирать директор? Конечно, можно посмотреть, не годится ли на роль коммерческого директора его зам. Есть еще резюме, отобранные директором по персоналу, возможно, генеральный директор сам знает какого-то хорошего коммерческого директора, работающего на другом предприятии и может попытаться переманить его к себе, но это, в общем, и все. В то же время нельзя исключать, что в службе сбыта есть человек, из которого получится отличный коммерческий директор (но не зам), а директор о том ничего не знает, что рекрутеры пропустили или по ошибке отсеяли замечательную кандидатуру и т.д. – то есть генеральный директор выберет нового коммерческого не лучшего из всех, кто может претендовать на эту должность, а лучшего из тех, кто попал в поле его зрения. И не факт, что это будет действительно лучший, так как генеральный директор не обладает нужной квалификацией в коммерции, чтобы понять, кто из них лучше остальных. То же самое верно и для президента страны – он выбирает любого управленца не из всех, кто достоин этого звания, а только из тех, о ком ему известно, кто попал в поле его зрения.
Из всего вышесказанного мы можем сделать следующие выводы. Управление государством будет максимально успешным в том случае, если во главе его стоит человек, чрезвычайно хорошо разбирающийся в людях, а в его окружении будет множество талантливых управленцев, профессионально разбирающихся в том, чем управляют (в идеале – прошедших весь профессиональный путь в своей сфере деятельности с самых нижних его ступеней). Ведь если президента окружают профессионалы своего дела, то даже неверный его выбор все же не приведет к фатальным последствиям.
И вот теперь мы вынуждены констатировать следующее:
1) Умение разбираться в людях, увы, не передается по наследству и не является дисциплиной, которую можно изучить по книгам. Это талант, которым человек либо обладает, либо – нет. Разумеется, даже самый невнимательный, неспособный отличать правду от лжи и не умеющий разбираться в людях человек может научиться многому, но все же он никогда не сравнится с тем, кто имел прирожденный талант в данной области и развил его. В констатации этого факта нет ничего оскорбительного, ведь не всем из нас суждено родиться Энштейнами или Леонардо да Винчи.
2) Умение управлять и профессионализм также не передаются по наследству – как и умение разбираться в людях это следствие врожденного таланта, усидчивости, работоспособности и здорового честолюбия. Вне всякого сомнения, детям правящих классов доступны, как правило, лучшее образование и большие возможности научиться науке управлять, но это не означает, что они ими воспользуются. В результате вполне может получиться так (и часто на практике получается), что главный инженер, родители которого были простыми служащими и который начинал свою трудовую деятельность мастером в цехе, а то и рядовым рабочим, способен в управлении заводом дать 100 очков вперед выпускнику престижнейшего вуза Англии, ни разу не заходившего в цех вообще.
Иными словами, ни профессионализм, ни умение управлять и разбираться в людях не являются прерогативной элиты, правящего класса. Сплошь и рядом получается так, что лучшие из лучших имеют совершенно неэлитарное происхождение. Вспомним, что Джордж Вашингтон, первый президент США, родился в семье землемера и рано остался без отца. Иосиф Виссарионович Сталин, как известно, был сыном сапожника, причем Виссарион Джугашвили был зарезан в пьяной драке, когда его сыну было всего 11 лет. Многие сегодня полагают Владимира Владимировича Путина крупнейшей фигурой новейшей истории, но позволим себе напомнить, что его отец сражался рядовым бойцом в Великой Отечественной, а после войны был мастером на заводе им. Егорова. Вне всякого сомнения, Владимир Спиридонович Путин прожил достойную всяческого уважения жизнь, оставив по себе светлую память, мы же отметим только, что его сын, Владимир Владимирович, не является выходцем из «власть предержащего» класса, к каковому в СССР можно было отнести партийную номенклатуру.
Все вышесказанное, разумеется, не значит, что дети элиты всегда недостойны своих предков – такие величайшие государственные деятели, как Франклин Делано Рузвельт и Уинстон Спенсер Черчилль, имели самое что ни на есть элитарное происхождение. Но все вышесказанное сводится к тому, что власть не должна передаваться по наследству в рамках правящего класса. При прочих равных условиях более успешным будет то государство, которое сможет обеспечить «социальный лифт» - такие условия, при которых во власть будут попадать люди из любых классов общества благодаря своим личным качествам, а не происхождению.
Вне всякого сомнения, ни одно государственное устройство не может обеспечить равных условий, и в гонке за власть дети элиты всегда будут обладать определенными стартовыми преимуществами – родительские инстинкты неискоренимы, и понятно, что элитарии постараются обеспечить своим чадам хорошие условия для жизни. Тем не менее, у детей других классов населения такая возможность должна оставаться все равно, пусть даже им будет сложнее.
А теперь давайте спросим себя – что такое демократия? В теории – совершенно замечательная штука (как вообще многое теоретическое). Демократия в дословном переводе, это «власть народа». Сегодня распространена представительская демократия: это такая форма государственного устройства, при которой за гражданами признается право принимать политические решения, причем реализуется это право через выборных представителей.
То есть люди выбирают тех, чьи убеждения они разделяют и доверяют им решать за них. В теории демократия – это власть большинства, эта власть зиждется на равенстве прав всех граждан перед лицом закона, но и ограничивается им же. В демократическом обществе победители на выборах не могут начинать гонения на тех, кто выбрал «не того» кандидата, запрещать вероисповедания лишь на том основании, что они не совпадают с религией большинства и так далее. Иными словами, демократическое общество следует выбору большинства его граждан, но, по возможности, не ущемляя при этом прав меньшинства. В общем, как сказал Вольтер: «Мне ненавистны Ваши убеждения, но за Ваше право их высказать я отдам свою жизнь».
Чем хороша демократия? Тем, что она (опять же – в теории) предоставляет наилучшие возможности «социального лифта» максимально широким слоям населения. Вне всякого сомнения, «социальные лифты» присутствуют и в других формах государственного устройства – при феодализме и при самодержавии, например, была возможность заслужить дворянство и войти, тем самым, в элиту общества. При Наполеоне никакой демократии и никакой свободы слова не было даже в принципе, а вот социальные лифты работали превосходно: «В ранце каждого солдата лежит жезл маршала». Вообще при любой форме тоталитаризма верная служба могла быть вознаграждена высокими назначениями, но здесь есть один важный нюанс: во всех этих случаях имелся некий правящий класс, который и устанавливал правила вхождения в элиту. А поскольку он же и контролировал исполнение этих правил, то, по «странному» стечению обстоятельств, стать «достойным», не принадлежа к правящему классу, становилось крайне затруднительно, почти невозможно. И если даже появлялись отдельные гении (наподобие того же Наполеона), способные встряхнуть элиту и заставить ее «обновлять свою кровь» как должно, то, по прошествии одного-двух поколений все возвращалось на круги своя. В общем, цитируя Бонапарта:
«В интересах государства, чтобы должностные лица постоянно сменялись: ежели этот принцип не соблюдается, то неизбежно появляются удельные владения и сеньориальное правосудие»
Демократические выборы в значительной мере ограничивали возможности правящего класса «вариться в собственном соку» и потому, в конечном итоге, наиболее развитые европейские страны и США пришли к демократической форме государственного управления.
В чем недостатки демократии? В первую очередь в том, что сама по себе демократия – ну вот ни разу не панацея, и начинает сколько-то приемлемо работать только при определенном, сложившемся устройстве общества. Дело в том, что сколько не говори «демократия», но правящий класс все равно существует и в США, и в Европе (сегодня – это буржуазия, да простят нам этот марксистко-ленинский оборот те, кто не уважает К. Маркса и Ф. Энгельса). Любой правящий класс стремится к расширению своей власти и с огромным трудом мирится с ее ограничениями – это вообще в природе власти.
А профанировать выборы очень легко. Можно предложить «выборы без выбора», когда будет представлен лишь один кандидат, за которого стоит голосовать, а остальные – не более чем статисты, явно несоответствующие должности, на которую претендуют. Или же предложить несколько «ручных» кандидатур. Или… в общем, возможностей масса.
Конечно, никто не запрещает самовыдвижения. Но кто, не будучи капиталистом, способен будет осилить стоимость даже самой посредственной рекламной кампании кандидата в президенты? К тому же, если вдруг даже и найдется некто, кто сможет собрать людей и выдвинуть свою кандидатуру, его всегда можно отстранить от выборов по формальному основанию (это не аллюзия на Навального – его судимость ни в каком случае не является «формальностью»).
Поэтому демократические выборы лишь тогда начинают эффективно работать «социальным лифтом», когда в стране существует многопартийная система конкурирующих друг с другом элитарных политических группировок. И если их потенциалы примерно равны, положение устойчиво настолько, что его не могут всерьез поколебать даже поражения на выборах, а разница в интересах настолько глубока, что разрешает лишь временные, тактические союзы с противостоящей партией, но не позволяет им объединиться надолго, то их влияние до известной степени нейтрализует друг друга. Тогда они вынуждены использовать мнение народа, как ту соломинку, которая способна сломать хребет верблюду-оппоненту.
Разумеется, это совершенно не похоже на «теоретическую» демократию, о которой мы читаем в учебниках, но все же при таком состоянии дел все эти виги и тори, демократы и консерваторы, вынуждены до известной степени считаться с мнением народа и принимать его в расчет, а необходимость быть эффективными и сильными, не слабее, а лучше – сильнее оппонента, подталкивает к необходимости команды эффективных управленцев. И тут уже все равно, откуда они возьмутся (опять же – до известной степени), и вот эта потребность и создает те социальные лифты во власть, о которых мы говорим.
Если же таких исторически сложившихся, противостоящих друг-другу партий нет, то демократия очень быстро превращается в цирк Шапито, и это еще в лучшем случае. В худшем… Никогда нельзя забывать, что Адольф Гитлер получил абсолютную власть в стране по результатам самого что ни на есть демократичнейшего референдума 19 августа 1934 г., в ходе которого демократичный германский народ демократично передал ему власть 84,6% голосов. Кстати, данное торжество демократии состоялось уже после того, как были приняты, были даны и произошли:
1) Декрет «О защите народа и государства», который отменял семь статей конституции, ограничивал свободу слова, прессы, собраний и митингов; разрешал просмотр корреспонденции и прослушивание телефонов;
2) Запрет коммунистической партии и арест 4 тыс. ее членов;
3) Разрешение правительству и рейхсканцлеру издавать законы (что ранее мог делать только рейхстаг), причем эти законы могли противоречить конституции;
4) «Ночь длинных ножей» (без суда и следствия убито больше тысячи штурмовиков СА).
В свое время много говорили о том, что для демократии нужно «дорасти», что только «зрелое», состоявшееся в своем развитии общество, в полной мере осознавшее ценности свободы и всеобщего равенства, может быть истинно демократичным. Может, оно конечно и так, но мы видим, что и в «развитых и зрелых» странах демократия сегодня не является гарантом равноправия граждан перед законом. Если ты белый, гетеросексуальный гражданин, исправный плательщик налогов, то у тебя есть, конечно, твои права. Но, встретившись в суде с черным гомосексуалистом-беженцем, ты неожиданно убеждаешься, что его права значительно «правее» твоих.
Сексуальное принуждение – одно из самых омерзительных форм насилия, и, конечно, никакое здоровое общество не может и не будет попустительствовать подобному. Но если мы начинаем записывать в «сексуал харрасмент» пристальный взгляд или случайное касание, то мы очень быстро уйдем от борьбы с настоящим насилием, превратив ее в средство манипуляции окружающими. Не так на меня посмотрел? Да ты маньяк! Прокурор, два пожизненных и еще 300 лет сверху, пожалуйста.
Ребенок, вне всякого сомнения, это личность. Но личность, увы, незрелая, и именно от взрослых зависит, какой она, эта личность, сформируется. Необходимо воспитание, а воспитание всегда будет содержать в себе элемент принуждения (поощрения за хорошие поступки, наказания за плохие). Отказ от этой модели на том основании, что «это насилие над личностью», абсурдно, потому что, по сути дела, подразумевает отказ от воспитания вообще, так как ребенок не получает координат «что такое хорошо и что такое плохо». Вся человеческая цивилизация строилась на том, что права и обязанности ребенка ограничены до его совершеннолетия, и попытка уравнять ребенка в правах со взрослым столь же глупа, как глупа была бы попытка уравнять его со взрослым в обязанностях. Разумеется, есть грань между воспитанием и жестоким отношением к ребенку, но она пролегает много дальше родительского шлепка по попе. А сегодня за это кое-где можно лишиться родительских прав...
Однако нужно четко понимать и другое – все вышесказанное, на самом деле, к демократии никакого отношения не имеет. Перегибы, о которых мы говорим, это не следствие демократии. Демократия ведь существовала и в древней Греции, но подобного тому, что мы сегодня видим в ряде западных стран, там не было. Например, тех же беженцев (переселенцев) там не наделяли какими-то особыми правами и льготами - их ВООБЩЕ не считали за граждан, и в политической жизни греческих полисов они не участвовали.
Демократия не влечет за собой неравенство перед лицом закона или поражение в правах отдельных групп населения, но она и не защищает от них. Демократия вообще не обеспечивает чьих-либо прав.
Если мы вспомним историю тех же США, то их рабочий класс боролся за свои права при помощи чего угодно (формирование профсоюзов, забастовки), но не демократическими выборами.
И все же, при всем вышесказанном, до недавнего времени демократия (при всех ее недостатках) обеспечивала наилучшие условия для социального лифта во власть. Да, только в ряде стран и при соблюдении определенных условий (наличие нескольких равноценных и антагонистичных политических партий), но – обеспечивала.
Так вот. У России (как и у любой другой страны) нет потребности в демократии. В России (как и в любой другой стране) есть потребность обеспечить приход во власть людей, способных управлять страной наилучшим образом. Если мы сможем придумать систему, которая справится с этой задачей лучше, чем демократические выборы, то нужда в демократии отпадет сама собой.
Сегодня трудно найти человека, который был бы полностью доволен тем, как управляется наша страна. Очень многие из тех, кто голосовал за Владимира Владимировича Путина, все же недовольны ситуацией, сложившейся в экономике, образовании или медицине, а то и везде сразу. Получается, что демократия у нас вроде бы есть, а вот с эффективным управлением - проблемы. Соответственно, если мы хотим получить эффективное управление государством, у нас есть выбор: мы должны изменить свое гражданское общество так, чтобы демократия стала в нем эффективной, либо придумать иную, недемократическую модель управления страной, оставив демократию на обочине истории. Ибо, как сказал Наполеон, которого «немного много" в этой статье, но который действительно иногда говорил очень умные вещи:
«В сущности, название и образ правления не имеют никакой важности: если только правосудие оказывается всем гражданам, если они уравнены в правах, государство управляется хорошо»
Продолжение следует...
Информация