Реабилитирован посмертно. Прерванный полёт Павла Гроховского (часть 2)
Мне бы в небо…
Пока шли эксперименты с парашютами, Гроховский начал работу над новым проектом, правда, тоже связанным с десантированием. Павел Игнатьевич придумал специальные люльки, которые можно было подвешивать под крыльями самолетов. В народе это изобретение тут же окрестили «гробиками». По большому счету, приспособление и правда представляло собой гроб, который Павел Игнатьевич назвал «автоматическим выбрасывателем красноармейцев». В люльку ложился солдат с парашютом. И когда самолет (двухмоторный бомбардировщик ТБ-1) достигал нужной точки, пилот поворачивал ручку (словно сбрасывал бомбы). И через мгновение «гробики» переворачивались, и красноармейцы вываливались из них. При этом парашют открывался автоматически, благодаря специальному вытяжному шнуру.
Полноценные испытания, а также последующее использование «гробиков» должны были проходить в авиадесантном мотомеханизированном отряде, который был сформирован благодаря стараниям Михаила Николаевича Тухачевского. А располагался он в Ленинградском военном округе.
Конечно, у Гроховского было много противников и завистников. И вся эта братия считала, кто «автоматические выбрасыватели красноармейцев» - затея гиблая, которая кроме жертв ничего не принесет. Некоторые из них не ограничились сотрясанием воздуха, а начали писать докладные на Гроховского новому начальнику ВВС Якову Ивановичу Алкснису. Тот, надо отдать ему должное, не стал рубить с плеча, а решил во всем разобраться. Павел Игнатьевич вместе с инженером Николаем Ефремовым первыми испытали на себе работу и опрокидывающихся «гробиков», и системы автоматического раскрытия парашютов. Поскольку все прошло удачно, то спустя всего несколько часов уже одиннадцать человек совершили десантирование из люлек, прикрепленных под крыльями ТБ-1. Любопытно вот еще что: все эти десантники являлись сотрудниками Осконбюро Гроховского. Не побоялась совершить прыжок даже чертежница Лидия Кулешова. А вскоре эксперимент повторила следующая группа. В ней состояла уже жена Гроховского. Так что, обе Лидии стали первыми женщинами-парашютистками СССР.
Вот что вспоминала Лидия Алексеевна об этом изобретении своего мужа: «Я с ужасом думала о тех несчастных, которым придется лечь в люльки, и не знала, что через год сама буду участвовать в высадке первого парашютного десанта из этих «гробиков», как их шутя называли».
А это ее воспоминания о знаменательном событии, произошедшем четырнадцатого июля 1931 года: «Мы стали укладываться в люльки. Под головой у меня - парашют, как жесткая подушка. Надо мной - крыло бомбовоза ТБ-1. Заревели моторы. Вихрь пронесся над люлькой. Это был мой первый полет, и все меня развлекало. Вот оторвались от земли, замелькали соседние постройки. Один круг, другой - все выше, выше. Я просунула голову между бортом люльки и крылом самолета и с интересом разглядывала землю. Из соседней люльки мне погрозили кулаком: убери, мол, голову, оторвет при опрокидывании! Чувство - жутко сладостное. Скорее втянула голову и в ту же секунду очутилась в воздухе. Даже не заметила, как раскрылся парашют…»
Несколько испытательных «выбросов» прошло успешно. Но, к сожалению, без жертв все же обойтись не удалось. Во время учений, которые проходили в Гатчине под Ленинградом, погиб политрук Кузнецов. Но все же, главной причиной для отказа внедрения «автоматическим выбрасывателем красноармейцев» в ВВС СССР стало не это. Главную роль сыграли солдаты, которые чувствовали себя живыми мертвецами, находясь в «гробиках». Гроховский с пониманием отнесся к этому, и проект вскоре был официально закрыт. Однако от идеи развития десантных сил Павел Игнатьевич, конечно, не отказался. И предложил новый проект. На сей раз конструктор придумал планеры, буксируемые самолетами. По замыслу создателя, в них-то и должны были размещаться солдаты.
К слову об Осконбюро ВВС РККА. Когда заместителем председателя Реввоенсовета республики по вопросам вооружения назначили Тухачевского, он познакомился с «творчеством» КБ Гроховского. Увиденное его впечатлило, поэтому он утвердил положение о создании Особого конструкторско-производственного бюро. А его начальником и главным конструктором назначил, конечно, Павла Игнатьевича.
В списке работ Гроховского есть и интересная воздушно-десантная машина, которую назвали «авиабус». Она представляла собой пассажирский транспорт с двумя колесами спереди и упорами - «костылями» - сзади. Эти упоры имели острые наконечники, которые втыкались в землю. Также в задней части «авиабуса» находился хвост. Пассажирский отсек был разделен на несколько частей, в которых находились десантники (в лежачем, кстати, положении). Любопытно вот еще что: эта машина, по замыслу Гроховского, была предназначена для беспарашютного десантирования солдат, боекомплектов и припасов. Она прикреплялась между шасси самолета и сбрасывалась им на высоте не превышающей отметки в двенадцать метров.
Пробные испытания «авиабуса» прошли успешно. Причем с малой высоты, на бреющем полете, самолет сбрасывал не только оружие или какие-то предметы, но и собак. После того, как Гроховский остался доволен результатом, пришла пора опробовать его изобретение на людях. Не желая рисковать подчиненными, Павел Игнатьевич залез в «авиабус» сам. Правда, в одиночку провести испытание у него не получилось — компанию ему составил Иван Титов.
Фортуна и на сей раз оказалась на стороне смелого конструктора. После нескольких экспериментов, Гроховский решил, что десантную машину нужно еще «обмозговать». И пока шел этот процесс, Павел Игнатьевич занялся другой важной проблемой — сбрасыванием тяжелых грузов. Дело в том, что для этого было использовать парашют с диаметром в шестьдесят метров. А несколько пробных сбрасываний техники закончились прозаично, даже такой большой парашют не выдерживал нагрузки и лопался. Не улучшило ситуацию и увеличение его размеров. Гроховский понимал, что купол банально не выдерживает динамического рывка груза. Поэтому, конструктор решил — необходимо избавиться от рывка. Подумав, он предложил оригинальный метод — первым делом выпустить парашют, а на раскрытый купол «приземлить» тяжелый груз. Сам Гроховский назвал этот вариант решения проблемы «методом срыва».
Но провести провести испытания ему не позволяла бюрократическая машина. Он долго пытался получить разрешения у Алксниса и, в конце концов, начал действовать без зеленого света от начальства. Испытания прошли успешно, о чем Гроховский и доложил командующему ВВС Якову Ивановичу Алкснису. Вот так описал тот разговор в своей повести Казаков: «Гроховский немедля связался по телефону с управлением ВВС и, стоя навытяжку, отрапортовал:
- Сброс «объекта ха-сорок три» сегодня в четырнадцать двадцать одну выполнен успешно. Летал Анисимов. Докладывает Гроховский.
Алкснис, образец выдержки и корректности, вышел из себя. Даже Урлапов, стоя неблизко от Гроховского, слышал его гневный голос, громыхающий в трубке.
- Да как же вы осмелились пойти на такое, без приказа? На что вы рассчитывали, Гроховский? Вы думали, победителей не судят? Судят! Судят, чтобы другим неповадно было! - кричал начальник ВВС.
- Товарищ Алкснис, поймите меня! Не мог я ждать вашего запрещения! Я испытал этот метод на других объектах и был уверен в успехе. А в случае неудачи ответил бы один. Если б я не решился на это, десант остался бы без тяжелого оружия! - оправдывался Гроховский.
Разговор был долгим и напряженным, но в конце концов Алкснис смягчился и приказал все изложить в объяснительной записке, представить акт с результатами эксперимента по всей форме.
Вечером Алкснис доложил Михаилу Николаевичу Тухачевскому о несанкционированном эксперименте.
- Что, опять?
- Опять.. - развел руками начальник ВВС.
- Яков Иванович! Ты ведь большой начальник. Постарайся не прижимать Гроховского... У нас с тобой два выхода: отказаться от его идей или отказаться, применительно к нему, от существующих норм. Сейчас полезнее Гроховского для строительства ВДВ человека нет. Торопим его, подталкиваем ведь мы же с тобой. А требуя инициативы от людей, мы, руководители, в сложные моменты должны брать их под защиту, принимать удар на себя...»
Наверное, Павел Игнатьевич понимал, что дальше нотаций дело не пойдет, поэтому и действовал без разрешения. Его уважали и ценили. Так что «самодеятельность» Гроховского никак не повлияла на его дальнейшую работу. А «метод срыва» был одобрен специальной комиссией.
Не выбила его из колеи и неудача во время испытания самолета Г-39 «Кукарача». Тестировать новую машину доверили Чкалову. Тот, оказавшись в кабине, сказал: «Ишь, и правда как таракан. Ну я попробую». Но даже у такого мастера не получилось поднять самолет в воздух. Чкалов гонял его по аэродрому до тех пор, пока не закончилось горючее. После чего он сказал: «И правда таракан! А тараканы не умеют летать. Что-то вы упустили, уважаемые господа. Или же перемудрили».
* * *
В 1937 году арестовали, а затем и расстреляли маршала Тухачевского. Гроховский остался без своего влиятельного покровителя. Неудивительно, что вскоре Осконбюро было расформировано, а самого Павла Игнатьевича перевели на должность начальника хозяйственного управления Центрального совета Осоавиахима.
Это место совершенно не походило конструктору. Единственным местом, где он смог хоть как-то реализовывать свой талант, стал… журнал «Техника молодежи». Так на страницах издания «ожили» аппарат для освоения морского дна, шарообразная полярная станция, установка, позволявшая добывать влагу из облаков и многое, многое другое. Но без настоящей каждодневной практики Гроховский, по воспоминаниям современников, буквально чах на глазах.
Началась волна репрессий, которая, конечно, не могла не волновать Павла Игнатьевича. Он знал, что рано или поздно, но доберутся и до него. Предпосылок было достаточно. Например, почти все его изобретения, которые до этого одобряла специальная комиссия, подверглись жесткой критике и вскоре отправились «на свалку». И с 1938 года воздушно-десантные войска в советской армии практически перестали принимать участия в крупных учениях. Только в августе 1941 года появилось Управление ВДВ.
Когда началась Великая Отечественная война, Павел Игнатьевич всеми силами пытался добиться разрешения на возобновление работы над созданием техники для десантирования. Но у него не получилось. Более того, были даже отклонены рапорты, где он просил отправить его на фронт. Наверное, тогда конструктор понял, какую участь ему уготовили. И не ошибся. В начале ноября 1942 года Гроховский был арестован по ложному обвинению. Затем под каток репрессий попала и его жена.
По официальной версии, Павел Игнатьевич умер спустя четыре года после ареста от туберкулеза легких. Но на самом деле его расстреляли в конце мая 1943 года на полигоне Коммунарка. Его реабилитировали и восстановили в партии посмертно в 1957 году. Тогда же была освобождена и его жена.
Но это прошло тихо, незаметно. Поэтому на протяжении еще нескольких лет память о конструкторе и изобретателе Гроховском находилась «в спячке». За это время многие его разработки благополучно нашли новых «хозяев», которые не погнушались выдать их за собственные.
Память о Павле Игнатьевиче пробудил полярный летчик Михаил Каминский, которые лично попытался разобраться в «деле Гроховского». Вот, что он написал: «Не нашлось ни одного, кто отрицал бы или взял под сомнение тот факт, что именно Гроховский, и никто иной, является автором большинства разработок десантной техники. И что эти разработки заложили основы воздушного десанта как нового оружия армии. Все соглашались, что это действительно великая заслуга Гроховского. Однако никто не мог дать мне ответа, почему же эта «великая» заслуга не обнародуется. Все только пожимали плечами».
В своей книге «В небе Чукотки» Каминский привел слова Героя Советского Союза, генерал-майора авиации Ляпидевского: «Описывая почти забытую страницу советской авиации, в которой повествуется о создании парашютно-десантной техники, ставшей основой нового рода войск нашей армии – воздушно-десантных, автор, насколько мне известно, первым показывает нам патриотическую деятельность замечательного изобретателя и дерзко смелого человека П.И. Гроховского. Я знаю о заслугах этого человека в создании десантной техники и считаю правильным, что имя его поднято из забвения».
Что касается изобретений Гроховского, то ни Г-31, ни Г-37 так и не стали серийными. А ведь испытания этих самолетов прошли успешно. А ЛК-2, который даже не успели еще хотя бы раз поднять в небо, просто выкатили из ангара и уничтожили. Пожалуй, лишь «Легкий крейсер» Павла Игнатьевича обрел известность, благодаря тому, что стал прототипом нескольких самолетов, которые сражались в небе с немцами. Печальная участь постигла и подводную лодку-малютку (по замыслу, ее необходимо было сбрасывать на парашюте), и проекты летающего танка и самолета с вертикальным взлетом. Все это оказалось ненужным.
Ну и напоследок, воспоминание двоюродной сестры Гроховского Раисы Семеновны Федоровой: «Мы с Павлом были одногодки. Я училась в Мариинской гимназии в Твери, а он в реальном училище. Павла знала вся Тверь, он был настоящим сорви головой, не признавал никаких авторитетов. Его побаивались даже взрослые ребята, потому что мог совершить такое, о чем другим даже подумать было страшно. Однажды, убегая от городовых, Павел кинулся к старому Волжскому мосту и вдруг на самой его середине неожиданно бросился в реку. Все были уверены, что мальчишка утонул, а Павел благополучно выбрался на берег и был таков».
Павла Игнатьевича можно считать сумасшедшим, который пытался воплотить в жизнь все свои смелые идеи. На деле же, он руководствовался словами, которые часто повторял своим сослуживцам: «Это нужно нашей Родине. Помни об этом, и тебе не будет трудно в минуту опасности».
Пока шли эксперименты с парашютами, Гроховский начал работу над новым проектом, правда, тоже связанным с десантированием. Павел Игнатьевич придумал специальные люльки, которые можно было подвешивать под крыльями самолетов. В народе это изобретение тут же окрестили «гробиками». По большому счету, приспособление и правда представляло собой гроб, который Павел Игнатьевич назвал «автоматическим выбрасывателем красноармейцев». В люльку ложился солдат с парашютом. И когда самолет (двухмоторный бомбардировщик ТБ-1) достигал нужной точки, пилот поворачивал ручку (словно сбрасывал бомбы). И через мгновение «гробики» переворачивались, и красноармейцы вываливались из них. При этом парашют открывался автоматически, благодаря специальному вытяжному шнуру.
Полноценные испытания, а также последующее использование «гробиков» должны были проходить в авиадесантном мотомеханизированном отряде, который был сформирован благодаря стараниям Михаила Николаевича Тухачевского. А располагался он в Ленинградском военном округе.
Конечно, у Гроховского было много противников и завистников. И вся эта братия считала, кто «автоматические выбрасыватели красноармейцев» - затея гиблая, которая кроме жертв ничего не принесет. Некоторые из них не ограничились сотрясанием воздуха, а начали писать докладные на Гроховского новому начальнику ВВС Якову Ивановичу Алкснису. Тот, надо отдать ему должное, не стал рубить с плеча, а решил во всем разобраться. Павел Игнатьевич вместе с инженером Николаем Ефремовым первыми испытали на себе работу и опрокидывающихся «гробиков», и системы автоматического раскрытия парашютов. Поскольку все прошло удачно, то спустя всего несколько часов уже одиннадцать человек совершили десантирование из люлек, прикрепленных под крыльями ТБ-1. Любопытно вот еще что: все эти десантники являлись сотрудниками Осконбюро Гроховского. Не побоялась совершить прыжок даже чертежница Лидия Кулешова. А вскоре эксперимент повторила следующая группа. В ней состояла уже жена Гроховского. Так что, обе Лидии стали первыми женщинами-парашютистками СССР.
Вот что вспоминала Лидия Алексеевна об этом изобретении своего мужа: «Я с ужасом думала о тех несчастных, которым придется лечь в люльки, и не знала, что через год сама буду участвовать в высадке первого парашютного десанта из этих «гробиков», как их шутя называли».
А это ее воспоминания о знаменательном событии, произошедшем четырнадцатого июля 1931 года: «Мы стали укладываться в люльки. Под головой у меня - парашют, как жесткая подушка. Надо мной - крыло бомбовоза ТБ-1. Заревели моторы. Вихрь пронесся над люлькой. Это был мой первый полет, и все меня развлекало. Вот оторвались от земли, замелькали соседние постройки. Один круг, другой - все выше, выше. Я просунула голову между бортом люльки и крылом самолета и с интересом разглядывала землю. Из соседней люльки мне погрозили кулаком: убери, мол, голову, оторвет при опрокидывании! Чувство - жутко сладостное. Скорее втянула голову и в ту же секунду очутилась в воздухе. Даже не заметила, как раскрылся парашют…»
Несколько испытательных «выбросов» прошло успешно. Но, к сожалению, без жертв все же обойтись не удалось. Во время учений, которые проходили в Гатчине под Ленинградом, погиб политрук Кузнецов. Но все же, главной причиной для отказа внедрения «автоматическим выбрасывателем красноармейцев» в ВВС СССР стало не это. Главную роль сыграли солдаты, которые чувствовали себя живыми мертвецами, находясь в «гробиках». Гроховский с пониманием отнесся к этому, и проект вскоре был официально закрыт. Однако от идеи развития десантных сил Павел Игнатьевич, конечно, не отказался. И предложил новый проект. На сей раз конструктор придумал планеры, буксируемые самолетами. По замыслу создателя, в них-то и должны были размещаться солдаты.
К слову об Осконбюро ВВС РККА. Когда заместителем председателя Реввоенсовета республики по вопросам вооружения назначили Тухачевского, он познакомился с «творчеством» КБ Гроховского. Увиденное его впечатлило, поэтому он утвердил положение о создании Особого конструкторско-производственного бюро. А его начальником и главным конструктором назначил, конечно, Павла Игнатьевича.
В списке работ Гроховского есть и интересная воздушно-десантная машина, которую назвали «авиабус». Она представляла собой пассажирский транспорт с двумя колесами спереди и упорами - «костылями» - сзади. Эти упоры имели острые наконечники, которые втыкались в землю. Также в задней части «авиабуса» находился хвост. Пассажирский отсек был разделен на несколько частей, в которых находились десантники (в лежачем, кстати, положении). Любопытно вот еще что: эта машина, по замыслу Гроховского, была предназначена для беспарашютного десантирования солдат, боекомплектов и припасов. Она прикреплялась между шасси самолета и сбрасывалась им на высоте не превышающей отметки в двенадцать метров.
Пробные испытания «авиабуса» прошли успешно. Причем с малой высоты, на бреющем полете, самолет сбрасывал не только оружие или какие-то предметы, но и собак. После того, как Гроховский остался доволен результатом, пришла пора опробовать его изобретение на людях. Не желая рисковать подчиненными, Павел Игнатьевич залез в «авиабус» сам. Правда, в одиночку провести испытание у него не получилось — компанию ему составил Иван Титов.
Фортуна и на сей раз оказалась на стороне смелого конструктора. После нескольких экспериментов, Гроховский решил, что десантную машину нужно еще «обмозговать». И пока шел этот процесс, Павел Игнатьевич занялся другой важной проблемой — сбрасыванием тяжелых грузов. Дело в том, что для этого было использовать парашют с диаметром в шестьдесят метров. А несколько пробных сбрасываний техники закончились прозаично, даже такой большой парашют не выдерживал нагрузки и лопался. Не улучшило ситуацию и увеличение его размеров. Гроховский понимал, что купол банально не выдерживает динамического рывка груза. Поэтому, конструктор решил — необходимо избавиться от рывка. Подумав, он предложил оригинальный метод — первым делом выпустить парашют, а на раскрытый купол «приземлить» тяжелый груз. Сам Гроховский назвал этот вариант решения проблемы «методом срыва».
Но провести провести испытания ему не позволяла бюрократическая машина. Он долго пытался получить разрешения у Алксниса и, в конце концов, начал действовать без зеленого света от начальства. Испытания прошли успешно, о чем Гроховский и доложил командующему ВВС Якову Ивановичу Алкснису. Вот так описал тот разговор в своей повести Казаков: «Гроховский немедля связался по телефону с управлением ВВС и, стоя навытяжку, отрапортовал:
- Сброс «объекта ха-сорок три» сегодня в четырнадцать двадцать одну выполнен успешно. Летал Анисимов. Докладывает Гроховский.
Алкснис, образец выдержки и корректности, вышел из себя. Даже Урлапов, стоя неблизко от Гроховского, слышал его гневный голос, громыхающий в трубке.
- Да как же вы осмелились пойти на такое, без приказа? На что вы рассчитывали, Гроховский? Вы думали, победителей не судят? Судят! Судят, чтобы другим неповадно было! - кричал начальник ВВС.
- Товарищ Алкснис, поймите меня! Не мог я ждать вашего запрещения! Я испытал этот метод на других объектах и был уверен в успехе. А в случае неудачи ответил бы один. Если б я не решился на это, десант остался бы без тяжелого оружия! - оправдывался Гроховский.
Разговор был долгим и напряженным, но в конце концов Алкснис смягчился и приказал все изложить в объяснительной записке, представить акт с результатами эксперимента по всей форме.
Вечером Алкснис доложил Михаилу Николаевичу Тухачевскому о несанкционированном эксперименте.
- Что, опять?
- Опять.. - развел руками начальник ВВС.
- Яков Иванович! Ты ведь большой начальник. Постарайся не прижимать Гроховского... У нас с тобой два выхода: отказаться от его идей или отказаться, применительно к нему, от существующих норм. Сейчас полезнее Гроховского для строительства ВДВ человека нет. Торопим его, подталкиваем ведь мы же с тобой. А требуя инициативы от людей, мы, руководители, в сложные моменты должны брать их под защиту, принимать удар на себя...»
Наверное, Павел Игнатьевич понимал, что дальше нотаций дело не пойдет, поэтому и действовал без разрешения. Его уважали и ценили. Так что «самодеятельность» Гроховского никак не повлияла на его дальнейшую работу. А «метод срыва» был одобрен специальной комиссией.
Не выбила его из колеи и неудача во время испытания самолета Г-39 «Кукарача». Тестировать новую машину доверили Чкалову. Тот, оказавшись в кабине, сказал: «Ишь, и правда как таракан. Ну я попробую». Но даже у такого мастера не получилось поднять самолет в воздух. Чкалов гонял его по аэродрому до тех пор, пока не закончилось горючее. После чего он сказал: «И правда таракан! А тараканы не умеют летать. Что-то вы упустили, уважаемые господа. Или же перемудрили».
* * *
В 1937 году арестовали, а затем и расстреляли маршала Тухачевского. Гроховский остался без своего влиятельного покровителя. Неудивительно, что вскоре Осконбюро было расформировано, а самого Павла Игнатьевича перевели на должность начальника хозяйственного управления Центрального совета Осоавиахима.
Это место совершенно не походило конструктору. Единственным местом, где он смог хоть как-то реализовывать свой талант, стал… журнал «Техника молодежи». Так на страницах издания «ожили» аппарат для освоения морского дна, шарообразная полярная станция, установка, позволявшая добывать влагу из облаков и многое, многое другое. Но без настоящей каждодневной практики Гроховский, по воспоминаниям современников, буквально чах на глазах.
Началась волна репрессий, которая, конечно, не могла не волновать Павла Игнатьевича. Он знал, что рано или поздно, но доберутся и до него. Предпосылок было достаточно. Например, почти все его изобретения, которые до этого одобряла специальная комиссия, подверглись жесткой критике и вскоре отправились «на свалку». И с 1938 года воздушно-десантные войска в советской армии практически перестали принимать участия в крупных учениях. Только в августе 1941 года появилось Управление ВДВ.
Когда началась Великая Отечественная война, Павел Игнатьевич всеми силами пытался добиться разрешения на возобновление работы над созданием техники для десантирования. Но у него не получилось. Более того, были даже отклонены рапорты, где он просил отправить его на фронт. Наверное, тогда конструктор понял, какую участь ему уготовили. И не ошибся. В начале ноября 1942 года Гроховский был арестован по ложному обвинению. Затем под каток репрессий попала и его жена.
По официальной версии, Павел Игнатьевич умер спустя четыре года после ареста от туберкулеза легких. Но на самом деле его расстреляли в конце мая 1943 года на полигоне Коммунарка. Его реабилитировали и восстановили в партии посмертно в 1957 году. Тогда же была освобождена и его жена.
Но это прошло тихо, незаметно. Поэтому на протяжении еще нескольких лет память о конструкторе и изобретателе Гроховском находилась «в спячке». За это время многие его разработки благополучно нашли новых «хозяев», которые не погнушались выдать их за собственные.
Память о Павле Игнатьевиче пробудил полярный летчик Михаил Каминский, которые лично попытался разобраться в «деле Гроховского». Вот, что он написал: «Не нашлось ни одного, кто отрицал бы или взял под сомнение тот факт, что именно Гроховский, и никто иной, является автором большинства разработок десантной техники. И что эти разработки заложили основы воздушного десанта как нового оружия армии. Все соглашались, что это действительно великая заслуга Гроховского. Однако никто не мог дать мне ответа, почему же эта «великая» заслуга не обнародуется. Все только пожимали плечами».
В своей книге «В небе Чукотки» Каминский привел слова Героя Советского Союза, генерал-майора авиации Ляпидевского: «Описывая почти забытую страницу советской авиации, в которой повествуется о создании парашютно-десантной техники, ставшей основой нового рода войск нашей армии – воздушно-десантных, автор, насколько мне известно, первым показывает нам патриотическую деятельность замечательного изобретателя и дерзко смелого человека П.И. Гроховского. Я знаю о заслугах этого человека в создании десантной техники и считаю правильным, что имя его поднято из забвения».
Что касается изобретений Гроховского, то ни Г-31, ни Г-37 так и не стали серийными. А ведь испытания этих самолетов прошли успешно. А ЛК-2, который даже не успели еще хотя бы раз поднять в небо, просто выкатили из ангара и уничтожили. Пожалуй, лишь «Легкий крейсер» Павла Игнатьевича обрел известность, благодаря тому, что стал прототипом нескольких самолетов, которые сражались в небе с немцами. Печальная участь постигла и подводную лодку-малютку (по замыслу, ее необходимо было сбрасывать на парашюте), и проекты летающего танка и самолета с вертикальным взлетом. Все это оказалось ненужным.
Ну и напоследок, воспоминание двоюродной сестры Гроховского Раисы Семеновны Федоровой: «Мы с Павлом были одногодки. Я училась в Мариинской гимназии в Твери, а он в реальном училище. Павла знала вся Тверь, он был настоящим сорви головой, не признавал никаких авторитетов. Его побаивались даже взрослые ребята, потому что мог совершить такое, о чем другим даже подумать было страшно. Однажды, убегая от городовых, Павел кинулся к старому Волжскому мосту и вдруг на самой его середине неожиданно бросился в реку. Все были уверены, что мальчишка утонул, а Павел благополучно выбрался на берег и был таков».
Павла Игнатьевича можно считать сумасшедшим, который пытался воплотить в жизнь все свои смелые идеи. На деле же, он руководствовался словами, которые часто повторял своим сослуживцам: «Это нужно нашей Родине. Помни об этом, и тебе не будет трудно в минуту опасности».
Информация