Адмирал Василий Яковлевич Чичагов. Главное сражение флотоводца
По возвращении из экспедиции по обеспечению вооруженного нейтралитета адмирал Василий Яковлевич Чичагов приступил к работе в Адмиралтейств-коллегии. При этом он формально занимал должность командующего 2-й флотской дивизией. Это были относительно спокойные (по сравнению с предыдущими и будущими) годы службы.
Мало кто сомневался в скорой очередной войне с турками. Отношения между двумя империями оставались более чем напряженными и стремительно портились. Присоединение в 1783 году Крымского полуострова к России было крайне болезненно и враждебно встречено в Стамбуле. Подзуживаемый партией реванша, с одной стороны, и вежливо кивающими послами некоторых западных партнеров – с другой, султан становился все более резким в высказываниях.
На севере обстановка также была далека от спокойствия. Еще десять лет назад, в августе 1772 года под жерлами пушек и при щедром иностранном финансировании король Густав III решил существенно упростить систему государственного обустройства Швеции. Полномочия риксдага были существенно урезаны – он был низведен до совещательного органа, созываемого по приказу монарха. Обожавшему театр королю, очевидно, надоело играть в окружении массовки, и он решил продолжить свое выступление в виде сольного монолога.
Беда для Швеции заключалась еще в том, что ее очередной правитель, кроме увлечения высокими искусствами, питал страсть к военной славе. Шведы начали полномасштабную подготовку к войне, и чем громче лязгала оружием Оттоманская Порта, тем энергичнее стучали шведские топоры, обращая старые дубовые рощи и сосновые леса в линейные корабли и фрегаты.
Осенью 1787 года началась ожидаемая русско-турецкая война. Как и ранее, на Балтике стали готовить к походу эскадру для боевых действий в Архипелаге, фактически в тылу у турок. Однако, в отличие от прошлой войны, на Черном море Россия имела хоть и небольшие, но уже полноценные военно-морские силы, а не только Азовскую флотилию с ее плоскодонными кораблями. Командование новой Архипелагской эскадрой было поручено Самуилу Карловичу Грейгу.
Сведения о вооружении и оснащении русских военных кораблей в Кронштадте и Ревеле шведы использовали в своей информационной подготовке к войне. По всей Балтике были распущены слухи о том, что, дескать, русские готовят свой флот, чтобы внезапно напасть на весьма миролюбивого северного соседа. Под этот шум в Швеции начались мобилизация флота и развертывание армии. Все попытки русской дипломатии подчеркнуть свое миролюбие и уговорить соседей не лезть на рожон к успеху не привели.
Внушительная финансовая помощь от Франции и Турции только укрепляли воинственные амбиции Густава III. В июне 1788 г. шведский король выдвинул России ультиматум: отдать обратно территории в Финляндии, вошедшие в состав России после подписания мирных договоров 1721 и 1743 гг., и всю Карелию. Кроме того, Густав требовал наказать русского посла в Стокгольме графа Андрея Кирилловича Разумовского, поскольку тот сеет смуту и плетет интриги. Настоящей жемчужиной этой сияющей незамутненной глупостью композиции являлось требование возвратить Османской империи Крым. Прочитав этот документ, прусский посол в России граф Келлер высказал серьезные опасения на счет здоровья шведского короля, особенно его психической составляющей. Так началась последняя из трех в XVIII веке русско-шведская война.
Балтика снова в огне
План шведского командования был прост и агрессивен. Вначале русскому флоту до́лжно было навязать сражение в Финском заливе и, после его несомненного победного результата, атаковать и сжечь Кронштадт. В это же время гребной флот осуществил бы десантную операцию с целью захвата Гельсингфорса. Уверенность в успехе базировалась не только на желании Густава III встать в истории в один ряд со своими знаменитыми предками, но и отличным состоянием шведского флота. Полностью боеготовый, снаряженный и укомплектованный обученными экипажами, на начало войны он имел 26 линейных кораблей и 14 фрегатов.
На бумаге русский флот имел 46 линейных кораблей и 15 фрегатов. Однако далеко не все из них находились в боеспособном состоянии. Так что по количеству кораблей силы сторон были в целом сопоставимы. Конкретный план войны со шведами также отсутствовал, несмотря на устойчивое похолодание русско-шведских отношений, начиная с середины 1770-х гг. Возможно, в Петербурге рассчитывали на проблески здравого смысла у короля-театрала. Но Густав жаждал бенефиса – и непременно в Зимнем дворце. Когда началась война, было решено вывести флот в море, найти неприятеля и нанести ему решительное поражение.
После получения сообщения о начале боевых действий русскому флоту было приказано готовиться к выходу из Кронштадта. Во главе него Екатерина II поставила адмирала Самуила Карловича Грейга, который до этого момента являлся командующим так и не состоявшейся Средиземноморской экспедиции. Разумеется, Грейг не мог сразу выполнить поставленную задачу – далеко не все корабли были готовы, а команды – укомплектованы. 28 июня Грейг наконец-то вывел свой флот в море, имея в распоряжении 17 линейных кораблей и 7 фрегатов.
А что же Чичагов? С началом войны главная должность командующего действующим флотом обошла адмирала – императрица назначила Грейга. Василий Яковлевич посчитал себя обиженным из-за того, что ему предпочли иностранца, и сказался больным. Чичагов считал, что своим неназначением он был обязан большой и довольно шустрой «иностранной партии», толкущейся возле русского трона. Тот факт, что не он, а Грейг возглавил флот в новой войне, тем не менее не вызвало неприязни между двумя заслуженными адмиралами. Чичагов высоко оценил победу, одержанную Грейгом у Гогланда, которая фактически сорвала шведский план войны в 1788 году. Неприятельский флот поспешил укрыться за крепкими фортами Свеаборга, Грейг в свою очередь взял этот порт в полную блокаду. Однако во время блокирования порта Самуил Карлович тяжело заболел и 15 октября 1788 года скончался в Ревеле, куда его спешно доставил флагманский корабль «Ростислав».
Принявший командование над флотом контр-адмирал Тимофей Гаврилович Козлянинов вскоре свернул блокаду Свеаборга и отправился на зимовку в гавани Кронштадта и Ревеля. Воспользовавшись полученной возможностью, шведский флот смог перейти в Карлскруну, выскользнув из ловушки.
Кампания 1789 года представлялась в сложившихся условиях весьма не простой. Требовалось объединить Кронштадтскую, Ревельскую эскадры и отряд кораблей под командованием вице-адмирала Вилима Петровича Фондезина, стоявшего в Копенгагене, прежде чем противник, превосходящий каждое из этих соединений в отдельности, сам выйдет в море и атакует. Из всех возможных кандидатур императрица Екатерина II однозначно выбрала Василия Яковлевича Чичагова.
Во главе флота
Адмирал прибыл в Ревель для того, чтобы принять участие в похоронах Самуила Карловича Грейга. Вскоре Чичагов получил Рескрипт от 27 ноября 1788 г., согласно которому его назначали командовать Ревельской эскадрой и самим портом. Разумеется, всякую «хворь» у Василия Яковлевича как рукой сняло.
Вверенное ему хозяйство адмирал нашел в весьма запущенном состоянии. Ревельский порт длительное время использовался большей частью в коммерческих целях, преимущественно для вывоза зерна, и в таком качестве мало был пригоден к базированию крупной эскадры. Пришлось заниматься восстановлением и реконструкцией портовых сооружений, был построен водопровод. В городе не было подходящего здания для оборудования госпиталя, и императрица передала для этой цели недавно отремонтированный дворец.
Чичагов много делал для повышения боеготовности вверенной ему эскадры в условиях постоянной нехватки необходимых ресурсов и материалов. Весной 1789 г. Василия Яковлевича вызвали в Санкт-Петербург, где и довели до сведения указ Екатерины о назначении его командующим флотом. Под командованием Чичагова теперь находилась не только Ревельская, но и Кронштадтская эскадра, а также отряд русских кораблей в Копенгагене.
Подготовка к предстоящей кампании шла полным ходом. В мае 1789 г. в Ревель прибыла Кронштадтская эскадра под командованием контр-адмирала Алексея Григорьевича Спиридова, сына героя Чесмы. 2 июля русский флот вышел в море. Чичагов имел в своем распоряжении 19 линейных кораблей, 5 фрегатов, 2 бомбардирских корабля и несколько госпитальных и транспортных судов.
Встреча с противником, который, по данным разведки, уже покинул Карлскруну, состоялась 14 июля у острова Эланд. Шведский флот под командованием герцога Сёдерманландского имел в своем составе 21 линейный корабль и 8 фрегатов, два из которых являлись большими двухдечными. По количеству артиллерии русская сторона имела паритет с противником.
На следующий день 15 июля оба противоборствующих флота выстроились в кильватерные колонны и, следуя параллельно друг другу, завязали перестрелку, которая длилась более 6 часов. С наступлением ночи бой затих сам собой, утром шведский флот, не желая продолжения, ушел в Карлскруну. Потерь в кораблях стороны не понесли, лишь некоторые получили незначительные повреждения. Несмотря на неопределенные тактические результаты, стратегический успех был за русской стороной. Так как шведы ушли, Чичагов беспрепятственно встретил отряд кораблей из Копенгагена, что ощутимо увеличило его наличные силы. Не встретив более врага, в августе русская объединенная эскадра прибыла на Ревельский рейд.
Действия адмирала Чичагова в Эландском сражении вызвали острое недовольство Екатерины II. Императрица предписала Военному совету разобраться с этим делом. В своем письме она указывала, «что шведы атаковали его, а не он их». Бой свелся к ленивой и малорезультативной перестрелке, в результате которой «потерян капитан бригадирского ранга и несколько сот прочих воинов без всякой пользы Империи». К слову сказать, линейный корабль «Дерись», понесший наибольшие потери среди эскадры Чичагова (15 убитых и около 30 раненых), пострадал вовсе не от шведских ядер, а от трех собственных разорвавшихся пушек.
Несмотря на гнев государыни, казавшийся некоторым историкам справедливым, Военный совет, изучив подробности Эландского сражения, вынес оправдательный вердикт, указав, что в данной ситуации Чичагов действовал в рамках данных ему инструкций. Действительно, адмирал беспрепятственно встретил копенгагенский отряд и сопроводил его в Кронштадт, отбив перед этим нападение, впрочем, вялое, шведского флота. Чичагов остался на занимаемой им должности и, как оказалось впоследствии, не зря.
Решающие сражения
В кампанию 1790 года король-театрал еще не утратил желания сыграть свой бенефис в Петербурге. Тому способствовали некоторые обстоятельства. Шведский флот за счет довольно щедрых английских субсидий пополнился новыми кораблями. Под давлением Англии и отчасти Пруссии союзная России Дания «выразила сожаление» и вышла из означенного союза. Густав III знал, что Россия воюет на два фронта, и не терял веры в победу. Екатерина II в своем успехе также не сомневалась – ее просто раздражала медлительность достижения этого успеха, тем более что с южного театра военных действий регулярно приходили рапорты об очередных победах.
России нужен был решительный перелом в войне со Швецией. От Чичагова и флота под его командованием требовалось надежно прикрыть воды Финского залива, пока русский шхерный флот перережет водные коммуникации, по которым снабжалась шведская армия в Финляндии, а далее, разбуженный от зимней спячки, граф Мусин-Пушкин, командующий сухопутной армией, проявит некоторое подобие решительных действий.
Василию Яковлевичу нелегко дался 1789 год: недовольство императрицы, впрочем, впоследствии нейтрализованное, затем 17 ноября скончался его сын Григорий, бывший при нем адъютантом. В кампанию 1790 года его место занял следующий сын Чичагова – Василий, переведенный из гвардии. Кроме того, еще один Чичагов-младший, Павел, командовал флагманским линейным кораблем во флоте отца.
Шведы с начала кампании стали проявлять активность. Вышедший из Карлскруны вражеский флот в составе 22 линейных кораблей, 4 фрегатов и нескольких более мелких судов 2 мая 1790 года появился в виду Ревельского рейда. Эскадра под командованием Чичагова, которая стояла на якорях в ожидании подкреплений из Кронштадта, насчитывала 9 линейных кораблей, 5 фрегатов и 2 бомбардирских корабля. Несмотря на ощутимое превосходство в силах, Карлу Сёдерманландскому не удалось достичь хоть какого-то успеха – Чичагов успешно отбил все атаки вдвое превосходящего противника.
Попытка попробовать на крепость ревельский орех обошлась шведскому флоту в два «сломанных зуба». Один линейный корабль, «Принц Карл», был поврежден и сдался. Второй, «Раксен Стендер», сел на риф и был сожжен собственной командой. Несколько других кораблей получили повреждения. Победа Чичагова была полной – за Ревельское сражение он был награжден Орденом Андрея Первозванного.
Следующий раз Василий Яковлевич встретился с врагом 22 июня 1790 года в Выборгском заливе. Под его командованием были уже и Ревельская, и Кронштадтская эскадры в составе 27 линейных кораблей, 5 фрегатов, 8 гребных фрегатов и некоторого количества более мелких кораблей. В операции также принял участие русский гребной флот под командованием принца Нассау-Зигена. Шведский флот насчитывал 22 линейных корабля, 10 фрегатов и около 200 гребных кораблей и судов шхерного флота.
В результате прорыва вражеского флота из Выборгского залива произошло ожесточенное сражение, итогом которого стала вновь полная победа русской стороны. Король Густав III в этот день лишился 7 линейных кораблей, 3 фрегатов и 54 гребных и вспомогательных судов. Потери личного состава достигали около 2 тыс. пленных и несколько тысяч погибших. Урон русской стороны исчислялся сотней убитых и двумя сотнями раненых. Из-за традиционно осторожной, тщательно просчитанной и неторопливой манеры вести сражения, свойственной Чичагову, шведскому флоту все-таки удалось укрыться в Свеаборге и Роченсальме. Флотоводец не реализовал возможность полностью уничтожить вражеские военно-морские силы и одним ударом выиграть войну. Тем не менее за эту победу адмирал первым из моряков был награжден орденом Святого Георгия I степени.
Последние годы
Отгремела война со Швецией – горячая от вредных мечтаний голова короля Густава III была, наконец, охлаждена Верельским миром. Адмирал Чичагов фактически командовал Балтийским флотом на протяжении 1791–1795 гг. Международная обстановка была чрезвычайно сложной – начало революционных войн во Франции, восстание в Польше требовали поддерживать постоянную боеготовность флота. Адмирал Чичагов постоянно выводил свои корабли в море, занимаясь учебой и боевой подготовкой.
Начиная с 1794 г., Василий Яковлевич работал в специальной комиссии, утверждавшей штаты Черноморского флота. С вступившим на престол в ноябре 1796 года Павлом I у старого моряка отношения не сложились – в 1797-м он по собственному желанию был уволен в отставку. По мнению его сына Павла, адмирал ушел с флота из-за нежелания подчиняться инструкциям императорского любимца Г. Г. Кушелёва на морских маневрах в июле 1797 года – Григорий Григорьевич когда-то служил у Чичагова мичманом.
Последние годы жизни моряк, полярный исследователь и флотоводец прожил в своем имении. При Павле I Чичагов находился фактически в опале – ему не разрешали приезжать в Петербург даже для свидания с сыном. Скончался 4 апреля 1809 года и похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской Лавры. На его памятнике выбиты строки, написанные Екатериной II после Ревельского сражения: «С тройною силою шли шведы на него. Узнав, он рек: Бог защитник мой. Не проглотят они нас. Отразив, пленил и победы получил».
Выборгское сражение. Художник В. М. Петров-Маслаков
Мало кто сомневался в скорой очередной войне с турками. Отношения между двумя империями оставались более чем напряженными и стремительно портились. Присоединение в 1783 году Крымского полуострова к России было крайне болезненно и враждебно встречено в Стамбуле. Подзуживаемый партией реванша, с одной стороны, и вежливо кивающими послами некоторых западных партнеров – с другой, султан становился все более резким в высказываниях.
На севере обстановка также была далека от спокойствия. Еще десять лет назад, в августе 1772 года под жерлами пушек и при щедром иностранном финансировании король Густав III решил существенно упростить систему государственного обустройства Швеции. Полномочия риксдага были существенно урезаны – он был низведен до совещательного органа, созываемого по приказу монарха. Обожавшему театр королю, очевидно, надоело играть в окружении массовки, и он решил продолжить свое выступление в виде сольного монолога.
Беда для Швеции заключалась еще в том, что ее очередной правитель, кроме увлечения высокими искусствами, питал страсть к военной славе. Шведы начали полномасштабную подготовку к войне, и чем громче лязгала оружием Оттоманская Порта, тем энергичнее стучали шведские топоры, обращая старые дубовые рощи и сосновые леса в линейные корабли и фрегаты.
Осенью 1787 года началась ожидаемая русско-турецкая война. Как и ранее, на Балтике стали готовить к походу эскадру для боевых действий в Архипелаге, фактически в тылу у турок. Однако, в отличие от прошлой войны, на Черном море Россия имела хоть и небольшие, но уже полноценные военно-морские силы, а не только Азовскую флотилию с ее плоскодонными кораблями. Командование новой Архипелагской эскадрой было поручено Самуилу Карловичу Грейгу.
Сведения о вооружении и оснащении русских военных кораблей в Кронштадте и Ревеле шведы использовали в своей информационной подготовке к войне. По всей Балтике были распущены слухи о том, что, дескать, русские готовят свой флот, чтобы внезапно напасть на весьма миролюбивого северного соседа. Под этот шум в Швеции начались мобилизация флота и развертывание армии. Все попытки русской дипломатии подчеркнуть свое миролюбие и уговорить соседей не лезть на рожон к успеху не привели.
Внушительная финансовая помощь от Франции и Турции только укрепляли воинственные амбиции Густава III. В июне 1788 г. шведский король выдвинул России ультиматум: отдать обратно территории в Финляндии, вошедшие в состав России после подписания мирных договоров 1721 и 1743 гг., и всю Карелию. Кроме того, Густав требовал наказать русского посла в Стокгольме графа Андрея Кирилловича Разумовского, поскольку тот сеет смуту и плетет интриги. Настоящей жемчужиной этой сияющей незамутненной глупостью композиции являлось требование возвратить Османской империи Крым. Прочитав этот документ, прусский посол в России граф Келлер высказал серьезные опасения на счет здоровья шведского короля, особенно его психической составляющей. Так началась последняя из трех в XVIII веке русско-шведская война.
Балтика снова в огне
План шведского командования был прост и агрессивен. Вначале русскому флоту до́лжно было навязать сражение в Финском заливе и, после его несомненного победного результата, атаковать и сжечь Кронштадт. В это же время гребной флот осуществил бы десантную операцию с целью захвата Гельсингфорса. Уверенность в успехе базировалась не только на желании Густава III встать в истории в один ряд со своими знаменитыми предками, но и отличным состоянием шведского флота. Полностью боеготовый, снаряженный и укомплектованный обученными экипажами, на начало войны он имел 26 линейных кораблей и 14 фрегатов.
На бумаге русский флот имел 46 линейных кораблей и 15 фрегатов. Однако далеко не все из них находились в боеспособном состоянии. Так что по количеству кораблей силы сторон были в целом сопоставимы. Конкретный план войны со шведами также отсутствовал, несмотря на устойчивое похолодание русско-шведских отношений, начиная с середины 1770-х гг. Возможно, в Петербурге рассчитывали на проблески здравого смысла у короля-театрала. Но Густав жаждал бенефиса – и непременно в Зимнем дворце. Когда началась война, было решено вывести флот в море, найти неприятеля и нанести ему решительное поражение.
После получения сообщения о начале боевых действий русскому флоту было приказано готовиться к выходу из Кронштадта. Во главе него Екатерина II поставила адмирала Самуила Карловича Грейга, который до этого момента являлся командующим так и не состоявшейся Средиземноморской экспедиции. Разумеется, Грейг не мог сразу выполнить поставленную задачу – далеко не все корабли были готовы, а команды – укомплектованы. 28 июня Грейг наконец-то вывел свой флот в море, имея в распоряжении 17 линейных кораблей и 7 фрегатов.
А что же Чичагов? С началом войны главная должность командующего действующим флотом обошла адмирала – императрица назначила Грейга. Василий Яковлевич посчитал себя обиженным из-за того, что ему предпочли иностранца, и сказался больным. Чичагов считал, что своим неназначением он был обязан большой и довольно шустрой «иностранной партии», толкущейся возле русского трона. Тот факт, что не он, а Грейг возглавил флот в новой войне, тем не менее не вызвало неприязни между двумя заслуженными адмиралами. Чичагов высоко оценил победу, одержанную Грейгом у Гогланда, которая фактически сорвала шведский план войны в 1788 году. Неприятельский флот поспешил укрыться за крепкими фортами Свеаборга, Грейг в свою очередь взял этот порт в полную блокаду. Однако во время блокирования порта Самуил Карлович тяжело заболел и 15 октября 1788 года скончался в Ревеле, куда его спешно доставил флагманский корабль «Ростислав».
Принявший командование над флотом контр-адмирал Тимофей Гаврилович Козлянинов вскоре свернул блокаду Свеаборга и отправился на зимовку в гавани Кронштадта и Ревеля. Воспользовавшись полученной возможностью, шведский флот смог перейти в Карлскруну, выскользнув из ловушки.
Вид Свеаборга. Художник С. В. Пен
Кампания 1789 года представлялась в сложившихся условиях весьма не простой. Требовалось объединить Кронштадтскую, Ревельскую эскадры и отряд кораблей под командованием вице-адмирала Вилима Петровича Фондезина, стоявшего в Копенгагене, прежде чем противник, превосходящий каждое из этих соединений в отдельности, сам выйдет в море и атакует. Из всех возможных кандидатур императрица Екатерина II однозначно выбрала Василия Яковлевича Чичагова.
Во главе флота
Адмирал прибыл в Ревель для того, чтобы принять участие в похоронах Самуила Карловича Грейга. Вскоре Чичагов получил Рескрипт от 27 ноября 1788 г., согласно которому его назначали командовать Ревельской эскадрой и самим портом. Разумеется, всякую «хворь» у Василия Яковлевича как рукой сняло.
Вверенное ему хозяйство адмирал нашел в весьма запущенном состоянии. Ревельский порт длительное время использовался большей частью в коммерческих целях, преимущественно для вывоза зерна, и в таком качестве мало был пригоден к базированию крупной эскадры. Пришлось заниматься восстановлением и реконструкцией портовых сооружений, был построен водопровод. В городе не было подходящего здания для оборудования госпиталя, и императрица передала для этой цели недавно отремонтированный дворец.
Чичагов много делал для повышения боеготовности вверенной ему эскадры в условиях постоянной нехватки необходимых ресурсов и материалов. Весной 1789 г. Василия Яковлевича вызвали в Санкт-Петербург, где и довели до сведения указ Екатерины о назначении его командующим флотом. Под командованием Чичагова теперь находилась не только Ревельская, но и Кронштадтская эскадра, а также отряд русских кораблей в Копенгагене.
Подготовка к предстоящей кампании шла полным ходом. В мае 1789 г. в Ревель прибыла Кронштадтская эскадра под командованием контр-адмирала Алексея Григорьевича Спиридова, сына героя Чесмы. 2 июля русский флот вышел в море. Чичагов имел в своем распоряжении 19 линейных кораблей, 5 фрегатов, 2 бомбардирских корабля и несколько госпитальных и транспортных судов.
Встреча с противником, который, по данным разведки, уже покинул Карлскруну, состоялась 14 июля у острова Эланд. Шведский флот под командованием герцога Сёдерманландского имел в своем составе 21 линейный корабль и 8 фрегатов, два из которых являлись большими двухдечными. По количеству артиллерии русская сторона имела паритет с противником.
На следующий день 15 июля оба противоборствующих флота выстроились в кильватерные колонны и, следуя параллельно друг другу, завязали перестрелку, которая длилась более 6 часов. С наступлением ночи бой затих сам собой, утром шведский флот, не желая продолжения, ушел в Карлскруну. Потерь в кораблях стороны не понесли, лишь некоторые получили незначительные повреждения. Несмотря на неопределенные тактические результаты, стратегический успех был за русской стороной. Так как шведы ушли, Чичагов беспрепятственно встретил отряд кораблей из Копенгагена, что ощутимо увеличило его наличные силы. Не встретив более врага, в августе русская объединенная эскадра прибыла на Ревельский рейд.
Линейный корабль «Густав IV Адольф». Художник Якоб Хагг
Действия адмирала Чичагова в Эландском сражении вызвали острое недовольство Екатерины II. Императрица предписала Военному совету разобраться с этим делом. В своем письме она указывала, «что шведы атаковали его, а не он их». Бой свелся к ленивой и малорезультативной перестрелке, в результате которой «потерян капитан бригадирского ранга и несколько сот прочих воинов без всякой пользы Империи». К слову сказать, линейный корабль «Дерись», понесший наибольшие потери среди эскадры Чичагова (15 убитых и около 30 раненых), пострадал вовсе не от шведских ядер, а от трех собственных разорвавшихся пушек.
Несмотря на гнев государыни, казавшийся некоторым историкам справедливым, Военный совет, изучив подробности Эландского сражения, вынес оправдательный вердикт, указав, что в данной ситуации Чичагов действовал в рамках данных ему инструкций. Действительно, адмирал беспрепятственно встретил копенгагенский отряд и сопроводил его в Кронштадт, отбив перед этим нападение, впрочем, вялое, шведского флота. Чичагов остался на занимаемой им должности и, как оказалось впоследствии, не зря.
Решающие сражения
В кампанию 1790 года король-театрал еще не утратил желания сыграть свой бенефис в Петербурге. Тому способствовали некоторые обстоятельства. Шведский флот за счет довольно щедрых английских субсидий пополнился новыми кораблями. Под давлением Англии и отчасти Пруссии союзная России Дания «выразила сожаление» и вышла из означенного союза. Густав III знал, что Россия воюет на два фронта, и не терял веры в победу. Екатерина II в своем успехе также не сомневалась – ее просто раздражала медлительность достижения этого успеха, тем более что с южного театра военных действий регулярно приходили рапорты об очередных победах.
России нужен был решительный перелом в войне со Швецией. От Чичагова и флота под его командованием требовалось надежно прикрыть воды Финского залива, пока русский шхерный флот перережет водные коммуникации, по которым снабжалась шведская армия в Финляндии, а далее, разбуженный от зимней спячки, граф Мусин-Пушкин, командующий сухопутной армией, проявит некоторое подобие решительных действий.
Василию Яковлевичу нелегко дался 1789 год: недовольство императрицы, впрочем, впоследствии нейтрализованное, затем 17 ноября скончался его сын Григорий, бывший при нем адъютантом. В кампанию 1790 года его место занял следующий сын Чичагова – Василий, переведенный из гвардии. Кроме того, еще один Чичагов-младший, Павел, командовал флагманским линейным кораблем во флоте отца.
Шведы с начала кампании стали проявлять активность. Вышедший из Карлскруны вражеский флот в составе 22 линейных кораблей, 4 фрегатов и нескольких более мелких судов 2 мая 1790 года появился в виду Ревельского рейда. Эскадра под командованием Чичагова, которая стояла на якорях в ожидании подкреплений из Кронштадта, насчитывала 9 линейных кораблей, 5 фрегатов и 2 бомбардирских корабля. Несмотря на ощутимое превосходство в силах, Карлу Сёдерманландскому не удалось достичь хоть какого-то успеха – Чичагов успешно отбил все атаки вдвое превосходящего противника.
Ревельский бой. Художник А. П. Боголюбов
Попытка попробовать на крепость ревельский орех обошлась шведскому флоту в два «сломанных зуба». Один линейный корабль, «Принц Карл», был поврежден и сдался. Второй, «Раксен Стендер», сел на риф и был сожжен собственной командой. Несколько других кораблей получили повреждения. Победа Чичагова была полной – за Ревельское сражение он был награжден Орденом Андрея Первозванного.
Следующий раз Василий Яковлевич встретился с врагом 22 июня 1790 года в Выборгском заливе. Под его командованием были уже и Ревельская, и Кронштадтская эскадры в составе 27 линейных кораблей, 5 фрегатов, 8 гребных фрегатов и некоторого количества более мелких кораблей. В операции также принял участие русский гребной флот под командованием принца Нассау-Зигена. Шведский флот насчитывал 22 линейных корабля, 10 фрегатов и около 200 гребных кораблей и судов шхерного флота.
В результате прорыва вражеского флота из Выборгского залива произошло ожесточенное сражение, итогом которого стала вновь полная победа русской стороны. Король Густав III в этот день лишился 7 линейных кораблей, 3 фрегатов и 54 гребных и вспомогательных судов. Потери личного состава достигали около 2 тыс. пленных и несколько тысяч погибших. Урон русской стороны исчислялся сотней убитых и двумя сотнями раненых. Из-за традиционно осторожной, тщательно просчитанной и неторопливой манеры вести сражения, свойственной Чичагову, шведскому флоту все-таки удалось укрыться в Свеаборге и Роченсальме. Флотоводец не реализовал возможность полностью уничтожить вражеские военно-морские силы и одним ударом выиграть войну. Тем не менее за эту победу адмирал первым из моряков был награжден орденом Святого Георгия I степени.
Последние годы
Отгремела война со Швецией – горячая от вредных мечтаний голова короля Густава III была, наконец, охлаждена Верельским миром. Адмирал Чичагов фактически командовал Балтийским флотом на протяжении 1791–1795 гг. Международная обстановка была чрезвычайно сложной – начало революционных войн во Франции, восстание в Польше требовали поддерживать постоянную боеготовность флота. Адмирал Чичагов постоянно выводил свои корабли в море, занимаясь учебой и боевой подготовкой.
Надгробный памятник В. Я. Чичагову
Начиная с 1794 г., Василий Яковлевич работал в специальной комиссии, утверждавшей штаты Черноморского флота. С вступившим на престол в ноябре 1796 года Павлом I у старого моряка отношения не сложились – в 1797-м он по собственному желанию был уволен в отставку. По мнению его сына Павла, адмирал ушел с флота из-за нежелания подчиняться инструкциям императорского любимца Г. Г. Кушелёва на морских маневрах в июле 1797 года – Григорий Григорьевич когда-то служил у Чичагова мичманом.
Последние годы жизни моряк, полярный исследователь и флотоводец прожил в своем имении. При Павле I Чичагов находился фактически в опале – ему не разрешали приезжать в Петербург даже для свидания с сыном. Скончался 4 апреля 1809 года и похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской Лавры. На его памятнике выбиты строки, написанные Екатериной II после Ревельского сражения: «С тройною силою шли шведы на него. Узнав, он рек: Бог защитник мой. Не проглотят они нас. Отразив, пленил и победы получил».
Информация