Сирия на финишной прямой. Свет в конце тоннеля
Самое главное событие, случившееся за последнее время в Сирии, — отнюдь не американский удар и даже не его сравнительно успешное отражение. Хотя это, безусловно, очень важно. Но куда важнее причина, из-за которой американцы и их сателлиты были вынуждены пойти на экстраординарные меры, включающие подготовительную провокацию с «химическим оружием», мобилизацию подконтрольных СМИ по всему миру, политическую артподготовку и только затем уже сам удар. Да, речь идет об очередном военном успехе правительственных войск, поддерживаемых российскими ВКС и иранскими военными подразделениями.
Освобождение Восточной Гуты, являвшейся крупнейшим на тот момент террористическим анклавом внутри контролируемых правительством Сирии территорий, стало поводом для столь громкой авантюры американских военных. И американцев даже можно понять, если попытаться взглянуть на ситуацию с их стороны: плоды многолетних усилий все очевиднее идут прахом, а крупнейший анклав, расположенный практически в столице Сирии, без особого сопротивления оставляется боевиками.
Возможно, кто-то скажет, что значение Восточной Гуты для проамериканского террористического подполья было не так уж и велико. Ну, какие-то минометные обстрелы центра Дамаска, мелкие диверсии против подразделений сирийской армии – так ли это важно на фоне всех перемен, происходящих на сирийских фронтах?
Да, это очень важно. Начнем с того, что контроль периметра этого анклава требовал от сирийских вооруженных сил довольно больших усилий. Полноценные части армии и полиции нельзя было отвлечь на другие направления, где они, конечно, очень бы пригодились. При этом необходимо понимать, что помимо внутреннего кольца блокады, армейские подразделения вынуждены были обеспечивать ещё многокилометровую зону контроля, насыщенную блокпостами, дозорными и патрульными подразделениями, армейской разведкой и так далее.
Помимо высвобождения частей и подразделений ВС САР, исчезла и угроза внезапного нападения на Дамаск, которое могло оказаться критичным в случае недооценки боевиков и успеха их формирований. То есть, противник был так близко от центра политической жизни Сирии, что даже небольшой тактический успех немедленно приобретал бы важное стратегическое значение.
В качестве примера подобных действий можно вспомнить январскую атаку боевиков, отрезавшую базу в городе Хараста (транспортное управление ВС, место базирования бронетехники правительственных сил). В результате этой небольшой, по обычным меркам, операции боевиков сирийская армия была вынуждена предпринять довольно масштабное по количеству задействованных сил и средств контрнаступление.
Наверняка планы таких ударов, пусть даже отвлекающих, разрабатывались западными разведками и учитывались ими при составлении долгосрочных прогнозов противодействия сирийской армии и её союзникам. И сейчас, когда эта угроза упразднена, шансов на перехват военной инициативы почти не осталось.
Добавим к этому и значительно улучшившуюся логистику в регионе, нормализацию (относительную, конечно) жизни оставшегося в регионе населения, вовлечение высвободившихся ресурсов в промышленный и сельскохозяйственный оборот и так далее.
Нет, недооценивать значение этой победы ни в коем случае не следует. Конечно, это не Алеппо, и не Дейр-эз-Зор, но это очень важный шаг в последовательном и неуклонном улучшении военной обстановки в Сирии. А если учесть, что он развязывает руки сирийской армии и становится прологом к очередному возможному (и даже весьма вероятному) успешному наступлению, становится понятно, почему американцы и англичане приложили столько усилий, чтобы не допустить такого развития событий.
Что ж, констатировав очередной и очень важный успех сирийской армии, давайте попробуем спрогнозировать, как ситуация может развиваться дальше. Тем более, что уже к середине лета у России будут развязаны руки, и её действия на сирийском направлении могут стать гораздо более жесткими и динамичными.
Но прежде попробуем ответить на некоторые вопросы.
Поскольку Россия действует в Сирии не в абсолютном вакууме, для начала нам стоит определиться с тем, на какой ответ нам стоит рассчитывать в том или ином случае. А значит, чрезвычайно интересны позиции трех сторон, либо прямо вовлеченных в конфликт, либо расположенных в непосредственной близости от ожидаемых зон боевых действий.
Позиция США и их союзников предельно ясна: они будут решительно против любых успехов сирийской армии в регионе. Вопрос лишь в том, как далеко Вашингтон может зайти в попытках противодействия законной власти Сирии в её стремлении навести в своей стране порядок и законность.
Как показали недавние события, американцы сейчас находятся в странной «полупозиции»: нужно демонстрировать решимость и подтверждать статус гегемона, но делать это приходится уже с оглядкой на возможный ответ, который наверняка приведет к неприемлемым внутриполитическим последствиям, или ещё менее приемлемому варианту военной эскалации с участием мировых ядерных держав. И пока трудно себе представить, провокацию какого масштаба должны организовать американские спецслужбы, чтобы последовавший за ней американский ответ был действительно фатальным для сирийской армии.
Правда, один вариант все-таки есть, но он не связан с Сирией напрямую. Думаю, многие сразу догадались: это Донбасс. Вероятно, только там США могут создать такие проблемы для России, что ей придется сконцентрироваться на украинском направлении и волей-неволей отвлечься от Сирии. Но есть один нюанс: после проведения ЧМ по футболу и пуска первой очереди Крымского моста Москва наверняка будет чувствовать себя менее связанной в своих действиях на украинском направлении. А значит, возможен и адекватный ответ, который украинская армия вряд ли в состоянии переварить без большого ущерба для своего самочувствия.
Поэтому будем осторожны в оценках: попытка играть ва-банк может привести американцев к серьёзному поражению на обоих фронтах, но бездействие ещё более верно лишает их завоеванных позиций в Сирии, постепенно сводя всё к необходимости безболезненной эвакуации американских военных из региона.
Примечательно, кстати, что Дональд Трамп уже не в первый раз высказывается насчет скорого вывода американцев из Сирии. Понятно, что от разговоров до вывода войск огромная дистанция, достаточно вспомнить, что ещё Барак Обама обещал вывести американские войска из Афганистана, баллотируясь на первый президентский срок. Они, как известно, и ныне там, поэтому воспринимать такие заявления стоит с большой осторожностью. Но как подготовка американской администрации к наихудшему для Вашингтона варианту развития событий это звучит вполне разумно.
Ещё одной стороной, внимательно наблюдающей за развитием событий, является Израиль. Его позиция ясна: он настроен крайне негативно по отношению к Ирану, воинские подразделения которого участвуют в конфликте на стороне официального Дамаска. Но не совсем ясны пределы его терпения и цена, которую он готов заплатить за устранение иранского фактора из сирийского урегулирования.
С высокой долей уверенности мы можем предполагать, что Израиль спокойно воспримет эскалацию военных действий на севере и северо-востоке Сирии. Критичным для него является юго-запад, где сирийская территория примыкает непосредственно к израильской границе. Сейчас этот район контролируется целым конгломератом формирований, в том числе присягнувших в своё время к ИГИЛ (запрещённой в России организации). Вряд ли это очень хорошее соседство для Израиля, но очевидно, что на данный момент они большой военной угрозы для Тель-Авива не представляют. И возможная рокировка ИГИЛ на проиранскую «Хезбаллу» под Эль-Кунейтрой может вызвать у израильтян непреодолимое желание опять что-нибудь разбомбить.
Ещё один важный территориальный игрок – Турция. И нужно признать, что позиции Анкары весьма сильны: Россия в принципе не заинтересована в ухудшении отношений с турками, а США, при всех сложностях последних лет, все-таки больше недовольны Эрдоганом, чем самой Турцией, которая абсолютно устраивает их как важнейший геополитический партнер в регионе. Именно поэтому американцы тоже вряд ли пойдут на окончательный разрыв отношений с Анкарой, и почти невероятным кажется сценарий, при котором турецкие и американские подразделения вступают в прямой военный конфликт.
Понимая всё это, Турция ведет себя достаточно самоуверенно, выторговывая уступки со стороны просирийской коалиции и откровенно идя против американских интересов в своем перманентном конфликте с курдами. Результатом такой политики Эрдогана стало создание условно протурецкой зоны деэскалации в районе Идлиба и прямой военный контроль Турции над значительной частью севера Сирии.
Вероятно, в этом конфликте Турцию сложнее всего однозначно идентифицировать как союзника или врага. И всё-таки, от неё не стоит больше ожидать откровенного удара в спину, если геополитические позиции сторон вдруг решительно не изменятся. Анкара наш союзник в случае наступления сирийской армии на курдские позиции, наш противник в Идлибе, а по среднему арифметическому – «партнер», с которым придется договариваться по всем вопросам и не всегда в плюс собственным локальным интересам.
Понятно, что есть и другие игроки, заинтересованные в том или ином векторе развития сирийских событий. Это, например, саудиты, также испытывающие страх перед вероятным укреплением иранских позиций в Сирии. Поговаривают даже, что руководство крупнейшей арабской монархии готово прекратить финансирование боевиков и вложиться в восстановление сирийской экономики в обмен на вывод из Сирии иранских воинских формирований. Но это все-таки очень сомнительная сделка: Дамаск вряд ли променяет тысячи иранских бойцов на сладкие посулы саудитов, цена которых не выше, чем цена бумаги, на которой они написаны. Кто сомневается, вспомните хотя бы то, как Эр-Рияд несколько лет водил за нос Россию, обещая нам большие оружейные контракты за отказ поставлять в Иран комплексы С-300 и другое современное вооружение.
И самое главное: при любом развитии событий на сирийских фронтах мы можем не ожидать там саудовских дивизий. На этом и успокоимся.
Итак, как же могут развиваться события на сирийских фронтах при учете всех перечисленных факторов?
После окончательной зачистки пригородов Дамаска действия сирийской армии будут направлены на подавление сопротивления в двух «котлах»: растанском и каламунском. Менее значимые, чем Восточная Гута, они все-таки влияют на оперативную обстановку на северо-западном направлении. По данным, которые есть на данный момент, с боевиками пока ведутся переговоры, целью которых является мирное освобождение ими занимаемых позиций и выезд в зону деэскалации Идлиб, контролируемую (условно, впрочем) Турцией.
Вероятность того, что мирным или военным путем эту задачу решат в самое ближайшее время, очень велика. После чего можно будет говорить о готовности Дамаска, при поддержке союзников, решать более сложные задачи.
Наиболее вероятным направлением следующего удара будет, скорее всего, юго-запад и атака на позиции боевиков в районе Эль-Кунейтры и Дераа. Причем это направление является обоюдоострым: позиции сирийских войск в районе Дераа довольно шатки, и город легко может быть отрезан в случае серьёзного наступления боевиков. В свою очередь, боевики как раз заинтересованы в восстановлении подорванного морального духа своих подразделений, и вероятность того, что они сами проявят инициативу на этом направлении, весьма велика.
Дело осложняется ещё и тем, что боевики контролируют границу Сирии с Иорданией, откуда им широкой рекой льется американская «гуманитарная помощь», содержание которой американцы почему-то стараются держать в секрете. По имеющимся данным, в регионе собрано порядка 12-ти тысяч боевиков, готовых атаковать правительственные войска с целью создания там своей «автономии».
С другой стороны, эта территория тоже является «зоной деэскалации», что связывает руки сирийскому командованию. Поэтому наступление боевиков может быть даже удобным поводом для Дамаска, но только при условии, что они успеют к его началу разгромить или разоружить боевиков в упомянутых выше анклавах.
Ну и самым сложным военным этапом может стать восстановление контроля над территориями, контролируемыми курдами. Ожидать этого скоро не стоит. Да и попытки дипломатическим путем решить, хотя бы рамочно, вопросы контроля курдских территорий, наверняка будут предприняты. Но если сделать этого не получится, нового витка конфликта не избежать – курды отхватили себе слишком жирный кусок, включающий как нефтяные месторождения Сирии, так и крупнейшую сельскохозяйственную провинцию. И без восстановления контроля над этими территориями проблему послевоенного восстановления Сирии решить будет очень трудно.
Что же касается Идлиба и туркоманских территорий на границе с Турцией, то пока не похоже, чтобы дело шло к военному решению этого вопроса. Почти наверняка Дамаск попытается договориться с Анкарой и решить проблему мирно. Но с уверенностью можно прогнозировать, что переговоры затянутся надолго, и до реального контроля Дамаска над этими провинциями дело дойдет в лучшем случае через десятилетие.
Но в последнем прогнозе автор и сам был бы рад ошибиться.
Освобождение Восточной Гуты, являвшейся крупнейшим на тот момент террористическим анклавом внутри контролируемых правительством Сирии территорий, стало поводом для столь громкой авантюры американских военных. И американцев даже можно понять, если попытаться взглянуть на ситуацию с их стороны: плоды многолетних усилий все очевиднее идут прахом, а крупнейший анклав, расположенный практически в столице Сирии, без особого сопротивления оставляется боевиками.
Возможно, кто-то скажет, что значение Восточной Гуты для проамериканского террористического подполья было не так уж и велико. Ну, какие-то минометные обстрелы центра Дамаска, мелкие диверсии против подразделений сирийской армии – так ли это важно на фоне всех перемен, происходящих на сирийских фронтах?
Да, это очень важно. Начнем с того, что контроль периметра этого анклава требовал от сирийских вооруженных сил довольно больших усилий. Полноценные части армии и полиции нельзя было отвлечь на другие направления, где они, конечно, очень бы пригодились. При этом необходимо понимать, что помимо внутреннего кольца блокады, армейские подразделения вынуждены были обеспечивать ещё многокилометровую зону контроля, насыщенную блокпостами, дозорными и патрульными подразделениями, армейской разведкой и так далее.
Помимо высвобождения частей и подразделений ВС САР, исчезла и угроза внезапного нападения на Дамаск, которое могло оказаться критичным в случае недооценки боевиков и успеха их формирований. То есть, противник был так близко от центра политической жизни Сирии, что даже небольшой тактический успех немедленно приобретал бы важное стратегическое значение.
В качестве примера подобных действий можно вспомнить январскую атаку боевиков, отрезавшую базу в городе Хараста (транспортное управление ВС, место базирования бронетехники правительственных сил). В результате этой небольшой, по обычным меркам, операции боевиков сирийская армия была вынуждена предпринять довольно масштабное по количеству задействованных сил и средств контрнаступление.
Наверняка планы таких ударов, пусть даже отвлекающих, разрабатывались западными разведками и учитывались ими при составлении долгосрочных прогнозов противодействия сирийской армии и её союзникам. И сейчас, когда эта угроза упразднена, шансов на перехват военной инициативы почти не осталось.
Добавим к этому и значительно улучшившуюся логистику в регионе, нормализацию (относительную, конечно) жизни оставшегося в регионе населения, вовлечение высвободившихся ресурсов в промышленный и сельскохозяйственный оборот и так далее.
Нет, недооценивать значение этой победы ни в коем случае не следует. Конечно, это не Алеппо, и не Дейр-эз-Зор, но это очень важный шаг в последовательном и неуклонном улучшении военной обстановки в Сирии. А если учесть, что он развязывает руки сирийской армии и становится прологом к очередному возможному (и даже весьма вероятному) успешному наступлению, становится понятно, почему американцы и англичане приложили столько усилий, чтобы не допустить такого развития событий.
Что ж, констатировав очередной и очень важный успех сирийской армии, давайте попробуем спрогнозировать, как ситуация может развиваться дальше. Тем более, что уже к середине лета у России будут развязаны руки, и её действия на сирийском направлении могут стать гораздо более жесткими и динамичными.
Но прежде попробуем ответить на некоторые вопросы.
Поскольку Россия действует в Сирии не в абсолютном вакууме, для начала нам стоит определиться с тем, на какой ответ нам стоит рассчитывать в том или ином случае. А значит, чрезвычайно интересны позиции трех сторон, либо прямо вовлеченных в конфликт, либо расположенных в непосредственной близости от ожидаемых зон боевых действий.
Позиция США и их союзников предельно ясна: они будут решительно против любых успехов сирийской армии в регионе. Вопрос лишь в том, как далеко Вашингтон может зайти в попытках противодействия законной власти Сирии в её стремлении навести в своей стране порядок и законность.
Как показали недавние события, американцы сейчас находятся в странной «полупозиции»: нужно демонстрировать решимость и подтверждать статус гегемона, но делать это приходится уже с оглядкой на возможный ответ, который наверняка приведет к неприемлемым внутриполитическим последствиям, или ещё менее приемлемому варианту военной эскалации с участием мировых ядерных держав. И пока трудно себе представить, провокацию какого масштаба должны организовать американские спецслужбы, чтобы последовавший за ней американский ответ был действительно фатальным для сирийской армии.
Правда, один вариант все-таки есть, но он не связан с Сирией напрямую. Думаю, многие сразу догадались: это Донбасс. Вероятно, только там США могут создать такие проблемы для России, что ей придется сконцентрироваться на украинском направлении и волей-неволей отвлечься от Сирии. Но есть один нюанс: после проведения ЧМ по футболу и пуска первой очереди Крымского моста Москва наверняка будет чувствовать себя менее связанной в своих действиях на украинском направлении. А значит, возможен и адекватный ответ, который украинская армия вряд ли в состоянии переварить без большого ущерба для своего самочувствия.
Поэтому будем осторожны в оценках: попытка играть ва-банк может привести американцев к серьёзному поражению на обоих фронтах, но бездействие ещё более верно лишает их завоеванных позиций в Сирии, постепенно сводя всё к необходимости безболезненной эвакуации американских военных из региона.
Примечательно, кстати, что Дональд Трамп уже не в первый раз высказывается насчет скорого вывода американцев из Сирии. Понятно, что от разговоров до вывода войск огромная дистанция, достаточно вспомнить, что ещё Барак Обама обещал вывести американские войска из Афганистана, баллотируясь на первый президентский срок. Они, как известно, и ныне там, поэтому воспринимать такие заявления стоит с большой осторожностью. Но как подготовка американской администрации к наихудшему для Вашингтона варианту развития событий это звучит вполне разумно.
Ещё одной стороной, внимательно наблюдающей за развитием событий, является Израиль. Его позиция ясна: он настроен крайне негативно по отношению к Ирану, воинские подразделения которого участвуют в конфликте на стороне официального Дамаска. Но не совсем ясны пределы его терпения и цена, которую он готов заплатить за устранение иранского фактора из сирийского урегулирования.
С высокой долей уверенности мы можем предполагать, что Израиль спокойно воспримет эскалацию военных действий на севере и северо-востоке Сирии. Критичным для него является юго-запад, где сирийская территория примыкает непосредственно к израильской границе. Сейчас этот район контролируется целым конгломератом формирований, в том числе присягнувших в своё время к ИГИЛ (запрещённой в России организации). Вряд ли это очень хорошее соседство для Израиля, но очевидно, что на данный момент они большой военной угрозы для Тель-Авива не представляют. И возможная рокировка ИГИЛ на проиранскую «Хезбаллу» под Эль-Кунейтрой может вызвать у израильтян непреодолимое желание опять что-нибудь разбомбить.
Ещё один важный территориальный игрок – Турция. И нужно признать, что позиции Анкары весьма сильны: Россия в принципе не заинтересована в ухудшении отношений с турками, а США, при всех сложностях последних лет, все-таки больше недовольны Эрдоганом, чем самой Турцией, которая абсолютно устраивает их как важнейший геополитический партнер в регионе. Именно поэтому американцы тоже вряд ли пойдут на окончательный разрыв отношений с Анкарой, и почти невероятным кажется сценарий, при котором турецкие и американские подразделения вступают в прямой военный конфликт.
Понимая всё это, Турция ведет себя достаточно самоуверенно, выторговывая уступки со стороны просирийской коалиции и откровенно идя против американских интересов в своем перманентном конфликте с курдами. Результатом такой политики Эрдогана стало создание условно протурецкой зоны деэскалации в районе Идлиба и прямой военный контроль Турции над значительной частью севера Сирии.
Вероятно, в этом конфликте Турцию сложнее всего однозначно идентифицировать как союзника или врага. И всё-таки, от неё не стоит больше ожидать откровенного удара в спину, если геополитические позиции сторон вдруг решительно не изменятся. Анкара наш союзник в случае наступления сирийской армии на курдские позиции, наш противник в Идлибе, а по среднему арифметическому – «партнер», с которым придется договариваться по всем вопросам и не всегда в плюс собственным локальным интересам.
Понятно, что есть и другие игроки, заинтересованные в том или ином векторе развития сирийских событий. Это, например, саудиты, также испытывающие страх перед вероятным укреплением иранских позиций в Сирии. Поговаривают даже, что руководство крупнейшей арабской монархии готово прекратить финансирование боевиков и вложиться в восстановление сирийской экономики в обмен на вывод из Сирии иранских воинских формирований. Но это все-таки очень сомнительная сделка: Дамаск вряд ли променяет тысячи иранских бойцов на сладкие посулы саудитов, цена которых не выше, чем цена бумаги, на которой они написаны. Кто сомневается, вспомните хотя бы то, как Эр-Рияд несколько лет водил за нос Россию, обещая нам большие оружейные контракты за отказ поставлять в Иран комплексы С-300 и другое современное вооружение.
И самое главное: при любом развитии событий на сирийских фронтах мы можем не ожидать там саудовских дивизий. На этом и успокоимся.
Итак, как же могут развиваться события на сирийских фронтах при учете всех перечисленных факторов?
После окончательной зачистки пригородов Дамаска действия сирийской армии будут направлены на подавление сопротивления в двух «котлах»: растанском и каламунском. Менее значимые, чем Восточная Гута, они все-таки влияют на оперативную обстановку на северо-западном направлении. По данным, которые есть на данный момент, с боевиками пока ведутся переговоры, целью которых является мирное освобождение ими занимаемых позиций и выезд в зону деэскалации Идлиб, контролируемую (условно, впрочем) Турцией.
Вероятность того, что мирным или военным путем эту задачу решат в самое ближайшее время, очень велика. После чего можно будет говорить о готовности Дамаска, при поддержке союзников, решать более сложные задачи.
Наиболее вероятным направлением следующего удара будет, скорее всего, юго-запад и атака на позиции боевиков в районе Эль-Кунейтры и Дераа. Причем это направление является обоюдоострым: позиции сирийских войск в районе Дераа довольно шатки, и город легко может быть отрезан в случае серьёзного наступления боевиков. В свою очередь, боевики как раз заинтересованы в восстановлении подорванного морального духа своих подразделений, и вероятность того, что они сами проявят инициативу на этом направлении, весьма велика.
Дело осложняется ещё и тем, что боевики контролируют границу Сирии с Иорданией, откуда им широкой рекой льется американская «гуманитарная помощь», содержание которой американцы почему-то стараются держать в секрете. По имеющимся данным, в регионе собрано порядка 12-ти тысяч боевиков, готовых атаковать правительственные войска с целью создания там своей «автономии».
С другой стороны, эта территория тоже является «зоной деэскалации», что связывает руки сирийскому командованию. Поэтому наступление боевиков может быть даже удобным поводом для Дамаска, но только при условии, что они успеют к его началу разгромить или разоружить боевиков в упомянутых выше анклавах.
Ну и самым сложным военным этапом может стать восстановление контроля над территориями, контролируемыми курдами. Ожидать этого скоро не стоит. Да и попытки дипломатическим путем решить, хотя бы рамочно, вопросы контроля курдских территорий, наверняка будут предприняты. Но если сделать этого не получится, нового витка конфликта не избежать – курды отхватили себе слишком жирный кусок, включающий как нефтяные месторождения Сирии, так и крупнейшую сельскохозяйственную провинцию. И без восстановления контроля над этими территориями проблему послевоенного восстановления Сирии решить будет очень трудно.
Что же касается Идлиба и туркоманских территорий на границе с Турцией, то пока не похоже, чтобы дело шло к военному решению этого вопроса. Почти наверняка Дамаск попытается договориться с Анкарой и решить проблему мирно. Но с уверенностью можно прогнозировать, что переговоры затянутся надолго, и до реального контроля Дамаска над этими провинциями дело дойдет в лучшем случае через десятилетие.
Но в последнем прогнозе автор и сам был бы рад ошибиться.
Информация