Греческий проект: тайная политика Екатерины II
Союз между двумя империями был наконец заключен. В неофициальной переписке оба монарха начали обсуждать совокупность мнений в отношении Османской империи. Инициативу проявила Екатерина II, 10 сентября 1782 г. написав Иосифу II большое письмо. Начав с того, что, несмотря на достигнутые договоренности, турки всячески препятствуют проходу русских кораблей через Босфор и Дарданеллы и подстрекают население Крыма к вооруженному мятежу, императрица предположила, что в ближайшее время может начаться очередная война.
Письма и планы
Екатерина предложила австрийскому императору рассмотреть варианты возможного послевоенного государственного устройства и изложила основные тезисы проекта, впоследствии названного «греческим». Императрица указывала своему корреспонденту на явные, по ее мнению, признаки упадка Османской империи, показатели ее слабости и увядания. Перечислив наиболее явные изъяны в турецкой государственной машине и отметив недостаточную договороспособность Порты, Екатерина перешла к следующей ступени. Была высказана мысль, что в случае благоприятного развития ситуации при соединенных усилиях России и Австрии вполне возможно выдавить османов с территории Европы.
Территория бывших турецких владений должна была стать «сырьем» для создания христианских буферных государств. Особо подчеркивалось, что было бы весьма логично и полезно восстановить древнюю Византийскую империю. Во главе ее мог встать малолетний внук Екатерины Константин с успокоительным для австрийцев условием: полностью отречься от русского престола.
Императрица рассчитывала на помощь Иосифа II в деле реконструкции государства, исчезнувшего за 300 лет до описываемых событий. Кроме того, австрийской стороне предлагалась идея о создании еще одного буферного государства, Дакии, которое должно было включить часть территории Молдавии, Валахии и современной Румынии. Екатерина II подчеркивала, что не претендует на это образование. Единственным условием было, чтобы правителем Дакии был христианин. Из территорий, на которые претендовала Россия, были крепость Очаков, контролировавшая вход Днепровский Лиман, а следовательно, подступы к Херсону, и участок между Бугом и Днестром. В перспективе эти земли отошли к русской стороне в результате Ясского мира 1791 года.
В целом послание было выполнено в лучших традициях дипломатии периода Просвещенного абсолютизма с присущим Екатерине II остроумием. Пробный шар был пущен, австрийский император погрузился в раздумья. Предложения Екатерины II были небезынтересны, а перспектива избавиться от опасного соседа, который, между прочим, уже дважды осаждал Вену, была заманчивой. Проблема состояла в том, что Австрия была звонкой, но отнюдь не единственной скрипкой в европейском оркестре. Еще свежи были конфликты с Пруссией, не известна была и возможная реакция Франции, чьи позиции были традиционно сильны в Стамбуле еще с XVII века.
Продумав детали, Иосиф II в ответном письме Екатерине в не менее изысканных и любезных выражениях озвучил свою цену вопроса в будущей радикальной коррекции османских владений. В отношении непосредственно «Греческого проекта» император высказывался очень обтекаемо и расплывчато в стиле «война план покажет». Однако за участие в предприятии Австрия хотела себе Хотин, значительную часть Сербии вместе с Белградом и северную Албанию. Кроме того, у Венецианской республики планировалось «попросить» Истрию и часть Далмации. Чтобы смягчить неудобства некогда могущественной торговой республике, ей в качестве утешительного приза предполагалось преподнести Крит, Кипр, Морею и часть островов Архипелага.
Екатерина решительно выступила против этого пункта, поскольку данная рокировка существенно уменьшала те территории, на которых должна была бы находиться перспективная греческая империя. Впрочем, Иосиф II особо и не настаивал, надеясь вернуться к спорным моментам позже. Куда большего, чем ворчанья со стороны Республики Святого Марка, он опасался быть втянутым в большую европейскую войну, которая была вполне возможна в случае осуществления замыслов по перекраиванию карты Оттоманской империи.
Опасения австрийского императора кристаллизовал в своих письмах к нему брат Леопольд. «Нет таких территориальных приобретений, которые могли бы возместить ущерб, причиненный европейской войной», – указывал он императору. Тем временем по Европе начали ходить слухи о заключении некоего союза между Россией и Австрией. Эти слухи росли буквально не по дням, а по часам, обрастая подробностями одна страшнее другой. Трудно сказать сейчас, у какой из высоких договаривающихся сторон утечка была сильнее.
Еще до заключения соглашения Иосиф II тревожно заявил императрице, что их договор вызвал в Европе тревогу. Екатерина в ответ высказала высочайшее недоумение, поскольку к личной переписке в Петербурге имеет доступ только она. Так или иначе, информация о том, что Иосиф и Екатерина «за спиной у всей Европы» собрались поделить владения Османской империи, стала достоянием если не общественным, то придворным однозначно.
Старый Фриц (король Пруссии Фридрих II) активно обсуждал подробности русско-австрийского соглашения со своими послами, находя его, впрочем, малореализуемым. Ажиотаж вокруг информации о союзе двух империй возник в Версале. Французские дипломаты в Стамбуле не преминули использовать данный аргумент в качестве мерила полезности «дружбы» султана с Парижем. Впрочем, Оттоманская Порта и без этих усилий относилась к Франции с должным пиететом. Золото продолжало приятно обременять кошельки турецких вельмож, французские инженеры укрепляли турецкие крепости, а офицеры обучали турецких солдат европейским военным премудростям.
Обеспокоенный Иосиф всерьез рассматривал и обсуждал с Екатериной вариант смягчения французской позиции в столь щекотливом вопросе. Император предлагал умаслить версальскую злость передачей контроля над Египтом. Не секрет, что варианты взятия под свой контроль этой части Османской империи рассматривались во Франции еще во времена кардинала Ришелье. Кроме того, Габсбургов и Бурбонов связывали династические узы, на которые в случае обострения также рассчитывал Иосиф II.
Поскольку действительно в русско-австрийском соглашении, оборонительном по сути, не было ни слова сказано о территориальном разделе Османской империи, обеими сторонами были предприняты попытки унять возникший информационный шум. Ведь на самом деле даже в секретных статьях соглашения между двумя империями ничего не было сказано о разделе между ними турецких владений, а все разговоры на этот счет не вышли пока что из стадии тайной переписки и обмена мнениями.
Иосиф II поручил своему послу в Париже Флоримону де Мерси-Аржанто убедительно, авторитетно и громогласно утверждать, что русско-австрийский договор направлен в первую очередь на усмирение неуемных, по мнению Вены, амбиций Пруссии, и что ни о каком разделе Порты и речи быть не может. Схожие инструкции были даны русскому посланнику в Стамбуле – успокоить султана и его окружение.
И всё же круги на воде от брошенных в нее камешков продолжали расходиться, и опасения не покидали высоких стен дворца Топкапы. Повод к невеселым размышлениям давало туркам не только стремительное укрепление русскими Северного Причерноморья, но и собственное бессилие при виде ускользающего из-под влияния Крымского ханства, находившегося во все более подвешенном состоянии.
Реалии
Пока Екатерина и Иосиф любезно обменивались тайными письмами, которые, скорее всего, были не такими уж тайными, произошла цепь событий, значительно усложнивших и без того весьма не легкие русско-турецкие отношения. В 1782 г. родственник крымского хана Шагин-Гирея Бахадыр-Гирей поднял на полуострове вооруженное восстание, встреченное в Стамбуле с горячим одобрением. Шагин-Гирей был вынужден бежать под защиту русских войск и обратиться к Екатерине II за помощью.
Бахадыр-Гирей был провозглашен новым ханом, после чего немедленно обратился к султану за поддержкой. Возникла непосредственная угроза высадки турецких войск на Крымском полуострове. Выполняя просьбу «законного правителя» Шагин-Гирея, и для защиты государственных интересов в Крым были введены русские войска, которые без особого труда разогнали мятежников. Шагин-Гирей, вновь усевшийся на престол в Бахчисарае, немедленно приступил к обширным политическим репрессиям, чьи масштабы заставили Екатерину II отдать приказ Григорию Потемкину взять под защиту членов ханской семьи, в том числе главного оппозиционера Бахадыр-Гирея. Так русская императрица спасла жизнь многочисленным родственникам вернувшегося из политической эмиграции правителя. Однако казнями, конфискациями и другими непопулярными методами Шагин-Гирей, чей рейтинг среди местного населения был и так невысок, вызвал всеобщее к себе негативное отношение.
Понимая, что в случае чего до русского гарнизона можно и не добежать, в феврале 1783 г. хан отрекся от престола, а следующим логичным шагом был Высочайший манифест в апреле того же года о вхождении Крыма в состав Российской империи. Подобный решительный шаг вызвал резкое негодование в Стамбуле и всячески подстегнул подготовку к войне.
В Европе также произошли некоторые важные события. В 1783 г. подписанием Версальского мирного договора наконец завершилась война за независимость части английских колоний в Америке. Англия и Франция вложили шпаги в ножны и обратили свои взоры на Европу. Лондон не забыл неблагоприятной для него позиции Петербурга касательно Вооруженного нейтралитета и отказа Екатерины предоставить войска для действий против повстанцев в Америке. Теперь же англичане начали проводить линию неблагоприятной для России политики в отношении Османской империи.
Просьбы турок о предоставлении дополнительных средств для реконструкции флота и вооруженных сил нашли в Лондоне всестороннее понимание. Чуть позже, в 1786 году, скончался король Фридрих II, который весьма спокойно относился к екатерининским затеям по разделу Османской империи, по-стариковски язвительно замечая, что они так и останутся на бумаге. Его преемник на прусском престоле Фридрих Вильгельм II был менее лоялен к России.
После 1782 года Екатерина II и ее уважаемый западный партнер Иосиф II более не занимались обсуждением «греческого проекта» в переписке. Казалось, обоих монархов заботили куда более конкретные дела и проблемы, нежели возможный дележ европейского наследства Османской империи. Но на самом деле русская императрица была далека от того, чтобы положить «греческий проект» под сукно. Дипломатические консультации с Веной были лишь важным, но не единственным способом добиться осуществления замысла Екатерины II.
Еще одним существенным механизмом в реализации греческого проекта были сами греки. По итогам Кючук-Кайнарджийского мирного договора Россия получала право учреждать на территории Османской империи консульства. К практическому осуществлению этого пункта соглашения Россия приступила уже после присоединения Крыма, в 1783–1784 гг. Регионами их появления стали южные Балканы, Морея и греческие острова. Всего было открыто 15 консульств. Разумеется, большинство этих консулов являлись греками по происхождению. Еще в 1775 г. в Санкт-Петербурге был основан Корпус чужестранных единоверцев для обучения военных и дипломатических кадров – в первую очередь из греков. Русские консулы в Османской империи не только старались защитить местное население от произвола турецких властей, но и занимались сбором различной информации. Таким образом Россия располагала довольно широкой агентурной сетью на Балканах и имела хорошее представление не только о ситуации в западной, европейской, части Османской империи, но и о настроениях среди местного населения.
Екатерина рассчитывала не только на мощь собственной армии и военно-морского флота, но и на всемерное содействие со стороны греков. Несмотря на жесткую, порой беспощадную политику Стамбула, среди греческого населения не угасало желание обрести государственную независимость. Россия ассоциировалась с главной надеждой на освобождение от турецкого господства. К слову сказать, греки активно осуществляли вооруженную помощь русской Архипелагской эскадре еще в войну 1768–1774 гг. И уже тогда греки находились на русской службе для работы среди местного населения.
Так бывший торговец из Салоник, Георгиос Папазолис, а ныне капитан артиллерии русской армии, еще в 1765 году с разведывательной миссией объехал всю Грецию, собирая информацию и налаживая контакты с нужными людьми. И поэтому, когда на Средиземном море появилась русская эскадра, к ней вскоре присоединились отряды вооруженного греческого населения. После подписания Кючук-Кайнарджийского мирного договора значительная часть воевавших против турок повстанцев эмигрировала в Россию и другие страны. Греки, разумеется, были не очень довольны исходом для себя русско-турецкой войны 1768–1774 гг., поскольку с ее окончанием они так и не приблизились к собственной независимости. Но все-таки они сохранили высокую степень симпатии к России, на что и рассчитывали в Петербурге.
Проект, оставшийся проектом
В январе 1787 г. Екатерина II покинула столицу и отправилась в большое путешествие по Новороссии. Григорий Александрович Потемкин спешил показать государыне результаты своих трудов, тем более что отношения между Россией и Турцией ухудшались, и мало кто сомневался в близости войны. Императрицу сопровождала огромная свита, включая послов Англии, Франции и Австрии. Екатерина II была столь любезна, что пригласила Иосифа II присоединиться к путешествию.
Забавно, что вначале Император Священной Римской империи был возмущен тем, что он, кесарь, по первому взмаху пальчика какой-то «екатеринизированной принцессы Цербстской» должен мчаться в Херсон. Однако, успокоившись, «граф Фалькенштейн» все-таки примчался. Правда, не в Херсон, а в район Канева, где высочайше соизволил взойти на флагманскую галеру «Днепр».
Союзника приняли весьма радушно. В тот самый Херсон оба монарха въехали через стилизованную триумфальную арку с многозначительной надписью «Путь в Константинополь». В Крыму гостям были продемонстрированы корабли молодого Черноморского флота. Екатерина была весьма довольна увиденным и вдвойне удовлетворена тем фактом, что всё это могли лицезреть и представители уважаемых западных партнеров.
Императрица явно показывала своему австрийскому союзнику, что у нее всё готово на случай неблагоприятного хода событий, и ждала в свою очередь от австрийцев всемерного содействия. Иосиф II вернулся в Вену в непростом душевном состоянии. С одной стороны, увиденное в Крыму произвело на императора впечатление. С другой стороны, канцлер Кауниц, давнишний оппонент сторонников раздела Османской империи со всей изощренной тактичностью снова обрушился на своего монарха, отговаривая его от чрезмерного сближения с Россией.
Пока оба монарха думали каждый о своем, в дело вступил султан Абдул-Хамид I. 5 августа 1787 года великий визирь Коджа Юсуф-паша вызвал русского посла в Стамбуле Якова Ивановича Булгакова и выдвинул заранее невыполнимый ультиматум: вернуть Крым, аннулировать все русско-турецкие договоры и отказаться от покровительства над Грузией. Попытки вразумить турок были бесполезны, и 12 августа 1787 года султан объявил России войну.
Продолжение следует…
«Следствие мира». Серебряная настольная медаль Санкт-петербургского монетного двора
Письма и планы
Екатерина предложила австрийскому императору рассмотреть варианты возможного послевоенного государственного устройства и изложила основные тезисы проекта, впоследствии названного «греческим». Императрица указывала своему корреспонденту на явные, по ее мнению, признаки упадка Османской империи, показатели ее слабости и увядания. Перечислив наиболее явные изъяны в турецкой государственной машине и отметив недостаточную договороспособность Порты, Екатерина перешла к следующей ступени. Была высказана мысль, что в случае благоприятного развития ситуации при соединенных усилиях России и Австрии вполне возможно выдавить османов с территории Европы.
Территория бывших турецких владений должна была стать «сырьем» для создания христианских буферных государств. Особо подчеркивалось, что было бы весьма логично и полезно восстановить древнюю Византийскую империю. Во главе ее мог встать малолетний внук Екатерины Константин с успокоительным для австрийцев условием: полностью отречься от русского престола.
Императрица рассчитывала на помощь Иосифа II в деле реконструкции государства, исчезнувшего за 300 лет до описываемых событий. Кроме того, австрийской стороне предлагалась идея о создании еще одного буферного государства, Дакии, которое должно было включить часть территории Молдавии, Валахии и современной Румынии. Екатерина II подчеркивала, что не претендует на это образование. Единственным условием было, чтобы правителем Дакии был христианин. Из территорий, на которые претендовала Россия, были крепость Очаков, контролировавшая вход Днепровский Лиман, а следовательно, подступы к Херсону, и участок между Бугом и Днестром. В перспективе эти земли отошли к русской стороне в результате Ясского мира 1791 года.
В целом послание было выполнено в лучших традициях дипломатии периода Просвещенного абсолютизма с присущим Екатерине II остроумием. Пробный шар был пущен, австрийский император погрузился в раздумья. Предложения Екатерины II были небезынтересны, а перспектива избавиться от опасного соседа, который, между прочим, уже дважды осаждал Вену, была заманчивой. Проблема состояла в том, что Австрия была звонкой, но отнюдь не единственной скрипкой в европейском оркестре. Еще свежи были конфликты с Пруссией, не известна была и возможная реакция Франции, чьи позиции были традиционно сильны в Стамбуле еще с XVII века.
Продумав детали, Иосиф II в ответном письме Екатерине в не менее изысканных и любезных выражениях озвучил свою цену вопроса в будущей радикальной коррекции османских владений. В отношении непосредственно «Греческого проекта» император высказывался очень обтекаемо и расплывчато в стиле «война план покажет». Однако за участие в предприятии Австрия хотела себе Хотин, значительную часть Сербии вместе с Белградом и северную Албанию. Кроме того, у Венецианской республики планировалось «попросить» Истрию и часть Далмации. Чтобы смягчить неудобства некогда могущественной торговой республике, ей в качестве утешительного приза предполагалось преподнести Крит, Кипр, Морею и часть островов Архипелага.
Екатерина решительно выступила против этого пункта, поскольку данная рокировка существенно уменьшала те территории, на которых должна была бы находиться перспективная греческая империя. Впрочем, Иосиф II особо и не настаивал, надеясь вернуться к спорным моментам позже. Куда большего, чем ворчанья со стороны Республики Святого Марка, он опасался быть втянутым в большую европейскую войну, которая была вполне возможна в случае осуществления замыслов по перекраиванию карты Оттоманской империи.
Опасения австрийского императора кристаллизовал в своих письмах к нему брат Леопольд. «Нет таких территориальных приобретений, которые могли бы возместить ущерб, причиненный европейской войной», – указывал он императору. Тем временем по Европе начали ходить слухи о заключении некоего союза между Россией и Австрией. Эти слухи росли буквально не по дням, а по часам, обрастая подробностями одна страшнее другой. Трудно сказать сейчас, у какой из высоких договаривающихся сторон утечка была сильнее.
Еще до заключения соглашения Иосиф II тревожно заявил императрице, что их договор вызвал в Европе тревогу. Екатерина в ответ высказала высочайшее недоумение, поскольку к личной переписке в Петербурге имеет доступ только она. Так или иначе, информация о том, что Иосиф и Екатерина «за спиной у всей Европы» собрались поделить владения Османской империи, стала достоянием если не общественным, то придворным однозначно.
Старый Фриц (король Пруссии Фридрих II) активно обсуждал подробности русско-австрийского соглашения со своими послами, находя его, впрочем, малореализуемым. Ажиотаж вокруг информации о союзе двух империй возник в Версале. Французские дипломаты в Стамбуле не преминули использовать данный аргумент в качестве мерила полезности «дружбы» султана с Парижем. Впрочем, Оттоманская Порта и без этих усилий относилась к Франции с должным пиететом. Золото продолжало приятно обременять кошельки турецких вельмож, французские инженеры укрепляли турецкие крепости, а офицеры обучали турецких солдат европейским военным премудростям.
Обеспокоенный Иосиф всерьез рассматривал и обсуждал с Екатериной вариант смягчения французской позиции в столь щекотливом вопросе. Император предлагал умаслить версальскую злость передачей контроля над Египтом. Не секрет, что варианты взятия под свой контроль этой части Османской империи рассматривались во Франции еще во времена кардинала Ришелье. Кроме того, Габсбургов и Бурбонов связывали династические узы, на которые в случае обострения также рассчитывал Иосиф II.
Поскольку действительно в русско-австрийском соглашении, оборонительном по сути, не было ни слова сказано о территориальном разделе Османской империи, обеими сторонами были предприняты попытки унять возникший информационный шум. Ведь на самом деле даже в секретных статьях соглашения между двумя империями ничего не было сказано о разделе между ними турецких владений, а все разговоры на этот счет не вышли пока что из стадии тайной переписки и обмена мнениями.
Иосиф II поручил своему послу в Париже Флоримону де Мерси-Аржанто убедительно, авторитетно и громогласно утверждать, что русско-австрийский договор направлен в первую очередь на усмирение неуемных, по мнению Вены, амбиций Пруссии, и что ни о каком разделе Порты и речи быть не может. Схожие инструкции были даны русскому посланнику в Стамбуле – успокоить султана и его окружение.
И всё же круги на воде от брошенных в нее камешков продолжали расходиться, и опасения не покидали высоких стен дворца Топкапы. Повод к невеселым размышлениям давало туркам не только стремительное укрепление русскими Северного Причерноморья, но и собственное бессилие при виде ускользающего из-под влияния Крымского ханства, находившегося во все более подвешенном состоянии.
Реалии
Хан Шагин-Гирей
Пока Екатерина и Иосиф любезно обменивались тайными письмами, которые, скорее всего, были не такими уж тайными, произошла цепь событий, значительно усложнивших и без того весьма не легкие русско-турецкие отношения. В 1782 г. родственник крымского хана Шагин-Гирея Бахадыр-Гирей поднял на полуострове вооруженное восстание, встреченное в Стамбуле с горячим одобрением. Шагин-Гирей был вынужден бежать под защиту русских войск и обратиться к Екатерине II за помощью.
Бахадыр-Гирей был провозглашен новым ханом, после чего немедленно обратился к султану за поддержкой. Возникла непосредственная угроза высадки турецких войск на Крымском полуострове. Выполняя просьбу «законного правителя» Шагин-Гирея, и для защиты государственных интересов в Крым были введены русские войска, которые без особого труда разогнали мятежников. Шагин-Гирей, вновь усевшийся на престол в Бахчисарае, немедленно приступил к обширным политическим репрессиям, чьи масштабы заставили Екатерину II отдать приказ Григорию Потемкину взять под защиту членов ханской семьи, в том числе главного оппозиционера Бахадыр-Гирея. Так русская императрица спасла жизнь многочисленным родственникам вернувшегося из политической эмиграции правителя. Однако казнями, конфискациями и другими непопулярными методами Шагин-Гирей, чей рейтинг среди местного населения был и так невысок, вызвал всеобщее к себе негативное отношение.
Князь Потемкин принимает Крым в подданство России. Художник-график Борис Артемьевич Чориков
Понимая, что в случае чего до русского гарнизона можно и не добежать, в феврале 1783 г. хан отрекся от престола, а следующим логичным шагом был Высочайший манифест в апреле того же года о вхождении Крыма в состав Российской империи. Подобный решительный шаг вызвал резкое негодование в Стамбуле и всячески подстегнул подготовку к войне.
В Европе также произошли некоторые важные события. В 1783 г. подписанием Версальского мирного договора наконец завершилась война за независимость части английских колоний в Америке. Англия и Франция вложили шпаги в ножны и обратили свои взоры на Европу. Лондон не забыл неблагоприятной для него позиции Петербурга касательно Вооруженного нейтралитета и отказа Екатерины предоставить войска для действий против повстанцев в Америке. Теперь же англичане начали проводить линию неблагоприятной для России политики в отношении Османской империи.
Просьбы турок о предоставлении дополнительных средств для реконструкции флота и вооруженных сил нашли в Лондоне всестороннее понимание. Чуть позже, в 1786 году, скончался король Фридрих II, который весьма спокойно относился к екатерининским затеям по разделу Османской империи, по-стариковски язвительно замечая, что они так и останутся на бумаге. Его преемник на прусском престоле Фридрих Вильгельм II был менее лоялен к России.
После 1782 года Екатерина II и ее уважаемый западный партнер Иосиф II более не занимались обсуждением «греческого проекта» в переписке. Казалось, обоих монархов заботили куда более конкретные дела и проблемы, нежели возможный дележ европейского наследства Османской империи. Но на самом деле русская императрица была далека от того, чтобы положить «греческий проект» под сукно. Дипломатические консультации с Веной были лишь важным, но не единственным способом добиться осуществления замысла Екатерины II.
Еще одним существенным механизмом в реализации греческого проекта были сами греки. По итогам Кючук-Кайнарджийского мирного договора Россия получала право учреждать на территории Османской империи консульства. К практическому осуществлению этого пункта соглашения Россия приступила уже после присоединения Крыма, в 1783–1784 гг. Регионами их появления стали южные Балканы, Морея и греческие острова. Всего было открыто 15 консульств. Разумеется, большинство этих консулов являлись греками по происхождению. Еще в 1775 г. в Санкт-Петербурге был основан Корпус чужестранных единоверцев для обучения военных и дипломатических кадров – в первую очередь из греков. Русские консулы в Османской империи не только старались защитить местное население от произвола турецких властей, но и занимались сбором различной информации. Таким образом Россия располагала довольно широкой агентурной сетью на Балканах и имела хорошее представление не только о ситуации в западной, европейской, части Османской империи, но и о настроениях среди местного населения.
Екатерина рассчитывала не только на мощь собственной армии и военно-морского флота, но и на всемерное содействие со стороны греков. Несмотря на жесткую, порой беспощадную политику Стамбула, среди греческого населения не угасало желание обрести государственную независимость. Россия ассоциировалась с главной надеждой на освобождение от турецкого господства. К слову сказать, греки активно осуществляли вооруженную помощь русской Архипелагской эскадре еще в войну 1768–1774 гг. И уже тогда греки находились на русской службе для работы среди местного населения.
Так бывший торговец из Салоник, Георгиос Папазолис, а ныне капитан артиллерии русской армии, еще в 1765 году с разведывательной миссией объехал всю Грецию, собирая информацию и налаживая контакты с нужными людьми. И поэтому, когда на Средиземном море появилась русская эскадра, к ней вскоре присоединились отряды вооруженного греческого населения. После подписания Кючук-Кайнарджийского мирного договора значительная часть воевавших против турок повстанцев эмигрировала в Россию и другие страны. Греки, разумеется, были не очень довольны исходом для себя русско-турецкой войны 1768–1774 гг., поскольку с ее окончанием они так и не приблизились к собственной независимости. Но все-таки они сохранили высокую степень симпатии к России, на что и рассчитывали в Петербурге.
Проект, оставшийся проектом
В январе 1787 г. Екатерина II покинула столицу и отправилась в большое путешествие по Новороссии. Григорий Александрович Потемкин спешил показать государыне результаты своих трудов, тем более что отношения между Россией и Турцией ухудшались, и мало кто сомневался в близости войны. Императрицу сопровождала огромная свита, включая послов Англии, Франции и Австрии. Екатерина II была столь любезна, что пригласила Иосифа II присоединиться к путешествию.
Фейерверки в честь Екатерины во время ее путешествия в Крым. Неизвестный художник, конец XVIII в.
Забавно, что вначале Император Священной Римской империи был возмущен тем, что он, кесарь, по первому взмаху пальчика какой-то «екатеринизированной принцессы Цербстской» должен мчаться в Херсон. Однако, успокоившись, «граф Фалькенштейн» все-таки примчался. Правда, не в Херсон, а в район Канева, где высочайше соизволил взойти на флагманскую галеру «Днепр».
Союзника приняли весьма радушно. В тот самый Херсон оба монарха въехали через стилизованную триумфальную арку с многозначительной надписью «Путь в Константинополь». В Крыму гостям были продемонстрированы корабли молодого Черноморского флота. Екатерина была весьма довольна увиденным и вдвойне удовлетворена тем фактом, что всё это могли лицезреть и представители уважаемых западных партнеров.
Государственный канцлер Священной Римской империи граф Кауниц. Портрет кисти Жана-Этьена Лиотара
Императрица явно показывала своему австрийскому союзнику, что у нее всё готово на случай неблагоприятного хода событий, и ждала в свою очередь от австрийцев всемерного содействия. Иосиф II вернулся в Вену в непростом душевном состоянии. С одной стороны, увиденное в Крыму произвело на императора впечатление. С другой стороны, канцлер Кауниц, давнишний оппонент сторонников раздела Османской империи со всей изощренной тактичностью снова обрушился на своего монарха, отговаривая его от чрезмерного сближения с Россией.
Пока оба монарха думали каждый о своем, в дело вступил султан Абдул-Хамид I. 5 августа 1787 года великий визирь Коджа Юсуф-паша вызвал русского посла в Стамбуле Якова Ивановича Булгакова и выдвинул заранее невыполнимый ультиматум: вернуть Крым, аннулировать все русско-турецкие договоры и отказаться от покровительства над Грузией. Попытки вразумить турок были бесполезны, и 12 августа 1787 года султан объявил России войну.
Продолжение следует…
Информация