Проломить стену, не разбив голову. Ч. 6
Продолжаем рассматривать специфику наступления в обстановке позиционной войны на Русском фронте Первой мировой.
В ходе подготовки декабрьской Митавской операции 1916 г. русское командование решило произвести прорыв позиционного фронта без предварительной артиллерийской подготовки. Ставка была сделана на внезапную массовую пехотную атаку.
Как отмечалось, организация проходов в заграждениях противника артиллерийским огнем задолго до начала штурма открывает врагу наступательные намерения и позволяет ему произвести соответствующую перегруппировку огневых средств и резервов. Т. о., новая схема прорыва основывалась в основном на действиях пехоты и должна была способствовать достижению тактической внезапности. В качестве инструментария, способного проложить проходы в искусственных препятствиях противника, назывались: 1) удлиненные заряды; 2) брезентные или проволочные мосты и лестницы; 3) большие топоры (секиры); 4) ножницы.
Удлиненный заряд состоял из шеста с привязанными к нему динамитными шашками или зарядами тола. Для устройства саженного (т. е. 2-метрового) прохода в трехрядном проволочном заграждении необходимо около 15-ти толовых или пироксилиновых шашек. В конец заряда вставлялся запал из капсюля с бикфордовым шнуром и зажигательным приспособлением. Такой удлиненный заряд закладывался внутрь проволочного заграждения. Для применения удлиненных зарядов требовались обученные солдаты - подрывники.
Брезентные мосты представляли собой навернутую на шест полосу брезента, набрасываемую на заграждение. Идея брезентных мостов зародилась в русских войсках, а затем была перенята немцами, заменившими брезент проволочными сетками.
Мысль осуществить такой прорыв возникла у командующего 12-й армией генерала от инфантерии Р. Д. Радко-Дмитриева еще в июле 1916 г. Она встретила сочувствие у главнокомандующего армиями Северного фронта генерала от инфантерии А. Н. Куропаткина, который сообщал начальнику Штаба Верховного Главнокомандующего генералу от инфантерии М. В. Алексееву: «...Нам нужно заменить систематическую артиллерийскую подготовку элементом внезапности … - сосредоточившись значительными силами в районе, где нас противник менее всего ожидает, атаковать стремительно без методической медлительной артиллерийской подготовки, ограничившись только ошеломляющим противника коротким ураганным огнем артиллерии» [Вольпе А. Указ. соч. С. 321].
Предпосылкой успешности таких замыслов являлась позиционная специфика Северного фронта – на нем были такие участки, которые позволяли осуществить подобную внезапную атаку. Бассейн р. Аа, лесистый и болотистый, с чрезвычайно высоким уровнем грунтовых вод, не позволял строить глубоко вкопанную в землю укрепленную полосу. Только на отдельных песчаных буграх были созданы блокгаузы. В промежутках между ними окопы складывались из бревен на поверхности земли – зарываться в землю не получалось. Проволочные заграждения были развиты недостаточно - немецкие окопы прикрывались тремя полосами проволоки в 4-6 кольев. Густой лес и кустарник давали возможность подходить незаметно к немецким позициям.
Продвигая свою идею, в одном из своих докладов Р. Д. Радко-Дмитриев писал:
«Опыт ... показал, что если позиция противника расположена на местности лесистой, то все, что находится за опушкой леса, почти неуловимо и неуязвимо для артиллерии, даже при громадной затрате снарядов ... Методические атаки по существу своему всегда принимали длительный характер, затягиваясь на несколько дней. Они давали возможность противнику не только правильно ориентироваться, угадать пункт нашего удара, но и собрать резервы из весьма отдаленных районов. В результате мы были свидетелями почти постоянно повторяющегося явления, что в то время когда мы, сильно ослабленные и изнуренные и физически и главное морально атакой первой линии, кидались дальше, неприятель нас встречал свежими силами и контратаками отбрасывал в исходное положение» [Там же. С. 322].
Командующий 12-й армией не отрицал пользы методичной артиллерийской подготовки, но считал, что такая подготовка возможна лишь на открытой местности, когда вся укрепленная полоса противника видна насквозь, и ее обстрел возможен без перегруппировки артиллерии. В лесном же районе, несмотря на то, что укрепленные линии противника обычно расположены близко одна от другой, их методическое разрушение артиллерией, тем более при недостатке таковой, не может дать хороших результатов.
Р. Д. Радко-Дмитриев отмечал: «Если бы атакующему удалось посредством маневра собрать скрытно на каком-нибудь одном участке численно превосходные силы, если бы удалось убедить исполнителей, что внезапность является лучшей подготовкой удара, то не сомневаюсь, что, приняв решение во что бы то ни стало довести дело до конца, мы добьемся прорыва неприятельского фронта, а раз прорыв сделан, то явятся не только уязвимые фланги, но и крайне чувствительный тыл».
Вместе с тем, генерал не отрицал необходимости артиллерийской подготовки и при внезапной атаке: «Я отнюдь не отвергаю артиллерийской подготовки, но мы должны ожидать от артиллерии не преувеличенной и непосильной … работы, а только того, что она может нам дать без ущерба для внезапности и в пределах имеющихся тяжелых снарядов. Для этого нам необходимо исподволь, незаметно для противника, собрать намеченные артиллерийские средства в районе атаки, подготовить все так, чтобы артиллерия могла в течение 3-4 часов сделать свою подготовку первой линии, а затем пустить сейчас же части в атаку, вселив во всех, от генерала до рядового, решимость и уверенность необходимости довести атаку до конца, сметая все перед собой. Я уверен, что предшествуемая мощным заградительным огнем пехота будет уничтожать все по дороге и, работая вручную, пробьет себе путь до неприятельской батареи» [Там же. С. 322-323].
Р. Д. Радко-Дмитриев жаловался на официальные наставления, которые своими указаниями, что атака может иметь успех лишь после тщательной артиллерийской подготовки и точного подсчета снарядов и других технических средств, сковывают инициативу, решимость и творческую работу начальников. Он просил главнокомандующего армиями Северного фронта генерала от инфантерии Н. В. Рузского освободить 12-ю армию от стеснений и оков наставлений и разрешить произвести удар методом «ускоренной атаки», как он назвал свой метод внезапной атаки после короткой артиллерийской подготовки.
Необходимо также отметить, что метод внезапной атаки подходил в основном для операций с ограниченной целью - в них можно было привлечь меньшие силы, позволявшие легче реализовать принцип тактической внезапности.
В Митавской операции 23 - 29 декабря 1916 г. были задействованы: 110-я пехотная, 3-я, 5-я и 14-я Сибирские стрелковые дивизии, 6-я особая, 1-я и 2-я Латышские стрелковые бригады. В ходе наступления ряду соединений не удалось прорвать фронт - и они отошли на исходные рубежи. Но 56-й и 57-й сибирские стрелковые полки и латышские стрелковые бригады смогли прорвать германскую оборону.
Подход частей 2-й Латышской стрелковой бригады к германскому проволочному заграждению был обнаружен противником, открывшим огонь. Во время движения резчики колючей проволоки сбились к правому флангу. В этот критический момент ситуацию спасла находчивость командира 7-го Баусского латышского стрелкового полка полковника К. Я. Гоппера. Стрелки топорами и ножницами прорвали проволоку и, одним махом перескочив через забор-бруствер, захватили два пулемета в капонире [Ступин В. Борьба за укрепленные позиции в условиях русского театра военных действий. Митавская операция 1916 – 1917 гг. // Военно-исторический сборник. Вып. 2. М., 1919. С. 49].
5-й Земгальский латышский стрелковый полк вышел на участок, считавшийся германцами единственно доступным для атаки (левее и правее находились болота) - и последние сосредоточили здесь превосходящие силы с большим количеством находящихся в железобетонных блокгаузах пулеметов. Противник проявлял особую бдительность. Полк потерял в этой атаке 26 офицеров и 750 солдат. Несмотря на то что удалось преодолеть проволочные заграждения и перескочить через бруствер, овладеть позицией противника не удавалось, пока соседи - 7-й и 8-й полки - не осуществили обходное движение [Там же. С. 19].
Артиллерии не удалось разбить германские заграждения - они состояли из цельных поваленных деревьев, опутанных колючей проволокой. Фактически влияние русской артиллерии в первые дни наступления в основном выразилось лишь в привлечении внимания германцев к участкам, по которым проводилась артиллерийская подготовка. Связь между батареями и передовыми наблюдателями постоянно прерывалась.
На взаимодействие артиллерии с пехотой отрицательно сказалось и слабое обеспечение войск сигнальными ракетами (т. к. и русской и германской артиллерии зачастую приходилось стрелять по площадям) - но если немецкая пехота ракетами ориентировала свою артиллерию о местонахождении своих частей, то русская пехота ракет не имела (имевшихся было очень мало и плохой конструкции – к ним относились с недоверием и в бою не применяли).
Технические недочеты проведения операции сказались и на ее результате. Добились локального тактического успеха - это было обусловлено как спецификой местности, так и недостаточным количеством выделенных сил и средств. 6-й Сибирский, 43-й армейский корпуса и латышские бригады вели непрерывное сражение в течение 6 суток - причем в тяжелых тактических и климатических условиях (приходилось маневрировать по густым болотистым зарослям, торфяным болотам, в обстановке нерегулярного снабжения пищей). Все это, несмотря на успехи, достигнутые в первые дни, снизило наступательный порыв войск. Во время январского контрудара 1917 г. германцам, в основном, удалось вернуть утраченные позиции.
Русские войска пленили 1000 солдат и офицеров противника, захватили 33 орудия и 19 пулеметов. Германцы определили свои общие потери в 3,5 тыс. человек.
Ярким примером удачного флангового удара в ходе наступления в обстановке позиционной войны стали действия 1-й Латышской стрелковой бригады. Около 3-х часов 23 декабря бригада заняла исходное положение. В шестом часу во всех 5 полосах проволочного заграждения противника было прорезано или удлиненными зарядами взорвано два прохода - куда ринулись батальон 3-го полка и весь 1-й полк. Последнему удалось быстро прорвать 1-ю линию обороны противника, захватить германские окопы, пленных и пулеметы – и он двинулся дальше. В километре за первой линей окопов он обнаружил в лесу значительные силы противника - после ожесточенного рукопашного боя германцы были отброшены. Развивая успех в направлении Скангеля, полк захватил несколько блокгаузов, 2 тяжелые 4-орудийные батареи, пленных и пулеметы.
Батальон 3-го полка ворвался в германские окопы, захватил пулемет и начал также двигаться вправо вдоль окопов - в сторону фланга. 2 роты атаковали лесничество Мангель, которое в 6 часов 30 минут было взято – и обеспечение прорыва справа было осуществлено.
2-й полк выдвинул к лесничеству Мангель полуроту с 2-мя пулеметами. Полурота отбила многократные фланговые контратаки германцев. А полк в это время двинулся в обход соседнего участка, примыкающего к прорванному фронту с востока.
В итоге, весь обойденный участок неприятельской позиции протяжением около километра, пленные и пулеметы оказались в руках стрелков. Последующее развитие прорыва стало невозможно - начались энергичные контратаки германцев. Но они отражались огнем стрелков.
Т. о., русские войска научились эффективно маневрировать в тяжелых условиях позиционной войны.
Техника прорыва также все более и более упорядочивалась: «По подходе к первой полосе проволоки на нее были наложены куролитовые заряды, но они дали отказ, и пришлось проходы делать вручную ножницами, причем саперам удалось быстро прорезать наэлектризованную проволоку. Вся первая полоса была прорвана без сопротивления и резчики вместе с подошедшими головными ротами неудержимо ворвались в сделанные проходы. Преодоление второй полосы проволоки, частью пироксилиновыми зарядами, частью ножницами, пришлось делать уже под довольно сильным огнем противника … но и это было блестяще выполнено без особых потерь. Следующим препятствием оказалась засека, но и ее удалось разметать гранатами … и топорами, после чего атакующие волны добежали до стенки немецкого окопа, представлявшего из себя бревенчатый сруб выше человеческого роста. 2-й батальон … первым лихо ворвался… в немецкий окоп, причем люди подсаживали друг друга. 4-й батальон … попавши под сильный огонь и потерявши своего доблестного командира … немного задержался, но через 20 минут и он ворвался в 1-ю линию противника… Стрелки принялись за очистку линии, причем незаменимую услугу оказали гранаты … коими были взорваны все блиндажи и укрытия противника. Часть людей стала распространяться вправо и влево по окопам, а остальные неудержимо двинулись вперед на вторую немецкую линию, которая была тоже занята одним махом» [Разбор организации прорыва неприятельской позиции в направлении на Митаву в декабре 1916 года. Секретно. Типография Штаба Верховного главнокомандующего, 1917. С. 29].
Были отработаны технические вопросы штурма эшелонированной труднодоступной позиции противника.
В одном из исследований, посвященном итогам операции, отмечалось, что в декабрьской операции применялись внезапные ночные атаки, а также атаки после артподготовки. Оба тактических приема сыграли значительную роль: 3 из 4 внезапных атак были успешны, а атаки после артподготовки, сковывая части противника на атакуемых участках, способствовали успеху внезапных атак [Ступин В. Указ. соч. С. 66].
В. И. Гурко охарактеризовал трудности, с которыми пришлось столкнуться в период Митавской операции: 1) Промерзшая земля, которая, при рытье новых окопов или во время переделывания для нужд обороны захваченных германских траншей плохо поддавалась усилиям русских солдат; 2) Замерзшая земля затруднила и разрушение оборонительных сооружений противника, и последний в результате успешных контратак вновь захватывал хорошо укрепленные окопы, удобные для отражения следующих штурмов русских; 3) В данный период на всех фронтах царило полное спокойствие, что позволило германцам, не боявшимся ослабления резервов других фронтов, перебросить под Ригу столько войск, сколько они считали нужным. Если бы операция проводилась одновременно с наступлениями на других русских и союзных фронтах, вероятность дальнейшего развития первых успехов была более высокой [Гурко В. И. Указ. соч. С. 284].
Продолжение следует...
В ходе подготовки декабрьской Митавской операции 1916 г. русское командование решило произвести прорыв позиционного фронта без предварительной артиллерийской подготовки. Ставка была сделана на внезапную массовую пехотную атаку.
Как отмечалось, организация проходов в заграждениях противника артиллерийским огнем задолго до начала штурма открывает врагу наступательные намерения и позволяет ему произвести соответствующую перегруппировку огневых средств и резервов. Т. о., новая схема прорыва основывалась в основном на действиях пехоты и должна была способствовать достижению тактической внезапности. В качестве инструментария, способного проложить проходы в искусственных препятствиях противника, назывались: 1) удлиненные заряды; 2) брезентные или проволочные мосты и лестницы; 3) большие топоры (секиры); 4) ножницы.
Удлиненный заряд состоял из шеста с привязанными к нему динамитными шашками или зарядами тола. Для устройства саженного (т. е. 2-метрового) прохода в трехрядном проволочном заграждении необходимо около 15-ти толовых или пироксилиновых шашек. В конец заряда вставлялся запал из капсюля с бикфордовым шнуром и зажигательным приспособлением. Такой удлиненный заряд закладывался внутрь проволочного заграждения. Для применения удлиненных зарядов требовались обученные солдаты - подрывники.
Брезентные мосты представляли собой навернутую на шест полосу брезента, набрасываемую на заграждение. Идея брезентных мостов зародилась в русских войсках, а затем была перенята немцами, заменившими брезент проволочными сетками.
Мысль осуществить такой прорыв возникла у командующего 12-й армией генерала от инфантерии Р. Д. Радко-Дмитриева еще в июле 1916 г. Она встретила сочувствие у главнокомандующего армиями Северного фронта генерала от инфантерии А. Н. Куропаткина, который сообщал начальнику Штаба Верховного Главнокомандующего генералу от инфантерии М. В. Алексееву: «...Нам нужно заменить систематическую артиллерийскую подготовку элементом внезапности … - сосредоточившись значительными силами в районе, где нас противник менее всего ожидает, атаковать стремительно без методической медлительной артиллерийской подготовки, ограничившись только ошеломляющим противника коротким ураганным огнем артиллерии» [Вольпе А. Указ. соч. С. 321].
Предпосылкой успешности таких замыслов являлась позиционная специфика Северного фронта – на нем были такие участки, которые позволяли осуществить подобную внезапную атаку. Бассейн р. Аа, лесистый и болотистый, с чрезвычайно высоким уровнем грунтовых вод, не позволял строить глубоко вкопанную в землю укрепленную полосу. Только на отдельных песчаных буграх были созданы блокгаузы. В промежутках между ними окопы складывались из бревен на поверхности земли – зарываться в землю не получалось. Проволочные заграждения были развиты недостаточно - немецкие окопы прикрывались тремя полосами проволоки в 4-6 кольев. Густой лес и кустарник давали возможность подходить незаметно к немецким позициям.
Продвигая свою идею, в одном из своих докладов Р. Д. Радко-Дмитриев писал:
«Опыт ... показал, что если позиция противника расположена на местности лесистой, то все, что находится за опушкой леса, почти неуловимо и неуязвимо для артиллерии, даже при громадной затрате снарядов ... Методические атаки по существу своему всегда принимали длительный характер, затягиваясь на несколько дней. Они давали возможность противнику не только правильно ориентироваться, угадать пункт нашего удара, но и собрать резервы из весьма отдаленных районов. В результате мы были свидетелями почти постоянно повторяющегося явления, что в то время когда мы, сильно ослабленные и изнуренные и физически и главное морально атакой первой линии, кидались дальше, неприятель нас встречал свежими силами и контратаками отбрасывал в исходное положение» [Там же. С. 322].
Командующий 12-й армией не отрицал пользы методичной артиллерийской подготовки, но считал, что такая подготовка возможна лишь на открытой местности, когда вся укрепленная полоса противника видна насквозь, и ее обстрел возможен без перегруппировки артиллерии. В лесном же районе, несмотря на то, что укрепленные линии противника обычно расположены близко одна от другой, их методическое разрушение артиллерией, тем более при недостатке таковой, не может дать хороших результатов.
Р. Д. Радко-Дмитриев отмечал: «Если бы атакующему удалось посредством маневра собрать скрытно на каком-нибудь одном участке численно превосходные силы, если бы удалось убедить исполнителей, что внезапность является лучшей подготовкой удара, то не сомневаюсь, что, приняв решение во что бы то ни стало довести дело до конца, мы добьемся прорыва неприятельского фронта, а раз прорыв сделан, то явятся не только уязвимые фланги, но и крайне чувствительный тыл».
Вместе с тем, генерал не отрицал необходимости артиллерийской подготовки и при внезапной атаке: «Я отнюдь не отвергаю артиллерийской подготовки, но мы должны ожидать от артиллерии не преувеличенной и непосильной … работы, а только того, что она может нам дать без ущерба для внезапности и в пределах имеющихся тяжелых снарядов. Для этого нам необходимо исподволь, незаметно для противника, собрать намеченные артиллерийские средства в районе атаки, подготовить все так, чтобы артиллерия могла в течение 3-4 часов сделать свою подготовку первой линии, а затем пустить сейчас же части в атаку, вселив во всех, от генерала до рядового, решимость и уверенность необходимости довести атаку до конца, сметая все перед собой. Я уверен, что предшествуемая мощным заградительным огнем пехота будет уничтожать все по дороге и, работая вручную, пробьет себе путь до неприятельской батареи» [Там же. С. 322-323].
Р. Д. Радко-Дмитриев жаловался на официальные наставления, которые своими указаниями, что атака может иметь успех лишь после тщательной артиллерийской подготовки и точного подсчета снарядов и других технических средств, сковывают инициативу, решимость и творческую работу начальников. Он просил главнокомандующего армиями Северного фронта генерала от инфантерии Н. В. Рузского освободить 12-ю армию от стеснений и оков наставлений и разрешить произвести удар методом «ускоренной атаки», как он назвал свой метод внезапной атаки после короткой артиллерийской подготовки.
Необходимо также отметить, что метод внезапной атаки подходил в основном для операций с ограниченной целью - в них можно было привлечь меньшие силы, позволявшие легче реализовать принцип тактической внезапности.
В Митавской операции 23 - 29 декабря 1916 г. были задействованы: 110-я пехотная, 3-я, 5-я и 14-я Сибирские стрелковые дивизии, 6-я особая, 1-я и 2-я Латышские стрелковые бригады. В ходе наступления ряду соединений не удалось прорвать фронт - и они отошли на исходные рубежи. Но 56-й и 57-й сибирские стрелковые полки и латышские стрелковые бригады смогли прорвать германскую оборону.
Подход частей 2-й Латышской стрелковой бригады к германскому проволочному заграждению был обнаружен противником, открывшим огонь. Во время движения резчики колючей проволоки сбились к правому флангу. В этот критический момент ситуацию спасла находчивость командира 7-го Баусского латышского стрелкового полка полковника К. Я. Гоппера. Стрелки топорами и ножницами прорвали проволоку и, одним махом перескочив через забор-бруствер, захватили два пулемета в капонире [Ступин В. Борьба за укрепленные позиции в условиях русского театра военных действий. Митавская операция 1916 – 1917 гг. // Военно-исторический сборник. Вып. 2. М., 1919. С. 49].
5-й Земгальский латышский стрелковый полк вышел на участок, считавшийся германцами единственно доступным для атаки (левее и правее находились болота) - и последние сосредоточили здесь превосходящие силы с большим количеством находящихся в железобетонных блокгаузах пулеметов. Противник проявлял особую бдительность. Полк потерял в этой атаке 26 офицеров и 750 солдат. Несмотря на то что удалось преодолеть проволочные заграждения и перескочить через бруствер, овладеть позицией противника не удавалось, пока соседи - 7-й и 8-й полки - не осуществили обходное движение [Там же. С. 19].
Артиллерии не удалось разбить германские заграждения - они состояли из цельных поваленных деревьев, опутанных колючей проволокой. Фактически влияние русской артиллерии в первые дни наступления в основном выразилось лишь в привлечении внимания германцев к участкам, по которым проводилась артиллерийская подготовка. Связь между батареями и передовыми наблюдателями постоянно прерывалась.
На взаимодействие артиллерии с пехотой отрицательно сказалось и слабое обеспечение войск сигнальными ракетами (т. к. и русской и германской артиллерии зачастую приходилось стрелять по площадям) - но если немецкая пехота ракетами ориентировала свою артиллерию о местонахождении своих частей, то русская пехота ракет не имела (имевшихся было очень мало и плохой конструкции – к ним относились с недоверием и в бою не применяли).
Технические недочеты проведения операции сказались и на ее результате. Добились локального тактического успеха - это было обусловлено как спецификой местности, так и недостаточным количеством выделенных сил и средств. 6-й Сибирский, 43-й армейский корпуса и латышские бригады вели непрерывное сражение в течение 6 суток - причем в тяжелых тактических и климатических условиях (приходилось маневрировать по густым болотистым зарослям, торфяным болотам, в обстановке нерегулярного снабжения пищей). Все это, несмотря на успехи, достигнутые в первые дни, снизило наступательный порыв войск. Во время январского контрудара 1917 г. германцам, в основном, удалось вернуть утраченные позиции.
Русские войска пленили 1000 солдат и офицеров противника, захватили 33 орудия и 19 пулеметов. Германцы определили свои общие потери в 3,5 тыс. человек.
Ярким примером удачного флангового удара в ходе наступления в обстановке позиционной войны стали действия 1-й Латышской стрелковой бригады. Около 3-х часов 23 декабря бригада заняла исходное положение. В шестом часу во всех 5 полосах проволочного заграждения противника было прорезано или удлиненными зарядами взорвано два прохода - куда ринулись батальон 3-го полка и весь 1-й полк. Последнему удалось быстро прорвать 1-ю линию обороны противника, захватить германские окопы, пленных и пулеметы – и он двинулся дальше. В километре за первой линей окопов он обнаружил в лесу значительные силы противника - после ожесточенного рукопашного боя германцы были отброшены. Развивая успех в направлении Скангеля, полк захватил несколько блокгаузов, 2 тяжелые 4-орудийные батареи, пленных и пулеметы.
Батальон 3-го полка ворвался в германские окопы, захватил пулемет и начал также двигаться вправо вдоль окопов - в сторону фланга. 2 роты атаковали лесничество Мангель, которое в 6 часов 30 минут было взято – и обеспечение прорыва справа было осуществлено.
2-й полк выдвинул к лесничеству Мангель полуроту с 2-мя пулеметами. Полурота отбила многократные фланговые контратаки германцев. А полк в это время двинулся в обход соседнего участка, примыкающего к прорванному фронту с востока.
В итоге, весь обойденный участок неприятельской позиции протяжением около километра, пленные и пулеметы оказались в руках стрелков. Последующее развитие прорыва стало невозможно - начались энергичные контратаки германцев. Но они отражались огнем стрелков.
Т. о., русские войска научились эффективно маневрировать в тяжелых условиях позиционной войны.
Техника прорыва также все более и более упорядочивалась: «По подходе к первой полосе проволоки на нее были наложены куролитовые заряды, но они дали отказ, и пришлось проходы делать вручную ножницами, причем саперам удалось быстро прорезать наэлектризованную проволоку. Вся первая полоса была прорвана без сопротивления и резчики вместе с подошедшими головными ротами неудержимо ворвались в сделанные проходы. Преодоление второй полосы проволоки, частью пироксилиновыми зарядами, частью ножницами, пришлось делать уже под довольно сильным огнем противника … но и это было блестяще выполнено без особых потерь. Следующим препятствием оказалась засека, но и ее удалось разметать гранатами … и топорами, после чего атакующие волны добежали до стенки немецкого окопа, представлявшего из себя бревенчатый сруб выше человеческого роста. 2-й батальон … первым лихо ворвался… в немецкий окоп, причем люди подсаживали друг друга. 4-й батальон … попавши под сильный огонь и потерявши своего доблестного командира … немного задержался, но через 20 минут и он ворвался в 1-ю линию противника… Стрелки принялись за очистку линии, причем незаменимую услугу оказали гранаты … коими были взорваны все блиндажи и укрытия противника. Часть людей стала распространяться вправо и влево по окопам, а остальные неудержимо двинулись вперед на вторую немецкую линию, которая была тоже занята одним махом» [Разбор организации прорыва неприятельской позиции в направлении на Митаву в декабре 1916 года. Секретно. Типография Штаба Верховного главнокомандующего, 1917. С. 29].
Были отработаны технические вопросы штурма эшелонированной труднодоступной позиции противника.
В одном из исследований, посвященном итогам операции, отмечалось, что в декабрьской операции применялись внезапные ночные атаки, а также атаки после артподготовки. Оба тактических приема сыграли значительную роль: 3 из 4 внезапных атак были успешны, а атаки после артподготовки, сковывая части противника на атакуемых участках, способствовали успеху внезапных атак [Ступин В. Указ. соч. С. 66].
В. И. Гурко охарактеризовал трудности, с которыми пришлось столкнуться в период Митавской операции: 1) Промерзшая земля, которая, при рытье новых окопов или во время переделывания для нужд обороны захваченных германских траншей плохо поддавалась усилиям русских солдат; 2) Замерзшая земля затруднила и разрушение оборонительных сооружений противника, и последний в результате успешных контратак вновь захватывал хорошо укрепленные окопы, удобные для отражения следующих штурмов русских; 3) В данный период на всех фронтах царило полное спокойствие, что позволило германцам, не боявшимся ослабления резервов других фронтов, перебросить под Ригу столько войск, сколько они считали нужным. Если бы операция проводилась одновременно с наступлениями на других русских и союзных фронтах, вероятность дальнейшего развития первых успехов была более высокой [Гурко В. И. Указ. соч. С. 284].
Продолжение следует...
- Олейников Алексей
- Проломить стену, не разбив голову. Ч. 1.
Проломить стену, не разбив голову. Ч. 2
Проломить стену, не разбив голову. Ч. 3
Проломить стену, не разбив голову. Ч. 4
Проломить стену, не разбив голову. Ч. 5
Информация