ТАКР "Кузнецов". История строительства и службы
Как мы уже говорили ранее, тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов» (далее – «Кузнецов») оказался слишком велик для одной статьи цикла. А потому, перед тем как браться за его описание, мы в трех отдельных статьях рассмотрели историю создания авианесущих кораблей СССР и их палубных самолетов – Як-141, МиГ-29К и Су-33.
Далее следовало бы рассказать о конструктивных особенностях и возможностях нашего единственного корабля, способного обеспечивать полеты самолетов горизонтального взлета и посадки, но… Зная, какие это может вызвать споры в комментариях, автор настоящей статьи предпочел сперва рассказать о службе ТАКР «Кузнецов», без чего ни его текущее состояние, ни особенности боевого применения в Сирии понятны не будут.
Напомним (кратко) основные тактико-технические характеристики единственного в России авианесущего корабля.
Стандартное водоизмещение (по данным различных источников) составляет 45 900 - 46 540 т, полное – 58 500 - 59 100 т. Упоминается также «наибольшее» водоизмещение ТАКР – 61 390 т. Мощность машин (котлотурбинная четырехвальная установка) 200 000 л.с., скорость – 29 узлов. Дальность хода на скорости 18 узлов должна была составить 8 000 миль. Автономность по запасам, провизии и питьевой воде – 45 суток. Вооружение – самолеты и вертолеты (общее количество может достигать 50 летательных аппаратов), а также 12 ПКР «Гранит», 192 ЗУР «Кинжал», 8 ЗРАК «Кортик» и 8 30-мм установок АК-630М, реактивный комплекс противоторпедной защиты «Удав» (на основе РБУ). Считалось, что данный комплекс способен уничтожить самонаводящуюся торпеду с вероятностью 76%. Численность экипажа (фактическая) до 2 100 чел. личного состава авианосца и 500 чел. авиагруппы.
ТАКР, на тот момент носивший имя «Рига», был заложен на стапеле «0» Николаевского ЧСЗ в торжественной обстановке 1 сентября 1982 г в 15.00. Присутствующий на церемонии главком ВМФ С.Г. Горшков лично прикрепил серебряную закладную доску к днищевой секции корпуса.
Началу строительства предшествовала большая подготовка, в том числе серьезная модернизация стапеля, а также установка двух приобретенных в Финляндии 900-тонных козловых кранов фирмы KONE. Эти огромные сооружения (высота – 110 м, размер портала – 150 м) позволили перемещать грузы массой до 1 500 т. В результате Николаевский ЧСЗ получил стапельный комплекс, позволяющий строить и спускать на воду корабли спусковой массой до 40 000 т.
Интересно, что одним из преимуществ сделки с французами по приобретению вертолетоносцев типа «Мистраль» называется передача французской стороной технологий крупнотоннажной блочной сборки, которой мы якобы не владели. На самом же деле, корпус будущего «Кузнецова» собирался из 21 блока длиной 32 м, высотой 13 м и шириной, соответствующей корпусу корабля. Каждый из таких блоков весил до 1 400 т, надстройка являлась 22-ым блоком.
К строительству первого блока приступили несколько позднее официальной закладки, в декабре 1982 г., а на стапель он был установлен 22 февраля 1983 г. Интересно, что при строительстве корабля компьютеры проектировщика – Невского ПКБ были увязаны с вычислительным центром ЧСЗ в единую электронно-вычислительную систему, что существенно упростило доступ к необходимой документации. Новые методы проектирования значительно ускорили ход строительных работ. Повсеместно внедрялись новые (в том числе – электронные), например, удалось отказаться от традиционной разметки на плазе. Кабельные работы, впервые в истории отечественного кораблестроения, проводились сразу на стапеле.
Переименованный в «Леонид Брежнев» ТАКР был спущен на воду 4 декабря 1985 г, имея массу 32 000 т (из которых собственно корабль весил 28 000 т, остальное – балласт и иные грузы), 8 июня 1989 г начались швартовые испытания. Конечно, в этом году корабль еще не был готов к выходу в море, но необходимость получения практического опыта взлета и посадки на палубу привела к тому, что 21 октября ТАКР (теперь уже – «Тбилиси») впервые отошел от заводского причала и направился в Севастополь. Там, на полигоне близ мыса Маргопуло, проходили первые испытания, а также облеты корабля истребителями Су-27К и МиГ-29К. Первого ноября 1989 г состоялась первая в истории отечественного ВМФ посадка самолета горизонтального взлета и посадки на палубу корабля: в 13.46 В.Г. Пугачев осуществил посадку на Су-27К с бортовым номером 39. При этом готовность корабля даже к началу 1990 г. составляла 86%. Государственные испытания были начаты 1 августа 1990 г. и велись весьма интенсивно – за 2 месяца и 4 дня (корабль вернулся на завод для устранения замечаний 4 октября 1990 г.) ТАКР прошел 16 200 миль, с его палубы было произведено 454 вылета самолетов и вертолетов. Впервые были опробованы ночные старт и посадка самолетов.
Приемный акт был подписан 25 декабря 1990 г., а 20 января 1991 г ТАКР (теперь уже – «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов») был зачислен в состав Северного флота. Спустя 9 дней (29 января) над кораблем впервые был поднят военно-морской флаг.
Предполагалось, что 1991 г «Кузнецов» проведет на Черном море, его даже включили в состав 30-ой дивизии надводных кораблей ЧФ, а затем, в 1992 г. ТАКР выйдет на первую боевую службу в Средиземное море, по завершении которой уйдет на Северный флот. Однако в ноябре 1991 г стало ясно, что распад СССР принял необратимый характер, и ситуация стала… скажем так, неустойчивой. Как известно, в некоторый период времени Украина претендовала ни много ни мало, а на весь Черноморский флот СССР. Главком ВМФ, адмирал Чернавин, принял решение перевести «Кузнецова» на север, и 1 декабря 1991 г корабль вышел в море.
Первый поход ТАКР прошел без особых эксцессов, хотя, конечно, без нюансов не обошлось. Уже в Эгейском море обнаружилась вибрация третьей машины, как оказалось впоследствии – на винт намоталась рыболовная сеть. Особо «прилипала» не мешалась, поэтому с нею шли до Гибралтара, а уж там, в ходе двухдневной стоянки (связанной, в первую очередь, с приемом топлива), она была срезана усилиями находившихся на борту корабля водолазов. Во время этого похода «Кузнецов» впервые встретился с силами ВМС США – авианосной ударной группой во главе с авианосцем «Джордж Вашингтон». Американцы немедленно подняли авиацию и приступили к облетам и фотографированию новейшего ТАКР, а также попытались исследовать его физические поля. В ответ наши передали сигнал «Произвожу учения», увеличили скорость до 24 узлов и подняли в воздух оба спасательных вертолета (самолетов, к сожалению, во время этого перехода на борту «Кузнецова» не было). Сторожевой корабль «Задорный» выловил из воды гидроакустический буй. Больше ничего достойного упоминания в том походе не было, и 21 декабря 1991 г. ТАКР прибыл к месту назначения. Здесь «Кузнецов» был включен в состав 43-ей дивизии ракетных крейсеров с базированием в п. Видяево.
Для того чтобы понять, что произошло с нашим ТАКР дальше, необходимо остановиться и разобраться с тем, в какой ситуации оказался наш единственный тяжелый авианесущий крейсер.
Первое – это наиболее крупный и сложный корабль из всех, построенных в СССР. На нем были реализованы принципиально новые технологии, необходимые для базирования самолетов горизонтального взлета и посадки. Вне всякого сомнения, это был огромный шаг вперед, но обычно в подобных случаях корабли с таким количеством новых технологий страдают от множества «детских болезней», которые необходимо выявлять и «лечить».
Второе – можно говорить о том, что мы получили «Кузнецова» в наследство от СССР, но о его авиагруппе этого сказать нельзя. Су-33 еще и близко не завершил испытаний. Да, он был разработан в СССР, но доводка столь сложного объекта, каким является палубный боевой самолет, чрезвычайно сложна, а следовало организовать еще и серийное производство.
Третье – вопрос о подготовке палубных летчиков. Вне всякого сомнения, в СССР было много летчиков-профессионалов, были и те, кто пилотировал СВВП, но вот специфики взлета с трамплина и посадки с аэрофинишером не знал никто, кроме буквально нескольких летчиков-испытателей.
Иначе говоря, государственные испытания были пройдены, приемный акт – подписан, флаг – поднят, а сам «Кузнецов» 21 декабря 1991 г прибыл в место постоянной дислокации. Но при этом мы еще и близко не имели боеготового авианесущего крейсера с укомплектованной и обученной авиагруппой в составе флота, и для того, чтобы ее получить, Российской Федерации требовалось приложить массу усилий. Проблема заключалась в том, что страна вступала в эпоху политического бардака и финансовых кризисов, печально известных под названием «дикие девяностые», которые, конечно, совершенно не способствовали обретению боеспособности столь сложной системы вооружений, которой являлся ТАКР «Кузнецов».
Организационно авиакрыло «Кузнецова» оформили в феврале 1992 г., сформировав 57-ую Смоленскую Краснознаменную смешанную корабельную авиадивизию (57-ая скад), в которую были включены:
1. 279-ый корабельный истребительный авиаполк (279 киап). В его состав должны были войти две эскадрильи Су-33 и, вероятно, эскадрилья учебных самолетов Су-25УТГ;
2. 830-ый корабельный противолодочный вертолетный полк (830 кплвп), оснащенный вертолетами Ка-27, Ка-27ПС и Ка-29.
В свою очередь 279 киап формировали на основе двух соединений. С одной стороны, 279-ый киап стал наследником 279 окшап (отдельный корабельный штурмовой авиаполк), который ведет свою историю с 1 декабря 1973 г., когда началось формирование первого в СССР полка палубных самолетов Як-36М (Як-38) для ТАКР «Киев». Этот полк был первопроходцем во всяком отношении: он первым осваивал совершенно новую технику, каковой были СВВП, его летчики стали первыми пилотами палубной авиации, они первыми приобретали опыт морских и океанских походов… Все это было на них, так кому же, как не им, было осваивать новейшие Су-33?
Однако кроме них в 279-ый киап вошли также многие офицеры и другого соединения, 100-го исследовательского-инструкторского истребительного авиаполка (100-ый ииап), с которым… получилась интересная история.
Этот полк был создан 24 декабря 1985 г. (базировался на аэродроме Саки, Крым) как раз с целью изучения возможностей палубных самолетов, апробированию тактик ее применения, а также обучения летчиков палубной авиации. То есть полк комплектовался летчиками экстра-класса, которым как раз и предстояло разобраться с тем, что такое Су-33, МиГ-29К и как все это можно было наиболее эффективно применить в бою – а затем научить этому других. Но СССР распался, и 100-ый ииап оказался на территории суверенной теперь Украины…
Наверняка, многие читатели сайта «Военное обозрение» смотрели в свое время фильм «72 метра». В нем есть эпизод, в котором экипаж черноморской подводной лодки должен выбрать – украинская присяга и служба в солнечном Крыму или же сопки Заполярья, куда должна будет уйти лодка. За малым исключением экипаж выбирает верность долгу, и под звуки «Прощания славянки» покидает причал, на котором планировалось «торжественное мероприятие».
Этот эпизод немедленно стал, как это модно сейчас говорить, интернет-мемом и, кстати, причиной того, что прокат «72 метра» на Украине был запрещен. Но… данный эпизод совершенно не вымышлен. Перед схожей дилеммой оказалось множество людей и в том числе, конечно, личный состав исследовательского-инструкторского авиаполка. Так вот – около сотни офицеров 100-го ииап и в том числе – 16 летчиков во главе с подполковником Тимуром Автандиловичем Апакидзе (кстати, командиром 100-го ииап), следуя не букве, но духу данной ими присяги, предпочли оставить гостеприимный Крым, переехав с семьями в заполярный Североморск.
Гвозди бы делать из этих людей...
Вне всякого сомнения, эти офицеры были носителями уникального, на тот момент, опыта эксплуатации палубных самолетов, без которого освоение Су-33 было бы крайне затруднено. Однако даже с ними работы по принятию на вооружение Су-33 и подготовке авиакрыла для «Кузнецова» невозможно было возобновить там, где они были закончены в Крыму. Дело в том, что на Украине осталось 3-е управление ГНИКИ ВВС, занимавшееся испытаниями авиации ВМФ. В результате все материалы и документы по этапам летно-конструкторских и государственных испытаний Су-33, выполненных в Крыму, оказались недоступными – «братская» Украина категорически отказалась передавать их Российской Федерации. «Зажат» был также один из Су-27К (Т10К-7), оставшийся на аэродроме «Кировское» в Крыму.
Но и это было еще не все. В Крыму осталась НИТКА – уникальный учебно-тренировочный комплекс подготовки пилотов палубной авиации, способный даже имитировать качку при посадке на палубу авианесущего крейсера. Впоследствии удалось все же договориться с Украиной об эксплуатации этого комплекса, и, начиная с июля 1994 г. на нем возобновилась подготовка личного состава авиации ВМФ РФ, но целых два года после появления «Кузнецова» на севере (1992-1993 гг.) он оказался для нас недоступен. Да и позднее…, например, в 1994 г Украина пустила наших летчиков на НИТКУ аж на целый месяц. Но дело было не только в комплексе, конечно. Во времена СССР в Крыму была создана сложнейшая инфраструктура для освоения палубной авиации, и НИТКА, в сущности, была ее частью. А в Североморске, кроме военных аэродромов, по большому счету, не было ничего.
Иными словами, после распада СССР мы утратили инфраструктуру для проведения исследований и обучения палубных летчиков, а также множество материалов по ранее выполненным испытаниям. Средств на то, чтобы в хоть сколько-то полном объеме восстановить все это, у страны, разумеется, не было. Единственной «тренировочной площадкой», на которой можно было бы возобновить государственные испытания Су-33, являлся, по сути, сам ТАКР. Но и тут не все было в порядке.
Общеизвестно, что громадной проблемой наших авианесущих кораблей (и не только их) было отсутствие оборудованных мест базирования. И, надо сказать, что некоторые выводы из эксплуатации ТАКР предыдущих проектов в СССР все-таки были сделаны. Так, «Кузнецова» в п. Видяево ожидал специально изготовленный на ЧСЗ понтон-проставка – весьма сложное инженерное сооружение, созданное специально для обеспечения базирования новейшего ТАКР в условиях севера. Для этого на понтоне были смонтированы специальные швартовые устройства, коммуникации для подачи питания на корабль, и даже жилые помещения для обслуживающего персонала. Но, конечно, черноморские корабелы не могли снабдить свое творение еще и мощной котельной вкупе с электростанцией – предполагалось, что понтон будет служить лишь связующим звеном между кораблем и соответствующей сухопутной инфраструктурой. Но вот ее-то построить и не успели, в результате чего пара и электроэнергии для «Кузнецова» категорически не хватало. В результате, как и на других ТАКР-ах до него, экипаж «Кузнецова» вынужден постоянно держать в работающем состоянии одно из своих машинно-котельных отделений. Что, разумеется, самым негативным образом сказывалось на ресурсе механизмов.
Сейчас уже будет крайне сложно сказать, в чем причина первых поломок энергетической установки «Кузнецова» - кто-то считает, что вопрос в изначальной «капризности» котлотурбинной установки, с другой стороны, следует прислушаться к тем, кто утверждает, что несмотря на известную сложность эксплуатации, флот вполне мог бы справиться с этим, если бы не хроническое недофинансирование и низкая квалификация призывников, которых попросту не успевали обучать работе с подобными механизмами, а также возникшие сложности с получением запасных частей и комплектующих для котлов. Во всяком случае, определенные сложности возникли с самых первых дней эксплуатации – на корабле работали гарантийные специалисты, в том числе и по причине вибрации третьей машины, захватившей сеть в Средиземном море. В ходе очередного выхода в море произошла поломка одной из главных турбин корабля, что потребовало весьма основательного и дорогостоящего ремонта.
Все вышесказанное, вне всякого сомнения, во многом предопределило использование ТАКР «Кузнецов» в последующие годы. На протяжении трех лет, в период 1992-1994 гг, корабль по 3-4 месяца проводил в море, шло обучение экипажа, проводились летно-конструкторские и государственные испытания Су-33. Вроде бы, исполненные банальности строчки, но что за этим стояло? Фактически требовалось пересмотреть всю программу подготовки пилотов-палубников, исключив из нее обучение на тренажерном комплексе НИТКА, нужно было каким-то образом научить людей «пересаживаться» с необычного аэродрома непосредственно на палубу. И это в условиях, когда на корабле барахлила техника, отвечающая за взлетно-посадочные операции. Как пишет в своей монографии, посвященной ТАКР «Кузнецов», В.П Заблоцкий:
Весной 1993 г в распоряжение 279 киап поступила первая четверка серийных Су-33, а 1994 г стал в некотором роде этапным для нашей палубной авиации. Во-первых, государственные испытания самолета были завершены, причем финальным аккордом стал успешный перехват парой Су-33 и уничтожение самолета-мишени Ла-17 на фоне моря. Во-вторых, в то же самое время флот получил 24 Су-33, что позволило укомплектовать единственный наш палубный авиаполк. Тем не менее, вышеописанные сложности с тренировкой личного состава привели к тому, что к 1994 г у нас была готова только лидерная группа, состоявшая из 10 пилотов, допущенных к выполнению полетов с корабля и… сложности все еще оставались. Невозможность использования тренажера НИТКА, например, привела к тому, что пилоты не смогли отработать ночной взлет и посадку, хотя ранее такие полеты проводились с борта ТАКР в Крыму. В итоге приходилось довольствоваться полетами только в дневное время и в сумерки. Ряд неисправностей в системах управления не позволил нашей авиации отработать групповое применение истребителей и их совместные действия с противолодочной группой.
Зачетное учение 1994 г. продемонстрировало потенциальные возможности нашей палубной авиации. Полеты осуществляли шесть Су-33, разбитых на три двойки. Первую их них пилотировали летчики-испытатели ОКБ Сухого В.Г. Пугачев и С.Н. Мельников, которые должны были изображать вражеские самолеты, наносящие удар по ТАКР-у с расстояния порядка 800 км. Вторая пара самолетов (Т.А. Апакидзе и В.В. Дубовой) и третья (И.С. Кожин и К.Б. Кочкарев) должны были обеспечивать ПВО соединения, в которое входил ТАКР за пределами корабельных средств ПВО.
Самым интересным в этих учениях было то, что в них приняла деятельное участие авиация НАТО. При выходе в назначенный район патрулирования пара Т.А. Апакидзе – В.В. Дубовой средствами бортового оборудования Су-33 обнаружили неопознанную цель в 280 км от крейсера и немедленно были переориентированы на ее перехват. Целью оказался норвежский патрульный «Орион», уже после ее перехвата Су-33 вернулись к выполнению назначенной задачи – самолеты, пилотируемые В.Г. Пугачевым и С.Н. Мельниковым, были обнаружены и «уничтожены» ракетами «воздух-воздух».
То же самое произошло и у второй пары Су-33, которую пилотировали И.С. Кожин и К.Б. Кочкарев – во время выхода в район патрулирования были обнаружены самолеты, стартовавшие с норвежских аэродромов. По решению корабельного пункта управления и наведения пилоты сперва осуществили перехват потомков древних викингов, а затем продолжили выполнение учебной задачи, каковая также была выполнена.
Конечно, если сравнивать состоявшиеся в 1994 г зачетные учения палубной авиации Северного флота с учебным процессом авианосцев США, то сразу бросается в глаза несопоставимость масштабов – ну что такое всего шесть самолетов… Однако нужно понимать, что наши морские летчики делали первые шаги, причем в сложнейших условиях. В то же время, уже эти учения продемонстрировали безусловную полезность палубной авиагруппы, состоявшей из самолетов горизонтального взлета и посадки - пусть даже самой ограниченной численности.
Теоретически крупные корабли Северного флота имели возможность обнаруживать воздушные цели в 280 км от себя, но при условии, что самолет летит достаточно высоко, чтобы радиогоризонт не препятствовал его обнаружению. И даже обнаружив такой самолет, ни один корабль флота, включая тяжелые атомные ракетные крейсера, не имел оружия, которым мог бы его уничтожить на подобной дальности. Также обращала на себя внимание длительность нахождения самолетов в воздухе. В отличие от «самолетов обороны мачты» Як-38, новейшие Су-33 могли выдвигаться для патрулирования в удаленные районы. Обе пары Су-33, получив одну задачу, в ходе ее выполнения были переориентированы на другую, внеплановую (перехват самолетов НАТО), успешно ее решили, а затем без посадок и дозаправок вернулись к выполнению первоначально поставленной задачи.
Зимой 1994-995 гг. «Кузнецов» прошел первый более-менее серьезный ремонт главных котлов, включая замену трубок, но судя по дальнейшим событиям, выполнен он был не слишком хорошо – в 1995 г. во время выхода в море корабль потерял ход. Озвученные ранее причины – эксплуатация в условиях крайнего севера, сложность котлотурбинной установки, общее недофинансирование и продолжающийся развал вооруженных сил привели к тому, что вступивший в 1991 г в строй корабль уже в 1995 г фактически нуждался в капитальном ремонте энергетической установки. Конечно же, это ненормальная ситуация для современного боевого корабля, но в период 1991-1995 гг. ситуация на флоте и в стране в целом была бесконечно далека от понятия «нормально». И вместо ремонта ТАКР «Кузнецов» пошел на первую свою боевую службу в Средиземное море.
Выход состоялся 23 декабря 1995 г., при этом «Кузнецов» стал основой авианосно-многоцелевой группы (АМГ), в которую помимо ТАКР вошли многоцелевая АПЛ «Волк» (проект 971 «Щука-Б»), эскадренный миноносец «Бесстрашный» (проект 956), СКР «Пылкий» (проект 11352). Их обеспечивали буксир СБ-406 и танкер «Олекма» Северного флота, следовавшие с АМГ до Бискайского залива, а у в дальнейшем - буксир «Шахтер», и танкер «Иван Бубнов». Насколько понял автор, танкер «Днестр» сопровождал АМГ постоянно.
Вне всякого сомнения, и несмотря на наличие в составе АМГ новейшего ТАКР, подобная эскадра была лишь тенью военно-морской мощи СССР, способной на постоянной основе держать в средиземке десятки боевых кораблей и подводных лодок. Увы, времена 5-ой ОПЭСК ушли в прошлое, и скорее всего – навсегда. Тем не менее, для демонстрации военного присутствия наша АМГ вполне подходила, и ее состав позволял отработать действия палубной авиации «Кузнецова» «в условиях, приближенных к боевым».
К сожалению, к 1995 г 57-ая скад не была готова к боевой работе в полном составе. Так, 279-ый киап получил 24 Су-33, так что матчастью обе его эскадрильи были укомплектованы полностью, но «к походу и бою готовой» была только первая, самолеты которой можно было отличить по изображению орла на килях (машины второй эскадрильи имели голову тигра на том же месте). В итоге на свою первую боевую службу «Кузнецов» пошел с авиагруппой из 13 истребителей, то есть дюжины Су-33 первой эскадрильи, а также одного самолета установочной партии (Т10К-9, которому был присвоен номер 109), двух учебных самолетов Су-25УТГ, а также 11 вертолетов Ка-27, Ка-27ПС и Ка-29 из состава 830-го кплвп. При этом на борту «Кузнецова» было 15 строевых летчиков-истребителей, допущенных к выполнению полетов на Су-33 с палубы корабля, не считая Т.А. Апакидзе (командовавшего авиадивизией) и его заместителя полковника Власова (с ними, соответственно, 17), а также 11 вертолетных экипажей. Естественно, корабельных пилотов отличала высочайшая квалификация, достаточно сказать, что из 15 летчиков-истребителей 14 были летчиками-снайперами или летчиками 1-го класса. Инженерно-технический состав сумели подобрать им под стать – практически все имели опыт обслуживания летной техники на боевых службах. Кроме летчиков 57-ой скад на ТАКР присутствовали также и летчики-испытатели, в чью задачу входило проведение ряда испытаний Су-33 в условиях Средиземного моря.
Поход продлился 110 суток – начавшись 23 декабря 1995, г он завершился 22 марта 1996 г. Пройдено 14 000 миль по водам двух океанов и пяти морей, проведено 30 летных смен (то есть дней, в течение которых осуществлялись полеты авиации), за это время Су-33 совершили 400 (по другим данным – 524) вылетов, вертолеты – 700 (по другим данным – 996), в том числе 250 на поиск и слежение за подводными лодками.
Первая боевая служба «Кузнецова» имела следующие последствия. Во-первых, выяснилось, что корабль в полной мере способен выполнять роль «плавучего аэродрома» для базировавшихся на нем самолетов. Так, например, в период с 19 по 23 января 1996 г. (то есть не протяжении 5 дней подряд) было проведено 5 летных смен и Су-33 поднимались в воздух 67 раз. Вроде бы мало, особенно на фоне возможностей американского «Нимица», рассчитанного на выполнение более чем сотни полетов в сутки. Но вспомним, что в распоряжении авиадивизии «Кузнецова» было всего 13 самолетов, а среднее количество вылетов составило 13,4 в сутки – то есть каждый самолет поднимался в воздух один раз на протяжении пяти дней кряду. На самом же деле в течение этих пяти дней производилось от 8 до 20 вылетов в сутки, то есть часть самолетов в течение одного дня осуществляла по 2 вылета. Или вот, к примеру, полеты 26-27 января – в первый день Су-33 совершили 21 вылет, во второй – еще 12, и не факт, что в воздух поднимались все 13 имевшихся самолетов. Все это вполне сопоставимо с показателями американской палубной авиации, а ведь надо понимать, что перед авиагруппой «Кузнецова» никто не ставил задачи обеспечения максимального количества вылетов. Впервые на боевую службу вышел ТАКР с Су-33 на борту, и следовало на практике проверить и отработать очень многое – соответственно, можно говорить о том, что фактическое количество вылетов в день на самолет было не максимальным, а, если можно так выразиться, «комфортно-рабочим».
Было отработано взаимодействие разнородных сил – надводных и подводных кораблей с палубной авиацией. Авиагруппа ТАКР-а успешно осуществляла перехваты многочисленных самолетов разведывательной и патрульной авиации стран НАТО, слежение за АУГ США, вертолеты обнаруживали и сопровождали иностранные подводные лодки, «работая» совместно с АПЛ «Волк». Когда «Кузнецов» возвращался домой, во второй половине марта, он принял участие в больших учениях Северного флота, в которых помимо него были задействованы до 40 боевых кораблей и подводных лодок, а также до 50 самолетов и вертолетов морской авиации. В ходе этих учений эсминец «Бесстрашный» был выдвинут в качестве корабля дальнего радиолокационного дозора на 200 км от ордера, в котором следовал ТАКР «Кузнецов». Получив от него информацию Су-33, действуя на удалении 500 км от ТАКР, осуществили перехват и «уничтожение» четверки Ту-22М3, которые так и не смогли выйти на рубеж пуска ракет по возвращавшемуся с боевой службы ТАКР-у. Еще нужно отметить, что «воздушный зонтик» ТАКР-а строился в два эшелона – дальний был ориентирован на перехват самолетов противника, ближний – на уничтожение противокорабельных ракет. Иными словами, конечно можно и нужно говорить о том, что отсутствие самолетов дальнего радиолокационного вооружения существенно снижает возможности авиагруппы «Кузнецова», но при этом ни в коем случае не следует забывать, что даже и в существующем виде «Кузнецов» значительно усилил наш флот, обеспечив ему такие возможности, которых у флота никогда не было раньше. Опыт первой боевой службы «Кузнецова» свидетельствовал о том, что наличие ТАКР-а увеличивает боевую устойчивость корабельного соединения, действующего в дальней морской или океанской зоне в 1,5-2 раза.
Во-вторых… увы, но первая боевая служба продемонстрировала крайнюю слабость энергетической установки корабля. В самом начале похода, когда ТАКР только выходил из Кольского залива, начался семибалльный шторм, в ходе которого вышли из строя два котла из восьми, а на момент возвращения в базу на корабле работало всего лишь два котла. Соответственно, в апреле 1996 г «Кузнецов» поставили на ремонт, из которого он вышел только к лету 1998 г. Надо сказать, что если бы не хроническое недофинансирование ремонтных работ, кораблю не пришлось бы проводить целых два года у причальной стенки. Да и качество ремонта, вероятно, хромало, а кроме того, сильно сказывались «дикие 90-е», недофинансирование и падение квалификации личного состава. В период 1998-1999 г «Кузнецов» продолжил службу в составе флота, но в 1999 г у него полностью вышел из строя один котел и один (из четырех) ГТЗА.
Несмотря на это в 2000 г «Кузнецов» должен был отправиться на вторую боевую службу, но ее отменили в связи с трагической гибелью подводной лодки «Курск». В итоге, вместо БС корабль встал на трехлетний средний ремонт. Затем на протяжении 2004-2007 гг корабль вновь окунулся в будни военной службы, при этом в 2004 г в составе корабельной группы ходил в Северную Атлантику, а с 5 декабря 2007 г по 3 февраля 2008 г совершил очередную БС – поход в Средиземное море. Затем – 7 месяцев ремонта на «Звездочке» и служба до мая 2014 г, когда только что вернувшийся из похода к берегам Сирии корабль встал на короткий трехмесячный ремонт. Снова служба, а с января по 15 июня 2016 г – восстановление технической готовности перед новым дальним походом и – участие в боевых действиях в Сирии.
В целом же можно сказать следующее – за период с 29 января 1991 г, когда над «Кузнецовым» впервые взметнулся военно-морской флаг, и до октября 2017 г., когда начались работы по капитальному ремонту ТАКР, прошло 26 лет и 8 месяцев. За это время корабль находился в ремонте приблизительно 6 лет и 5 мес., то есть всего лишь 24% от общего нахождения в составе флота. При этом следует иметь ввиду, что в нормальных условиях и при наличии своевременного финансирования, двухлетний ремонт в 1996-98 гг и трехлетний в период 2001-2004 гг могли быть проведены намного быстрее, либо же за тот же срок можно было бы произвести значительно больший объем ремонтных работ.
Иными словами, укоренившееся мнение о том, что «Кузнецов» не вылезает из ремонтов, не имеет под собой оснований. Проблема заключается в другом – огромный корабль, который уже 27 лет пребывает в составе флота, до сих пор так и не получил ни одного капитального ремонта...
Продолжение следует...
Далее следовало бы рассказать о конструктивных особенностях и возможностях нашего единственного корабля, способного обеспечивать полеты самолетов горизонтального взлета и посадки, но… Зная, какие это может вызвать споры в комментариях, автор настоящей статьи предпочел сперва рассказать о службе ТАКР «Кузнецов», без чего ни его текущее состояние, ни особенности боевого применения в Сирии понятны не будут.
Напомним (кратко) основные тактико-технические характеристики единственного в России авианесущего корабля.
Стандартное водоизмещение (по данным различных источников) составляет 45 900 - 46 540 т, полное – 58 500 - 59 100 т. Упоминается также «наибольшее» водоизмещение ТАКР – 61 390 т. Мощность машин (котлотурбинная четырехвальная установка) 200 000 л.с., скорость – 29 узлов. Дальность хода на скорости 18 узлов должна была составить 8 000 миль. Автономность по запасам, провизии и питьевой воде – 45 суток. Вооружение – самолеты и вертолеты (общее количество может достигать 50 летательных аппаратов), а также 12 ПКР «Гранит», 192 ЗУР «Кинжал», 8 ЗРАК «Кортик» и 8 30-мм установок АК-630М, реактивный комплекс противоторпедной защиты «Удав» (на основе РБУ). Считалось, что данный комплекс способен уничтожить самонаводящуюся торпеду с вероятностью 76%. Численность экипажа (фактическая) до 2 100 чел. личного состава авианосца и 500 чел. авиагруппы.
ТАКР, на тот момент носивший имя «Рига», был заложен на стапеле «0» Николаевского ЧСЗ в торжественной обстановке 1 сентября 1982 г в 15.00. Присутствующий на церемонии главком ВМФ С.Г. Горшков лично прикрепил серебряную закладную доску к днищевой секции корпуса.
Началу строительства предшествовала большая подготовка, в том числе серьезная модернизация стапеля, а также установка двух приобретенных в Финляндии 900-тонных козловых кранов фирмы KONE. Эти огромные сооружения (высота – 110 м, размер портала – 150 м) позволили перемещать грузы массой до 1 500 т. В результате Николаевский ЧСЗ получил стапельный комплекс, позволяющий строить и спускать на воду корабли спусковой массой до 40 000 т.
Интересно, что одним из преимуществ сделки с французами по приобретению вертолетоносцев типа «Мистраль» называется передача французской стороной технологий крупнотоннажной блочной сборки, которой мы якобы не владели. На самом же деле, корпус будущего «Кузнецова» собирался из 21 блока длиной 32 м, высотой 13 м и шириной, соответствующей корпусу корабля. Каждый из таких блоков весил до 1 400 т, надстройка являлась 22-ым блоком.
Установка надстройки на второй корабль серии - на тот момент "Рига", а в дальнейшем - "Варяг"
К строительству первого блока приступили несколько позднее официальной закладки, в декабре 1982 г., а на стапель он был установлен 22 февраля 1983 г. Интересно, что при строительстве корабля компьютеры проектировщика – Невского ПКБ были увязаны с вычислительным центром ЧСЗ в единую электронно-вычислительную систему, что существенно упростило доступ к необходимой документации. Новые методы проектирования значительно ускорили ход строительных работ. Повсеместно внедрялись новые (в том числе – электронные), например, удалось отказаться от традиционной разметки на плазе. Кабельные работы, впервые в истории отечественного кораблестроения, проводились сразу на стапеле.
Переименованный в «Леонид Брежнев» ТАКР был спущен на воду 4 декабря 1985 г, имея массу 32 000 т (из которых собственно корабль весил 28 000 т, остальное – балласт и иные грузы), 8 июня 1989 г начались швартовые испытания. Конечно, в этом году корабль еще не был готов к выходу в море, но необходимость получения практического опыта взлета и посадки на палубу привела к тому, что 21 октября ТАКР (теперь уже – «Тбилиси») впервые отошел от заводского причала и направился в Севастополь. Там, на полигоне близ мыса Маргопуло, проходили первые испытания, а также облеты корабля истребителями Су-27К и МиГ-29К. Первого ноября 1989 г состоялась первая в истории отечественного ВМФ посадка самолета горизонтального взлета и посадки на палубу корабля: в 13.46 В.Г. Пугачев осуществил посадку на Су-27К с бортовым номером 39. При этом готовность корабля даже к началу 1990 г. составляла 86%. Государственные испытания были начаты 1 августа 1990 г. и велись весьма интенсивно – за 2 месяца и 4 дня (корабль вернулся на завод для устранения замечаний 4 октября 1990 г.) ТАКР прошел 16 200 миль, с его палубы было произведено 454 вылета самолетов и вертолетов. Впервые были опробованы ночные старт и посадка самолетов.
Приемный акт был подписан 25 декабря 1990 г., а 20 января 1991 г ТАКР (теперь уже – «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов») был зачислен в состав Северного флота. Спустя 9 дней (29 января) над кораблем впервые был поднят военно-морской флаг.
Предполагалось, что 1991 г «Кузнецов» проведет на Черном море, его даже включили в состав 30-ой дивизии надводных кораблей ЧФ, а затем, в 1992 г. ТАКР выйдет на первую боевую службу в Средиземное море, по завершении которой уйдет на Северный флот. Однако в ноябре 1991 г стало ясно, что распад СССР принял необратимый характер, и ситуация стала… скажем так, неустойчивой. Как известно, в некоторый период времени Украина претендовала ни много ни мало, а на весь Черноморский флот СССР. Главком ВМФ, адмирал Чернавин, принял решение перевести «Кузнецова» на север, и 1 декабря 1991 г корабль вышел в море.
Первый поход ТАКР прошел без особых эксцессов, хотя, конечно, без нюансов не обошлось. Уже в Эгейском море обнаружилась вибрация третьей машины, как оказалось впоследствии – на винт намоталась рыболовная сеть. Особо «прилипала» не мешалась, поэтому с нею шли до Гибралтара, а уж там, в ходе двухдневной стоянки (связанной, в первую очередь, с приемом топлива), она была срезана усилиями находившихся на борту корабля водолазов. Во время этого похода «Кузнецов» впервые встретился с силами ВМС США – авианосной ударной группой во главе с авианосцем «Джордж Вашингтон». Американцы немедленно подняли авиацию и приступили к облетам и фотографированию новейшего ТАКР, а также попытались исследовать его физические поля. В ответ наши передали сигнал «Произвожу учения», увеличили скорость до 24 узлов и подняли в воздух оба спасательных вертолета (самолетов, к сожалению, во время этого перехода на борту «Кузнецова» не было). Сторожевой корабль «Задорный» выловил из воды гидроакустический буй. Больше ничего достойного упоминания в том походе не было, и 21 декабря 1991 г. ТАКР прибыл к месту назначения. Здесь «Кузнецов» был включен в состав 43-ей дивизии ракетных крейсеров с базированием в п. Видяево.
Для того чтобы понять, что произошло с нашим ТАКР дальше, необходимо остановиться и разобраться с тем, в какой ситуации оказался наш единственный тяжелый авианесущий крейсер.
Первое – это наиболее крупный и сложный корабль из всех, построенных в СССР. На нем были реализованы принципиально новые технологии, необходимые для базирования самолетов горизонтального взлета и посадки. Вне всякого сомнения, это был огромный шаг вперед, но обычно в подобных случаях корабли с таким количеством новых технологий страдают от множества «детских болезней», которые необходимо выявлять и «лечить».
Второе – можно говорить о том, что мы получили «Кузнецова» в наследство от СССР, но о его авиагруппе этого сказать нельзя. Су-33 еще и близко не завершил испытаний. Да, он был разработан в СССР, но доводка столь сложного объекта, каким является палубный боевой самолет, чрезвычайно сложна, а следовало организовать еще и серийное производство.
Третье – вопрос о подготовке палубных летчиков. Вне всякого сомнения, в СССР было много летчиков-профессионалов, были и те, кто пилотировал СВВП, но вот специфики взлета с трамплина и посадки с аэрофинишером не знал никто, кроме буквально нескольких летчиков-испытателей.
Иначе говоря, государственные испытания были пройдены, приемный акт – подписан, флаг – поднят, а сам «Кузнецов» 21 декабря 1991 г прибыл в место постоянной дислокации. Но при этом мы еще и близко не имели боеготового авианесущего крейсера с укомплектованной и обученной авиагруппой в составе флота, и для того, чтобы ее получить, Российской Федерации требовалось приложить массу усилий. Проблема заключалась в том, что страна вступала в эпоху политического бардака и финансовых кризисов, печально известных под названием «дикие девяностые», которые, конечно, совершенно не способствовали обретению боеспособности столь сложной системы вооружений, которой являлся ТАКР «Кузнецов».
Организационно авиакрыло «Кузнецова» оформили в феврале 1992 г., сформировав 57-ую Смоленскую Краснознаменную смешанную корабельную авиадивизию (57-ая скад), в которую были включены:
1. 279-ый корабельный истребительный авиаполк (279 киап). В его состав должны были войти две эскадрильи Су-33 и, вероятно, эскадрилья учебных самолетов Су-25УТГ;
2. 830-ый корабельный противолодочный вертолетный полк (830 кплвп), оснащенный вертолетами Ка-27, Ка-27ПС и Ка-29.
В свою очередь 279 киап формировали на основе двух соединений. С одной стороны, 279-ый киап стал наследником 279 окшап (отдельный корабельный штурмовой авиаполк), который ведет свою историю с 1 декабря 1973 г., когда началось формирование первого в СССР полка палубных самолетов Як-36М (Як-38) для ТАКР «Киев». Этот полк был первопроходцем во всяком отношении: он первым осваивал совершенно новую технику, каковой были СВВП, его летчики стали первыми пилотами палубной авиации, они первыми приобретали опыт морских и океанских походов… Все это было на них, так кому же, как не им, было осваивать новейшие Су-33?
Однако кроме них в 279-ый киап вошли также многие офицеры и другого соединения, 100-го исследовательского-инструкторского истребительного авиаполка (100-ый ииап), с которым… получилась интересная история.
Этот полк был создан 24 декабря 1985 г. (базировался на аэродроме Саки, Крым) как раз с целью изучения возможностей палубных самолетов, апробированию тактик ее применения, а также обучения летчиков палубной авиации. То есть полк комплектовался летчиками экстра-класса, которым как раз и предстояло разобраться с тем, что такое Су-33, МиГ-29К и как все это можно было наиболее эффективно применить в бою – а затем научить этому других. Но СССР распался, и 100-ый ииап оказался на территории суверенной теперь Украины…
Наверняка, многие читатели сайта «Военное обозрение» смотрели в свое время фильм «72 метра». В нем есть эпизод, в котором экипаж черноморской подводной лодки должен выбрать – украинская присяга и служба в солнечном Крыму или же сопки Заполярья, куда должна будет уйти лодка. За малым исключением экипаж выбирает верность долгу, и под звуки «Прощания славянки» покидает причал, на котором планировалось «торжественное мероприятие».
Этот эпизод немедленно стал, как это модно сейчас говорить, интернет-мемом и, кстати, причиной того, что прокат «72 метра» на Украине был запрещен. Но… данный эпизод совершенно не вымышлен. Перед схожей дилеммой оказалось множество людей и в том числе, конечно, личный состав исследовательского-инструкторского авиаполка. Так вот – около сотни офицеров 100-го ииап и в том числе – 16 летчиков во главе с подполковником Тимуром Автандиловичем Апакидзе (кстати, командиром 100-го ииап), следуя не букве, но духу данной ими присяги, предпочли оставить гостеприимный Крым, переехав с семьями в заполярный Североморск.
Гвозди бы делать из этих людей...
Тимур Автандилович Апакидзе в кабине Су-33
Вне всякого сомнения, эти офицеры были носителями уникального, на тот момент, опыта эксплуатации палубных самолетов, без которого освоение Су-33 было бы крайне затруднено. Однако даже с ними работы по принятию на вооружение Су-33 и подготовке авиакрыла для «Кузнецова» невозможно было возобновить там, где они были закончены в Крыму. Дело в том, что на Украине осталось 3-е управление ГНИКИ ВВС, занимавшееся испытаниями авиации ВМФ. В результате все материалы и документы по этапам летно-конструкторских и государственных испытаний Су-33, выполненных в Крыму, оказались недоступными – «братская» Украина категорически отказалась передавать их Российской Федерации. «Зажат» был также один из Су-27К (Т10К-7), оставшийся на аэродроме «Кировское» в Крыму.
Но и это было еще не все. В Крыму осталась НИТКА – уникальный учебно-тренировочный комплекс подготовки пилотов палубной авиации, способный даже имитировать качку при посадке на палубу авианесущего крейсера. Впоследствии удалось все же договориться с Украиной об эксплуатации этого комплекса, и, начиная с июля 1994 г. на нем возобновилась подготовка личного состава авиации ВМФ РФ, но целых два года после появления «Кузнецова» на севере (1992-1993 гг.) он оказался для нас недоступен. Да и позднее…, например, в 1994 г Украина пустила наших летчиков на НИТКУ аж на целый месяц. Но дело было не только в комплексе, конечно. Во времена СССР в Крыму была создана сложнейшая инфраструктура для освоения палубной авиации, и НИТКА, в сущности, была ее частью. А в Североморске, кроме военных аэродромов, по большому счету, не было ничего.
Иными словами, после распада СССР мы утратили инфраструктуру для проведения исследований и обучения палубных летчиков, а также множество материалов по ранее выполненным испытаниям. Средств на то, чтобы в хоть сколько-то полном объеме восстановить все это, у страны, разумеется, не было. Единственной «тренировочной площадкой», на которой можно было бы возобновить государственные испытания Су-33, являлся, по сути, сам ТАКР. Но и тут не все было в порядке.
Общеизвестно, что громадной проблемой наших авианесущих кораблей (и не только их) было отсутствие оборудованных мест базирования. И, надо сказать, что некоторые выводы из эксплуатации ТАКР предыдущих проектов в СССР все-таки были сделаны. Так, «Кузнецова» в п. Видяево ожидал специально изготовленный на ЧСЗ понтон-проставка – весьма сложное инженерное сооружение, созданное специально для обеспечения базирования новейшего ТАКР в условиях севера. Для этого на понтоне были смонтированы специальные швартовые устройства, коммуникации для подачи питания на корабль, и даже жилые помещения для обслуживающего персонала. Но, конечно, черноморские корабелы не могли снабдить свое творение еще и мощной котельной вкупе с электростанцией – предполагалось, что понтон будет служить лишь связующим звеном между кораблем и соответствующей сухопутной инфраструктурой. Но вот ее-то построить и не успели, в результате чего пара и электроэнергии для «Кузнецова» категорически не хватало. В результате, как и на других ТАКР-ах до него, экипаж «Кузнецова» вынужден постоянно держать в работающем состоянии одно из своих машинно-котельных отделений. Что, разумеется, самым негативным образом сказывалось на ресурсе механизмов.
Сейчас уже будет крайне сложно сказать, в чем причина первых поломок энергетической установки «Кузнецова» - кто-то считает, что вопрос в изначальной «капризности» котлотурбинной установки, с другой стороны, следует прислушаться к тем, кто утверждает, что несмотря на известную сложность эксплуатации, флот вполне мог бы справиться с этим, если бы не хроническое недофинансирование и низкая квалификация призывников, которых попросту не успевали обучать работе с подобными механизмами, а также возникшие сложности с получением запасных частей и комплектующих для котлов. Во всяком случае, определенные сложности возникли с самых первых дней эксплуатации – на корабле работали гарантийные специалисты, в том числе и по причине вибрации третьей машины, захватившей сеть в Средиземном море. В ходе очередного выхода в море произошла поломка одной из главных турбин корабля, что потребовало весьма основательного и дорогостоящего ремонта.
Все вышесказанное, вне всякого сомнения, во многом предопределило использование ТАКР «Кузнецов» в последующие годы. На протяжении трех лет, в период 1992-1994 гг, корабль по 3-4 месяца проводил в море, шло обучение экипажа, проводились летно-конструкторские и государственные испытания Су-33. Вроде бы, исполненные банальности строчки, но что за этим стояло? Фактически требовалось пересмотреть всю программу подготовки пилотов-палубников, исключив из нее обучение на тренажерном комплексе НИТКА, нужно было каким-то образом научить людей «пересаживаться» с необычного аэродрома непосредственно на палубу. И это в условиях, когда на корабле барахлила техника, отвечающая за взлетно-посадочные операции. Как пишет в своей монографии, посвященной ТАКР «Кузнецов», В.П Заблоцкий:
«Наиболее серьезным недостатком было рассогласование световых зон ОСП «Луна-3» и телесистемы наблюдения и контроля посадки «Отводок-Раскрепощение» с бортовой аппаратурой радиотехнической системы («Резистор К-42»)»
Весной 1993 г в распоряжение 279 киап поступила первая четверка серийных Су-33, а 1994 г стал в некотором роде этапным для нашей палубной авиации. Во-первых, государственные испытания самолета были завершены, причем финальным аккордом стал успешный перехват парой Су-33 и уничтожение самолета-мишени Ла-17 на фоне моря. Во-вторых, в то же самое время флот получил 24 Су-33, что позволило укомплектовать единственный наш палубный авиаполк. Тем не менее, вышеописанные сложности с тренировкой личного состава привели к тому, что к 1994 г у нас была готова только лидерная группа, состоявшая из 10 пилотов, допущенных к выполнению полетов с корабля и… сложности все еще оставались. Невозможность использования тренажера НИТКА, например, привела к тому, что пилоты не смогли отработать ночной взлет и посадку, хотя ранее такие полеты проводились с борта ТАКР в Крыму. В итоге приходилось довольствоваться полетами только в дневное время и в сумерки. Ряд неисправностей в системах управления не позволил нашей авиации отработать групповое применение истребителей и их совместные действия с противолодочной группой.
Зачетное учение 1994 г. продемонстрировало потенциальные возможности нашей палубной авиации. Полеты осуществляли шесть Су-33, разбитых на три двойки. Первую их них пилотировали летчики-испытатели ОКБ Сухого В.Г. Пугачев и С.Н. Мельников, которые должны были изображать вражеские самолеты, наносящие удар по ТАКР-у с расстояния порядка 800 км. Вторая пара самолетов (Т.А. Апакидзе и В.В. Дубовой) и третья (И.С. Кожин и К.Б. Кочкарев) должны были обеспечивать ПВО соединения, в которое входил ТАКР за пределами корабельных средств ПВО.
Самым интересным в этих учениях было то, что в них приняла деятельное участие авиация НАТО. При выходе в назначенный район патрулирования пара Т.А. Апакидзе – В.В. Дубовой средствами бортового оборудования Су-33 обнаружили неопознанную цель в 280 км от крейсера и немедленно были переориентированы на ее перехват. Целью оказался норвежский патрульный «Орион», уже после ее перехвата Су-33 вернулись к выполнению назначенной задачи – самолеты, пилотируемые В.Г. Пугачевым и С.Н. Мельниковым, были обнаружены и «уничтожены» ракетами «воздух-воздух».
То же самое произошло и у второй пары Су-33, которую пилотировали И.С. Кожин и К.Б. Кочкарев – во время выхода в район патрулирования были обнаружены самолеты, стартовавшие с норвежских аэродромов. По решению корабельного пункта управления и наведения пилоты сперва осуществили перехват потомков древних викингов, а затем продолжили выполнение учебной задачи, каковая также была выполнена.
Конечно, если сравнивать состоявшиеся в 1994 г зачетные учения палубной авиации Северного флота с учебным процессом авианосцев США, то сразу бросается в глаза несопоставимость масштабов – ну что такое всего шесть самолетов… Однако нужно понимать, что наши морские летчики делали первые шаги, причем в сложнейших условиях. В то же время, уже эти учения продемонстрировали безусловную полезность палубной авиагруппы, состоявшей из самолетов горизонтального взлета и посадки - пусть даже самой ограниченной численности.
Теоретически крупные корабли Северного флота имели возможность обнаруживать воздушные цели в 280 км от себя, но при условии, что самолет летит достаточно высоко, чтобы радиогоризонт не препятствовал его обнаружению. И даже обнаружив такой самолет, ни один корабль флота, включая тяжелые атомные ракетные крейсера, не имел оружия, которым мог бы его уничтожить на подобной дальности. Также обращала на себя внимание длительность нахождения самолетов в воздухе. В отличие от «самолетов обороны мачты» Як-38, новейшие Су-33 могли выдвигаться для патрулирования в удаленные районы. Обе пары Су-33, получив одну задачу, в ходе ее выполнения были переориентированы на другую, внеплановую (перехват самолетов НАТО), успешно ее решили, а затем без посадок и дозаправок вернулись к выполнению первоначально поставленной задачи.
Зимой 1994-995 гг. «Кузнецов» прошел первый более-менее серьезный ремонт главных котлов, включая замену трубок, но судя по дальнейшим событиям, выполнен он был не слишком хорошо – в 1995 г. во время выхода в море корабль потерял ход. Озвученные ранее причины – эксплуатация в условиях крайнего севера, сложность котлотурбинной установки, общее недофинансирование и продолжающийся развал вооруженных сил привели к тому, что вступивший в 1991 г в строй корабль уже в 1995 г фактически нуждался в капитальном ремонте энергетической установки. Конечно же, это ненормальная ситуация для современного боевого корабля, но в период 1991-1995 гг. ситуация на флоте и в стране в целом была бесконечно далека от понятия «нормально». И вместо ремонта ТАКР «Кузнецов» пошел на первую свою боевую службу в Средиземное море.
Выход состоялся 23 декабря 1995 г., при этом «Кузнецов» стал основой авианосно-многоцелевой группы (АМГ), в которую помимо ТАКР вошли многоцелевая АПЛ «Волк» (проект 971 «Щука-Б»), эскадренный миноносец «Бесстрашный» (проект 956), СКР «Пылкий» (проект 11352). Их обеспечивали буксир СБ-406 и танкер «Олекма» Северного флота, следовавшие с АМГ до Бискайского залива, а у в дальнейшем - буксир «Шахтер», и танкер «Иван Бубнов». Насколько понял автор, танкер «Днестр» сопровождал АМГ постоянно.
Вне всякого сомнения, и несмотря на наличие в составе АМГ новейшего ТАКР, подобная эскадра была лишь тенью военно-морской мощи СССР, способной на постоянной основе держать в средиземке десятки боевых кораблей и подводных лодок. Увы, времена 5-ой ОПЭСК ушли в прошлое, и скорее всего – навсегда. Тем не менее, для демонстрации военного присутствия наша АМГ вполне подходила, и ее состав позволял отработать действия палубной авиации «Кузнецова» «в условиях, приближенных к боевым».
К сожалению, к 1995 г 57-ая скад не была готова к боевой работе в полном составе. Так, 279-ый киап получил 24 Су-33, так что матчастью обе его эскадрильи были укомплектованы полностью, но «к походу и бою готовой» была только первая, самолеты которой можно было отличить по изображению орла на килях (машины второй эскадрильи имели голову тигра на том же месте). В итоге на свою первую боевую службу «Кузнецов» пошел с авиагруппой из 13 истребителей, то есть дюжины Су-33 первой эскадрильи, а также одного самолета установочной партии (Т10К-9, которому был присвоен номер 109), двух учебных самолетов Су-25УТГ, а также 11 вертолетов Ка-27, Ка-27ПС и Ка-29 из состава 830-го кплвп. При этом на борту «Кузнецова» было 15 строевых летчиков-истребителей, допущенных к выполнению полетов на Су-33 с палубы корабля, не считая Т.А. Апакидзе (командовавшего авиадивизией) и его заместителя полковника Власова (с ними, соответственно, 17), а также 11 вертолетных экипажей. Естественно, корабельных пилотов отличала высочайшая квалификация, достаточно сказать, что из 15 летчиков-истребителей 14 были летчиками-снайперами или летчиками 1-го класса. Инженерно-технический состав сумели подобрать им под стать – практически все имели опыт обслуживания летной техники на боевых службах. Кроме летчиков 57-ой скад на ТАКР присутствовали также и летчики-испытатели, в чью задачу входило проведение ряда испытаний Су-33 в условиях Средиземного моря.
Поход продлился 110 суток – начавшись 23 декабря 1995, г он завершился 22 марта 1996 г. Пройдено 14 000 миль по водам двух океанов и пяти морей, проведено 30 летных смен (то есть дней, в течение которых осуществлялись полеты авиации), за это время Су-33 совершили 400 (по другим данным – 524) вылетов, вертолеты – 700 (по другим данным – 996), в том числе 250 на поиск и слежение за подводными лодками.
Первая боевая служба «Кузнецова» имела следующие последствия. Во-первых, выяснилось, что корабль в полной мере способен выполнять роль «плавучего аэродрома» для базировавшихся на нем самолетов. Так, например, в период с 19 по 23 января 1996 г. (то есть не протяжении 5 дней подряд) было проведено 5 летных смен и Су-33 поднимались в воздух 67 раз. Вроде бы мало, особенно на фоне возможностей американского «Нимица», рассчитанного на выполнение более чем сотни полетов в сутки. Но вспомним, что в распоряжении авиадивизии «Кузнецова» было всего 13 самолетов, а среднее количество вылетов составило 13,4 в сутки – то есть каждый самолет поднимался в воздух один раз на протяжении пяти дней кряду. На самом же деле в течение этих пяти дней производилось от 8 до 20 вылетов в сутки, то есть часть самолетов в течение одного дня осуществляла по 2 вылета. Или вот, к примеру, полеты 26-27 января – в первый день Су-33 совершили 21 вылет, во второй – еще 12, и не факт, что в воздух поднимались все 13 имевшихся самолетов. Все это вполне сопоставимо с показателями американской палубной авиации, а ведь надо понимать, что перед авиагруппой «Кузнецова» никто не ставил задачи обеспечения максимального количества вылетов. Впервые на боевую службу вышел ТАКР с Су-33 на борту, и следовало на практике проверить и отработать очень многое – соответственно, можно говорить о том, что фактическое количество вылетов в день на самолет было не максимальным, а, если можно так выразиться, «комфортно-рабочим».
Было отработано взаимодействие разнородных сил – надводных и подводных кораблей с палубной авиацией. Авиагруппа ТАКР-а успешно осуществляла перехваты многочисленных самолетов разведывательной и патрульной авиации стран НАТО, слежение за АУГ США, вертолеты обнаруживали и сопровождали иностранные подводные лодки, «работая» совместно с АПЛ «Волк». Когда «Кузнецов» возвращался домой, во второй половине марта, он принял участие в больших учениях Северного флота, в которых помимо него были задействованы до 40 боевых кораблей и подводных лодок, а также до 50 самолетов и вертолетов морской авиации. В ходе этих учений эсминец «Бесстрашный» был выдвинут в качестве корабля дальнего радиолокационного дозора на 200 км от ордера, в котором следовал ТАКР «Кузнецов». Получив от него информацию Су-33, действуя на удалении 500 км от ТАКР, осуществили перехват и «уничтожение» четверки Ту-22М3, которые так и не смогли выйти на рубеж пуска ракет по возвращавшемуся с боевой службы ТАКР-у. Еще нужно отметить, что «воздушный зонтик» ТАКР-а строился в два эшелона – дальний был ориентирован на перехват самолетов противника, ближний – на уничтожение противокорабельных ракет. Иными словами, конечно можно и нужно говорить о том, что отсутствие самолетов дальнего радиолокационного вооружения существенно снижает возможности авиагруппы «Кузнецова», но при этом ни в коем случае не следует забывать, что даже и в существующем виде «Кузнецов» значительно усилил наш флот, обеспечив ему такие возможности, которых у флота никогда не было раньше. Опыт первой боевой службы «Кузнецова» свидетельствовал о том, что наличие ТАКР-а увеличивает боевую устойчивость корабельного соединения, действующего в дальней морской или океанской зоне в 1,5-2 раза.
Во-вторых… увы, но первая боевая служба продемонстрировала крайнюю слабость энергетической установки корабля. В самом начале похода, когда ТАКР только выходил из Кольского залива, начался семибалльный шторм, в ходе которого вышли из строя два котла из восьми, а на момент возвращения в базу на корабле работало всего лишь два котла. Соответственно, в апреле 1996 г «Кузнецов» поставили на ремонт, из которого он вышел только к лету 1998 г. Надо сказать, что если бы не хроническое недофинансирование ремонтных работ, кораблю не пришлось бы проводить целых два года у причальной стенки. Да и качество ремонта, вероятно, хромало, а кроме того, сильно сказывались «дикие 90-е», недофинансирование и падение квалификации личного состава. В период 1998-1999 г «Кузнецов» продолжил службу в составе флота, но в 1999 г у него полностью вышел из строя один котел и один (из четырех) ГТЗА.
Несмотря на это в 2000 г «Кузнецов» должен был отправиться на вторую боевую службу, но ее отменили в связи с трагической гибелью подводной лодки «Курск». В итоге, вместо БС корабль встал на трехлетний средний ремонт. Затем на протяжении 2004-2007 гг корабль вновь окунулся в будни военной службы, при этом в 2004 г в составе корабельной группы ходил в Северную Атлантику, а с 5 декабря 2007 г по 3 февраля 2008 г совершил очередную БС – поход в Средиземное море. Затем – 7 месяцев ремонта на «Звездочке» и служба до мая 2014 г, когда только что вернувшийся из похода к берегам Сирии корабль встал на короткий трехмесячный ремонт. Снова служба, а с января по 15 июня 2016 г – восстановление технической готовности перед новым дальним походом и – участие в боевых действиях в Сирии.
В целом же можно сказать следующее – за период с 29 января 1991 г, когда над «Кузнецовым» впервые взметнулся военно-морской флаг, и до октября 2017 г., когда начались работы по капитальному ремонту ТАКР, прошло 26 лет и 8 месяцев. За это время корабль находился в ремонте приблизительно 6 лет и 5 мес., то есть всего лишь 24% от общего нахождения в составе флота. При этом следует иметь ввиду, что в нормальных условиях и при наличии своевременного финансирования, двухлетний ремонт в 1996-98 гг и трехлетний в период 2001-2004 гг могли быть проведены намного быстрее, либо же за тот же срок можно было бы произвести значительно больший объем ремонтных работ.
Иными словами, укоренившееся мнение о том, что «Кузнецов» не вылезает из ремонтов, не имеет под собой оснований. Проблема заключается в другом – огромный корабль, который уже 27 лет пребывает в составе флота, до сих пор так и не получил ни одного капитального ремонта...
Продолжение следует...
- Андрей из Челябинска
- Роль авианосцев в ВМФ СССР
Су-33, МиГ-29К и Як-141. Битва за палубу
Су-33, МиГ-29К и Як-141. Битва за палубу. Ч. 2
Информация