Отечественная индивидуальная защита пехотинца начала XX века
В России первые образца индивидуальной защиты были созданы для чинов городской полиции. После революции 1905 года во время обысков, арестов, столкновений с забастовщиками, полицейские получали ранения, а порой и гибли от рук революционных элементов и простых уголовников. Самым совершенным на то время оказалось предложение капитана инженерных войск Авенира Авенировича Чемерзина.
Панцирь конструкции А. А. Чемерзина
Панцирь Чемерзина
Инженер А. А. Чемерзин увлекался химией и металлургией, что и помогло ему изготовить образцы особого сплава, оказавшегося в три раза прочнее обычной стали. Летом 1905 года был изготовлен нагрудный «панцирь» и испытан на Усть-Ижорском полигоне в присутствии самого Николая II. В итоге с расстояния в 300 метров ни одна пуля почти всех известных калибров не смогла пробить изобретение Чемерзина, но полицейское руководство все-таки попросило усилить конструкцию ещё одним слоем стали. К 23 мая 1906 году только для петербургской полиции было изготовлено порядка 1300 непробиваемых панцирей. Командование нашей Маньчжурской армии запросила на фронт около 2000 панцирей Чемерзина, но позже пришли к выводу, что такая защита непригоден для эксплуатации в условиях войны. При высокой интенсивности огня противника многочисленные стыки наложения пластин (12 штук) значительно ослабляют защитные свойства снаряжения. По этой причине, а также из-за значительного веса, его не приняли на вооружение. В итоге заключили контракт на поставку 100 тыс. французских панцирей, но они оказались ещё хуже, на французов подали в суд и тяжба тянулась аж до 1908 года. Накануне Первой мировой войны подполковник 137-го пехотного Нежинского полка Франковский предложил конструкцию бронированного ранца, представляющего собой клинообразный деревянный ящик, укрепленного на оси и поставленного на два маленьких колеса. Вес пустого ранца достигал 16 килограмм, а когда в него укладывались личные и 330 патронов – в этом случае достигались неимоверные 39,4 кило. В походе предлагалось его катить за собой, словно телегу, а в наступлении толкать перед собой, прикрываясь броней. На испытаниях сея бредовая идея развалилась буквально через версту, что и поставило крест на дальнейшей судьбе.
Были в русской армии переносные стрелковые щиты конструкции отставного поручика Гельгара и Технического комитета Главного военно-технического управления (ГВТУ), оружейный щит доктора Кочкина и есаула Бобровского, а также экспериментальные щиты-лопаты и колесные щиты. Все щиты изготавливались из высококачественной броневой стали с присадками марганца, никеля, хрома, молибдена или ванадия. Были проекты специализированных щитов для отдельных родов войск – например, щит для бомбометчиков В. Г. Лаврентьева, изготовленный в декабре 1915 года, но так и оставшийся экспериментальным. А вот щит поручика В. Ф. Гельгара, предназначенный для защиты разведчиков был заказан руководством III и XI армии для оснащения инженерных частей в количестве 610 экземпляров. Примечательно, что генштаб ранее отказался принимать данное изобретение на вооружение. Отдельно стоит упомянуть индивидуальный щит генерал-майора Свидзинского, представляющий собой двухскатный лист с амбразурой и задвижкой. Переносился на ремне и размеры имел - 840 мм шириной и высотой 712 мм. Щит доктора Кочкина имел меньшие габариты (470х480 мм) и был достаточно универсален – его можно было надевать амбразурой на винтовку в обороне, а в бою он мог одеваться с помощью лямки на грудь. Толщина бронелиста, изготовленного из хромникелевой стали, составляла от 5,5 до 6,3 мм, а вес в максимальной конфигурации достигал почти 7 килограмм. Основным требованием при изготовлении щита было гарантированная непробиваемость винтовочной пулей с 50 шагов, что поставило немало трудностей заводам изготовителям – Ижорскому, Петроградскому металлическому и механическому. В среднем, потребность русской дивизии на фронте оценивалась в 1000 экземпляров бронеизделий Кочнева, что, конечно, невозможно было удовлетворить ни при каких условиях. Впрочем, ни одна армия мира того времени на такой подвиг была не способна.
Стрелковый щит образца 1915 года
Стрелковый панцирь Сормовского завода в положении для стрельбы лежа, 1915 год
В 1915 году в России приняли на вооружение еще одно средств индивидуальной защиты – стрелковый панцирь разработки Научно-технической лаборатории специализированного Военного ведомства, созданного по указу Императора Николая II в 1912 году. Панцирь изготавливался на Сормовском заводе, но объемы производства были небольшими, поэтому особого распространения в войсках он не получил. С броневыми лопатами Бобровского и упоминаемого Кочкина получилась также грустная история – они оказались тяжелыми, из-за использования легированной бронестали, дорогими, а в качестве защиты от пуль смехотворно неэффективными.
Тупиковым оказалось предложение генерала-майора Свяцкого об оснащении пехоты колесными щитами собственной конструкции. Тяжелый щит толщиной 6 мм с габаритами 505х435 мм предполагалось оснащать деревянными колеса и прикрываться им бою, а на марше использовать как тележку для снаряжения. Видимо, не знал генерал-майор о незавидной судьбе аналогичного бронированного ранца подполковника Франковского, отвергнутого перед начало войны. В подобное бредовое конструирование подался и генерал-лейтенант Филатов. В итоге, основательно устав от идей индивидуальных колесных щитов, Главное управление генерального штаба в начале февраля 1917 г. вынуждено было специально отметить: «Обороняющийся широко пользуется, кроме артиллерии и пулеметов, еще огнем минометов и бомбометов, обладающих весьма значительной разрушительной силой. При таких условиях трудно рассчитывать, чтобы в современном бою, при штурме укрепленной полосы противника представился бы случай применения подобного рода щитовой завесы, в особенности если принять во внимание, что местность… изрытая тяжелыми снарядами и загроможденная… искусственными препятствиями, окажется, без сомнения, весьма мало проходимой для передвижения людьми щитовой завесы». И 9 февраля ТК ГВТУ решил: «1) тележек к щитам впредь не заказывать и 2) остановить, где это возможно, еще не исполненные заказы щитов на тележках (цитата из книги Семена Федосеева «Пушечное мясо» Первой мировой войн. Пехота в бою»).
Германские солдаты испытывают трофейный русский колесный щит коллективной защиты
Не совсем индивидуальной защитой были крепостные щиты, предполагающие защитить 5-6 человек при штурме укрепленной позиции противника. Требование к защите было прежним – непробитие винтовочной или пулеметной пулей с 50 метров в лобовую проекцию толщиной 8 мм и удержание шрапнели стальной двухмиллиметровой крышкой. Разработали такую махину еще до войны и успели поставить в войска более 46 тыс. экземпляров! Подобные конструкции наша армия применяла ещё в Русско-японскую войну. Конечно, перемещать подобную технику на поле боя бойцам приходилось за счет собственной мускульной силы, что и определило всю бесперспективность идеи.
В послевоенное время Россия, как и многие другие державы, долгое время не занимались разработкой новых образцов индивидуальной защиты пехотинцев. Бытовало наивное мнение о невозможности повторения такой грандиозной бойни еще раз...
Иллюстрации: Семен Федосеев «Пушечное мясо» Первой мировой войн. Пехота в бою»; Известия Российской академии ракетных и артиллерийских наук.
Панцирь конструкции А. А. Чемерзина
Панцирь Чемерзина
Инженер А. А. Чемерзин увлекался химией и металлургией, что и помогло ему изготовить образцы особого сплава, оказавшегося в три раза прочнее обычной стали. Летом 1905 года был изготовлен нагрудный «панцирь» и испытан на Усть-Ижорском полигоне в присутствии самого Николая II. В итоге с расстояния в 300 метров ни одна пуля почти всех известных калибров не смогла пробить изобретение Чемерзина, но полицейское руководство все-таки попросило усилить конструкцию ещё одним слоем стали. К 23 мая 1906 году только для петербургской полиции было изготовлено порядка 1300 непробиваемых панцирей. Командование нашей Маньчжурской армии запросила на фронт около 2000 панцирей Чемерзина, но позже пришли к выводу, что такая защита непригоден для эксплуатации в условиях войны. При высокой интенсивности огня противника многочисленные стыки наложения пластин (12 штук) значительно ослабляют защитные свойства снаряжения. По этой причине, а также из-за значительного веса, его не приняли на вооружение. В итоге заключили контракт на поставку 100 тыс. французских панцирей, но они оказались ещё хуже, на французов подали в суд и тяжба тянулась аж до 1908 года. Накануне Первой мировой войны подполковник 137-го пехотного Нежинского полка Франковский предложил конструкцию бронированного ранца, представляющего собой клинообразный деревянный ящик, укрепленного на оси и поставленного на два маленьких колеса. Вес пустого ранца достигал 16 килограмм, а когда в него укладывались личные и 330 патронов – в этом случае достигались неимоверные 39,4 кило. В походе предлагалось его катить за собой, словно телегу, а в наступлении толкать перед собой, прикрываясь броней. На испытаниях сея бредовая идея развалилась буквально через версту, что и поставило крест на дальнейшей судьбе.
Были в русской армии переносные стрелковые щиты конструкции отставного поручика Гельгара и Технического комитета Главного военно-технического управления (ГВТУ), оружейный щит доктора Кочкина и есаула Бобровского, а также экспериментальные щиты-лопаты и колесные щиты. Все щиты изготавливались из высококачественной броневой стали с присадками марганца, никеля, хрома, молибдена или ванадия. Были проекты специализированных щитов для отдельных родов войск – например, щит для бомбометчиков В. Г. Лаврентьева, изготовленный в декабре 1915 года, но так и оставшийся экспериментальным. А вот щит поручика В. Ф. Гельгара, предназначенный для защиты разведчиков был заказан руководством III и XI армии для оснащения инженерных частей в количестве 610 экземпляров. Примечательно, что генштаб ранее отказался принимать данное изобретение на вооружение. Отдельно стоит упомянуть индивидуальный щит генерал-майора Свидзинского, представляющий собой двухскатный лист с амбразурой и задвижкой. Переносился на ремне и размеры имел - 840 мм шириной и высотой 712 мм. Щит доктора Кочкина имел меньшие габариты (470х480 мм) и был достаточно универсален – его можно было надевать амбразурой на винтовку в обороне, а в бою он мог одеваться с помощью лямки на грудь. Толщина бронелиста, изготовленного из хромникелевой стали, составляла от 5,5 до 6,3 мм, а вес в максимальной конфигурации достигал почти 7 килограмм. Основным требованием при изготовлении щита было гарантированная непробиваемость винтовочной пулей с 50 шагов, что поставило немало трудностей заводам изготовителям – Ижорскому, Петроградскому металлическому и механическому. В среднем, потребность русской дивизии на фронте оценивалась в 1000 экземпляров бронеизделий Кочнева, что, конечно, невозможно было удовлетворить ни при каких условиях. Впрочем, ни одна армия мира того времени на такой подвиг была не способна.
Стрелковый щит образца 1915 года
Стрелковый панцирь Сормовского завода в положении для стрельбы лежа, 1915 год
В 1915 году в России приняли на вооружение еще одно средств индивидуальной защиты – стрелковый панцирь разработки Научно-технической лаборатории специализированного Военного ведомства, созданного по указу Императора Николая II в 1912 году. Панцирь изготавливался на Сормовском заводе, но объемы производства были небольшими, поэтому особого распространения в войсках он не получил. С броневыми лопатами Бобровского и упоминаемого Кочкина получилась также грустная история – они оказались тяжелыми, из-за использования легированной бронестали, дорогими, а в качестве защиты от пуль смехотворно неэффективными.
Тупиковым оказалось предложение генерала-майора Свяцкого об оснащении пехоты колесными щитами собственной конструкции. Тяжелый щит толщиной 6 мм с габаритами 505х435 мм предполагалось оснащать деревянными колеса и прикрываться им бою, а на марше использовать как тележку для снаряжения. Видимо, не знал генерал-майор о незавидной судьбе аналогичного бронированного ранца подполковника Франковского, отвергнутого перед начало войны. В подобное бредовое конструирование подался и генерал-лейтенант Филатов. В итоге, основательно устав от идей индивидуальных колесных щитов, Главное управление генерального штаба в начале февраля 1917 г. вынуждено было специально отметить: «Обороняющийся широко пользуется, кроме артиллерии и пулеметов, еще огнем минометов и бомбометов, обладающих весьма значительной разрушительной силой. При таких условиях трудно рассчитывать, чтобы в современном бою, при штурме укрепленной полосы противника представился бы случай применения подобного рода щитовой завесы, в особенности если принять во внимание, что местность… изрытая тяжелыми снарядами и загроможденная… искусственными препятствиями, окажется, без сомнения, весьма мало проходимой для передвижения людьми щитовой завесы». И 9 февраля ТК ГВТУ решил: «1) тележек к щитам впредь не заказывать и 2) остановить, где это возможно, еще не исполненные заказы щитов на тележках (цитата из книги Семена Федосеева «Пушечное мясо» Первой мировой войн. Пехота в бою»).
Германские солдаты испытывают трофейный русский колесный щит коллективной защиты
Не совсем индивидуальной защитой были крепостные щиты, предполагающие защитить 5-6 человек при штурме укрепленной позиции противника. Требование к защите было прежним – непробитие винтовочной или пулеметной пулей с 50 метров в лобовую проекцию толщиной 8 мм и удержание шрапнели стальной двухмиллиметровой крышкой. Разработали такую махину еще до войны и успели поставить в войска более 46 тыс. экземпляров! Подобные конструкции наша армия применяла ещё в Русско-японскую войну. Конечно, перемещать подобную технику на поле боя бойцам приходилось за счет собственной мускульной силы, что и определило всю бесперспективность идеи.
В послевоенное время Россия, как и многие другие державы, долгое время не занимались разработкой новых образцов индивидуальной защиты пехотинцев. Бытовало наивное мнение о невозможности повторения такой грандиозной бойни еще раз...
Иллюстрации: Семен Федосеев «Пушечное мясо» Первой мировой войн. Пехота в бою»; Известия Российской академии ракетных и артиллерийских наук.
Информация