1066 год. Битва за Англию
«Правь Британия морями», – провозглашает рефрен написанной еще в 1740 г. знаменитой английской патриотической песни, которая воспринимается уже как второй, неофициальный гимн этой страны, а титул «Владычицы морей», кажется, навсегда стал синонимом и вторым названием Соединенного Королевства Великобритании. Современник Нельсона, английский адмирал Сент-Винсент заявлял: «Я не утверждаю, что враг не сможет прийти сюда. Я только говорю, что он не сможет прийти морем». Узкая полоска морской воды, отделяющая Британские острова от континента, стала непреодолимой преградой для католических королей Испании, Наполеона и Гитлера. Но так было далеко не всегда. В 43 г. н.э. в Британию пришли римляне, которые оставались там до 409 г. Их сменили германские племена, которые, потеснив коренное население, заселили целые провинции: англы обосновались на северных и восточных территориях современной Англии, саксы – на юге (королевства Уэссекс, Суссекс и Эссекс), юты заняли земли вокруг Кента. На севере появились два смешанных королевства – Мерсия и Нортумбрия. Бритты отступили на запад, в гористую местность, которую саксы назвали Уэльсом (Wales – земля чужаков) или ушли в Шотландию. С конца VIII века эти мелкие и постоянные враждующие между собой королевства стали легкой добычей новых, еще более страшных врагов – норвежских и датских викингов, которые поделили Британию на сферы влияния. Норвежцам достались северная Шотландия, Ирландия и северо-западная Англия, датчанам – Йоркшир, Линкольншир, Восточная Англия, Нортумбрия и Мерсия. Успехи датчан были так велики, что обширный край на востоке Англии стал именоваться Денло или «область датского права». Уэссекс уцелел лишь благодаря договору, который заключил с данами король Альфред Великий, но цена независимости была очень велика: еще очень долго военные налоги в Англии назывались «датскими деньгами». Мудрая политика Альфреда, тем не менее, дала результаты, и его преемники со временем сумели подчинить себе Денло и даже скоттов (именно от этого прецедента берут начало притязания Англии на Шотландию). Все изменилось при короле Этельреде Неразумном (978-1016 г.г.), который вынужден был уступить трон датскому королю Свену Вилобородому. В 1042 г. датская династия прервалась, и на английский престол был избран последний представитель Уэссексской династии, вошедший в историю под именем Эдуард Исповедник. Стремление к легитимности сыграло с англичанами злую шутку: более неподходящей кандидатуры на пост короля представить, кажется, невозможно. По своим личностным качествам Эдуард был похож на нашего царя Федора Иоанновича, его правление ознаменовалось ослаблением королевской власти в стране и всевластием магнатов, дезинтеграцией англосаксонского общества и ослаблением обороноспособности государства. Основание и насущные нужды Вестминстерского аббатства интересовали Эдуарда гораздо больше проблем неожиданно доставшейся ему страны. Он был старшим сыном английского короля Этельреда II и Эммы Нормандской, сестры Ричарда II, герцога Нормандии. Еще ребенком мать увезла его в Нормандию, где он прожил 25 лет. Эдуард практически не знал страны своих предков и поначалу опирался на выходцев из Нормандии, которым жаловал земли и церковные должности (в том числе – и архиепископа Кентерберийского), что, естественно, вызывало резкое недовольство англосаксонской знати. В 1050 г. Эдуард принял роковое решение распустить английский флот и отменить налог на оборону – «датские деньги». Именно это обстоятельство стало одной из причин краха англосаксонской монархии в 1066 г. Но не будем забегать вперед.
Вильгельм Завоеватель
Пока же военно-служилая знать англо-датского происхождения постепенно объединилась вокруг эрла Уэссекса Годвина, который в начале правления Эдуарда был изгнан из Англии, но с триумфом вернулся на родину в 1052 году. Правители других провинций отказались дать Эдуарду войска, «совет мудрых» (витенагемот) полностью оправдал Годвина, из Англии были изгнаны нормандские приближённые короля, а Роберт Жюмьежский, архиепископ Кентерберийский был смещён со своей должности. С этого времени король Эдуард полностью отстранился от участия в политике, посвятив себя церкви. После смерти Годвина (1053 г.) власть в стране фактически принадлежала его сыну Гарольду, которому удалось присоединить к своим владениям также Восточную Англию и Нортумберленд (переданный его брату Тостигу). Между тем в Англии назревал очередной династический кризис: детей у Эдуарда не было, зато претендентов на его трон было больше чем достаточно. Официальным наследником, согласно завещанию, считался нормандский герцог Вильгельм, кандидатура которого, впрочем, была абсолютно неприемлема для подавляющего большинства англичан. Гарольд и его брат Тостиг претендовали на престол как родные братья королевы, их соперничество закончилось изгнанием Тостига из страны. Именно Гарольд Годвинсон, который проявил себя мудрым и справедливым правителем и был очень популярен в народе, единогласно был избран новым королем страны. 7 января 1066 г. он был миропомазан, получив из рук архиепископа Кентерберийского золотую корону, скипетр и тяжелый боевой топор. Обиженный Тостиг отправился к другому претенденту – датскому конунгу Свену Эстридссону, племяннику последнего английского короля датской династии, но тот не проявил к английским делам никакого интереса. После неудачи в Дании Тостиг обратился за помощью к королю Норвегии Харальду Суровому, зятю Ярослава Мудрого, прославленному полководцу и знаменитому скальду. Харальд быстро сориентировался в ситуации: взяв с собой жену, сына Олава и двух дочерей на 300 кораблях он отправился к берегам Англии. Возвращаться домой он, похоже, не собирался. Да и уступать завоеванную страну Тостигу вряд ли входило в его планы. А в Нормандии тем временем собирал войска оскорбленный «вероломством» Гарольда Годвинсона герцог Вильгельм. Дело в том, что когда-то Гарольд попал в плен к Вильгельму, который удерживал его до тех пор, пока не заставил присягнуть себе как законному наследнику английской короны. Хроники рассказывают, что Вильгельм приказал собрать вместе мощи и реликвии со всех монастырей и церквей Нормандии и поместил их под требником, на котором должен был клясться его пленник. По завершению процедуры, Вильгельм сорвал с ящика со святыми мощами покрывало и только тогда Гарольд понял, какую клятву он только что дал: «и многие видели, каким мрачным он сделался после этого». Теперь же Гарольд заявил, что не признает своего подневольного обещания, и что не может отказаться от власти против воли страны. Вильгельм стал готовиться к войне. Желая придать законность своим притязаниям, он заручился вердиктом папы Римского о том, что Англия должна принадлежать именно ему. Таким образом, завоевательный поход приобретал характер крестового и весьма многие рыцари Франции и окрестных стран присоединились к армии Вильгельма, рассчитывая спасти свои души, прославить себя подвигами и обрести неслыханные богатства, щедро обещанные им нормандским герцогом. Интересно, что, несмотря на вердикт римского папы, в окрестных странах, похоже, все же считали Гарольда законным правителем: на знаменитом гобелене из Байе (Южная Англия, 1066–1082 г.г.), который отображал официальную версию событий, титул Гарольда – rex, то есть царь.
Первый удар по Англии нанес все же Харальд Суровый: северо-восточный ветер, который гнал его корабли к Британским островам, мешал выйти в море нормандскому флоту. Посетив по пути Оркнейские острова, где под знамена удачливого конунга встало немало местных жителей, в середине сентября 1066 г. драккары бросили якоря на небольшой речке Уза, севернее Йорка и на английскую землю в последний раз ступили свирепые норвежские берсерки. После битвы при Фулфорде (20 сентября 1066 г.), где норвежцами было разгромлено ополчение северных английских графств, Нортумбрия признала власть Харальда, и часть местных тэнов присоединилась к его войску. Гарольд со своей армией тем временем находился на юге страны, где ожидал высадки нормандцев. Вторжение норвежцев спутало все его планы и вынудило, оставив позиции на побережье, выступить против скандинавов. Харальд к тому времени слишком далеко отошел от своих кораблей, и его армия оказалась разделена на две части. Подняв флаг «опасность на суше» и быстро построив свои войска, Харальд вступил в битву. Сражение у Стемфордского моста продолжалось целый день. В своде саг «Круг Земной» говорится, что в той битве Харальд сражался как берсерк: «выйдя из рядов вперед, он рубил мечом, держа его обеими руками. Ни шлемы, ни кольчуги не были от него защитой. Все, кто стоял на его пути, отпрядывал. Англичане были близки к тому, чтобы обратиться в бегство». Но «стрела попала конунгу Харальду сыну Сигурда в горло. Рана была смертельной. Он пал, и с ним все, кто шел впереди вместе с ним». После этого англичане предложили норвежцам отплыть на родину, но те заявили, что «все они лучше погибнут один за другим». Битва возобновлялась еще два раза. Вслед за Харальдом погибли Тостиг и подошедший с подмогой Эйстейн Тетерев. «Эйстейн и его люди так быстро спешили с кораблей, что были до предела вымотаны и едва ли способны к бою; но скоро их охватила такая ярость, что они перестали прикрываться щитами, пока способны были стоять на ногах… Таким образом, погибли почти все главные люди среди норвежцев», – писал об этих событиях Снорри Стурлсон. Норвежцы потерпели поражение, англосаксы преследовали их на пути в 20 км. В рукописи "С" англосаксонской хроники XII в. описывается подвиг последнего героя Эпохи викингов: «Норвежцы бежали от англов, но некий норвежец стоял один против всего английского войска, так что англичане не могли пе¬рейти мост и победить. Кто-то из англов выпустил в него стрелу, но не попал. Тогда другой забрался под мост и ударил норвежца снизу, там, где его не прикрывала кольчуга». Из почти 300 норвежских кораблей на родину вернулись 24, на одном из них находились Елизавета с детьми.
Победа англичан была блестящей, но за нее пришлось заплатить гибелью многих воинов и командиров. К тому же именно в это время ветер переменился и 28 сентября (всего через три дня после кровопролитного сражения у Стемфордского моста) Вильгельм смог беспрепятственно высадить свое войско в бухте Певенси графства Суссекс, между замком Певенси и Гастингсом. Говорят, что герцог поскользнулся, сходя с корабля, и упал вперед на обе руки. Быстро встав, он воскликнул: «Смотрите! Милостью Божьей я схватил Англию обеими руками. Теперь она моя, а значит, и ваша».
Вильгельм взошел на престол в возрасте 7 или 8 лет и ко времени вторжения в Англию имел репутацию весьма умелого и опытного правителя и полководца. Готовясь к главному походу своей жизни, он создал великолепную армию численностью около 12000 человек (что по масштабам того времени представляло собой весьма грозную силу), которая, надо признать, под его руководством действовала весьма слаженно и в высшей степени организованно. Высадка на берег прошла в образцовом порядке: одетые в легкие доспехи нормандские лучники провели разведку местности и в дальнейшем прикрывали выгрузку лошадей, снаряжения и грузов. Находившиеся в армии Вильгельма плотники за один день собрали доставленный на кораблях деревянный замок (первый нормандский замок в Англии!), который стал опорной базой вторжения. Еще два замка вскорости были собраны у Гастингса. Конные рыцари двинулись вглубь вражеской территории, разоряя все на своем пути. Узнавший о высадке нормандцев Гарольд спешно двинул свои войска навстречу новому противнику. В Лондоне он решил было пополнить войска за счет воинов южных и центральных графств, но уже через шесть дней, узнав о бесчинствах, творимых захватчиками на побережье его страны, в ярости, не дожидаясь подхода всех верных ему частей, выступил навстречу Вильгельму. Многие считали это ошибкой, но победа над норвежцами придала Гарольду уверенности. Надежды застать нормандцев врасплох не оправдались: его армия наткнулась на один из конных отрядов противника, который и предупредил Вильгельма о надвигающихся на него войсках англичан. Поэтому Гарольд изменил тактику, и остановился у холма примерно в 12 км от армии нормандцев. Ему советовали отступить к Лондону, опустошая земли на своем пути, и ряд историков считает данную тактику единственно верной. Заготовленные припасы у нормандцев очень скоро должны были закончиться, а у Лондона страдающих от голода и, потерявших часть лошадей, захватчиков ожидала бы встреча с отдохнувшей и пополненной новыми отрядами армией англичан. Однако Гарольд «решил не предавать огню дома и деревни и не отводить свои войска».
Вместе с Гарольдом к Гастингсу пришли его братья, один из которых (Гирт) в преддверии битвы обратился к нему со словами: «Мой брат! Ты не можешь отрицать, что пусть и силой, а не свободной волей, но ты принес присягу герцогу Вильгельму на святых мощах. Зачем же рисковать исходом битвы, нарушая эту клятву? Для нас, кто не давал никаких клятв, это священная и справедливая война за нашу страну. Дай нам одним сразиться с врагом, и пусть в битве победит тот, на чьей стороне правда». Однако Гарольд заявил, что он «не намерен смотреть, как другие рискуют за него своей жизнью. Солдаты будут считать его трусом и обвинят, что он послал своих лучших друзей туда, куда не осмелился отправиться сам».
Современные историки считают, что нормандская и английская армии были примерно равными по численности, однако имели весьма серьезные отличия по составу и боевым характеристикам. Войска Вильгельма представляли собой типичную феодальную армию, которая комплектовалась на основе военно-ленной системы и включала в себя довольно большое количество хорошо вооруженных рыцарей, как нормандских, так и примкнувших к ним воинов других стран. Другим важным отличием нормандской армии являлось большое количество лучников, которые почти отсутствовали в рядах англичан. Большую часть армии англосаксов составляли отряды ополчения свободных крестьян (фирд), которые были вооружены в основном секирами, вилами, и даже дубинами и «камнями, привязанные к палкам». Дружина короля (знаменитые хускарлы) и отряды служилой знати (тэнов) были вооружены на скандинавский манер: тяжелые двуручные мечи, традиционные боевые топоры викингов, копья и кольчуги. Именно «датские топоры», легко разрубавшие нормандские шлемы и латы, оказались самым страшным и эффективным оружием англичан. В своих воспоминаниях один из капелланов армии Вильгельма назвал их «смертоносными секирами». Однако эти элитные отряды понесли большие потери в предыдущем сражении и были утомлены длительными переходами от южного побережья Англии к Йорку и обратно. Кавалерии как рода войск в английской армии не существовало: передвигаясь в походах на конях, хускарлы и тэны сражались в пешем строю. Учитывая эти обстоятельства, Гарольд избрал оборонительную тактику: свои войска он расположил на вершине холма, в тылу его войск находился густой лес, который в случае отступления мог послужить препятствием для преследующего его армии противника. Хускарлы и тэны встали в первых рядах, за ними расположилась легковооруженная пехота. Перед строем англичане построили баррикады из деревянных щитов и бревен и вырыли ров. Участники битвы вспоминали потом, что «ни на каком другом участке не погибло так много иноземных воинов, как на дне этого рва». Уроженцы Кента добровольно вызвались первыми встретить врага и встали на наиболее опасном направлении. Жители Лондона попросили о праве защищать короля и его штандарт, и выстроились вокруг Гарольда. Впоследствии на месте, где стояла армия Гарольда, было построено аббатство Баттл, развалины которого можно увидеть близ небольшого одноименного городка. Главный алтарь располагался там, где во время битвы находился королевский штандарт. Сейчас это место отмечено памятной каменной плитой.
Вильгельм, видимо, все же не был до конца уверен в успехе предстоящего сражения. Так или иначе, именно он 13 октября отправил в английский лагерь монаха Гуго Майгро, который вначале потребовал отречения Гарольда от престола, а потом в обмен на вассальную присягу предложил ему всю страну выше реки Хамбер, а его брату Гирту – все земли, принадлежавшие Годвину. В случае отказа Майгро должен был пригрозить Гарольду и его армии отлучением от церкви, о котором, якобы, говорится в булле римского папы. Нормандские хроники утверждают, что эта угроза вызвала замешательство в рядах английских командиров. Однако после минутного молчания один из них сказал: «Мы должны биться, независимо от того, чем это нам грозит… Нормандец уже поделил наши земли между своими баронами, рыцарями и прочими людьми… он сделает их хозяевами нашего имущества, наших жен и дочерей. Все уже заранее поделено. Они пришли не просто разбить нас, а чтобы лишить всего и наших потомков и отнять у нас земли наших предков. И что мы будем делать, куда нам идти, если у нас не будет больше нашей страны»? После этого англичане единодушно решили сразиться с иноземными захватчиками. Ночь перед битвой англосаксы пели национальные песни, нормандцы хором молились.
Битва, решившая судьбу Англии, началась утром 14 октября 1066 г. Хроники того времени донесли до нас слова, обращенные вождями противоборствующих сторон к своим армиям. Герцог Вильгельм призвал своих солдат не отвлекаться сбором трофеев, заверив, что добыча будет общей, и ее хватит на всех. «Мы не найдем спасения, если остановимся или побежим с поля боя, – сказал он, – Англичане никогда не согласятся жить в мире и делить власть с нормандцами… Не имейте к ним снисхождения, потому что они вас не пожалеют. Они не будут делать различия между тем, кто трусливо бежал с поля боя, и тем, кто бился храбро. Со всеми поступят одинаково. Вы сможете попытаться отступить к морю, но дальше некуда будет бежать, там не будет ни кораблей, ни переправы на родину. Моряки не будут ждать вас. Англичане захватят вас на берегу и предадут позорной смерти. В бегстве гибнет больше людей, чем в битве. И поскольку бегство не спасет вам жизнь, сражайтесь, и вы победите». Облачаясь в доспехи, он надел кольчугу задом наперед и, заметив, как помрачнели лица соратников, сказал: «Я никогда не верил и не верю приметам. Я верю в Бога, который своею волей определяет ход событий. И на все, что случится, будет Его воля. Я никогда не верил прорицателям и предсказателям судьбы. Я вверяю себя воле Божьей Матери. И пусть эта моя оплошность вас не беспокоит. Мое переодевание означает, что мы все стоим на пороге перемен. Вы сами будете свидетелями тому, как из герцога я превращусь в короля». Гарольд в свою очередь призвал солдат выстоять в битве, защищая свою землю, и призвал держаться вместе, защищая друг друга в строю. «Нормандцы, – сказал он, – верные вассалы и отважные воины, как в пешем, так и в конном строю. Их конные рыцари уже не раз участвовали в битвах. Если им удастся вклиниться в наши ряды, то все для нас будет потеряно. Они воюют длинным копьем и мечом. Но у нас тоже есть копья и секиры. И я не думаю, что их оружие устоит против нашего. Бейте там, где можете нанести удар, не стоит жалеть своих сил и оружия».
Гобелен из Байо. Атака нормандских рыцарей
Сражение начали норманнские лучники, которые осыпали своими стрелами ряды англичан, однако нанести большие потери укрывшимся за широкими щитами воинам противника он не смогли. Расстреляв боезапас, стрелки отступили за линию копейщиков, которые пошли в наступление, но были отброшены англичанами. Атака кавалерии также захлебнулась, а стоявшие на левом фланге бретонцы обратились в бегство. Забыв о приказе Гарольда держать строй, англосаксы, оставив холм, ринулись в погоню за отступающим противником и попали под удар рыцарской конницы. Историки расходятся во мнениях о преднамеренности отступления бретонцев: некоторые считают этот маневр военной хитростью, другие, ссылаясь на свидетельство одного из хронистов, объясняют его паникой, охватившей часть нормандцев при известии о гибели Вильгельма. Другие участники событий сообщают, что в этот момент оруженосцы, которые находились в тылу сражающейся армии, охраняя имущество рыцарей, едва не бросились бежать, и были остановлены братом герцога Вильгельма епископом Байё Одо. Вильгельму пришлось снять шлем и проскакать вдоль рядов своей армии. Так или иначе, часть опрометчиво оставившей холм английской армии была окружена и уничтожена у его подножия, но другие продолжали стоять, сдерживая противника. Еще несколько часов нормандцы чередовали обстрелы из луков и арбалетов с пешими и конными атаками. Лучники изменили тактику: теперь они стреляли по навесной траектории, чтобы стрелы падали на их противников сверху, попадая в лицо. Это привело к значительным потерям, но еще в начале вечера армия Гарольда по-прежнему удерживала позиции на холме, хотя усталость англичан от постоянного обстрела и непрерывных атак была такова, что многие из них уже с трудом стояли на ногах. Именно в этот момент случайная стрела попала Гарольду в глаз. Он вырвал ее и сломал, но теперь из-за сильной боли и крови, заливающей его лицо, король не мог контролировать ход боя. Лишившиеся командования англосаксы нарушили строй, и в их ряды врезалась нормандская конница. Вильгельм лично участвовал в сражении, и все современники отмечают отвагу и незаурядное воинское мастерство герцога, под которым было убито два коня. Нормандские хроники сообщают, что в рядах англичан особенно стойко и храбро сражались воины Кента и Эссекса. Решающую атаку на них возглавил герцог Вильгельм: около тысячи всадников сомкнутым строем обрушились на англичан и рассеяли их. В той атаке погибло много знатных воинов с обеих сторон, но нормандцы прорвались к королевскому знамени, где стоял сражавшийся до конца король Гарольд. В ходе последней схватки он получил столько ран, что его тело смогла опознать лишь жена Эдит Лебяжья Шея по каким-то только ей известным приметам. Вместе с Гарольдом погибли и его братья. После этого отряды ополчения (фирд) бежали, но хускарлы еще продолжали стоять вокруг тела погибшего короля. К наступлению темноты нормандцы овладели холмом, но проиграна была не война, а всего лишь битва. Трагедия англичан заключалась в том, что некому было собрать отступающее войска, и возглавить дальнейшее сопротивление. А ведь оно было вполне возможным: нормандцы потеряли в бою не менее четверти армии, англичане же, несмотря на понесенные потери, могли надеяться восполнить свои ряды воинами, не успевшими подойти к началу сражения. Вечером того же дня сам герцог Вильгельм едва не погиб в лесу во время преследования отступивших хускарлов. Оставшийся в живых английский эрл Вальтьов той же ночью, заманив около ста нормандцев в дубовую рощу, приказал поджечь ее, ни один из захватчиков не сумел выйти из горящего леса. Однако после героической смерти Гарольда, англичане не смогли выбрать достойного лидера и, когда войска Вильгельма подошли к Лондону, избранный королем племянник Гарольда первый первым заговорил о сдаче столицы. Он сам явился в лагерь нормандцев и присягнул на верность Вильгельму. А между тем, трое сыновей и две доче¬ри Гарольда бежали в западные родовые владения. Лишь в 1068 г. город Эксетер, где они укрылись, после трехмесячной осады был взят армией Вильгельма, но накануне решающего штурма мать Гарольда (которой было 70 лет!), Эдит и ее дети по веревке спустились с крепостной стены и покинули Англию. Сыновья Гарольда отправились в Ирландию и еще 10 лет беспокоили нормандцев набегами. А одна из дочерей Гарольда, Гита, попала в Данию, позже она вышла замуж за Владимира Мономаха (1074 г.).
Как и опасались англичане, помимо своего удела Вильгельм разделил Англию на 700 больших и 60 малых участков, которые отдал нормандским баронам и простым воинам, обязав их нести за это военную службу и вносить денежную подать. С обитателями завоеванной страны нормандцы обращались как с рабами. Никто, ни знатный эрл, ни простой землепашец на своей земле и в своем доме не мог чувствовать себя в безопасности. Сопротивление подавлялось исключительно жестоко: сжигались целые деревни, уничтожались семьи. Чтобы держать в повиновении население страны, за время правления Вильгельма было построено 78 замков, в том числе и знаменитый Тауэр. Лишь через несколько поколений стерлись различия между нормандцами и англосаксами и на основе французского языка завоевателей и «северного» языка коренного населения сформировался современный английский язык. Постепенно завоеватели и покоренное население тесно перемешались между собой, впоследствии создав одну из величайших империй в истории мировых цивилизаций. «Англичане сочетают в себе англо-саксонскую практичность, кельтскую мечтательность, пиратскую храбрость викингов и дисциплину норманнов», – так говорил о современном английском национальном характере австрийский писатель Пауль Кохен-Портхайм.
Вильгельм Завоеватель
Пока же военно-служилая знать англо-датского происхождения постепенно объединилась вокруг эрла Уэссекса Годвина, который в начале правления Эдуарда был изгнан из Англии, но с триумфом вернулся на родину в 1052 году. Правители других провинций отказались дать Эдуарду войска, «совет мудрых» (витенагемот) полностью оправдал Годвина, из Англии были изгнаны нормандские приближённые короля, а Роберт Жюмьежский, архиепископ Кентерберийский был смещён со своей должности. С этого времени король Эдуард полностью отстранился от участия в политике, посвятив себя церкви. После смерти Годвина (1053 г.) власть в стране фактически принадлежала его сыну Гарольду, которому удалось присоединить к своим владениям также Восточную Англию и Нортумберленд (переданный его брату Тостигу). Между тем в Англии назревал очередной династический кризис: детей у Эдуарда не было, зато претендентов на его трон было больше чем достаточно. Официальным наследником, согласно завещанию, считался нормандский герцог Вильгельм, кандидатура которого, впрочем, была абсолютно неприемлема для подавляющего большинства англичан. Гарольд и его брат Тостиг претендовали на престол как родные братья королевы, их соперничество закончилось изгнанием Тостига из страны. Именно Гарольд Годвинсон, который проявил себя мудрым и справедливым правителем и был очень популярен в народе, единогласно был избран новым королем страны. 7 января 1066 г. он был миропомазан, получив из рук архиепископа Кентерберийского золотую корону, скипетр и тяжелый боевой топор. Обиженный Тостиг отправился к другому претенденту – датскому конунгу Свену Эстридссону, племяннику последнего английского короля датской династии, но тот не проявил к английским делам никакого интереса. После неудачи в Дании Тостиг обратился за помощью к королю Норвегии Харальду Суровому, зятю Ярослава Мудрого, прославленному полководцу и знаменитому скальду. Харальд быстро сориентировался в ситуации: взяв с собой жену, сына Олава и двух дочерей на 300 кораблях он отправился к берегам Англии. Возвращаться домой он, похоже, не собирался. Да и уступать завоеванную страну Тостигу вряд ли входило в его планы. А в Нормандии тем временем собирал войска оскорбленный «вероломством» Гарольда Годвинсона герцог Вильгельм. Дело в том, что когда-то Гарольд попал в плен к Вильгельму, который удерживал его до тех пор, пока не заставил присягнуть себе как законному наследнику английской короны. Хроники рассказывают, что Вильгельм приказал собрать вместе мощи и реликвии со всех монастырей и церквей Нормандии и поместил их под требником, на котором должен был клясться его пленник. По завершению процедуры, Вильгельм сорвал с ящика со святыми мощами покрывало и только тогда Гарольд понял, какую клятву он только что дал: «и многие видели, каким мрачным он сделался после этого». Теперь же Гарольд заявил, что не признает своего подневольного обещания, и что не может отказаться от власти против воли страны. Вильгельм стал готовиться к войне. Желая придать законность своим притязаниям, он заручился вердиктом папы Римского о том, что Англия должна принадлежать именно ему. Таким образом, завоевательный поход приобретал характер крестового и весьма многие рыцари Франции и окрестных стран присоединились к армии Вильгельма, рассчитывая спасти свои души, прославить себя подвигами и обрести неслыханные богатства, щедро обещанные им нормандским герцогом. Интересно, что, несмотря на вердикт римского папы, в окрестных странах, похоже, все же считали Гарольда законным правителем: на знаменитом гобелене из Байе (Южная Англия, 1066–1082 г.г.), который отображал официальную версию событий, титул Гарольда – rex, то есть царь.
Первый удар по Англии нанес все же Харальд Суровый: северо-восточный ветер, который гнал его корабли к Британским островам, мешал выйти в море нормандскому флоту. Посетив по пути Оркнейские острова, где под знамена удачливого конунга встало немало местных жителей, в середине сентября 1066 г. драккары бросили якоря на небольшой речке Уза, севернее Йорка и на английскую землю в последний раз ступили свирепые норвежские берсерки. После битвы при Фулфорде (20 сентября 1066 г.), где норвежцами было разгромлено ополчение северных английских графств, Нортумбрия признала власть Харальда, и часть местных тэнов присоединилась к его войску. Гарольд со своей армией тем временем находился на юге страны, где ожидал высадки нормандцев. Вторжение норвежцев спутало все его планы и вынудило, оставив позиции на побережье, выступить против скандинавов. Харальд к тому времени слишком далеко отошел от своих кораблей, и его армия оказалась разделена на две части. Подняв флаг «опасность на суше» и быстро построив свои войска, Харальд вступил в битву. Сражение у Стемфордского моста продолжалось целый день. В своде саг «Круг Земной» говорится, что в той битве Харальд сражался как берсерк: «выйдя из рядов вперед, он рубил мечом, держа его обеими руками. Ни шлемы, ни кольчуги не были от него защитой. Все, кто стоял на его пути, отпрядывал. Англичане были близки к тому, чтобы обратиться в бегство». Но «стрела попала конунгу Харальду сыну Сигурда в горло. Рана была смертельной. Он пал, и с ним все, кто шел впереди вместе с ним». После этого англичане предложили норвежцам отплыть на родину, но те заявили, что «все они лучше погибнут один за другим». Битва возобновлялась еще два раза. Вслед за Харальдом погибли Тостиг и подошедший с подмогой Эйстейн Тетерев. «Эйстейн и его люди так быстро спешили с кораблей, что были до предела вымотаны и едва ли способны к бою; но скоро их охватила такая ярость, что они перестали прикрываться щитами, пока способны были стоять на ногах… Таким образом, погибли почти все главные люди среди норвежцев», – писал об этих событиях Снорри Стурлсон. Норвежцы потерпели поражение, англосаксы преследовали их на пути в 20 км. В рукописи "С" англосаксонской хроники XII в. описывается подвиг последнего героя Эпохи викингов: «Норвежцы бежали от англов, но некий норвежец стоял один против всего английского войска, так что англичане не могли пе¬рейти мост и победить. Кто-то из англов выпустил в него стрелу, но не попал. Тогда другой забрался под мост и ударил норвежца снизу, там, где его не прикрывала кольчуга». Из почти 300 норвежских кораблей на родину вернулись 24, на одном из них находились Елизавета с детьми.
Победа англичан была блестящей, но за нее пришлось заплатить гибелью многих воинов и командиров. К тому же именно в это время ветер переменился и 28 сентября (всего через три дня после кровопролитного сражения у Стемфордского моста) Вильгельм смог беспрепятственно высадить свое войско в бухте Певенси графства Суссекс, между замком Певенси и Гастингсом. Говорят, что герцог поскользнулся, сходя с корабля, и упал вперед на обе руки. Быстро встав, он воскликнул: «Смотрите! Милостью Божьей я схватил Англию обеими руками. Теперь она моя, а значит, и ваша».
Вильгельм взошел на престол в возрасте 7 или 8 лет и ко времени вторжения в Англию имел репутацию весьма умелого и опытного правителя и полководца. Готовясь к главному походу своей жизни, он создал великолепную армию численностью около 12000 человек (что по масштабам того времени представляло собой весьма грозную силу), которая, надо признать, под его руководством действовала весьма слаженно и в высшей степени организованно. Высадка на берег прошла в образцовом порядке: одетые в легкие доспехи нормандские лучники провели разведку местности и в дальнейшем прикрывали выгрузку лошадей, снаряжения и грузов. Находившиеся в армии Вильгельма плотники за один день собрали доставленный на кораблях деревянный замок (первый нормандский замок в Англии!), который стал опорной базой вторжения. Еще два замка вскорости были собраны у Гастингса. Конные рыцари двинулись вглубь вражеской территории, разоряя все на своем пути. Узнавший о высадке нормандцев Гарольд спешно двинул свои войска навстречу новому противнику. В Лондоне он решил было пополнить войска за счет воинов южных и центральных графств, но уже через шесть дней, узнав о бесчинствах, творимых захватчиками на побережье его страны, в ярости, не дожидаясь подхода всех верных ему частей, выступил навстречу Вильгельму. Многие считали это ошибкой, но победа над норвежцами придала Гарольду уверенности. Надежды застать нормандцев врасплох не оправдались: его армия наткнулась на один из конных отрядов противника, который и предупредил Вильгельма о надвигающихся на него войсках англичан. Поэтому Гарольд изменил тактику, и остановился у холма примерно в 12 км от армии нормандцев. Ему советовали отступить к Лондону, опустошая земли на своем пути, и ряд историков считает данную тактику единственно верной. Заготовленные припасы у нормандцев очень скоро должны были закончиться, а у Лондона страдающих от голода и, потерявших часть лошадей, захватчиков ожидала бы встреча с отдохнувшей и пополненной новыми отрядами армией англичан. Однако Гарольд «решил не предавать огню дома и деревни и не отводить свои войска».
Вместе с Гарольдом к Гастингсу пришли его братья, один из которых (Гирт) в преддверии битвы обратился к нему со словами: «Мой брат! Ты не можешь отрицать, что пусть и силой, а не свободной волей, но ты принес присягу герцогу Вильгельму на святых мощах. Зачем же рисковать исходом битвы, нарушая эту клятву? Для нас, кто не давал никаких клятв, это священная и справедливая война за нашу страну. Дай нам одним сразиться с врагом, и пусть в битве победит тот, на чьей стороне правда». Однако Гарольд заявил, что он «не намерен смотреть, как другие рискуют за него своей жизнью. Солдаты будут считать его трусом и обвинят, что он послал своих лучших друзей туда, куда не осмелился отправиться сам».
Современные историки считают, что нормандская и английская армии были примерно равными по численности, однако имели весьма серьезные отличия по составу и боевым характеристикам. Войска Вильгельма представляли собой типичную феодальную армию, которая комплектовалась на основе военно-ленной системы и включала в себя довольно большое количество хорошо вооруженных рыцарей, как нормандских, так и примкнувших к ним воинов других стран. Другим важным отличием нормандской армии являлось большое количество лучников, которые почти отсутствовали в рядах англичан. Большую часть армии англосаксов составляли отряды ополчения свободных крестьян (фирд), которые были вооружены в основном секирами, вилами, и даже дубинами и «камнями, привязанные к палкам». Дружина короля (знаменитые хускарлы) и отряды служилой знати (тэнов) были вооружены на скандинавский манер: тяжелые двуручные мечи, традиционные боевые топоры викингов, копья и кольчуги. Именно «датские топоры», легко разрубавшие нормандские шлемы и латы, оказались самым страшным и эффективным оружием англичан. В своих воспоминаниях один из капелланов армии Вильгельма назвал их «смертоносными секирами». Однако эти элитные отряды понесли большие потери в предыдущем сражении и были утомлены длительными переходами от южного побережья Англии к Йорку и обратно. Кавалерии как рода войск в английской армии не существовало: передвигаясь в походах на конях, хускарлы и тэны сражались в пешем строю. Учитывая эти обстоятельства, Гарольд избрал оборонительную тактику: свои войска он расположил на вершине холма, в тылу его войск находился густой лес, который в случае отступления мог послужить препятствием для преследующего его армии противника. Хускарлы и тэны встали в первых рядах, за ними расположилась легковооруженная пехота. Перед строем англичане построили баррикады из деревянных щитов и бревен и вырыли ров. Участники битвы вспоминали потом, что «ни на каком другом участке не погибло так много иноземных воинов, как на дне этого рва». Уроженцы Кента добровольно вызвались первыми встретить врага и встали на наиболее опасном направлении. Жители Лондона попросили о праве защищать короля и его штандарт, и выстроились вокруг Гарольда. Впоследствии на месте, где стояла армия Гарольда, было построено аббатство Баттл, развалины которого можно увидеть близ небольшого одноименного городка. Главный алтарь располагался там, где во время битвы находился королевский штандарт. Сейчас это место отмечено памятной каменной плитой.
Вильгельм, видимо, все же не был до конца уверен в успехе предстоящего сражения. Так или иначе, именно он 13 октября отправил в английский лагерь монаха Гуго Майгро, который вначале потребовал отречения Гарольда от престола, а потом в обмен на вассальную присягу предложил ему всю страну выше реки Хамбер, а его брату Гирту – все земли, принадлежавшие Годвину. В случае отказа Майгро должен был пригрозить Гарольду и его армии отлучением от церкви, о котором, якобы, говорится в булле римского папы. Нормандские хроники утверждают, что эта угроза вызвала замешательство в рядах английских командиров. Однако после минутного молчания один из них сказал: «Мы должны биться, независимо от того, чем это нам грозит… Нормандец уже поделил наши земли между своими баронами, рыцарями и прочими людьми… он сделает их хозяевами нашего имущества, наших жен и дочерей. Все уже заранее поделено. Они пришли не просто разбить нас, а чтобы лишить всего и наших потомков и отнять у нас земли наших предков. И что мы будем делать, куда нам идти, если у нас не будет больше нашей страны»? После этого англичане единодушно решили сразиться с иноземными захватчиками. Ночь перед битвой англосаксы пели национальные песни, нормандцы хором молились.
Битва, решившая судьбу Англии, началась утром 14 октября 1066 г. Хроники того времени донесли до нас слова, обращенные вождями противоборствующих сторон к своим армиям. Герцог Вильгельм призвал своих солдат не отвлекаться сбором трофеев, заверив, что добыча будет общей, и ее хватит на всех. «Мы не найдем спасения, если остановимся или побежим с поля боя, – сказал он, – Англичане никогда не согласятся жить в мире и делить власть с нормандцами… Не имейте к ним снисхождения, потому что они вас не пожалеют. Они не будут делать различия между тем, кто трусливо бежал с поля боя, и тем, кто бился храбро. Со всеми поступят одинаково. Вы сможете попытаться отступить к морю, но дальше некуда будет бежать, там не будет ни кораблей, ни переправы на родину. Моряки не будут ждать вас. Англичане захватят вас на берегу и предадут позорной смерти. В бегстве гибнет больше людей, чем в битве. И поскольку бегство не спасет вам жизнь, сражайтесь, и вы победите». Облачаясь в доспехи, он надел кольчугу задом наперед и, заметив, как помрачнели лица соратников, сказал: «Я никогда не верил и не верю приметам. Я верю в Бога, который своею волей определяет ход событий. И на все, что случится, будет Его воля. Я никогда не верил прорицателям и предсказателям судьбы. Я вверяю себя воле Божьей Матери. И пусть эта моя оплошность вас не беспокоит. Мое переодевание означает, что мы все стоим на пороге перемен. Вы сами будете свидетелями тому, как из герцога я превращусь в короля». Гарольд в свою очередь призвал солдат выстоять в битве, защищая свою землю, и призвал держаться вместе, защищая друг друга в строю. «Нормандцы, – сказал он, – верные вассалы и отважные воины, как в пешем, так и в конном строю. Их конные рыцари уже не раз участвовали в битвах. Если им удастся вклиниться в наши ряды, то все для нас будет потеряно. Они воюют длинным копьем и мечом. Но у нас тоже есть копья и секиры. И я не думаю, что их оружие устоит против нашего. Бейте там, где можете нанести удар, не стоит жалеть своих сил и оружия».
Гобелен из Байо. Атака нормандских рыцарей
Сражение начали норманнские лучники, которые осыпали своими стрелами ряды англичан, однако нанести большие потери укрывшимся за широкими щитами воинам противника он не смогли. Расстреляв боезапас, стрелки отступили за линию копейщиков, которые пошли в наступление, но были отброшены англичанами. Атака кавалерии также захлебнулась, а стоявшие на левом фланге бретонцы обратились в бегство. Забыв о приказе Гарольда держать строй, англосаксы, оставив холм, ринулись в погоню за отступающим противником и попали под удар рыцарской конницы. Историки расходятся во мнениях о преднамеренности отступления бретонцев: некоторые считают этот маневр военной хитростью, другие, ссылаясь на свидетельство одного из хронистов, объясняют его паникой, охватившей часть нормандцев при известии о гибели Вильгельма. Другие участники событий сообщают, что в этот момент оруженосцы, которые находились в тылу сражающейся армии, охраняя имущество рыцарей, едва не бросились бежать, и были остановлены братом герцога Вильгельма епископом Байё Одо. Вильгельму пришлось снять шлем и проскакать вдоль рядов своей армии. Так или иначе, часть опрометчиво оставившей холм английской армии была окружена и уничтожена у его подножия, но другие продолжали стоять, сдерживая противника. Еще несколько часов нормандцы чередовали обстрелы из луков и арбалетов с пешими и конными атаками. Лучники изменили тактику: теперь они стреляли по навесной траектории, чтобы стрелы падали на их противников сверху, попадая в лицо. Это привело к значительным потерям, но еще в начале вечера армия Гарольда по-прежнему удерживала позиции на холме, хотя усталость англичан от постоянного обстрела и непрерывных атак была такова, что многие из них уже с трудом стояли на ногах. Именно в этот момент случайная стрела попала Гарольду в глаз. Он вырвал ее и сломал, но теперь из-за сильной боли и крови, заливающей его лицо, король не мог контролировать ход боя. Лишившиеся командования англосаксы нарушили строй, и в их ряды врезалась нормандская конница. Вильгельм лично участвовал в сражении, и все современники отмечают отвагу и незаурядное воинское мастерство герцога, под которым было убито два коня. Нормандские хроники сообщают, что в рядах англичан особенно стойко и храбро сражались воины Кента и Эссекса. Решающую атаку на них возглавил герцог Вильгельм: около тысячи всадников сомкнутым строем обрушились на англичан и рассеяли их. В той атаке погибло много знатных воинов с обеих сторон, но нормандцы прорвались к королевскому знамени, где стоял сражавшийся до конца король Гарольд. В ходе последней схватки он получил столько ран, что его тело смогла опознать лишь жена Эдит Лебяжья Шея по каким-то только ей известным приметам. Вместе с Гарольдом погибли и его братья. После этого отряды ополчения (фирд) бежали, но хускарлы еще продолжали стоять вокруг тела погибшего короля. К наступлению темноты нормандцы овладели холмом, но проиграна была не война, а всего лишь битва. Трагедия англичан заключалась в том, что некому было собрать отступающее войска, и возглавить дальнейшее сопротивление. А ведь оно было вполне возможным: нормандцы потеряли в бою не менее четверти армии, англичане же, несмотря на понесенные потери, могли надеяться восполнить свои ряды воинами, не успевшими подойти к началу сражения. Вечером того же дня сам герцог Вильгельм едва не погиб в лесу во время преследования отступивших хускарлов. Оставшийся в живых английский эрл Вальтьов той же ночью, заманив около ста нормандцев в дубовую рощу, приказал поджечь ее, ни один из захватчиков не сумел выйти из горящего леса. Однако после героической смерти Гарольда, англичане не смогли выбрать достойного лидера и, когда войска Вильгельма подошли к Лондону, избранный королем племянник Гарольда первый первым заговорил о сдаче столицы. Он сам явился в лагерь нормандцев и присягнул на верность Вильгельму. А между тем, трое сыновей и две доче¬ри Гарольда бежали в западные родовые владения. Лишь в 1068 г. город Эксетер, где они укрылись, после трехмесячной осады был взят армией Вильгельма, но накануне решающего штурма мать Гарольда (которой было 70 лет!), Эдит и ее дети по веревке спустились с крепостной стены и покинули Англию. Сыновья Гарольда отправились в Ирландию и еще 10 лет беспокоили нормандцев набегами. А одна из дочерей Гарольда, Гита, попала в Данию, позже она вышла замуж за Владимира Мономаха (1074 г.).
Как и опасались англичане, помимо своего удела Вильгельм разделил Англию на 700 больших и 60 малых участков, которые отдал нормандским баронам и простым воинам, обязав их нести за это военную службу и вносить денежную подать. С обитателями завоеванной страны нормандцы обращались как с рабами. Никто, ни знатный эрл, ни простой землепашец на своей земле и в своем доме не мог чувствовать себя в безопасности. Сопротивление подавлялось исключительно жестоко: сжигались целые деревни, уничтожались семьи. Чтобы держать в повиновении население страны, за время правления Вильгельма было построено 78 замков, в том числе и знаменитый Тауэр. Лишь через несколько поколений стерлись различия между нормандцами и англосаксами и на основе французского языка завоевателей и «северного» языка коренного населения сформировался современный английский язык. Постепенно завоеватели и покоренное население тесно перемешались между собой, впоследствии создав одну из величайших империй в истории мировых цивилизаций. «Англичане сочетают в себе англо-саксонскую практичность, кельтскую мечтательность, пиратскую храбрость викингов и дисциплину норманнов», – так говорил о современном английском национальном характере австрийский писатель Пауль Кохен-Портхайм.
Информация